– Мне комфортней обращаться к вам на «вы», и знать, что, при желании, в любой момент смогу перейти на «ты».
– Хорошо, к комфорту в общении мы и стремимся.
В новой партии Вероника снова проявляет себя не лучшим образом. В комнате темнеет, и мужчина поднимается включить свет. Перед тем, как снова сесть, он задерживается возле Вероники. Присев на подлокотник ее кресла, он говорит:
– Вера, ты оставила без защиты своего короля. На следующем моем ходу ты снова проиграешь. – Она поднимает на него немного утомленный взгляд, а он чуть наклоняется в ее сторону. – Шахматы – это психология. Смотри: ты защитила королеву, но полностью раскрыла короля.
– Я думала, королева важнее…
– Королева сильная и способная, она – это ты. Даже в игре ты стараешься защитить себя от меня, но я не там, – он показывает на противоположные фигуры, – я здесь, – он ставит палец на ее короля. – Вера, пока ты видишь во мне противника, мы оба в опасности, но если мы будем действовать сообща… смотри, что получится. – Играя ее фигурами против своих, он быстро выигрывает партию сам у себя. – Мы победим любого противника.
– И королева не пострадала, – комментирует она.
– Да, и королева не пострадала, – сдержано смеется он и добавляет шепотом: – Я не дам ей пострадать.
Дальнейшее происходит как в тумане: поцелуи, прикосновения, ласки. Вероника сама не понимает, как и почему оказывается полностью раздетой в его постели. Чем дальше, тем больше путается ее сознание, но в этой путанице есть свой, пока непонятный ей порядок. Мир ее рассыпается в прах, но вместе с тем появляется именно та ясность, которой так не доставало в последние дни. Все происходящее уже было в ее воспоминаниях, но не в этой жизни, а в образах переданных ей Враной; это было как раз тем, что должно было произойти, чтобы завершить ее посвящение. Теперь, Вероника изменялась раз и навсегда, бесповоротно.
– Я снова причинил тебе боль, – говорит он, поглаживая низ ее живота.
– Так странно, я раньше представляла себе все это по-другому, – произносит Вероника, глядя в потолок. Слегка усмехнувшись, мужчина целует ее плечо. Она улыбается и переводит взгляд на него.
– У тебя красивое тело, Вера. Не стоит ограничиваться съемками для рекламы. У меня на тебя большие планы, Вера Мейер, очень большие. – Он нежно целует ее. – Надеюсь, ты не ненавидишь меня за то, что произошло?
– Конечно, нет. Я же знала, к чему все идет.
– Ты умница!
Он не настаивает, но Вероника решает вернуться в свой номер. Допив вино, они тепло прощаются на пороге его номера. Перед тем, как отпустить ее он произносит:
– Только не делай никаких глупостей! Я надеюсь увидеть тебя завтра в полном порядке.
Вместо ответа она целует его, затем, отстранившись, повторяет:
– Никаких глупостей, – и с улыбкой уходит.
Однако эта улыбка держится на ее губах недолго. Она не корит себя за произошедшее, не винит его. Вероника уверена, что все идет так, как и должно, в соответствии с планом некоего разума, сочинившего ее судьбу. По ее убеждению, если все правильно, то не позднее, чем завтра она получит знак.
Ночь не приносит ей никаких сновидений. Утром снова раздается звонок, на этот раз министр общается с ней без посредников. Убедившись, что она в порядке, он предупреждает, что сегодня они, скорее всего, не увидятся, но это не значит, что она может забыть об их общем деле.
С самого утра происходит чудо: впервые за все время выглядывает солнце! Вероника, все-таки ощущает внутреннюю пустоту после вчерашнего. Ее обновленная личность еще не успела оформиться и утвердиться. В поисках моральной поддержки извне, девушка пытается дозвониться знакомым в Берлин, но чей номер она ни набирает, звонок постоянно срывается. Еще не понимая, в чем дело она спускается в холл, но администратор, испуганно косясь на нее, уверяет, что телефон не работает и позвонить за пределы гостиницы нельзя. Возможно, она поверила бы, но, на беду администратора, раздается звонок. На данный момент в гостинице четверо постояльцев, один из которых отбыл по делам, двое других, радуясь первому солнечному дню, отправились на прогулку, и Вероника. Никто из них сейчас звонить не может. Злость вспыхивает в душе девушки, она едва сдерживается, чтобы не разнести весь отель. От переживаний ли или по какой-то другой неведомой ей причине, но когда ее негодование достигает своего пика, она чувствует, как ее сердце сначала сжалось, а потом болезненно сократилось. Однако плохо от этого становится не ей, а администратору, который, едва отступив от нее назад, падает без чувств. Вероника же подходит к телефону. Сняв трубку, она ударяет по рычагу и задумывается о том, кому лучше позвонить. В первую очередь, ей почему-то хочется пообщаться с Зигфридом, но не скомпрометирует ли его такой звонок, вдруг он скажет что-то лишнее; еще хочется поговорить с отцом, он осторожен и точно будет взвешивать каждое слово, но она не знает его номера, ведь он в командировке. Так перебрав в голове всех знакомых, она расстраивается из-за того, что в сложной ситуации ей некому позвонить. От обиды она сильно пинает носком туфельки пухлую ногу администратора. Чувство ответственности не дает ей оставить его безо всякой помощи. Порывшись в записях, она находит номер доктора. Вызвав специалиста, Вероника со злости сбрасывает телефонный аппарат на пол.
