– Смотри на меня.
Мира открыла глаза. Она упиралась в грудь Теодора, комкала его воротник, прихватывала кожу, оставляя на ней красные полосы. Но Теодор не жаловался.
– Смотри, Мира. На меня, – глубокий голос действовал гипнозом, мантрой, заклинанием.
И Мира посмотрела. В расширенных зрачках напротив ожили шальные огоньки. Дыхание Теодора было поверхностным, струящимся. Губы слегка приоткрыты.
Кисть задвигалась в рваном быстром темпе. Мира поморщилась. Внизу всё стало максимально чувствительным, местами кожа занемела от трения. Сквозь тупую боль прорывалось пьянящее ощущение. Невменяемое, уже за гранью. Хотелось от него избавиться, но вместе с тем его хотелось и вжать в себя. Граница между удовольствием и болью стиралась с каждой секундой.
Яркие пятна под стиснутыми веками. Вязкий гул и пульсация в висках. Мутная глубина, а затем толчок на поверхность. В горле горячо-горячо. Целая цепная реакция.
В ладони Миры вонзились её ногти. Она простонала и услышала в ответ сдавленный стон – как если бы её нервные окончания передали импульсы в тело Теодора. Поднявшись на коленях, Мира зависла в высшей точке, чтобы затем медленно опуститься вниз. Она почти выдавила из себя это удовольствие, словно оно было таким огромным, что не могло самостоятельно пройти сквозь маленькое для него тело.
Приблизившись, Теодор сцеловал остаточный стон с её губ. И наконец-то остановился. Мира тут же рухнула на его грудь. Обняла так, словно он – целый мир, который непременно должен пробраться сквозь неё. Прямо сейчас. Руки Теодора накрыли её спину. Губы коснулись кипящего виска.
Мира медленно осела на диван и, устроив голову у Теодора на коленях, вытянула гудящие ноги. Лёгкие горели, воздух казался острым и грубым для них. Ощущение пустоты внутри было непривычным после такого длинного марафона. Сколько это длилось? Час? Целый вечер?
В чувства привело бережное прикосновение. Отодвинув в сторону копну волос, Теодор вытер тыльной стороной ладони испарину на шее Миры. Его руки в сравнении с её разгорячённой кожей казались прохладными.
– Ты в порядке? – бархатно спросил он.
– Более чем.
Теодор помассировал остаточные следы от верёвки на запястьях, полумесяцы от ногтей на ладонях. Кончики пальцев начали покалывать. Под рёбрами приятно пекло, и это тепло опускалось вниз и приливами возвращалось вверх. Каждая клеточка тела умерла и возродилась вновь.
Мира устала. Одновременно с этим, она никогда не ощущала себя живее. Повернув голову, она поцеловала ширинку под своей щекой. Затем лизнула её.
– Скверная девчонка.
Мира тут же потянулась к молнии на мужских брюках, с удовольствием отмечая, как слюна скапливается под языком. Пресекая, Теодор накрыл её руки своими: мягко, но настойчиво. Мира подняла глаза.
– Почему мне туда нельзя?
– Отдыхай. Лучше к тебе сейчас не прикасаться.
– Это я собралась прикасаться к тебе.
Миру сделала ещё одну попытку забраться ему в штаны, но её вновь остановили. Она озадаченно уставилась на Теодора. Тот примирительно погладил её волосы.
– Спасибо.
– За что? Ты же мне отказываешь.
– За твоё желание доставить мне удовольствие.
Мира развернулась головой к другому краю дивана – подальше от соблазна, и уложила стопы Теодору на колени.
Ты дико странный.
Вслух же она сказала:
– Сам ещё попросишь.
В ответ Теодор криво улыбнулся.
Мысли лениво переваливались в голове. Мира погружалась в невероятную лёгкость, не ощущая собственного тела и тревоги в груди, что копилась весь вечер.
– Ты молчаливая. Я не перестарался?
Мира отрицательно промычала.
– Позволь я проверю?
– Ещё чего! – она поёжилась. Тело остывало, становилось прохладно. К тому же, прояснялось в голове. Теперь снова было неловко лежать голой перед полностью одетым Теодором. Хотя это уже не так смущало, как прежде.
– Не касайся себя сегодня больше. Вряд ли это окажется приятным.
– Думаешь, мне после наших встреч хочется этого? Я и не собиралась трогать себя. Полностью меня выпотрошил.
Склонившись к Мире, Теодор попытался расцепить её скрещённые на груди руки: они закрывали ему обзор. Но его ладонь была тут же взята в плен объятий. Мира погладила её, изучая.
– У тебя такие длинные сильные пальцы, – она засмеялась, поняв, как это звучит после случившегося. – Ты учился ими пользоваться? Тренировал?
