Милена Янг "Разрушенный рыцарь"

На той стороне провода повисло молчание.

– Ого, как же так получилось? Ад замерз?

– В смысле? – поморщился Рафаэль, начиная методично рыться в шкафу.

– Великий планировщик, стратег и перфекционист допустил непростительную промашку!

Как же ты жить будешь?! Твоему плану конец, – ехидничал Вильям.

– Спасибо, ты так красноречив и добр, – фыркнул Рафаэль, тщательно перебирая одежду.

– Ну так не каждый день выпадает повод! Ты же у нас такой идеальный.

– Перестань мне мозг выносить. Лучше помоги.

– Каким образом, умник?

– Мне надо выбраться из дома.

– Прямо сейчас?

– Да.

– Буду у тебя через полчаса, – без промедле-ний отозвался Вильям.

Придурок придурком, но Рафаэль знал – в нужный момент Ви всегда будет рядом. Парень улыбнулся. Может, все не так плохо?

* * *

Тереза сидела у барной стойки, скучающе опираясь на локоть. Ирэн – подруга – почти силком вытащила ее из дома. Было уже далеко за полночь, и девушка жалела, что согласилась на эту маленькую авантюру. Это был ее первый выход в… подобного рода заведения. Завтра предстоял сложный тест по психологии, к тому же ей никогда не нравились такие шумные места. Она не была тусовщицей, а напротив, слишком «домашней», и ей нравились посиделки в узком кругу близких друзей, а не толпа разнузданной молодежи, большинство из которых она видела в первый раз. Незнакомцы ее напрягали, алкоголь никогда не нравился, музыка била по нервам. А чувство вины только усугубляло ситуацию.

Она не считала себя скучной, просто у нее были другие интересы и совсем другая зона комфорта, которая безжалостно уничтожалась всеми этими людьми вокруг нее. Вот ведь досада! Девушка опустила голову, стараясь стать незаметнее. Но ее яркая внешность так или иначе привлекала к себе внимание, хотя она и оделась как можно скромнее – в своем обычном стиле.

– Ты просто святая, Тереза, – в итоге махнула рукой на нее Ирэн, пока красила губы красной помадой и надевала самое короткое платье из своего гардероба.

– Я просто делаю то, что мне нравится, – парировала Тереза.

В каком-то плане Ирэн не ошибалась. Тереза воспитывалась в строго консервативной, очень религиозной семье. С самого детства девушка посещала церковные службы и училась в католической школе. До семнадцати лет Тереза жила с родителями, которые контролировали каждый ее шаг. И только год назад, когда она поступила в Университет Данверса, ей удалось вырваться из-под их опеки. Она переехала в съемную квартиру, которую делила со своей однокурсницей Ирэн, и жить стало… гораздо комфортнее.

В школе Тереза всегда была «заучкой», вынужденной учиться на «отлично», чтобы заслужить одобрение родителей. Она была активисткой в классе, выигрывала конкурсы по сочинениям и олимпиады, пела на праздниках и любила, когда ее хвалили учителя. Гораздо позже она поняла, скольких радостей была лишена… Всегда зарывшаяся в книжки, она не смогла толком ни завести друзей, ни наслаждаться беззаботными моментами счастливой юности и детства. Все, что она видела, – это бесконечные математические задачки, сочинения и книги, книги, книги… Да постоянные упреки родителей из-за того, что «ты могла лучше»…

Ей, человеку импульсивному, вспыльчивому, было очень тяжело сдерживать свои эмоции. Но ее заставляли это делать. Возможно, поэтому Тереза вела себя с окружающими резко. Словно пыталась выплеснуть все, что не могла реализовать в отношениях с родителями.

Она выбрала психологию, потому что ей, к сожалению, «посчастливилось» родиться в семье знаменитых «мозгоправов» и, честно говоря, у нее не было выбора. Иногда Терезе казалось, что родители заранее расписали всю ее жизнь наперед. Ей нравилось петь – они высмеивали ее попытки и пресекали на корню любые начинания. Она бралась за рисунки – и те подвергались такой же психологической обработке. Вскоре она перестала им что-либо показывать.

Часто девушка задумывалась: а где настоящая Тереза? Какая она? Чего ей самой хочется? «Петь. Я хочу петь… Хочу играть на гитаре, быть музыкантом…» Но было слишком поздно. Всего лишь мечты маленькой девочки.

Она окончит психологический факультет, получит работу в клинике своего отца, выйдет замуж за Джеймса… К слову, Джеймс – сын лучшего друга ее отца, с которым их обручили еще в раннем детстве. Воспитанный в тех же традициях, что и она. Они вместе посещали мессы, долгие годы в школе сидели за одной партой… Но Тереза никогда не любила его.