В ярости она выходит на улицу, но прогулка быстро ее успокаивает. Решив поменять маршрут, девушка углубляется в город. Она почти не смотрит по сторонам, но внезапно обращает внимание на скромную вывеску антикварного салона.
Вероника оказывается единственной посетительницей. Она как в музее рассматривает товар. Продавец, сначала пытавшийся рассказать ей историю тех или иных вещей, уже не обращает на нее внимания, поняв, что она ничего не собирается покупать ни сейчас, ни в перспективе. Девушка замечает в одной из витрин довольно дорогой перстень с крупным красным камнем. Она отчетливо вспоминает его на своей руке, и даже сжав ладонь, чувствует дискомфорт, не ощутив его.
– А что это за кольцо? – интересуется она.
– Пятнадцатый век, серебро и рубин, принадлежало, предположительно маркизе Веронике де Руж, фаворитке Карла VII.
– Во-первых, де ля Руж, – уверенно заявляет девушка, вдруг осознав, что знает историю этого кольца лучше всякого профессионала. – А, во-вторых, побойтесь Бога, какой рубин?! Это горный хрусталь красного цвета!
– Вы, я вижу, большой специалист по камням, – скептически усмехается продавец.
– Это горный хрусталь! На обороте кольца есть гравировка: oro te pro arte – a te spero! Я знаю это кольцо!
– Вы, наверное, изучаете историю дома Валуа?
– Наверное, – шепотом произносит она.
– Не желаете померить?
– Конечно, я же тоже Вероника, – улыбается она, протягивая руку. Кольцо смотрится именно так, как в ее воспоминании, девушка с трудом отводит от него глаза.
– Не-ет, – говорит продавец, – вы не похожи на Веронику де ля Руж, она была очень властной и жестокой женщиной, как гласит летопись, а вы очень милая.
– Спасибо, – улыбается Вероника. – Почему-то у меня чувство, что она умерла не своей смертью.
– Какие-то у вас избирательные знания о ней. Но вы правы, ее отравил собственный муж…
– Маркиз Александр де ля Руж, я полагаю? – прищурившись, говорит девушка.
– Точно. Но самое забавное, что он отравил ее, а она его – выпили вино, в которое подсыпали друг другу яд. Но, надеюсь, от этого ваш интерес к кольцу не угас.
– Только возрос! – отвечает Вероника, нехотя возвращая перстень. – Оно давно у вас.
– Уже около года.
– Если продержится до конца месяца, я возьму его, несмотря на то, что вы, наверняка, накрутили цену за якобы рубин.
– Скорее всего, продержится, но я бы мог придержать его, если вы внесете часть суммы.
– Меня это не совсем устраивает.
Вероника записывает номер антикварного салона, обещая позвонить им сразу же, как у нее появится возможность приобрести перстень, и уточнить, не продали ли его еще.
Девушка уходит. Прислушиваясь к новым ощущениям и воспоминаниям, она отрешенно бредет вдоль незнакомой улицы. Продавец салона только убрал кольцо обратно в витрину, как в помещение вошел некий гражданин. Предъявив весьма убедительный документ, он подробно расспрашивает его о том, чем интересовалась девушка, и не было ли с ней каких-нибудь странностей?
Вероника бродит до вечера по курортному городу и возвращается в отель уже в глубоких сумерках. Перед уходом ей некому было сдавать ключ, поэтому он все время ее долгой прогулки оставался в сумочке. Она поднимается, открывает дверь номера и вскрикивает, увидев в комнате своего покровителя.
– Знаешь, Вера, у меня сложилось мнение, что Дитрих больше не пустят в этот отель. Потрудись объяснить, почему администратор оказался в больнице.
– Легко. Я вызвала ему врача. Странно, он убеждал меня, что телефон сломан.
– Ладно, черт с ним. Ты же понимаешь, о нашем сотрудничестве никому нельзя знать, поэтому мне пришлось подстраховаться и временно ограничить твое общение. Не сердись.
– Но вы могли мне просто сказать, чтобы я никому не звонила за пределы отеля.
