Анатолий Ханеня "Солдат Империи. Книга вторая. Восход"

– Вон с той возвышенности, где у них были наблюдатели.

– Пригнись, я всё понял, – прошептал ей на ухо, улыбнулся и погладил по щеке.

Пройдя по окопу, обложенного камнем, я приготовился, загнал патрон в патронник, открыл заглушки на прицеле и крикнул:

– Далила, огонь.

Она выставила винтовку за бруствер на вытянутых руках, не поднимая головы и выстрелила в сторону противника.

– Давай, – Далила увидела, как по руке стекает кровь, пуля царапнула руку ниже локтя.

Я поднялся и прицелился на блик оптики, вдохнул и мягко нажал на спуск. Оптика была отличной я увидел, как дёрнулась голова снайпера от попавшей пули вырвав кусок затылка. Пройдя по окопу, увидел курда перевязывавшего Далилу.

– Почему ты не сделала как я сказал?

– Не знаю. Так получилось.

– А если бы пуля оторвала тебе руку? Надо слушать, что тебе говорят и делать как сказали, – ругал я Далилу.

– Я буду делать всё, что скажешь, только не улетай.

– Идём в госпиталь, – ответил я.

Курды что -то говорили у нас за спиной, я не оборачивался, чувствуя взгляды в спину.

– Что они говорят?

– Удивляются как ты смог попасть с такого расстояния в голову.

– Чтобы хорошо стрелять, нужно тренироваться и маскироваться, – ответил я. – – Больно?

– Немного, – ответила Далила, прижалась ко мне телом и обняла за талию.

Хирург снял бинт, обработал перекисью водорода рану, хотел намазать йодом, я остановил его. Достал спец аптечку, затем достал шприц, снял колпачок и выдавил заживляющий клей, который вводил Тихому в ногу, в рану. Разорвал квадратный пакетик с тальком, который сушил рану, присыпал густую жидкость и сказал хирургу,

– Наложи тампон и забинтуй. Врач внимательно посмотрел на меня, взял в руку пакетик, внимательно осмотрел его, положил на стол и протянул руку к шприцу с заживляющей жидкостью, на конус которого я надел колпачок.

– Что это?

– Поможет, – ответил я и убрал шприц в аптечку.

– Что-то новое?

– Секретная информация, – ответил я.

– Почему нам такие не прислали?

– Очень дорогая аптечка, только для спец войск. Изготавливают ограниченное количество.

– Понимаю.

– Ты потратил то, что предназначено только для тебя? – спросила Далила.

– Хочу, чтобы ты была здорова, – ответил я.

Всё время я посвящал подготовке Далилы и её отряду, готовил к стрельбе из крупнокалиберных винтовок. Методу ведения огня, маскировке, и всему, что знал сам. На зачётных стрельбах хороший результат показали четверо. Им Джамал выдал дальнобойные винтовки, отпустив в свободное плавание. Разрешил охотиться на противника самостоятельно прикрепив к ним по три человека охраны и одного наблюдателя. Всё это он сделал по моей рекомендации, чтобы повысить эффективность отстрела даиш*. Снайперов разделили на пары, чтобы одна пара работала днём, другая ночью. Пятую винтовку я оставил себе, так, на всякий случай, ведь в жизни всё бывает. Махнов сообщил, что вертушка в заданный район не может прилететь из-за ультиматума американцев. Район был объявлен зоной ответственности НАТО, они запретили нашей авиации летать в этом районе.

– Придётся вам через Турцию возвращаться или пешком километров шестьсот идти до точки подхвата, – резюмировал полковник.

– Мы посоветуемся и сообщим наше решение, а пока, если есть возможность, пришлите ещё что-нибудь из первого списка. По возможности, из второго и нам лично, вдруг придётся здесь на половину года задержаться. Сбросьте как до этого, – ответил я и положил трубку.

Запросив пролёт грузового транспорта через зону ответственности НАТО, через два дня, ИЛ-76 на бреющем сбросил запрошенный груз в половинном размере от запросов. Наша посылка была усиленная во всех смыслах.

*****

– Вот такой расклад, – сказал я своим.

– Что будем делать?

– Второй раз нас подставляют, – зло сказал Тихий и выпил треть стакана водки.

– Почему второй? – спросил Никита.

– По кочану, – Тихий сжал до хруста кулаки.

– А мне Турция подходит. В море поплаваем, позагораем, – Паша улыбнулся.

– Ты проедешь мимо моря в чемодане посла, – Юра злорадно ухмыльнулся.

– Мне по горам и пустыне не светит шарахаться, уж лучше здесь перекантоваться, – Саша закурил и добавил,

– Зарплата идёт, водка есть, ещё бы девок и рай, не служба.

– Так что решаем? Остаёмся и ждём удобного случая? Или выбираем маршрут, грузимся боеприпасами и вперёд?

– Остаёмся, – за всех ответил Юра.

– Все согласны?

Ребята закивали головами в знак согласия. Вошёл Джамал и Исса, поздоровались и присели за импровизированный стол.

– Празднуете отъезд?

– Приняли решение дожидаться эвакуации. Пока проблема из-за пиндосов. Вертолёт не прилетит в ближайшее время.

– Кто такие пиндосы? – спросил Исса.

Все рассмеялись, Никита пояснил:

– Это, американцы.

– А почему американцы пиндосы?

– От слова «пидорасы», – пояснил Никита.

Рассмеялись все, включая Джамала.

– Это те, которые? – спросил изумлённо Исса.

Джамал ответил ему на своём языке. Исса зацокал языком, покачивая головой.

– Джамал. Мы получили приказ больше не помогать вам, во избежание международного конфликта. За то наше пребывание оплачено последней поставкой. Думаю, что вы будите не в обиде.

– Вы больше не будете учить моих бойцов?

