Vladi N "Роковой выбор"

Слышу, как на гравийной дорожке зашумели колеса, и обречённо разворачиваюсь к окну, чтобы убедиться в начале нового акта заезженной пьесы. Короли жизни вместе со своими женами прибыли в нашу резиденцию, чтобы в очередной раз заниматься бахвальством и лапать глазами спутниц своих же партнёров. И это омерзительно.

Делаю несколько глубоких вдохов, а затем натягиваю на себя излюбленную маску гостеприимной хозяйки и покидаю комнату, дабы встретить прибывших гостей. Они медленно всплывают в главный холл, осматривая помещение взглядом, делающим одолжение. Все дорогие, холеные и развязные, в костюмах от Дольче или Армани, держа под руку своих женщин в не менее роскошных платьях. Все словно проходились по красной ковровой дорожке, а затем заехали на огонек.

– Брук, дорогая, – Брайан проходит вперёд и берет меня под локоть, возвышаясь сверху. Его улыбка больше похожа на гримасу вымученной доброжелательности, – все в сборе. Можем накрывать на стол.

– Конечно. Располагайтесь.

Мысленно выдыхаю, благодаря Бога, что могу отлучиться на несколько спасительных минут, чтобы не лицезреть это королевство лицемерия, где каждый хочет как можно выгоднее продать себя в обществе. Ведь все эти сходки – ни что иное, как большая торговая площадка, на которой каждый показывает себя: мужчины меряются членами и кошельками, а женщины – количеством подписчиков в социальных сетях и миллионом своеобразных хобби, которые однозначно именно то, о чем они мечтали всю свою сознательную жизнь. Если учесть, что многим из этих представительниц пола слабого и прекрасного едва перевалило за двадцать, то сознательная жизнь у них была явно слишком короткой.

Стоит мне только удалиться на кухню, где нанятый персонал во всю трудится над будущим ужином, как на мой локоть снова опускается ладонь, но на этот раз его сжимают с такой силой, что мне практически не удается сдержать стон.

– Я ещё раз предупреждаю тебя, – белки глаз мужчины, который является моим мужем, налились кровью, четко выделяя серые зрачки по центру и придавая им ещё большей жути, – без закидонов, Брук. Мне нужно, чтобы эта встреча прошла гладко. Уяснила?

Сверлю взглядом безобразное лицо, которое многими женщинами воспринимается красивым, но я знаю больше, чем они.

– Ты поняла меня? – его рык сквозь зубы заставил повара посмотреть в нашу сторону и нахмуриться.

– Да. Все предельно ясно.

– Надеюсь.

Каждое его слово – плевок. Все в нем вызывает раздражение и отторжение. Вот и сейчас, стоит ему выдавить из себя этот набор букв и развернуться, чтобы уйти, меня откровенно передёргивает от неприятия. Однако мне приходится брать себя в руки, потому что от моего поведения зависит, будет ли моя ночь сегодня спокойной.

***

– Брук, скажите, пожалуйста, а чем вы занимаетесь?

Вечер плавно перетекал в более непринуждённую обстановку. В более непринуждённую и в более пьяную. Мужчины уже достаточно выпили и теперь во весь голос травили похабные шутки, не обращая внимания на женщин за столом. Дамы же предавались светским беседам за бокалом вина, но я не сделала ни глотка алкоголя. Мне нужна трезвая голова.

– Вы имеете в виду хобби? – перевожу взгляд на юную девушку, которая пришла с самым старшим из акционеров. Ей от силы можно дать не больше двадцати.

– Нет, работу.

– Оу, – выдерживаю неловкую паузу и упираюсь зрачками в ее яркие синие глаза. – Я не работаю.

– А какое хобби тогда?

– И хобби нет.

– Странно, – девушка хмурится и стопорится взглядом на моем муже. – Я заметила, что вы не пьете весь вечер. И бледная очень. Простите мне мое любопытство, – но по ней видно, что как раз-таки прощение мое ей и не нужно, – но неужели в вашей семье будет долгожданное пополнение?