На первый взгляд Джеймс казался идеальным. Он был лучшим претендентом на роль мужа. Милосердный, уважительно относящийся к окружающим, всегда джентльмен – девушки мечтали построить семью именно с такими. Но было в нем что-то, что всегда напрягало Терезу. Лживость. Он называл себя примерным христианином, но до нее доходили слухи о его многочисленных связях с другими девушками. Бесспорно, каждый человек имел право вести образ жизни, который посчитает нужным. Терезу лишь раздражало, что ее жених постоянно притворяется тем, кем не является.

Он уже обещал Терезе огромный белый дом с милым садом, собакой и строил планы на троих детей. Этот парень не любил ее, но родители безапелляционно поставили его перед фактом: женишься на Терезе – получишь наследство. И он охотно принял это условие.

Ее чуть не передернуло от отвращения. Ей не хотелось этого брака. Не хотелось такой судьбы. Но что она могла сделать? Тереза слишком боялась разочаровать родителей. Так было всегда, текло в крови. Такая она была – несамостоятельная и зависимая от чужого мнения. Ведь не так уж и плоха детально распланированная жизнь. «Могло быть и хуже», – утешала она себя, маленькими глоточками потягивая апельсиновый сок.

Тереза обвела взглядом клуб. Ирэн нигде не было видно – очевидно, ее любвеобильная подружка уже подцепила парня и весело проводила время на верхнем этаже. Люди вокруг становились все более шумными. Ее взгляд зацепился за парня и двух девушек, которые целовались с ним такой страстью, будто вокруг никого не было. Щеки у нее вспыхнули, и она тут же отвела взгляд. «Маму бы удар хватил», – пронеслось в мыслях. Тереза встала с места и направилась в уборную. Она не заметила, как за ее спиной в стакан что-то подсыпали…

Глава 2

– Ну как, лучше, приятель? – спросил Вильям, когда Рафаэль более или менее адаптировался к клубной обстановке. Шум, много людей и (наверное) приглушенный свет. Он не мог судить наверняка.

Как ни странно, во время панических атак или кошмаров состояние Рафаэля улучшалось, когда он оказывался в шумной толпе. Тогда собственные церберы в голове затыкались, пристыженные и дезориентированные. Одиночество же только подстрекало их напасть на Рафаэля. Парень расслабленно откинулся на спинку дивана. Прекрасно. Вильям активно жаловался на что-то. Тернер лениво приоткрыл глаза, вырываясь из умиротворенной дымки.

– Ты что-то сказал? – зевнул он.

– Боже, ты просто зануда, – простонал Вильям. – Ты еще усни здесь. Мы пришли сюда веселиться или торчать в уголочке?

– Ты иди, я не хочу, – ответил Рафаэль и подтолкнул друга рукой в сторону танцпола.

Тот не стал отпираться, и Рафаэль проводил его с улыбкой. Но не прошло и пяти минут, как к нему подсела какая-то девушка. Парень пригубил виски и снова начал читать нужные файлы к завтрашнему заседанию. Преимущество фотографической памяти. Даже внешний шум не мешал Рафаэлю сосредоточиться. Без особых усилий он быстро запоминал большой объем информации.

– Будем и дальше играть в молчанку, милый?

Рафаэль устало поднял голову, поняв, что привычным игнорированием от незваной гостьи не избавиться.

– Найди себе собеседника получше, – раздраженно отрезал Тернер.

– Но мне нравишься ты, Рафаэль.

О нет! Здесь дело серьезнее. Это одна из фанаток его мотоклуба. Либо же одна из тех умалишенных одногруппниц из университета, которые караулят его до и после пар. Можно подумать, он опять переместился в старшую школу, где навязчивые поклонницы атакуют тебя каждую минуту. Рафаэля передернуло. В Академии ему пришлось несладко – в плане постоянных «подкатов» со стороны девушек. Впрочем, их нельзя было винить. Ведь в Данверсе его буквально боготворили. Особенно теперь. Бывший задира стал солидным бизнесменом. Оставаясь неформальным лидером «Отбросов», Тернер руководил работой мотоклуба, который уже вышел на высокий уровень. От отца ему досталось место, и он не только не спустил все деньги, но и умудрился значительно обогатиться благодаря хитроумной и грязной стратегии. Богатые люди ставили на выигрыш того или иного гонщика, а Рафаэль устраивал из этого шоу, разумеется обеспечивая победу самого выгодного для него в конкретной ситуации участника.