– Хорошо. Не звони пока никому. Хотя, наверное, можешь позвонить отцу, чтобы он не волновался.
– О-о! Это последний человек, кто будет за меня волноваться, – присаживаясь на стул, выдыхает Вероника. – Тем более, его нет в городе, он где-то в разъездах.
– Захочешь поговорить с ним, только скажи.
– Не захочу, пусть он и дальше думает, что я в Париже.
– Как скажешь. Сегодня были какие-нибудь воспоминания или что-нибудь еще?
Девушка рассказывает о случае в антикварном салоне, о том, как вспомнила себя таинственной маркизой Вероникой де ля Руж.
– «Молю тебя о действии – надеюсь на тебя», – произносит он, доставая из кармана кольцо. – Вот какие украшения были у любимой женщины Карла Победоносного. Думаю, я должен его ей вернуть, – он протягивает перстень удивленной Веронике.
– Может быть, и не любимой, мы об этом не знаем, – шепчет девушка.
– Она была его фавориткой до самой своей смерти, а умерла она в тридцать два года. Ее смерть короля сильно расстроила, а значит, скорее всего, он ее любил. – Мужчина кладет перстень на ее ладонь.
– Вы знаете такие подробности из личной жизни французских королей?
– А я тебе не говорил? Я и есть Карл седьмой Победоносный Валуа, – шутки ради говорит он, и Вероника заливается звонким смехом. – Не веришь?
– Нет, – смеясь, отвечает она. – Оставайтесь лучше собой.
– Хорошо, уговорила. Что-то я не слышу жалоб на слежку сегодня?
– Знаете, это кольцо волшебное: один его вид сейчас развеял все мои мысли о слежке. Мы с мадам де ля Руж вам очень благодарны.
Он садится напротив и, поглаживая ее щеку тыльной стороной ладони, говорит вполголоса:
– Ты полна тайн, Вера Мейер. Тебе ведь ничего не стоило обдурить продавца или устроить ему такой же удар, как администратору, забрать все, что понравилось, но ты этого не сделала.
– Любой дар дается ради цели, – отвечает она, касаясь пальцами его руки, – и если его использовать не по назначению, он может уничтожить. Неужели, вы думаете, что только вы за мной следите? Не-ет, за мной еще следит тот, кто наделил меня такими способностями, и его я боюсь больше, чем кого бы то ни было из людей.
– Но Бог ведь милосерден?
– Не этот Бог. Есть и другие.
– Очередная тайна?
– Я вам расскажу обо всем, как только сама хоть немного разберусь.
– Не к нему ли мольба: oro te pro arte – a te spero?
– Скорее всего. Я мало что вспомнила о Веронике де ля Руж.
– О ней вообще мало известно: сведения есть только в одном источнике. Эта дама вместе со своим мужем, вроде бы практиковали алхимию… У меня все никак твой Максвелл из головы не идет! Неспроста же ты его читаешь! История умалчивает, что они с ним не поделили, но, в конечном итоге, Вероника оказалась при дворе Карла Победоносного. Она оставалась его фавориткой тринадцать лет. А ее муж старался всячески вредить и ей, и королю: строил заговоры, но как-то умудрялся не попадаться на этом. Потом, якобы решил помириться с женой, но на самом деле – отравить. Вероника тоже имела такое намерение. Вышло так, что они подсыпали яд друг другу и оба умерли. Период, когда Вероника была при дворе, можно считать лучшим временем правления этого короля, – как будто по секрету сообщает он и целует ее руку. – Хорошо, что я не передал тебя полиции.
Девушка не сводит с него глаз. У нее до сего момента еще оставалась наивная надежда, что, когда она все расскажет, ее оставят в покое, но теперь-то это вряд ли. Если маркиза де ля Руж была хоть сколько-нибудь полезна для своего государства, от нее уже не отстанут. То, что происходит сейчас, возможно, покажется ей отдыхом, временем абсолютной свободы, по сравнению с предстоящим. И, как в подтверждение этой ее мысли, мужчина продолжает:
– Когда вернешься в Берлин, пойдешь учиться. Вот лекции обязательные к посещению. Я записал фамилии преподавателей, которые ведут эти курсы, если произойдет какая-нибудь замена – скажешь мне, будем разбираться. – Он протягивает ей список.
– История общий курс, история средневековой Европы, история… история… опять история… история…, философия, антропология, психология, – зачитывает она вслух, – обществознание, археология, востоковедение, английский углубленный, древнегерманский, русский… Вы, наверное, весь день потратили на составление списка одних только исторических дисциплин.
