Он с горечью махнул рукой, отвернулся и уставился в одну точку, как будто оцепенел.
– Это запретная магия, – прошептал Ри. – Этого просто быть не может… Погоди, ты сказал Старшая магию сотворила?
– Так кузнец сказал, – селянин отмер и вяло пожал плечами.
– Ничего не понимаю… Так может это бастра была? Нелюдь эта твоя?
– А кто их разберет? Может и выродок был. Я-то не разглядывал ее.
Возница сплюнул и снова с опаской глянул на шенну. Рани посмотрела на мага, тот застыл в седле истуканом. Осмысливал, видать, сказанное.
– Ладно, дядька, вези в храм, мы там раньше будем, расскажем о вашей беде.
Она еще раз взглянула на кошмарную повозку и с силой ударила пятками в бока лошади. Ри тут же последовал за ней.
Они гнали лошадей, как будто повозка преследовала их. Однако, убежать от воспоминаний об увиденном было не так просто. Перед глазами Рани долго стояли молящие, полные боли взгляды этих несчастных и их распухшие, уже почти лишенные человеческих черт, лица. Маг и шенна гнали лошадей и не разговаривали, остановившись лишь однажды – напоить лошадей и набрать воды в ручье.
На закате они прибыли в Тертон.
Глава 5
Кроликов в предгорьях водилось немало, но в силки, тщательно расставленные накануне на кроличьих тропах, попалось всего пара зверьков. Ну, по крайней мере, будет чем кормить изнывшегося от скудости угощения принца. Шенни тоже был голоден, но уходить далеко за зверем не решился. Сейчас, перед самым рассветом, когда Сингур крепко спал в хижине, Мэйр по быстрому проверил расставленные ловушки и забрал небогатую добычу.
Еще бродя по лесу, Мэйр поймал себя на том, что не может перестать думать о недавней встрече с Непрощенным. Не может не оглядываться чаще, чем обычно, невольно ожидая, что за его спиной вдруг появится из ниоткуда длинная белесая фигура. Надо будет поговорить все-таки об этой встрече с магом, когда тот вернется. Наверное, о бледной нечисти нумиец знает всяко побольше, чем шенни. Вот только появления в имперских лесах этих проклятых созданий не хватает. Чтобы уж совсем жизнь в радость не показалась.
Почти у самой хижины Мэйр выплюнул тушки кроликов из пасти, перешел и направился туда, где бросил свою одежду.
Сингур с заспанным лицом стоял у входа в хижину и неуверенно оглядывался по сторонам. Заметив Мэйра он улыбнулся.
– Я проснулся, тебя нет, – сказал он, подавив зевок.
– Я есть, – ответил Мэйр. – Силки вот проверил.
– Мы даже сможем поесть? Жизнь определенно начинает налаживаться.
Принц стоял, преграждая проход, и бесцеремонно таращился на Мэйра.
– Никогда не видел Старших так…, – протянул он задумчиво.
Мэйр хмыкнул, совсем не представляя что отвечать. Как – «так»? Раздетыми? Тоже, подумаешь, повод пялиться и удивляться. Под внимательным взглядом Сингура он начинал чувствовать себя неловко. Удивительное любопытство и не менее удивительное нахальство.
– У тебя тренированное тело, шенни, – принц обошел его кругом и коснулся пальцем спины Мэйра, чуть повыше поясницы. – Тут мышцы слишком хорошо развиты, видимо это из-за характерных для животных движений…
Мэйр вздрогнул. Это было… необычно, по меньшей мере. Бывало, конечно, что люди таращились на него, но все больше тогда, когда думали, что делают это незаметно. Тут же и не угадаешь причину такого поведения – распущенность ли или действительно неподдельный интерес к новому.
– Я думал шерсти будет больше.
Сингур снова зашел спереди, заглянул в лицо шенни и рассмеялся.
– Ты бы себя видел, Мэйр! Вот уж не думал, что тебя так легко смутить.
Мэйр с досадой дернул плечом.
– Ну не каждый раз тебя разглядывают, как лошадь на рынке. Зубы показать?
