– Вы чего? – не понял Эдкевич, – просто фамилия у него смешная.
В этот момент в купе подтянулись и Кира с Юлианой.
– Привет! – поздоровалась Элина. – Говорят, что в вашем вагоне переполох случился, – она бросила злой взгляд на Валенова, давая понять, что тот во всем виноват, не уследил за порядком, потерял Мишу и поселил девушек в вагон к вахтовикам.
И тут всхлипнула Лея:
– Миша пропал!
– Как?! – опешила Кира…
Этот вопрос остался без ответа. Поезд подходил к станции «Курья нога».
Станция «Курья нога»…
Туристы стоят на перроне. Поезд ушел. Никто не знает, где искать Тощего, с чего начать. Могильников пьёт, держа Мишкин рюкзак. Лея рыдает. Валенов трясется. Эдкевич…пропал.
Решили пройти через вокзал на площадь – ровную площадку с примятой травой, окруженную лесом со всех сторон. К станции вели две грунтовые дороги: справа и слева. Ближайшие деревни «Простоквасили» и «Орочья яма» находились в двух-трёх километрах от «Курьей ноги», о чем свидетельствовали указатели, написанные, по всей видимости, именно курьей лапой.
Перед входом в маленький одноэтажный вокзал со стороны поляны стояла скамейка, на которой сидел, вернее лежал, свернувшийся калачиком человек. Даже за несколько метров было слышно, как он лязгает зубами от холода. Каково же было удивление туристов, когда они поняли, что человек этот никто иной, как Мишка Худогубкин. Лея бросила рюкзак и кинулась к нему. Из-за туч выглянуло солнце и Тощему показалось, будто свет исходит от Леи.
– Мишенька! – кричала та и ревела. Тощий окончательно открыл глаза, посмотрел на девушку.
– Я умер? – с блаженной улыбкой на лице спросил он. Лея дала ему пощечину. Тощий поморщился, почесал щёку и медленно поднялся, обнимая себя.
– Ребята? – удивился Тощий, – это, правда, вы?
– Как тебя угораздило, чудак? – холодно процедил Дарьян, сняв наушники.
– А я думал, что я умер, – заикаясь и дрожа, пробормотал Тощий, – дайте мне что-нибудь тёплое, пожалуйста.
Лея второпях вытащила из своего рюкзака свитер, надела его на Мишку и обняла. Дарьян достал термос, налил в кружку горячего чая, предложил Мишке, но Могильников остановил его и вместо чая сунул Тощему свою флягу со спиртом. Дарьян закатил глаза, отошел от остальных на несколько метров, попивая чай и осматриваясь. Тощий сделал пару глотков. Юлиана фыркнула и принялась ловить связь.
– Как ты здесь оказался-то? – спросила у Мишки Кира.
– Лучше не спрашивайте…– дрожащим голосом просипел Мишка. События пережитой ночи стояли у него перед глазами: паника, тишина, машина, незнакомец, медведь, инспектор полиции, алкоголик, лошадь, курица, шизофреник, озеро, овраг, ливень… Благо, он помнил название станции, на которую должен прибыть поезд с туристами.
– А почему ты в здание вокзала-то не зашел? Там все-таки теплее, – спросила Элина.
– Вокзал закрыт. Дверь входная заколочена…– выговорил Тощий.
Спустя некоторое время.
Группа ждет того, кто должен был их встретить.
– Роман Александрович, а мы точно станцию не перепутали? Тот, кто нас встречает, точно знает, что у нас время прибытия поменялось? – уточнила Элина.
– Точно, – ответил Роман, маршируя из стороны в сторону.