– Да, – тон не подразумевал иронии.
– Где такому учат, позволь полюбопытствовать?
– Любопытство – уникальная и сильная форма красоты, – Теодор отобрал свою руку и выпрямился. – В Амстердамской консерватории.
Мире это мало о чём говорило.
– Ты ходил на уроки музыки, чтобы научиться удовлетворять девушек?
– Нет, чтобы играть на фортепиано.
– Ты умеешь играть?
– Да.
Мира решила, это просто затянувшая шутка. Но Теодор не спешил её разубеждать.
– Серьёзно?
– Серьёзно.
– Я думала, ты закончил что-то вроде классической филологии. Или журналистику.
– Нет.
Множество вопросов затолкались в голове.
– Но ты ведь пишешь.
– Ты тоже, а у тебя ещё нет диплома.
Она не знала, что ещё спросить. Как эта информация столько времени ходила мимо неё? Или что подвигло Теодора признаться сейчас?
– Сыграешь мне? Когда-нибудь…
Теодор погладил покрытый красным лаком ноготь на большом пальце её ноги.
– Симпатично, – оценил он.
Мрачное молчание сгущалось. Мира ждала. Пауза выжмет своё, если её не перебивать.
– Я не играл несколько лет, – наконец продолжил Теодор.
Не отказ сыграть, не согласие. Понимай, как знаешь. И точкой в конце – иссушенная интонация, внёсшая ясность – это всё долгая история.
***
Обёрнутая в полотенце Мира сидела в кресле. Теодор подал вино и опустился перед ней на пол. Он вопросительно замер, заметив, что на секунду Миру это напугало.
– Не обращай внимания. Я просто дёрганная сегодня. Всегда дёрганная вообще-то.
– Кручёная, – исправил он с улыбкой и уложил её ноги себе на колени. – Твоей энергии нужно обнуляться. Тело к этому привыкло. Раньше ты тренировалась, теперь нет. А энергия продолжает накапливаться и требовать выход. Например, через движения. Жестикуляцию.
– Да нет, я же давно бросила спорт. Просто я всегда была тормошённая. А рядом с тобой особенно нервничаю.
– Прости? – переспросил Теодор.
– Раньше постоянно волновалась перед нашей встречей. Ты заставлял моё сердце частить.
Последовавшая пауза смутила Миру не меньше, чем возможность смотреть на Теодора сверху вниз.
– Тебе там удобно?
– Спасибо за вечер, – ответили ей невпопад.
И как на такое реагировать?
– Вечер же ещё не закончился.
– Я искренне надеюсь на это.
Хмыкнув, Мира сделала глоток вина.
– Ты иногда дико странный, – она поёрзала, бросив на Теодора взгляд. Пристальное вниманием этого человека до сих пор заставляло её краснеть. – Я могу спросить?
Уголки губ Теодора дёрнулись.
– Ты можешь. Но лучше было сказать: «Ты ответишь?»
Мира хотела игриво пихнуть его, но Теодор перехватил её ногу.
– Почему ты всегда так делаешь? – всё же спросила она.
– Что делаю?
– Это всё. Ты знаешь. «Отдохни, расслабься, хочешь то, хочешь сё?»
– Потому что тебе необходима порция заботы.
– Но почему?
– Чтобы ты не ушла отсюда с ощущением использованности. Это правильных выход из сессии.
– И всё?
Он вздохнул.
– Нет. Не всё.
Она не просто так настаивала на пояснениях. Сегодня Теодор превзошёл себя. Он буквально был вокруг, вбирал глазами. Как если бы помешался, «Девушка, у меня в доме девушка. Настоящая. Тёплая».
– Я просто хочу. И могу. Мне нравится это делать.
Миру ответ не совсем устроил, и Теодор это почувствовал.
– Знаю, как воздействовать на людей, и пользуюсь этим, – добавил он.
– Зачем?
– Например, чтобы заполучить желаемое.
– И что тебе нужно от меня?
– Чтобы ты попала под мои чары и больше никогда от них не избавилась.
– И как? Получается? – усмехнувшись, Мира глотнула вина.
– Уже. Даже если ты этого пока не поняла. Но таков план. Инструкция о том, как понравиться женщине, очень похожа на инструкцию, как успешно вести страницу соцсети. Главное в обоих случаях – регулярность. Так однажды сказал мой редактор. Внимание. Изысканность не обязательна. Достаточно и постоянства, размеренности. Это уже вполне глубоко. Оно же и поведёт нас ещё глубже.
Мира сделала вид, что поперхнулась от шока.
– То есть, ты возомнил, будто приручил меня?
Теодор выглядел как распоследний засранец.
