Большая часть подземелья у нас для всякой магии некромантской приспособлена, и вход туда магически опечатан во избежание случайного проникновения всяких посторонних товарищей. А под тюремные дела отведено совсем мало места. Всего пять камер и комната для охраны. Палачей мы в штате не держим, зачем магам палачи? Мы и так в случае чего всю правду узнать можем. На мой взгляд, это более цивилизованный способ, чем всякие щипцы, плети и прочие радости, которыми, например, изобилует тюрьма в Зулкибаре. Да и Терин палачей как вид недолюбливает, после близкого знакомства с зулкибарским Вадиком. Я однажды предложила Вальдору должность палача упразднить и заменить его толковым магом, так он посмотрел на меня, как на больную, и толкнул проникновенную речь о многовековых традициях и династии палачей, предки которых еще первому зулкибарскому королю служили верой и правдой. В общем, безнадежный романтик мыш этот недобитый.
В нашей тюрьме заключенные редко подолгу задерживаются – не приучены мы пленников у себя в доме держать. А вот Дафур, оказывается, это дело любит. Несмотря на то, что у него в Арвалии своих темниц наверняка полным-полно, он еще и нашей воспользовался. Одним словом, все камеры оказались заняты.
Тюремщик игриво предложил мне побыть заключенной в его уютной комнатке, но приведшие меня стражники, которые уже, как родные, жались к моему грудасто-жопастому телу, быстро разъяснили ему, кто я такая.
– Привет, Олаф, как жена? Как детишки? – весело помахав ему ручкой, проворковала я.
Глаза у бедняги полезли на лоб, он забормотал что-то, что при большом воображении можно принять за выражение почтения. Ага, еще бы! Ведь это наш, местный тюремщик, и Терин его по головке не погладит, если со мной тут будут плохо обращаться.
– А вот мы ее сюда, во вторую посадим, к Иксиону. Этот точно не тронет, – осенило Олафа. – Прошу вас, княгиня, устраивайтесь поудобнее. Я вам сейчас одеяла принесу.
Я осторожненько вошла в камеру. Интересно, что это тут за Иксион сидит, который не позарится на такую красивую меня? Евнух что ли?
Олаф, продолжая взволнованно бормотать всякую чушь, зажег факел. Когда я увидела, кто мой сокамерник, все на что меня хватило, это тихо пискнуть: «Мама!» и резко сдать назад.
Лин
По моим подсчетам мы уже около часа бродили по лагерю. Ничего интересного мною замечено не было, и не происходило тоже ровным счетом ничего. Меня даже ни разу не остановили и не поинтересовались, кто я такой и почему шляюсь тут без дела. Хотя я даже ответ уже придумал – что я вот преданный слуга почетной гостьи полковника Кирдыка, собачку ее любимую выгуливаю, а собачка не какая-нибудь хухры-мухры, а самая настоящая зулкибарская… диванная.
– Кир, почему мной никто не интересуется?
– Ты что девица, чтобы тобой интересоваться? Хотя, с такими-то волосами могут и спутать, – поддел этот пес шелудивый.
– Ты не видел, какие длинные они были лет пять назад, – с лучезарной улыбкой отозвался я, решительно не поддаваясь на провокацию. – Но я серьезно, Кир, почему меня никто не остановил? Я вроде как чужой здесь. Или всем плевать, что посторонние по лагерю разгуливают?
– Так всех уже оповестили, что у нас гостья. За тобой приглядывают, не переживай, – утешил Кир.
Но только мне отчего-то наоборот совсем неутешительно стало. Сразу начало мерещится, что из-за каждого куста на меня следящие глаза пялятся. Мания преследования, одним словом. Гулять как-то сразу расхотелось, и я ненавязчиво взял курс на шатер Флипы… то есть, теперь шатер Иоханны.
Дульсинея
Позади меня обнаружилась преграда в виде Олафа, который хоть и побаивался, но отпускать пленницу в бега не собирался. Да и стражники все еще в коридоре маячили. Как будто им заняться нечем!
– Это кто это? – пролепетала я, невежливо ткнув пальцем в направлении своего будущего сокамерника.
– Это Иксион. Вы, княгиня, его не бойтесь, он вас не тронет. Он безобидный, – залопотал Олаф, подталкивая меня вперед.
Я немножко поупиралась, но быстро поняла, что смысла в этом нет, все равно придется войти и остаться наедине с Иксионом.