Ее вопрос выбил весь скопившийся в груди воздух. Я резко начинаю кашлять, но не могу совладать с эмоциями. Каждый раз, когда разговор заходит к детям, я рассыпаюсь на части.

– Нет, – хриплю в ответ, пока все за столом постепенно начинают возвращать нам внимание. – У нас не будет пополнения.

– Но как же? Да?.. А мне показалось… – она манерно закатывает глаза, а мне хочется бросится и повыдирать все ее белесые патлы, что струятся локонами по худым оголенным плечам. – А вы хотите деток, Брук?

Я буквально выжигаю эту стерву глазами. Та то и дело бросает взгляд на моего мужа, а затем на меня, словно что-то знает. И это меня дико пугает.

– Так хотите?

– Хочу.

– Вам надо родить. Такому мужчине, как ваш муж, – она стреляет в Брайана своими зрачками цвета моря, а после кокетливо ведёт плечом, пока ее спутник выкуривает очередную сигару на заднем дворе. – У вас получились бы красивые дети.

– Спасибо, Линда, мы подумаем над этим, – Брайан пытается перевести тему из опасного русла в более надёжное, но меня уже закоротило. Одна фраза. Одно короткое слово. И внутри меня вспыхивает что-то бесконтрольное.

– Вот мы тоже думаем о детях. Только сначала я планирую украсить свой пальчик, – она кокетливо ведёт безымянным пальцем левой руки из стороны в сторону, – огромным доказательством нашей любви. – Хохочет. А меня разворачивает изнутри. – Но вы в браке уже сколько? Три года? Пора бы. Я бы ещё поняла, что вы строите карьеру или что-то в этом роде. Но вы, Брук, домохозяйка. Вам можно и нужно рожать.

– А может дело не во мне? – мой голос хрипит, но при этом сочится такой ядовитой злобой, что все за столом моментально притихли. – Может это Брайан не хочет детей?

– Брук… – нахождение мужа рядом в обычный день никогда не позволило бы мне сказать про него хоть слово. Но сейчас, когда вскрыли мою самую больную и кровоточащую мозоль, я больше не могу себя контролировать.

– Брайан? Не хочет? – девчонка, имя которой я даже не старалась запомнить, посмотрела на меня, как на ничтожество. Так же, как смотрит на меня мой муж. – Да что вы? Почему-то недавно от него мы слышали совсем другую версию событий.

– И какую же?

– Что вы не хотите обременять свою жизнь дополнительной ответственностью.

Это выше моих сил. Чувствую, как мои глаза начинает печь изнутри, потому что слезы обиды грозятся вылиться наружу и утопить здесь все к чертям собачьим. Резко отодвигаю стул и поднимаюсь из-за стола.

– Куда ты собралась? – шипит Брайан. – Живо сядь на место!

– Прошу меня извинить. Мне нездоровится, – разворачиваюсь и встречаюсь с серыми глазами, полными ярости и обещания запоминающегося вечера. – Приятного ужина.

Десять пар глаз смотрят на меня, а мне тошно находиться среди них. Внутри зреет такая эмоциональная буря, что я боюсь просто с ней не справиться.

– Брук, – стоит мне развернуться, как заносчивая девица снова окликает меня, заставляя снова посмотреть ей в лицо. – Слышала, что ваш отец совсем плох. Сочувствую.

Сжимаю кулаки, что ногти впиваются в кожу с такой силой, словно шрамы оставят. Выдавливаю из себя нечто похожее на улыбку, киваю и ухожу в свою комнату, оставляя всех этих лицемеров вариться в луже собственного дерьма.

Не знаю, сколько проходит времени, когда дверь в мою спальню медленно открывается. Сегодня я даже не стала ее закрывать, потому что меня бы это не спасло. Если Брайан хочет устроить акт возмездия, то ни замки, ни столы не являются для него преградой. Я знала, что он накажет меня. Ему плевать на провокации, которыми меня намеренно тянули на дно. Ему важен результат. А сегодняшний наш итог – ослушание.

Устало поднимаю глаза на безэмоциональную маску Брайана Крауца. Но на то она и маска, чтобы слетать в подходящий момент.