С левой дороги послышался грохот. Он приближался. Лее стало страшно, она вцепилась в руку Тощему ногтями так, что тот заорал. Кстати, Миша теперь уже был укутан в две кофты и куртку, на которую сверху был накинут дождевик. В левой руке он держал флягу со спиртом, в правой – кружку с чаем. Когда Лея вцепилась в его руку, фляга Могильникова упала на землю. Науке ранее не был известен способ моментального согревания организма человека. Здесь и сейчас его открыл Тощий. Достаточно просто пролить на землю немного спирта Могильникова и холод от тела мгновенно отступает, жар бьёт ключом. Когда патологоанатом расчехлил ружьё, Тощий сбросил все свои кофты-куртки и побежал куда-то в сторону. Эдкевич схватился за фотоаппарат.
– Олег Уюкович, вы – страшный человек, – вздохнула Кира.
– Ага, – хрюкнул Могильников и выстрелил в сторону Тощего, но так, чтобы в него не попало. Мишка упал на землю и закрылся руками. Лея кинулась к нему. Рядом с Могильниковым упала утка. В этом время старый УАЗ, который в народе называют «буханка», остановился посреди поляны, чуть дальше места, где лежал Тощий.
– Это за нами? – спросила Элина и многозначительно посмотрела на Романа.
– Час от часу не легче, – фыркнула Юлиана и закурила тоненькую сигаретку.
Из машины вышел невысокий старичок с тросточкой, в валенках, с длинными седыми волосами, заплетенными в хвост, в тельняшке и широких, потасканных штанах с дырками. Несмотря на свой вид старик не вызывал никакого отвращения, наоборот, он был достаточно обаятелен, а аккуратная щетина придавала ему некий шарм. Создавалось ощущение, что перед туристами стоит очень успешный человек, сколотивший по молодости огромную империю, а теперь переехавший в глушь проживать безбедную старость вдали от бурной светской жизни.
– Это что, волшебник? – хмыкнула Кира.
– Дамблдор, – пошутил Эдкевич.
– Бомж с московского вокзала, – вставил свои «пять копеек» Дарьян.
– День добрый, путники, – прокряхтел старичок, – не отведаете ли чаю, пирожков с яичками? – предложил дед.
– С чьими? – спросила Элина.
– Бычьими! – ответил старик. – Курочки померли все от глубокой депрессии…
Тощего стошнило. Старик, увидев, что одному из путников нездоровится, решил воспользоваться моментом.
– А если их ещё сметанкой полить… – он наблюдал за реакцией Мишки.
– Фуу! Прекратите! – хором промычали девушки.
– Ребята, туалетная бумага есть у кого-нибудь? – несчастно пропищал Худогубкин. – Я представил, как он их сметаной поливает и облизывает.
В этот момент Эдкевич жевал батончик, но после слов Тощего, желание доедать резко упало. Сергей выкинул батончик и закинул в рот пару мятных пастилок, чтобы хоть как-то не представлять себе эти пироги.
– Извините, что прерываю, господин комедиант, не изволите ли истолковать, почему этим прекрасным домом на колёсах управляете именно вы? – выдавил из себя Валенов.
– А чем я плох? Мне ружьё дай – я и воевать пойду! Думаете, я ненормальный? – бодро ответил старик и резко переключился на Могильникова: – Вот вы, господин хороший, с виду непохожи на военного человека, держу пари, и стрелять не умеете! Но ведь ружье носите с собой? Так почему же я, хоть и не похож на гонщика, не могу сидеть за рулем? Странный вопрос, – захихикал дед.
– Я… – выговорил Могильников, но его перебил Роман.
– Причем здесь он? Речь о вас, дед! Вы же не мешок с картошкой повезете! – наступал на старика руководитель.
– Ки…! – поправил его старик.
– Что? – переспросил Валенов.
– Мешки с картошкой, вас ведь много, – улыбнулся старик.
– Я не поняла, это он нас мешками сейчас назвал? – протянула Кира.
– Вы себя так назвали, туристики, – махнул рукой дед, – я лишь представиться хотел.
– С чего ты взял дед, что я с оружием обращаться не умею? – Могильников все-таки высказался, ведь слова старика его явно задели.
– Готов поспорить на пятьдесят рулей, что не умеешь! – хитро улыбнулся старик и указал на пролетающую над головами туристов утку. – Попадешь?