– Как служащие российских вооружённых сил – нет. Но вы можете нанять нас как частных лиц. За плату мы будем наёмниками и не нарушим договорённостей с пиндосами. Других вариантов нет.

– Сколько вы хотите?

– В месяц пять тысяч американских долларов каждому.

– У нас нет таких денег.

– Возможна оплата золотом или драгоценными камнями.

Джамал достал мой мешочек с драгоценностями и положил на стол:

– Здесь на 65 тысяч американских долларов. Плата за полтора месяца. Но за эти деньги вы не только будете обучать моих людей, но и воевать.

Все закивали головой в знак согласия.

– Мне ты уже заплатил, – сказал я и показал золотой динар, который я взял на удачу.

Джамал кивнул головой и улыбнулся. После ухода Джамала и Иссы Никита сказал,

– Ты красавец, Поводырь.

Я прижал палец к губам. Все понимающее закивали головой.

– Думаю, что если придётся выполнять задания, то лучше, чтобы вы работали своей группой. Я, буду охотиться ночью, – громко произнёс я и посмотрел на ребят.

– Да, так будет лучше и продуктивнее, – ответил, так же громко, Тихий.

– Раз решили, то делите плату и спать. Завтра нужно отрабатывать то, за что оплатили. Пойду пройдусь перед сном.

На следующий день ребята занимались с курдами. Я, взял проводника-переводчика и винтовку, пошёл на правый фланг в горы. Двигались медленно и это давало возможность оставлять фосфорные метки, чтобы вернуться без проводника. Поднимались четыре часа. За это время я наметил три лёжки, два укрытия и новое место для пулемёта в случае, если придётся менять позицию. Почти на вершине был выступ, в виде расщелины, где находилась пулемётная точка. Там, за камнем, расположились четверо курдов. Они готовили себе еду на спиртовых таблетках. Поздоровавшись, мы присели, чтобы нас не заметили игиловцы*. Поговорил об обстановке, откуда стреляют, как ведут себя басмачи, как часто меняют наблюдателей, есть ли снайперы.

– Мы на горе, до нас снайперы не достают, тем более что мы хорошо замаскировались. Тебе тоже не достать их, расстояние большое.

– Стемнеет, посмотрим. Ночью спите? Наблюдение ведёте? С горы можно подобраться вам в тыл?

– Нет.

– А с вершины гранатой можно вас достать?

– Не знаем.

– А отсюда на вершину можно забраться?

– Да, только опасно, там отвесная козья тропа.

– С вершины никто не наблюдает за противником и не стережёт подход с тыла?

– Нет. С той стороны, так же, отвесная козья тропа.

– Хорошо. Ждём заката.

Солнце садилось справа от меня. Даиш * вели себя беспечно, ходили не пригнувшись. На место ведения наблюдения подошли двое. Один показывал другому куда смотреть, вероятно, один из полевых командиров. Прикрутив глушитель, я занял позицию и прицелился в наблюдавшего. Оптика позволяла рассмотреть голову и плечи наблюдавшего.

Решил выстрелить в камень, чтобы пуля срикошетила и наверняка попала в цель. Ствол холодный. «Хорошо, что ветра нет», – подумал я и нажал на курок. Тут-же зарядил второй патрон и снова прицелился при целился в то же место для второго выстрела. Первая пуля попала в камень и, разбив его, посекла осколками лицо смотрящего в бинокль. Он схватился руками за лицо и откинулся на спину. Я выстрелил второй раз в другого наблюдателя, дождался результата и, убрав винтовку, присел, чтобы не меня не засекли.

– Говоришь, не достану? – спросил я у курда, с которым разговаривал днём.

– Пока не стемнело, давайте разогреем еду и перекусим. Чай вскипятим, дождёмся ночи и попробуем ещё раз достать даиш.*

Курды натянули над расселиной полог, чтобы огонь не был заметен и стали греть принесённые мной консервы и кипятить чай. После ужина, когда совсем стемнело, я стал смотреть в бинокль на позиции противника, движения не было, во всяком случае я не заметил и решил посмотреть в прицел. Смотрел минут десять и вдруг, восемь человек, пригибаясь, стали спускаться с возвышенности, с которой вели наблюдение те двое.

– Связь есть с нашими позициями?

– Да.

– Сообщи, что к ним идёт разведка, восемь человек. Пусть будут готовы.

– Ответили, что видят и готовы, – перевёл курд, с которым я пришёл.

Через двадцать минут раздалась пулемётная очередь, затем ещё заработали два пулемёта. Разведка противника отступила, потеряв двоих. Прицелившись, я выстрелил в отступающих и попал в последнего идущего, который повернулся, присел на одно колено и стал смотреть на наши позиции в прицел снайперской винтовки.

– Ну вот. Не зря, поднимался в гору, – сказал я, сев рядом с переводчиком, который сидел на краю расселины и прикрылся полой одеяла.

Переводчик посмотрел на моё лицо при свете звёзд с вниманием. Я показал указательный палец, подняв его вверх. В ответ курд кивнул головой и улыбнулся. Поспать не удалось, было холодно, у меня замёрз нос и щёки. Пола одеяла была короткой и не спасало даже то, что прижался к курду. Едва стало светлеть, я встал и стал осматривать позиции противника, внизу лежал туман, скрывая противника. Убедившись в бесполезности своих усилий, толкнул переводчика, высыпал из ранца остатки консервов, фляжку с водой и сказал,

– Возвращаемся.

Простившись с пулемётным расчётом, стали медленно спускаться, ориентируясь по фосфорным маячкам, которые оставил при подъёме на гору. Через полтора часа, мы были у подножья горы. Солнце встало, потеплело и настроение было хорошим. Тем более, что встречала меня Далила с улыбкой на лице.