– Встань, – его пьяный бас разносится по помещению, заставляя мои нервы сжиматься в тугой комок. Я прекрасно знаю, чем все закончится. И кто-то скажет, что я могла промолчать. Но поверьте… Не могла.

Поднимаюсь с кровати, натягивая на себя рукава шерстяной кофты. Встаю перед ним, не в силах более пошевелиться. Фантомная боль уже начала просачиваться через все рецепторы, разгоняя ужас по венам, но когда тяжёлый кулак с глухим стуком осел на моем животе, то все, о чем я до этого думала, ушло на задний план. Сейчас мы снова втроём: я, он и беспроглядный и лютый страх.

Глава

8

Our Demons – The Glitch Mob

Наши дни

Брук

Выскакиваю из дома сразу же, когда его машина отъезжает от ворот. Плотнее натягиваю на лицо капюшон толстовки. Медленно спускаюсь по ступеням, превозмогая боль в боках и спине, и выхожу на залитый солнцем двор. Оглядываюсь по сторонам, натыкаясь на своих неизменных сторожевых псов в виде вороха охраны, призванных следовать за мной по пятам, куда бы я не направлялась.

– Доброе утро, миссис Крауц, – проговаривает один из молодых новобранцев, недавно пополнивших штат церберов моего мужа. – Куда направляемся?

– А доброе ли оно?

Голос хрипит, выдавая с потрохами мое состояние. Ловлю сквозь темные линзы солнцезащитных очков пристальный взгляд молодого мужчины.

– С Вами все в порядке, Брук?

– Все исключительно как обычно, – отвожу глаза в сторону, будто боясь, что парень прочитает мою ложь даже сквозь преграду. – Простите, не запомнила Вашего имени.

– У меня не было возможности представиться. Меня зовут Мэтью, миссис Крауц.

Выбивает из меня кислород только одно его слово, сказанное в этом предложении. Я не слышала уже годы имя, которое до сих пор заворачивает все мои чувства в один сплошной оголенный клубок нервов. Возвращаю взгляд на высокого мужчину с каким-то необъяснимым магнетизмом, который был присущ и моему Мэтью. Лавина дичайшей тоски поглотила нутро, провоцируя на очередные бесконтрольные слезы. Но я больше не плачу. Со мной столько дерьма произошло, что выработался иммунитет к такого рода проявлению эмоций.

– Что ж… Мэтью. Отвезите меня к моему врачу. Все мои передвижения Вам должны были разъяснить.

– Конечно. Поехали.

Мужчина даёт сигнал охране на воротах, и мы выходим к машине. Он открывает мне дверь, помогая сесть внутрь, и однозначно замечая то, как перекосило мое лицо, когда боль от вчерашних ударов стала отдавать при движении. Мэтью хмурится, но больше ничего не говорит. Медленно садится на водительское сидение и трогается с места.

Сиэтл. Город, ставший моей тюрьмой. Я так и не смогла понять и принять всего его очарования, так сильно привлекающего многих. Единственная эмоция, которую я испытываю, проезжая по колоритным улицам – это отторжение.

Спустя сорок минут мы останавливаемся у большого здания в центре города. Мэтью спешно открывает мне дверь, выпуская на залитую солнцем и кишащую машинами улицу. Молодой охранник позволяет себе больше, чем все остальные – стоит мне покинуть салон, как он цепляет мое запястье своими пальцами и осторожно разворачивает к себе, вынуждая столкнуться взглядами.

– Брук, с Вами точно все в порядке? – задаёт вопрос и буквально прочесывает своими серыми глазами мое лицо. Вижу, что прекрасно понимает, в чем дело, но у него нет полномочий выяснить больше.

– Все нормально. Освобожусь где-то часа через три.

Мужчина только едва кивает головой, а затем проводит меня вперёд, заводя в здание. К слову, наедине с самой собой меня не оставляют, чтобы я не наделала глупостей. Однажды, в самом начале моего пути в статусе жены Брайана Крауца, я уже совершила ошибку. Теперь надо мной установлен тотальный контроль. Я не могу и шага ступить без ведома мужа.