– Стоп! – возмутился Валенов. – Никаких споров! Если вы – водитель, то грузимся и трогаемся, некогда нам тут уточками меряться!
Но Могильников, не обращая внимания на слова руководителя, прицелился, нажал на курок и … не попал.
– Мазила! – радостно воскликнул дед. Могильников вскипел, и решил разобраться со стариком по-мужски. Но дед отвлек внимание патологоанатома криком: «О, Боже, какая утка!», непонятным для Олега Уюковича движением выхватил у него ружье из рук, ткнул прикладом в бок и толкнул на землю. Затем он прицелился в Могильникова и добавил: «Пожилых нужно уважать, а не ружья на них наставлять!». Сказал он это очень грозно. Но тут же улыбнулся, воткнул ружье дулом в землю и оперся на него.
– Петр Ильич меня зовут, – приветливо произнес дед, – велено вас встретить и отвезти к Лешему.
Опешили все и несколько минут молча переводили взгляды с лежащего на траве Могильникова на старика и обратно – дед уделал патологоанатома!?
– Леший? – наконец освоился с ситуацией Дарьян, – мы, случайно, не в фольклорный тур отправились?
– Это проводник ваш. Зовут его так, – ответил старик и снова улыбнулся.
– Да, моя сестра с ним договаривалась о нашем приезде, – подтвердил Валенов и протянул руку Могильникову. Тот ухватился, попытался подняться и не рассчитал силу, потянул Романа на себя. Затем вскочил самостоятельно, обозленный донельзя.
– А ружье-то у меня в руках, – спокойно произнес старик, видя, что Могильников готов просто растерзать его.
– Я тебя вместе с ружьем клиентом своим сейчас сделаю! – зарычал патологоанатом.
– Не выйдет, косая уже приходила ко мне однажды, – выдал дед и даже Могильников удивленно затормозил, стараясь понять, что он услышал.
– В смысле?.. – протянула Элина.
– Так жена моя – как смерть! Дома сидит сейчас, наверное. Я не помню, где… – задумался старик и почесал голову.
– Ружье отдай, умалишенный! – Могильников выхватил у старика ружье и отошел от него на несколько шагов. Сделал пару глотков из фляги, немного успокоился, и колотить ненормального деда передумал – все-таки старость он уважал.
– Ну, так, это самое, поедем или как? – спросил старик.
– Я с ним не поеду! – зафыркала Юля.
– Роман Александрович, вы уверены, что он нас не к настоящему Лешему сейчас повезет? Таким людям из деревень только и доверяй сопровождение… – заворчала Элина.
– Что он нам сделает… Грузимся к Ильичу! – дал команду руководитель.
– Не удивлюсь, если у него фамилия Чайковский, – протянул Эдкевич.
Старик уставился на парня. Все уставились на старика.
– Не может быть, – протянул Валенов.
– Да ладно, Пётр Ильич Чайковский? – все же решила переспросить Кира.
– Верно! – гордо ответил старик. – Я ещё мастер игры на балалайке!
– Имбицыл, – закатила глаза Юлиана и взялась за свой рюкзак.
– Ум свой, девонька, прибереги. Наслышан я о тебе, новости-то смотрю, телевизор в доме имеется, да и интернет еще никто не отменял. Всегда в центре скандалов, кукла мужа прокурорши, – нахмурился старик и тут же улыбнулся.
– А я думаю, лицо больно знакомое! Точно же, Юлиана Волк, в определенных кругах ты известная… Даже личностью называть боюсь, – хмыкнула Кира.
– Рот закрой, деревенщина! – вспыхнула Юля.
– Брейк, «Ну, погоди!» – встал между девушками Роман, – грузимся, сказал!
– Я этого так не оставлю! – не успокаивалась Юля. – Сейчас сделаю один звонок и вам всем мало не покажется!