– А ты мне нет, – процедил он сквозь зубы.

Пока людям не скажешь в лоб, они не отстанут. Особенно такой типаж сталкеров. Рафаэлю не нравилось, когда к нему приставали помимо его желания. Порой невероятно сильно хотелось слиться с толпой…

– Я могу помочь тебе расслабиться, – заговорщически пообещала девица, присев на диван поближе к нему, нагло вторгаясь в его личное пространство. Рафаэль чуть не поперхнулся напитком и со звоном опустил стакан на столик.

– Отвали.

Ноль реакции. Девушка положила руку на спинку дивана, слегка коснувшись его плеча. Рафаэль стиснул зубы и повернул голову к источнику своего раздражения. Она была симпатичной, даже красивой. Несмотря на то что он не мог разобрать ни цвет ее глаз, ни оттенки чего-либо другого, зрение отметило и соблазнительные губы, и томный взгляд. Ноги, обутые в изысканные дорогие ботильоны, были длинными и сексуальными. Вильям, окажись он рядом, сразу бы попытался ее подцепить. Но не Рафаэль. Его никогда не трогала ни красота, ни…

– Нет! Прошу!

Он услышал чей-то крик. Слабый и приглушенный. Откуда? Рафаэль прислушался. Так шумно… И вот снова! Крик повторился:

– Не хочу! Нет!

Тонкий девичий голосок… Поддаваясь внутреннему защитному рефлексу, Рафаэль вскочил на ноги и бросился на крик, оставив блондинку недоуменно глядеть ему вслед. Ezz грозит опасность? Ноги будто сами собой несли его вперед. Рафаэль не мог остановиться – он чувствовал: если задержится хоть на миг, произойдет что-то непоправимое. Странное чувство предопределенности подгоняло его. Помочь, спасти, быть рядом. то, чего никто не делал для него самого. Где же она?..

Он озирался, как безумный, вокруг, вглядываясь в людей. Дерьмо! Без линз это было гораздо сложнее. Все сливалось в один темный комок движущихся шумных тел. Он сконцентрировался и наконец с трудом заметил ее – далеко, в конце другого коридора. Барная стойка пустовала, но два человека рядом с ней, похоже, о чем-то спорили. Девушка отчаянно упиралась руками в грудь парню и мотала головой, тихо всхлипывая.

Рафаэль бросился туда, но прежде чем он успел преодолеть разделяющее их расстояние, хрупкая девичья фигурка стала оседать на пол, а парень подхватил ее на руки и стал поспешно удаляться.

– Козел поганый, – прошипел Рафаэль. Очевидно, опоил ее чем-то или подсыпал какую-нибудь дрянь. С чего бы человеку падать в обморок в довольно прохладном помещении? Как ни грустно, довольно распространенный прием у таких трусливых насильников.

Рафаэль не упускал мерзавца из вида, крепко стиснув зубы. Ему до зуда в ладонях хотелось свернуть этому гаду шею. Но, несмотря на кровожадное желание, Рафаэль никогда не позволил бы себе лишить кого-либо жизни. У него был моральный кодекс, и максимум, на который он шел в годы Академии, – это драки до серьезных переломов. Злодей? Да, Рафаэль никогда этого не отрицал. Он всегда был антигероем. Но, как оказалось, за красивое лицо и деньги люди будут превозносить тебя, закрывая глаза на всю тьму и сотворенный тобой хаос.

Бесшумно поднявшись по лестнице вслед за тем парнем, он выждал немного времени, чтобы остаться незамеченным. Наконец он увидел приоткрытую дверь. Да-а, недалекого ума это ничтожество оказалось. Скорее всего, сам был под кайфом. Рафаэль достал нож и тихо вошел в комнату. Тело разом напряглось от гнева и омерзения, когда он увидел, как этот ублюдок расстегивал ширинку, забираясь на кровать, где в полной отключке лежала девушка.

Ярость пронзила его, растекаясь по венам подобно смертельному яду, вскипая под кожей. Дикая злость пеленой закрыла разум. Самоконтроль исчез. Перед глазами стоял непроницаемый туман. Кровь в ушах оглушительно пульсировала. Он бросился на ублюдка. К черту последствия! Одним сильным движением Рафаэль отшвырнул насильника от жертвы. Борьба была недолгой. Подонок был обдолбанным.

Вышвырнув насильника за дверь, Рафаэль повернулся к кровати. Его вниманием завладела девушка, которая тихо всхлипывала во сне. Рафаэль осторожно опустился на край кровати.