Мэтью идёт чуть позади меня, возвышаясь горой и ограждая от назойливого внимания посетителей центра. Здесь несколько раз в неделю я встречаюсь со своим психологом. И эти часы – лучшее, что есть в моей странной жизни.

Преодолев длинный коридор, мы тормозим перед темной дверью, за которой меня уже ждут.

– Дальше я сама. Это частный разговор.

– Я понимаю, миссис Крауц. Жду Вас здесь.

Легонько киваю. Ещё раз осматриваю мужчину, который сопровождает меня сегодня, и почему-то не испытываю привычного отвращения, как ко всем ищейкам мужа. Ещё несколько секунд наблюдаю, как Мэтью опускается на кресло рядом с кабинетом, а затем решительно захожу внутрь.

– Опять?

Сразу же наталкиваюсь на взгляд ярко-голубых женских глаз. При первой встрече я буквально зависла на них – до такой степени зрачки притягивали, не давая отвернуться. Вера, мой психолог, медленно поднимается из-за стола и шагает навстречу.

– Сними очки, Брук.

Только здесь я могу себе это позволить. Стягиваю свою временную защиту, обнажая уродливые синяки и гематомы.

– Что на этот раз? – она пристально разглядывает мое лицо. Ее брови все больше сходятся на переносице. Вера потрясающе красивая женщина. Хоть и в возрасте, но все в ней словно остановилось. Замерло лет так в тридцать и хорошеет с каждым годом.

– Он сказал, что я не хочу детей. Сказал это всем своим очередным подстилкам, которых он называет бизнес-партнерами.

Говорю, а из меня будто яд брызжет. Каждое слово обжигает горло, снова перекачивая внутрь дикую ненависть и обиду.

– Не смогла промолчать?

– Я все могу стерпеть, но не эту тему. Ты же знаешь.

– Только лицо?

– Нет.

– Снимай. Снимай все.

Мне не нужно с ней притворяться. Она видела меня каждый раз после очередного приступа воспитания Брайана. Поэтому я медленно, превозмогая боль, стягиваю с себя толстовку и бесформенные брюки, оставаясь в спортивной форме, и демонстрирую все прелести новых побоев. Надо отдать должное Вере – она всегда держит лицо, чтобы не увидела. Вот и сейчас, когда ведёт взглядом по опухшей плоти на боках, по синякам на ногах и следам пальцев на руках, то сжимает плотно челюсти, но больше никак не проявляет эмоции.

– Было ещё что-то?

Знаю, что имеет в виду. Она никогда не произносит это слово вслух, но мы обе понимаем, что подразумевает под этим "ещё что-то". Сексуальное насилие. Отрицательно качаю головой и наблюдаю вспышку облегчения в проницательных зрачках.

– Это не может больше так продолжаться, Брук. Он должен быть наказан.

– Ты же прекрасно понимаешь, что это невозможно, – хрипло смеюсь, на самом деле не испытывая ни капли веселья. – Он держит в своих руках пол этой гребаной страны. Я ничего не могу против него, – Вера молчит, продолжая рассматривать мое изуродованное тело. – Бас уже здесь?

– Да. Но тебе нужен врач, а не Бас, милая. Будь благоразумна.

Теперь взгляд голубых глаз буквально умаляет прислушаться. Но я здесь не за этим.

– Ты же знаешь, что я не могу. Мне нужен Бас.

– Знаю. Но я должна была попытаться.

Вера подходит ближе и осторожно берет меня за руку. После чего мы вместе проходим к дальнему углу кабинета, из которого ведёт ещё одна дверь. Как только я переступаю порог, то тут же облегченно выдыхаю. В большом помещении находится только один человек. И он уже готов и ждёт нас. Бас поднял голову, услышав приближающиеся шаги, а затем так же, как и ранее Вера, пробежался по мне взглядом. Только перед этими людьми я могу быть собой. Мне нечего скрывать.

– Когда-нибудь я сам лично сломаю ему пальцы, чтобы он больше не смог тебя трогать, – мужчина кривится, вызывая мою слабую улыбку. – Готова?

– Готова.

– Давай сюда руки, я перемотаю кисти бинтами. Сегодня покажу пару новых приемов.