Принц рассмеялся искренне и открыто, ничем не обнаруживая ни смущения, ни раскаяния. Он веселился, разговор, видимо, казался ему очень забавным.
– Ну прости мое любопытство! Мне казалось, что тебя ничем не прошибешь.
– Может лучше не пробовать? – сказал Мэйр и повернулся, чтобы уйти. Даже, скорее, сбежать.
– Все таки разозлился, – с явно притворным огорчением бросил ему в спину Сингур.
Возможно, у людей как-то все иначе. Возможно, все иначе, что вернее – у избалованных вседозволенностью принцев. Но такую неловкость Мэйру доводилось испытывать нечасто. Что это – действительно любопытство? Или мальчишеское желание подразнить того, кто сильнее. Своего рода проба границ дозволенного. Хотя, кто его там разберет. Привык делать что взбрело в голову, не задумываясь вообще ни о чем, кроме собственного «хочу».
Неожиданно сам для себя Мэйр улыбнулся. Вот так вот, Ээрмэйр Резчик. Умыл тебя наглый мальчишка, положил на лопатки и потоптался еще сверху. А ты-то думал, что все уже повидал в своей долгой жизни. Боги любят посмеяться и приложить мордой в землю особо уверенных. Лучше всего теперь будет делать вид, что ничего не произошло. Потому как у принца точно хватит в запасе колкостей, осталось только порадовать его еще и смущением. Если шенни верно просчитал Сингура, мальчик-принц злил его намеренно, проверял на прочность, изучал и оценивал. Ну, что ж, не самая бесполезная затея, когда вынужден довериться незнакомцу – лучше узнать как можно больше о нем заранее. Однако, принц не учитывает того, что в такие игры можно поиграть и вдвоем.
Радуясь, что есть чем заняться, Мэйр ободрал и выпотрошил кроликов, развел огонь в уличном очаге, насадил тушки на вертел, и вскоре по лесу поплыл аромат жареного мяса. Принц, чуть не облизываясь, голодным котом ходил вокруг, и, хвала Богам, видимо ни о чем, кроме еды сейчас не думал.
– Тебе-то хорошо, – сказал Сингур, – Пошел, завалил дичь и тут же наелся.
– Угу, – Мэйр кивнул, не отрывая взгляда от вертела, – Выследил, затаился, выждал до самого удобного момента. Прыгнул, промазал, зверь ушел. Сидишь голодный.
– И что, так часто бывает?
– Просто бывает, принц. И никто ведь не пойдет, не принесет другую добычу, не разведет костра, не зажарит… да вот, хотя бы, кролика.
– Тяжело тебе, – ехидно сказал Сингур.
Мэйр с угрозой глянул на него.
– Кто-то передумал обедать?
– Молчу.
Он дал отдохнуть сытому и довольному принцу до того времени, как начала спадать дневная жара. Вошел в хижину, бросил Сингуру на колени его меч и сказал бодрым голосом:
– А пойдем-ка потренируемся немного, мальчик-принц. Хочу посмотреть каков ты воин, на самом деле.
Принц смерил его возмущенным взглядом, легко поднялся и пошел следом. Сразу за хижиной, на ровной, каменистой полянке Мэйр остановился, потянул из ножен менайский клинок. Добытое оружие было немного легче меча принца, но Мэйр не стал бы считать это за преимущество. Оружие Сингура явно делалось под его руку, а вес, вероятно, во многом разнился за счет слишком богато украшенной рукояти. Во всяком случае, принц держал свой меч весьма ловко и очень правильно, выдавая годы тренировок с опытными бойцами. С опытными, и, к сожалению, сильно влюбленными в технику боя, но не признающими его истинного значения. В этом и была основная беда воинской подготовки знатных особ. Бой нужен для того, чтобы попросту выжить. И выигрывать в настоящем сражении будет тот, кто это понимает. А наследникам королей обычно в тренера выбирали воинов из знати, хоть и обученных, но ведущих свои сражения зачастую не в гуще схватки. Честному бою один на один учили, в основном.
Некоторое время шенни скучал, фехтуя по всем правилам воинского искусства, заодно оценивая задатки и способности принца. Сингур, вопреки опасениям, был очень неплохо подготовлен. Движения принца были выверены, четки и сбалансированы. При этом он не упускал возможности сыграть на подмеченных слабостях противника – Мэйр постарался их изобразить. Но потом шенни решил усложнить Сингуру задачу.