– Я же говорил, что у меня на твой счет большие планы. Во-первых, хорошее образование тебе не повредит; во-вторых, никто лучше тебя не понимает твою природу, для ее исследования проще обучить тебя, чем нанимать целый исследовательский институт; в-третьих, хорошие знания помогут тебе эффективней использовать свои способности. Ты сейчас редчайший, но неграненый алмаз. Я тебя нашел, и я займусь твоей огранкой.
Возражать ему не имеет смысла. Даже если Вероника, желая все вернуть, как было до встречи с ним, применит свой гипноз и убедит его, что он никогда ее не видел, от этого будет только хуже. Не надо быть ясновидящей, чтобы знать наверняка, что все данные о ней уже изучаются в соответствующих отделах, и что пока министр лично занимается ею, она находится в относительной безопасности. Он говорил, что желающие препарировать ее мозг нашлись бы быстро, и девушка полностью осознает, что это не преувеличение.
Поцеловав ее в лоб и пожелав спокойной ночи, он удаляется в свой 307-й номер. У входа его встречает человек, посетивший антикварный салон сразу же после Мейер. Вручив министру конверт из плотной бумаги, незнакомец немедленно покидает этаж. Сегодняшний незваный гость Вероники устало заходит в свой номер. Распечатав конверт, он внимательно рассматривает фотографии перстня маркизы де ля Руж, и, открыв сейф, помещает их в папку с надписью «Проект «Горгона».
Глава 5
Этой ночью во сне девушки снова появляется Врана. Веронике снится, что она идет сквозь лесную чащу на чье-то очень мелодичное пение. Вскоре она выходит к едва заметному низкому дому, и, войдя в него, видит Врану. Она сидит на скамье и что-то мастерит из ниток, ткани и перьев. Еще она поет песню, но не такую как раньше, а грустную и красивую, хотя слов Вероника все равно не разбирает. Чуть поодаль на столе лежит бубен из грубой кожи. Присмотревшись, девушка догадывается, что шаманка мастерит маску ворона. До самого окончания песни, она не обращает внимания на гостью, но допев последний звук, поднимает на нее глаза.
Врана протягивает Веронике одно из черных перьев, которое попав на ее ладонь, моментально растворяется в воздухе. В голове Мейер тотчас звучит приятный, знакомый женский голос:
– Ты думала, мы никогда не сможем поговорить? – Она с удивлением смотрит на шаманку, которая даже не раскрывала рта. – Время, Вера, не такая простая вещь, как ты считаешь: твое тело сейчас где-то спит, а твой разум здесь, у меня в лесу. – По губам Враны временами пробегает легкая улыбка, и все выглядит так, как будто она действительно говорит. – Ты удивлена, почему понимаешь меня? Это даже смешно: я – это ты, и я в тебе; я говорю свои мысли твоими словами. Мне не обязательно издавать звуки, чтобы говорить с тобой. Это не сложнее, чем говорить с животным. Представь, я тоже не знаю их языка, но мы часто разговариваем вот так. Ты тоже, наверное, сможешь так со временем.
– У меня чувство, что меня поймали в ловушку, из которой не выбраться! – жалуется девушка.
– Неправда, – отвечает Врана, – ты, наоборот, нашла выход из ловушки, вот только выбираться будешь долго. В конце, ты не заметишь, как освободишься, но это произойдет в тот момент, когда ты снова придешь в этот лес, только меня здесь не будет, и ты станешь другой. Не пытайся приблизить этот момент, он произойдет вовремя.
– Да я и не знаю, где это место, – вздыхает Вероника. Ее мысли снова и снова возвращаются к разоблачившему ее человеку. – Что он хочет от меня, Врана?
– Глупая! Он хочет знаний, чего и не скрывает. Зачем вообще искать сложные объяснения простому? Он открыто говорит, что хочет от тебя. Не лучше ли подумать, что тебе нужно от него?
– Ничего.
– Ты еще не думала. Подумаешь после. Не зря ведь тебе его послали?
– Это была случайность!
– Мне еще рано с тобой говорить, у тебя в голове пусто.
– Не груби мне!
– А то что?
– Мы извлечем тебя из моей головы и, с помощью переводчика, узнаем все, что ты скрываешь! – стараясь выглядеть убедительной и грозной, кричит Вероника.
Врана же тихонько смеется в кулак, а в голове девушки продолжает звучать ее голос:
– Скорей бы! Не за тем ли привели меня к тебе?
– Ты хочешь этого? – удивляется девушка.
– А какой иначе в этом смысл? – Врана выглядывает в маленькое окно. – Скоро лететь… Уходи!
Вероника просыпается среди ночи. В душе не проходит неприятный осадок после общения с шаманкой. Что такого глупого в том, что она не знает, как ей быть, ведь она сейчас ходит по очень опасному краю?!
Утром ее снова вызывают в 307-й. Она рассказывает о своем сне, но, правда, не все.