Да, я дура! Столько лет прожила в этом магическом мире и не удосужилась поинтересоваться, есть ли здесь еще какие-нибудь разумные, кроме людей, гномов и эльфов, которые обитают по ту сторону Зулкибарских гор и среди людей появляются редко и ненадолго, в отличие от гномов, которыми все города кишат. Вот, оказывается, есть. Кентавры, например.
– Здрасти, – брякнула я, скромненько присаживаясь на деревянную скамейку у стены, подальше от кентавра, который уложил лошадиную часть тела прямо на полу и, сложив руки на груди, насмешливо наблюдал за мной серыми глазами из-под гривы темных волос.
– Привет, – оскалился он на мое приветствие, и я, к своему «восторгу», разглядела у него приличные такие клыки. Клыкастый кентавр? Прелесть какая! И почему мне так везет?
– Иксион, ты же не ешь прекрасных дев? – весело поинтересовалась я.
– Дев ем, – ухмыляясь, отвечал он, – но тебе это не грозит.
– Хам! – на всякий случай обиделась я. – Ты как с княгиней разговариваешь?
– Княгиня – это твое кабацкое прозвище что ли? – нагло ухмыляясь, осведомился этот сивый мерин.
– Я княгиня Эрраде, придурок!
– А я герцог Иксион, дура! И я знаю, как выглядит жена Терина.
– Это откуда ты знаешь-то? Шпионил что ли за ним?
– Почему я тебе объяснять должен?
– А, по-твоему, можно мне не объяснять, откуда ты знаешь, как я выгляжу? Мы не знакомы, я бы такой экземпляр не забыла.
– Даже не мечтай!
– В смысле? – растерялась я.
Кентавр неспешно встал, значительно возвысившись надо мной, и стукнул по полу копытом.
– Вы, дуры, начитаетесь романов, а потом лезете к нам со своей любовью. Умишка не хватает, чтобы понять, что это физически невозможно!
Я внимательно оглядела лошадиную часть Иксиона и, сохраняя торжественную серьезность, подтвердила:
– Да, не мой размерчик. И романы я, кстати, не читаю.
– Хоть одна умная человеческая баба попалась, – с облегчением пробормотал кентавр и снова улегся.
– Я сказки читаю, – радостно помахивая ресничками, возвестила я. – Вот, например, про колобка люблю.
– Про кого? – растерялся Иксион.
– Про колобка. Жили-были дед и баба, и была у них курочка Ряба… ой, кажется, я что-то напутала. Ладно, неважно. Ты вот лучше мне скажи, откуда ты такой взялся? И как к Дафуру в плен попал?
– Не твоего ума дело! – оскалился Иксион. – Кто ты такая, чтобы тут с тобой разговоры вести?
– Специально для тупых повторяю – я княгиня Дульсинея Эрраде! – рявкнула я. – И если ты, конская срака, мне не веришь…
– Теперь верю, – перебил кентавр. – Как ты орешь и выражаешься, я слышал.
– То есть? – я растерянно заморгала. – Ничего не понимаю! Ты меня слышал, ты знаешь, как я выгляжу…
– Сейчас ты выглядишь иначе.
– Это колдовство, – отмахнулась я. – На самом деле я гораздо красивее. Правда?
Я самым преданным образом помахала в сторону Иксиона ресничками. Он фыркнул. То ли смешно ему, то ли это периодическое пофыркивание – лошадиный рефлекс.
– Так объяснишь мне, откуда…
– Объясню, – перебил кентавр. – И как только Терин отпустил тебя сюда, да еще в таком виде?
– Это не Терин, – призналась я.
И тут мне, наконец, стало страшно. Ведь Журес мог не «воздушной волной», а чем похуже по мне врезать, чтобы сразу насмерть вредительницу уложить. Он же сначала не знал, что я – это я. Как он, кстати, вообще догадался, что нужно срочно бежать в спальню Дафура и спасать его от «ошейника покорности»? Но ответ на этот вопрос в тот момент меня не интересовал. Я просто боялась. Запоздало, но на полную катушку. Во-первых, меня могли убить, не успев узнать, что я ценная пленница. Во-вторых, Дафур мог не додуматься запретить страже меня трогать, и это было бы очень и очень неприятно. В-третьих… хм… не знаю, что в третьих, но достаточно и первых двух факторов, чтобы уписаться от страха! Во что я влипла? И что будет дальше? Ответ на первый вопрос я знаю точно – в дерьмо я влипла. По самые уши. А вот что дальше будет… Как хорошо, что я не страдаю буйным воображением и не стану представлять себе всякие ужасы.
Бояться мне помешал Олаф, который ввалился в камеру с парой одеял и подушкой.