– Все хорошо, тебе никто не причинит вреда, – прошептал он, будто она могла его сейчас слышать.

Девушка снова жалобно застонала, словно никак не могла проснуться. Он осторожно, недоверчиво придвинулся к ней. Что, если этот урод накачал ее чем-то серьезным? А какое мне-то до этого дело? Рафаэль поморщился. Нет. Дело было всего лишь в том, что он терпеть не мог бросать что-то на половине пути. Вот поэтому он здесь и находился.

Парень неуверенно протянул руку и осторожно нащупал пульс на шее у девушки. Через несколько секунд он убедился в том, что тот был в пределах нормы. Кажется, ублюдку хватило ума дать ей простое снотворное. Рафаэль отвел руку и уже хотел встать.

– Нет! Нет… – снова вскрикнула во сне девушка.

Ее голос был таким тихим, таким красивым. Он вызывал какое-то неведомое желание защищать и оберегать ее от всего плохого. Рафаэль не мог заставить себя подняться с кровати. Вместо этого он нерешительно отвел в сторону волосы, закрывшие ее лицо. Она улыбнулась.

Цвета его ослепили. Рафаэлю показалось, что он видит ее. Длинные ресницы отбрасывали тень на скулы. Губы изогнулись в легкой умиротворенной улыбке, которая отозвалась бешеной пульсацией крови у него в висках. Рафаэль с трудом перевел дыхание. Какого… какого черта? Докатились, я ослеп. Он протер глаза, осматривая комнату. Она была черно-белой. Как и девушка перед ним. Словно могло быть по-другому!..

Но он до одержимости хотел узнать, какого цвета у нее глаза. А волосы? Какой у нее голос, когда ей не больно и не плохо? А смех? Что вообще такая девушка здесь забыла? Она была одета… странно. Неподходяще для клуба. Старомодно. Такое ощущение, что девчонка сбежала с католической мессы.

Главный же вопрос состоял в другом. Как поступить дальше – оставить ее и уехать домой? А если ее состоянием воспользуется какой-нибудь другой подлец? Она ведь совершенно беспомощна и не сможет за себя постоять. Домой к себе он точно ее не потащит – вряд ли ей это понравится утром.

Рафаэль понятия не имел, пришла она сюда одна или с кем-то. И честно говоря, это его не волновало. Если этот человек допустил то, во что вляпалась эта девочка, ему вряд ли можно доверить ее безопасность.

«С каких пор я в охранники записался?» – озадаченно подумал он, меряя комнату шагами. Ему не нравилось, когда происходили подобные форс-мажоры, нарушавшие его распорядок. Но… к черту. «Довести дело до конца. Раз начал играть в рыцаря, будь добр отстаивать ее честь до утра», – язвительно подсказал внутренний голос. «Черт, ну ладно», – закончил войну с самим собой Рафаэль. Костяшки пальцев жгло оттого, что он ударил то ничтожество. Парень запер дверь изнутри, сбросил ботинки и улегся на кровать.

Вот дерьмо. За всю свою жизнь он не допускал подобного контакта. Даже просто находиться в одной постели с другим человеком – это было слишком близко.

«Девушка спит, она тебя не тронет…» – успокоил он себя, отодвинувшись от нее как можно дальше и разглядывая лицо спящей. Крошечные крапинки веснушек на вздернутом носу, то здесь, то тут по щекам. Худые плечи. Рассыпанные по подушке волосы. Наверное, они были темнокаштанового цвета. Блестящие. Мягкие. Приятные на ощупь.

Странное чувство теплоты затопило его. Закололо в кончиках пальцев. Он сжал руки в кулаки, унимая неуместные порывы. А она начинала дрожать. Неудивительно. В комнате было очень холодно из-за разбитого кем-то балконного окна.

Выругавшись про себя, Рафаэль придвинулся ближе и укрыл девушку, а заодно и себя маленьким клетчатым пледом, валявшимся на кровати.

Болеть ему совсем не хотелось. Особенно в сезон гонок. У него было слишком много обязанностей, чтобы допустить хоть малейшую оплошность. Хватило чертовых линз.

