Марина Владимировна Добрынина "Весеннее обострение"

Вальдор

– Вальдор!

О, этот «милый» голосок я всегда узнаю. Дульсинея к нам пожаловала. И, судя по всему, не в слишком хорошем настроении.

– Что случилось? – спрашиваю я, и красота эта ненаглядная сама падает мне на грудь, и замирает там, портя мне одежду слезами.

– Валь, это ужасно! Мне нужно с тобой поговорить.

Чисто машинально глажу ее по спине.

– Что случилось?

– Валь…

– Так, – говорю, – Дульсинея, у меня сейчас две встречи. Одна за другой. Посиди пока у меня в кабинете. Подожди. Если что-нибудь будет нужно, позовешь прислугу, тебе принесут. Может, с Аннет пока пообщаешься?

– Н-е-е-е-т!

– Ладно. Часа через полтора я приду. Не нервничай. Ничего же срочного?

– Нет, – всхлипнула Дуся, не отрывая лица от моей груди.

– Вот и славненько. Просто мое дело не терпит отлагательств. Я скоро буду. Подожди чуть-чуть. Ладненько?

– Ладно, – шепчет она, и у меня аж сердце замирает. Вот сколько ее знаю, в таком состоянии не видел. Но у меня и в самом деле, дела. У меня встреча с послом короля Дафура. Жалуется на жизнь. Забавно даже. Вежливо посылаю его в неведомые дали. Как бы Дафура я ни понимал, Терин вместе со своим Эрраде мне ближе и дороже. Потом следует доклад незабвенного Каро Зампинуса. Ну, тра-ля-ля, ничего страшного. Все поправимо. Сами справятся. Так, и точно, уже два часа прошло. А Дульсинея – там одна. Ведьма с тапком. Как бы чего не вычудила.

Итак, официальная часть закончена. Несусь к Дусе.

Сидит, несчастная такая, у меня в кабинете за столом. В одну точку уставилась. И на столе обе ее игрушки валяются – хлыст и тапок.

– Ну, – говорю, присаживаясь напротив, – что случилось?

– Ничего, – мрачно отвечает она. Нет, так не пойдет. Зову Гарлана.

– Что пожелаете, государь?

– Вина. Зулкибарского, пятнадцатилетнего. Или лучше водки, а, Дусь?

– Не хочу я водки.

– Тогда вина и быстро.

Кувшин на столе появляется буквально секунд через тридцать. Эх, люблю я Гарлана.

– Так, – говорю, – нас в ближайшее время не беспокоить. Хотя нет, минут через пятнадцать еще один кувшин принесите. Лучше сразу два.

– Слушаюсь, господин.

Я быстро сую в руки Дусе здоровенную кружку с вином. Точно, Гарлан – молодец. Сразу понял, что на бокалы мы сегодня размениваться не будем.

Терпеливо жду, когда предметница моя ненаглядная выхлебает примерно с треть. Сам отпиваю лишь немного.

– Ну, что случилось?

– Он со мной разводится, – всхлипнув, произносит Дуся.

– Кто? Терин? С чего вдруг?

– Не скажу.

– Ну, ты пей, пей, я сказал! Давай вот так вот, потихоньку. Точно легче станет.

Минут через десять снова спрашиваю:

– Что ты такого с ним сделала, что наш терпеливый чернокнижник решил, что ему лучше остаться в одиночестве?

– Я его ударила…

– Да? И что? Можно подумать, впервые. Да ему только при мне несколько раз тапком прилетало. Вроде как не умер. Что на сей раз?

– Я его избила, – рыдает Дуся, – хлыстом…

Вот это новости. Я, когда ей игрушку эту дарил, конечно, изрядно позабавился, но и представить себе не мог, чтобы…

– В смысле хлыстом? – на всякий случай переспрашиваю я. А то вдруг послышалось.

– В прямом! – восклицает Дуся. – Я затащила его в замок Совета чародеев, в пыточную. Нацепила на него ошейник покорности и… и отхлестала его! За то, что он с сыном сделал. А он обиделся.

Вот это да.

У меня слов нет, и чувства тоже куда-то подевались. Сижу и тупо пялюсь на предметницу эту разноглазую. На Терина Эрраде… ошейник покорности… а потом… потом… Это да…

И он с ней после этого всего лишь разводится. Убил бы – я бы понял.

– Ты, Дуся, пей… – практически шепчу я, а самому уже вино и не лезет.

– Валь, я не знаю, что мне теперь делать?! – восклицает Дуся, делая большой глоток из кружки.

И тут на меня накатывает. Я начинаю смеяться и сгибаюсь пополам, не в силах сдерживаться.

– Дуся…

И вот тут появляется моя дочь.

– Папа! – восклицает она. – Я только что видела Терина Эрраде, он…

– Что? – пытаюсь простонать я.