– Стучаться надо, – проворчала я, поняла, что ляпнула глупость и обиженно уставилась в угол.
– Если что-нибудь понадобится, зовите, – великодушно предложил Олаф и удалился.
Я расстелила одно из одеял на полу и гостеприимно предложила:
– Перебирайся, герцог, а то лежишь, как дурак, на голом полу, небось, холодно на камнях-то?
Он что-то добродушно фыркнул, перелег на одеяло и, видимо раздобрившись от моей щедрости, без лишних вопросов рассказал, как он сюда попал и откуда знает, как я выгляжу.
Оказывается, Терин последние полгода вел переговоры с кентаврами о торговле. Между Кентарионом и Эрраде лежат такие непроходимые горы, населенные опасными хищниками (а последние лет сто еще и дед мой Мерлин там обитает), что прежним правителям княжества даже в голову не приходило торговать с кентаврами, но Теринчик мой оказался на выдумки горазд. Сговорился со старейшиной гномов Горнорылом и готов был начать строительство тоннеля сквозь труднопроходимый Кентарионский хребет, разделяющий наши государства. Опыт гномов плюс магическая помощь, и тоннель будет готов в кратчайшие сроки. Это, конечно, при условии согласия кентавров к взаимовыгодной торговле. Я сначала не поняла, чего это Терину вздумалось идти на такие сложности, чтобы торговать с кентаврами, но Иксион, пофыркивая и скаля клыки в усмешке, объяснил, что в Кентарионе произрастает множество трав, которые используются магами. В том числе и Каннабис широколиственный, столь любимый крионскими пифиями. Крион – это остров, считающийся частью Шактистана (прибрежного государства, граничащего с Арвалией), но уже давно существующий автономно – этакое королевство в королевстве. Остров невелик, все, что там есть – это храм пифий, которые живут за счет подношений паломников, желающих узнать свое будущее. Надо сказать, нехило так живут и готовы платить хорошие деньги за оптовые поставки Каннабиса, который используют для более ясного видения будущего. В общем, расчет Терина стал мне понятен – во-первых, прибыль, во-вторых, доступ к редким и дорогостоящим ингредиентам, которые необходимы для некоторых ритуалов магам любой категории.
Терин ожидал прибытия Иксиона для обсуждения деталей соглашения о сотрудничестве, но оба не учли одного: кентавры – товарищи неспешные и к тому же телепортацией, без крайней необходимости, пользоваться категорически отказываются. Так в итоге и получилось, что Иксион прибыл в Эрраде, когда там уже вовсю хозяйничал Дафур, а Терин… я так думаю, что Терин из-за всей этой суеты с Нижним миром и прочими гадостями, просто позабыл о том, что должен прибыть посол из Кентариона. А может быть, рассчитывал, что тот появится позднее. Как бы там ни было, но итог был таков – Дафур на всякий случай велел схватить и посадить под замок наглого кентавра, рвущегося в княжеский дворец, как к себе домой.
– Испугался, наверное, – закончил свою речь Иксион, – мы редко среди людей появляемся. Есть места, где в наше существование не верят, считают сказкой. Или боятся. Вот как этот недомерок, Дафур. Как Терина угораздило проср… кхм… проворонить Эрраде?
– Это долгая история, – со вздохом отвечала я.
Иксион напомнил, что у нас полно времени, и он с удовольствием выслушает мою историю, а то пока он пробирался по горным тропам и сидел в тюрьме, совсем от жизни отстал и не знает последних новостей.
Я уже хотела послушно начать рассказывать, но тут меня вопрос осенил:
– Слушай, вот ты говоришь, не любите вы телепортироваться, а как же так получается, что ты меня видел? Уже бывал в Эрраде? И не надоело туда-сюда путешествовать через горы, когда можно просто и быстро переместиться?
– Я впервые пересек горы, – поведал Иксион. – У кентавров есть своя магия, не похожая на вашу. Мы можем общаться, находясь на большом расстоянии друг от друга.
– Телепатия?
– Нет. Мы покидаем телесную оболочку. Чем сильнее дух, тем большие расстояния он может преодолеть.
– Ага, понятно. Ты общался с Терином, являясь ему бесплотным духом.
Кентавр задумчиво посмотрел на меня, и, наверно, решив, что возражать себе дороже, ответил:
– Можно сказать и так.