Рафаэль снова посмотрел на незнакомку. «Когда в последний раз я смотрел людям в лицо? Когда обращал внимание на что-то, кроме себя?» Его удивляло то, что видел он сейчас гораздо больше, чем когда-либо…

Глава 3

Голова ужасно болела – это было первое, что почувствовала Тереза, стоило ей открыть глаза. Руку чем-то придавило. И было очень жарко. Девушка поморщилась, попыталась двинуться. Не получилось. Она повернула голову в сторону и чуть не вскрикнула: рядом с ней лежал какой-то парень. Во сне он нахально раскинулся по всей кровати, придавив локтем ее руку, отчего та онемела. Тереза попыталась осторожно высвободиться и потерпела досадную неудачу – таинственный незнакомец повернулся на бок, еще сильнее придавив хрупкую кисть девушки.

– Надо срочно уходить, – прошептала в панике девушка, изо всех сил отпихивая от себя парня.

Лучше его не будить. Сделать все как можно незаметнее. Просто исчезнуть. Но это было невероятно сложно сделать. Парень был довольно крупного телосложения. Накачанный. Высокий. Сильный.

Ну же, парень. Еще немного… Да. Победа. Пробормотав себе под нос что-то нелестное в его адрес, она наконец оттолкнула от себя спящего незнакомца. И выдохнула от огромного облегчения, встряхнув затекшей рукой.

Оказавшись на свободе, Тереза села на край кровати и попыталась сконцентрироваться. Что случилось вчера? Последнее, что она совершенно ясно помнила, – это поход в туалет. Дальше как в тумане. Она вернулась за барную стойку, кажется. Допила сок. Достала телефон, чтобы позвонить Ирэн. А затем… Голова просто раскалывалась. В висках начало пульсировать с такой силой, что Тереза поморщилась. Помассировав виски, девушка тряхнула головой.

Господи, что же случилось? Почему она не могла вспомнить, что случилось дальше? И главное – кто этот парень, лежащий на кровати? Она испуганно осмотрела себя – слава богу, вся одежда на месте. Он тоже был одет. В черную футболку и такого же цвета брюки.

Взгляд Терезы скользнул по лицу парня. Он безмятежно спал, положив руку под щеку. Красивый. Дыхание перехватило. Черные волнистые пряди обрамляли красивое лицо. Едва заметный шрам рассекал бровь и уходил немного выше. Длинные густые ресницы трепетали во сне. Красиво очерченные губы. Немного потрескавшиеся. С крошечной ямочкой посередине. Она не могла оторвать от него глаз. И кажется, объект ее интереса это заметил. Резко распахнув глаза, он напрягся, рассматривая ее в ответ.

Сердце Терезы тревожно заколотилось в груди. Что-то было в его взгляде… Тяжелое. Цепкое. Заставляющее нервничать. Словно он препарировал ее. Глаза. Обсидиановые. Пронзающие насквозь. Пробирающие до дрожи. Бездонные черные дыры, в которые проваливаешься без шанса на спасение. От такого ледяного взгляда хочется убежать. Спрятаться. Будто это чудовище, которое может тебя заколдовать, как в древних мифах.

Животный страх охватил Терезу, побуждая вскочить с кровати и попятиться к двери. Парень медленно встал на ноги. Двинулся к ней, все еще неотрывно глядя ей в глаза. Девушка прерывисто дышала. В глазах плескалась неподдельная паника.

– Что, Красная Шапочка испугалась злого Серого Волка? – насмешливо протянул Рафаэль, бесшумно шагнув ей навстречу.

Тереза вздрогнула и, не переставая отступать, перекрестилась. Страх мешал рационально рассуждать. Просто очень сильно хотелось убежать от этого человека. Далеко-далеко. Но что-то подсказывало, что парень не собирался так легко ее отпускать.

– Что тебе нужно? – Голос Терезы предательски дрогнул. Она уперлась спиной в дверь. Больше бежать было некуда – тупик.

Рафаэль остановился в паре сантиметров от нее.

– Не знаю, что ты там надумала в своей хорошенькой головке, но этой фигни с побегом не будет, – усмехнулся он, продолжая сверлить ее взглядом.

Его руки прижались к двери по обеим сторонам от ее лица, заключая Терезу в плен. Молчание в ответ.

– Что, девочка, даже спасибо не скажешь?

– За что? – выдавила она, когда к ней вернулась возможность говорить. Сердце все еще колотилось как безумное. Ладони вспотели.

Рафаэль прищурился, оценивая ее слова. Его взгляд зацепился за простой деревянный крестик у нее на шее.

– Ты ничего не помнишь, не так ли? Как предсказуемо, святоша.

Слова были брошены высокомерно, с открытым вызовом. Ее страх плавно перешел в раздражение.

– Кто ты? – спросила Тереза, расправив плечи. – Почему спал со мной?

Рафаэль ухмыльнулся уголком губ. Веселые искорки заплясали в его глазах.