– Он разводится с Дусей и у него такой странный след на щеке…

Я уже практически рыдаю.

– Дуся, ты его еще и по морде…

– Папа, что случилось? – недоумевает Иоханна.

– Ханна, выйди, пожалуйста, – сдавленно проговариваю я, – не мешай. Умоляю.

Иоханна, вот послушная девочка, исчезает с поля зрения, а я, наконец, могу вылезти из-под стола. У Дуси вид на удивление несчастный.

– Что мне делать, Валь? – вопрошает она, а я понимаю, что сейчас опять под стол полезу, потому что сил нет видеть эту расстроенную физиономию и одновременно представлять себе Терина, вздрагивающего под ударами хлыста в руках его собственной супруги. Ужас. Просто ужас.

– Прости, Дусь, – тихо произношу я, – я думал, ты мой подарок в каких-то иных обстоятельствах употребишь.

– Валь!

– Не обижайся, дорогая, но я как представлю…

– Ну, Валь же!

– Хорошо. От меня ты что хочешь?

Дуся некоторое время обиженно сопит, а потом произносит:

– Я могу у тебя пожить? Некоторое время.

– Конечно! В чем вопрос?

– А Лин?

– Что Лин?

– Ему можно?

– Дусь, – недоумеваю я, – Лин – взрослый парень. Ему, если я не ошибаюсь, двадцать два, пусть он сам решает, где ему жить.

– И все-таки? – настаивает Дульсинея.

Задумываюсь ненадолго.

– Ладно, – говорю, – ему мы тоже место, конечно же, найдем.

А сам про себя проговариваю – но вряд ли ему здесь теперь понравится. При моих-то нововведениях. Ха!

Дульсинея

– Ну, так вели готовить, – распорядилась я.

Настроение мое заметно улучшилось, после того как я порыдала Вальдору в жилетку. Он один из тех немногих людей, перед которыми мне не стыдно сопли распускать. Да и вообще, Валь меня и не в таком состоянии видел. Некрасиво, конечно, с его стороны так ржать над моей бедой. Точнее, ржать над тем, что я сделала с Терином. Но, в общем-то, его понять можно. Я бы, наверно, тоже на его месте веселилась.

– Дусь, что готовить?

Кажется, Валь меня не понял.

– Покои для Лина и для меня готовить вели, – объяснила я. – Хрен Терину, а не Лин! Пусть сам теперь со своими тварями разбирается, чтоб они все передохли. А кстати, хорошая идея. Вот я сейчас сил наберусь и всех этих ушастых уничтожу. Испепелю к чертовой бабушке, и пусть этот завоеватель доморощенный раскошеливается на нормальных наемников, если ему так приспичило королевство Дафура к рукам прибрать!

– Дусь, это жестоко. Не трогай ты его тварюшек, пусть развлекается. Тем более, ему и так досталось.

Вальдор не выдержал и весело фыркнул.

– Ох, добрый ты, Валь, – проворчала я.

– Добрый, – согласился король и уточнил: – Тебя устроят твои старые покои? Лина разместим в соседних.

– Спасибо, Вальдор.

Я сгребла со стола свой тапок, на хлыст задумчиво посмотрела и тоже забрала. Нечего ему в королевском кабинете валяться. Еще увидит кто, не так поймет.

– Дусь, а ты уверена, что Лин согласится из дома уйти?

– Думаешь, не захочет? – забеспокоилась я.

Валь заглянул мне в глаза и решил:

– Вместе пойдем за ним, мало ли, вдруг помощь моя понадобится.

– Ой, да в чем помощь-то? – отмахнулась я. – Неужели думаешь, Терин будет с боем отстаивать право оставить Лина у себя?

– Дусь, Лин уже совершеннолетний и вряд ли Терин будет возражать, если парень решит с тобой уйти. Но вот Лина еще уговорить надо.

Я нахмурилась. Да, сынуля у меня упрямый, и я даже представить не могу, какое решение он примет в данном случае.

Вальдор вызвал своего верного Гарлана, отдал распоряжения насчет покоев, потом мы еще выпили и, решив, что дали Гарлану достаточно времени, отправились смотреть комнаты, приготовленные для Лина. Ведь мне надо увидеть место, куда я буду его телепортировать.

А потом мы переместились в Эрраде. Лин был один. Спал. Бледный такой. Ему бы черные волосы и нос покороче, вылитый Терин был бы.

Я аккуратно присела на край кровати и коснулась кончиками пальцев его щеки. Осторожничала, чтобы спросонок не дернулся. Рану этот молодой маг ему залечил, но мало ли что. Лучше сынуле не делать резких движений.

– Зай, давай потом, – сонно пробурчал Лин и попробовал отвернуться.

– Встряхнула бы ты его как следует, – посоветовал Вальдор.