Несколько незнакомых принцу приемов, пара напористых и ярких атак, и движения Сингура стали менее уверенными, а дыхание чуть сбилось.
– Соберись, принц, – бросил Мэйр, легко уходя от очередного выпада. – Это не танец, это бой.
Сингур попытался провести обманный маневр, поднырнув под локоть шенни, но тот просто отступил на шаг назад, как будто заранее предугадывал каждое движение противника.
– Твой взгляд указывает направление, куда ты хочешь ударить. Это плохая привычка.
– Ты просто нечеловечески ловок, шенни, – пробурчал принц. – Это нечестно.
Лезвие менайского клинка со свистом рассекло воздух и коснулось груди Сингура. Принц довольно ловко увернулся, но будь то настоящим ударом, он бы попросту не успел.
– Мягче запястье, мальчик-принц! Чем больше ты напрягаешь руку, тем легче будет выбить у тебя оружие, – сказал Мэйр и тут же подтвердил слова действием.
Потирая руку, принц сердито смотрел на шенни.
– Это нечестно, – повторил Сингур с досадой.
– А ты думаешь, враг будет честен с тобой? Ты – воин, принц, а значит должен быть готов к тому, что приемы противника будут далеки от того, к чему ты привык в тренировочных боях. Подними меч, или еще постоим?
Словно бы нехотя, принц нагнулся за мечом и сделал резкий выпад снизу, метя по ногам шенни.
Конечно, сталь рассекла только воздух на месте, где только что стоял Мэйр, но сам он довольно усмехнулся.
– Хорошо, Сингур. Ты должен быть непредсказуем в бою. В жизни у тебя неплохо получается, осталось научиться тут.
Он откровенно смеялся, явно припоминая Сингуру его утреннюю выходку.
– Жаль, что ты позволяешь мне удивить тебя и не обижаешься на это только в бою, – огрызнулся принц.
– Жаль, что удивить меня, тебе не удается и тут, – сказал Мэйр и снова парировал удар принца.
Шенни неуловимым движением чуть повернул корпус, и, увлекаемый силой инерции, Сингур потерял равновесие и чуть не упал.
– Похоже, на сегодня хватит, – сказал Мэйр.
Принц тряхнул головой. Он тяжело дышал, темные волосы прилипли к мокрому от пота лицу. Взгляд серых глаз сейчас был злым и колючим. Может, конечно, Сингур ожидал чего-то другого от боя с шенни, а может просто понял, что дразнить Мэйра было не лучшей идеей и сейчас досадовал на себя самого.
– Ты бы мог просто положить меня к себе на колени и отшлепать, – пробормотал он. – Чего было устраивать это представление?
Все-таки, понял. Мэйр чуть улыбнулся и сказал:
– Хотел посмотреть на что ты годишься, – и добавил, смягчая колкость, – Буду учить тебя, если хочешь. Зоэрани – хороший воин, но ее оружие – кинжалы.
– Меня обучали и мечники, шенни.
Мэйр пожал плечами.
– Дело твое, принц. Я увидел, что мне нужно было.
Сингур было вспыхнул гневом, но тут же чуть смущенно рассмеялся.
– Вот ты язва, Мэйр! Конечно, я хочу, чтобы ты обучал меня – ты явно искусный воин. Просто мне показалось, что ты отыгрываешься на мне за то, что утром я сумел тебя смутить.
– Может самую малость, – спокойно признался Мэйр.
– Ну вот, – удовлетворенно выдохнул Сингур. – Ты хотя бы понимаешь, что насмехаешься над принцем и будущим Императором, а? А потом еще и унижаешь его, демонстрируя свое превосходство, как воина.
– Вот станешь Императором, прикажешь меня казнить, принц, а пока лучше я тебя поунижаю, чем кто-то другой убьет или возьмет в плен. И потом, где тут унижение? Всегда найдется тот, кто более умел, силен и опытен. А ты еще долго и достойно держался, уж поверь.