Глава 7
Лин
Несмотря на то, что выдуманный мной разъезд все ж таки сказочным образом обнаружился именно там, где я указал, настроение у полковника особо не повысилось. Во всяком случае, не повысилось до такой степени, чтобы снизойти до общения с Иоханной. Она даже глубокий обморок сымитировала, а я в свою очередь разыграл приступ беспредельного волнения за госпожу и поднял на уши весь лагерь. И Кирдыка нашего в том числе. Но он не проникся серьезностью ситуации и просто послал к принцессе мага, который быстренько ее в чувство привел и усыпил, чтобы больше не нервировала никого своими обмороками.
Утром, когда Кир-пес предложил мне прогуляться, я был только рад. Потому что наверняка, когда блонда проснется, настроение у нее будет то еще, и попадаться ей под горячую руку не хочется совсем.
Ну и прогулялись мы. Этот авиатор недобитый меня как ребенка «на слабо» взял. Так и сказал, хитрый перец:
– А слабо тебе, Лин, вон на ту гору нас телепортировать?
Гора эта находилась на приличном расстоянии от лагеря полковника и ориентиры на нее сложновато было взять. Возможно, предложи мне кто-нибудь другой подобный финт совершить, я бы еще подумал – а надо ли оно мне? Но ведь это был Кирдык Кардаголович! Мой лучший враг! Как я мог перед ним лицом в грязь ударить и отказать в связи с тем, что ориентиров на ту гору у меня нет, а брать их с такого расстояния не очень умная и опасная затея? Вот фиг! Я наколдовал себе дальнозоркость, разглядел ту гору получше и переместил нас. Ну и что, что промахнулся, и мы появились несколько выше, и пришлось слегка упасть с метровой высоты? Зато Кирдык убедился, что мне не слабо!
С горы открывался вид на почти такой же лагерь как наш. Кир объяснил, что здесь расположился полк генерала Касида, у них вот-вот начнется бой и ему надо непременно увидеть это своими глазами. Бой будет происходить на поле, которое слева от нас, и с этой самой горы нам будет все отлично видно. Что-то мне подсказало, что Кирдык меня просто нагло использовал, специально заманил сюда именно в это время, чтобы за этим конкретным боем наблюдать.
Было у меня желание из вредности перенести нас обратно в лагерь полковника, но передумал. Взвесил все за и против – либо вредничать и отправляться к проснувшейся в плохом настроении блонде, либо дать себя использовать и войнушку наблюдать. Войнушка победила.
Стоим мы, значит, и смотрим. Честно признаться, мне все происходящее внизу ни о чем не говорит. Ну, вот в том лесочке, расположились силы противника. Солдаты, обозы со всякой кухней и прочим хозяйством. Шатры вот стоят шикарные (у полковника в лагере таких нет). Кир объяснил, что это шатры магов Совета, любят они с комфортом устраиваться.
А вон там, за полем, которому предстоит вскоре стать полем боя, располагается войско генерала Касида.
– Полковник, а у тебя лагерь-то поменьше и победнее, чем у Касида этого, – поддел я.
– Сейчас под командованием генерала восемь батальонов, это около трех тысяч человек. К тому же на днях к ним присоединились остатки Кирвалионской дивизии, – голос Кира дрогнул. – Они защищали подступы к юго-западной границе. Их разбили и почти полностью уничтожили. У Совета появился сильный маг, использующий заклинания, о которых наши маги и не слышали.
– Ты с ним уже сталкивался?
– Нет. И не столкнусь… если меня память не подводит.
– Амнезия? Или старческий маразм? – ехидно осведомился я. – Ты хоть помнишь, сколько человек в твоем полку, а Кирдык?
– У меня осталось четыре батальона и кавалерия, то есть почти в два раза меньше, чем у Касида, – терпеливо отвечал Кир.
Он то ли не понимал, что я его дразню, то ли просто задался целью растолковать мне обстановку на сегодняшний день, для расширения моих познаний в истории Последней Магической войны.
– Как-то бедненько, – фыркнул я, все еще не теряя надежды вывести нашего полковника из себя.
– Это то, что осталось. Мы, Лин, попали в то время, когда шли последние бои. Войска Совета оттеснили нас к границам. Мой полк, так же как полк Касида, удерживал Совет на границе с Мурицией. Отец сейчас шактистанские границы защищает, а также наш родовой замок – Эрраде. Маги Совета периодически предпринимают попытки захватить наше королевство изнутри. Мы тоже пытались их замок захватить. Но там защита стоит не хуже, чем на нашем Эрраде.
Мне было странно и непривычно это слышать. Я привык считать, что Эрраде – это название нашего княжества, а не дома. К тому же жилье наше не замок, а дворец.