– Звони! – старик махнул рукой. – Здесь все равно связи нет. Могу голубя почтового предложить, голубей здесь много… Голубей много везде… Думаю, даже до Луны эти наглые птицы долетели… – и дед завел монолог о голубях, всемирную миграцию, про то, что на Марс для колонизации нужно сначала идейного американца заслать, а уже потом остальных астронавтов. Да и то, если тому удастся на той земле огурцы вырастить… Это могло долго продолжаться, но Элина остановила деда, сказав, что туристы даже не завтракали сегодня. Мол, им бы перекусить и выдвинуться на маршрут. Старик кивнул, нагнулся, почесал протез. «Ой, не та нога чешется!» – вскликнул он, почесал другую, живую ногу. Потом натянул штаны на мокрые, грязные валенки и пошлепал к машине, напевая: «Девятка человек на батон старика, йо-хо-хоу и бутылка самогону!». Подошел и крикнул: «Прошу на борт, черти вы беспомощные, вдавим рок в этой дыре! На обед вас ждёт горячий, свежий утка!»
Туристы приступили к загрузке, даже надувшаяся Юля усмирила свои эмоции и направилась к машине.
Старик открыл заднюю дверь, из «уазика» выскочила курица. Он попытался ее поймать, сопровождая свои действия дикими, неразборчивыми криками, но курица стремительно убежала в лес.
– Вы же сказали, у вас курицы померли все от глубокой депрессии? – заметил Дарьян.
– Марфа – последняя в своём роду. Боевая птица! – задумчиво произнес старик.
– Он курицу по имени называет, высадите меня с этой планеты, – фыркнула Юля, закрыла лицо рукой, не желая наблюдать за действиями старика.
– Не слушается. Поймать её невозможно, постоянно ищет возможность мне отомстить за то, что зажарил я на днях её сестру, – добавил старик, заглянул в машину, и начал ворчать: – Опять нагадила!
– Ребята! – не выдержала Элина. – Я предлагаю выдвинуться пешком!
Все, кроме Дарьяна и Тощего посмотрели на руководителя, ожидая от него ответа. Покровский был ко всему равнодушен. Он все так же стоял немного в стороне от других в шортах, в толстовке с капюшоном и сигаретой во рту. Тощий молчал…
– Ребята, Миша пропал! – испугалась Лея.
Все осмотрелись. Худогубкина нигде не было.
– А Эдкевич на месте? – спросила Кира. Тот помахал рукой в ответ.
Бабушка Миши Худогубкина говорила: «Внучок, ты должен уметь выживать! Курица не прыгнет к тебе в бульон, пока ты сам её не поймаешь». Вспомнив эти замечательные слова, Тощий ринулся за курицей в лес. Но птица была такой же неадекватной, как и её хозяин. Когда Мишка догнал её, та стояла на пне и клевала свои лапы. Увидела преследователя, который подзывал её почему-то «кыс-кыс-кыс», она накинулась на беднягу.
Пока старик сам с собой играл в «дурака» на пассажирском сидении старыми, облитыми кофе игральными картами, туристы стояли возле машины и думали, как уместить все рюкзаки в не очень просторном «уазике». Руководитель ходил вокруг машины и осматривал окрестности, раздумывая, где искать Худогубкина. Могильникову в какой-то момент это надоело, он бросил свой рюкзак в «буханку» и сел в кабину рядом с водителем. Кира с Дарьяном переглянулись и решили следовать за патологоанатомом – закинули свои рюкзаки в машину и залезли в салон.
– В чем проблемы, товарищи? – подошел Роман. – Рюкзаки аккуратно складываем друг на друга и набиваем машину под «завязку». Если кому из вас не достанется места – залезете сверху на баулы и будете валяться до конца пути, поспите заодно…– сразу ответил на все, даже на незаданные вопросы, Валенов. Он взял свой рюкзак, поставил его в угол, затем схватил небольшой рюкзак Леи, и ювелирно уместил его в небольшое пространство между колесом и сиденьем.
Эдкевич подкрался к Лее и легонько шепнул ей на ухо: «Привет…» По коже девушки пробежала лёгкая дрожь.
– Боже! – вскликнула она.