– Старался произвести на тебя впечатление. Ты вот на меня произвел, – Сингур слегка насмешливо и с вызовом смотрел шенни в лицо. – Особенно утром.
Мэйр нарочито тяжело вздохнул.
– Все никак не угомонишься, мальчик-принц?
Сингур вскинул голову и ослепительно улыбнулся.
– Не-а. Даже не надейся. Тут у тебя с тоски подохнешь иначе.
Он развернулся, заложил руки за спину и, что-то напевая под нос, пошел в сторону хижины.
Мэйр остался стоять. Ну что ты с ним будешь делать. Не любит сдаваться мальчик-принц, предпочитая оставлять последнее слово за собой. Впрочем, может для будущего правителя империи – это не самый большой порок. Скорее даже достоинство. Вот только сам Мэйр не жаловал таких игр. А уж с людьми – тем более. Но, как ни странно, ни злости, ни раздражения он не испытывал. Удивление – пожалуй. И что-то иное, позабытое уже очень давно. Когда-то так веселились молодые шенни, и поддразнить старших соплеменников, отточить когти, втягивая в шутливую забаву, считалось не зазорным. А потом и похвалиться своей смелостью. А суровые, казалось бы, воины и охотники, снисходительно позволяли им это.
– Ну ты идешь уже? – весело окликнул его Сингур, стоя у входа в хижину. – А то я доем остатки мяса один.
Ночной лес серебрился, залитый светом огромной луны. Она нависала низко над самыми кронами деревьев, как будто вот-вот упадет на землю. В такие ночи любой Старший чувствует себя единым и с этим лесом, и с этой ненормальной луной. Хочется кататься по мягкой, устланной листьями и мхом земле, дрыгать лапами в зверином восторге, чесать спину о корни и совсем забыть, что приносят дни. Есть только ночь, луна, серебряный лес и абсолютная свобода.
Повинуясь зову луны, Мэйр прыжками несся через лес, пока перед глазами не открылась равнина. Но тут не должно было быть никакой равнины. Шенни резко осел на задние лапы. Прямо перед ним, сколько хватало взгляда, расстилалась ровная, как ладонь, голая долина. Где то вдали виднелись неясные очертания каких-то развалин. Внезапно подул ветер – мощно, с подвыванием. Рванул дальше, взметнув пыль, умчался в сторону руин.
– Пойдем, я покажу тебе, – раздался голос в голове Мэйра.
Шенни зашипел и подпрыгнул, озираясь. Сами собой обнажились клыки, шерсть на спине поднялась гребнем.
Белый и длинный Непрощенный стоял рядом с ним, не шевелясь.
Мэйр зарычал, мягко отступая в сторону.
– Тебе не надо бояться, – лишенный всякой интонации голос снова вполз в голову шенни.
Говорил ли Непрощенный или его слова просто вплывали в сознание, Мэйр так и не понял. Но ощущение было очень неприятным.
– Пойдем…
Сам не понимая, почему, шенни покорно побрел рядом со странным созданием, пришедшим как будто из ночного кошмара. Они шли по огромной равнине, под нависающей луной, которая теперь казалась враждебной, как и все вокруг. Вокруг бесновался ветер, однако Мэйр не чувствовал его порывов, да и нелепая накидка Непрощенного колыхалась только в такт шагам. Сколько они шли, Мэйр не мог бы сказать. Может недолго, а может уже вечность. Время стерлось, свернулось и перекати-полем было унесено ветром. Шенни смотрел на полуразрушенные, заросшие плющом руины, иногда узнавая в них каменные стены с чудными прорезями окон. Стены впивались рваными краями-обломками в ночное небо, кое-где сохранились конструкции арочных сводов. Город, если это был город, казался очень древним и очень мертвым.
Руины как будто стягивались к центру – останкам, вероятнее всего, башни. И оживали ближе к ней. В глубоких тенях, под полуразвалившимися стенами, Мэйр замечал некое движение, почти неуловимое мелькание блеклых силуэтов. Они, казалось, двигаются следом. То ли охраняя, то ли готовясь напасть.
– Итхи не спят никогда, – прозвучало еле слышно. – Владыки проснулись теперь.
