19:00 – 20:00 – уборка кухни/кормление животных
22:00 – отбой
Для распределения обязанностей обратитесь к своему куратору.»
У Анны не было много одежды и личных вещей: три комплекта летней одежды, платье, две пары обуви, носки, зубная щетка, несколько блокнотов разных размеров, ручки и карандаши, диктофон, упаковка кассет для него и старенький фотоаппарат. Она быстро собралась и отправилась на остановку, чтобы вернуться в приют.
Анна зашла в административное здание и поздоровалась с Василисой.
– Вы быстро вернулись. Пойдемте, я покажу вам комнату и вашу кровать. – сказала Василиса, расставляя папки по местам.
Они вышли из здания администрации и повернули налево, в сторону зданий приюта. Это были одинаковые двухэтажные белые здания из кирпича, с красными черепичными крышами. К ним вела широкая дорожка, засыпанная серым гравием.
– В этом здании находится женская половина, а во втором – мужская. Оба этажа жилые, на каждом этаже есть общие душевые и туалеты. Еще везде есть кладовки, в которых находятся постельные принадлежности, инструменты для починки мебели и все для уборки. Думаю, Вы разберетесь, там ничего сложного. Второе здание построено по тому же плану, если Вам будет это важно для статьи.
– Спасибо, я постараюсь разобраться. – Анна кивнула. – Если у меня будут вопросы о работе приюта и его истории, я обязательно задам их!
– Если вам надо будет постирать вещи, то Вы можете воспользоваться прачечной, она у нас в административном здании в подвальном помещении. Там стоит пять стиральных машин, напольные сушилки. Средства для стирки тоже есть, Вы можете ими воспользоваться. Но летом я рекомендую сушить вещи в саду, они высохнут гораздо быстрее. Все-таки в подвале сыро.
– О, а вот об этом я даже не подумала. Спасибо большое.
Они зашли в ближайшее здание. Внутри было темно и прохладно. Через некоторое время глаза Анны привыкли к полумраку, и она огляделась. Они стояли в небольшом коридоре, справа была лестница, ведущая наверх. Перед Анной был коридор, который заканчивался окном, а справа и слева – двери в комнаты.
– Здесь у нас маленькая прихожая-гардеробная, – Василиса показала на дверь слева от входа, – но она актуальна в зимнее время года. Сейчас пустует.
Василиса прошла по коридору вперед и открыла первую дверь слева.
– Это одна из комнат женской половины. Вы будете жить в ней. – она подошла к кровати у дальней стены и показала на двухъярусную кровать. – Вот тут. Под каждой кроватью есть два шкафчика для личных вещей. Если Вы переживаете за их сохранность, то ключ лежит внутри, но за время моей работы не было ни одной кражи. Также вашему спальному месту принадлежит прикроватная тумба. Пожалуйста, относитесь к вещам аккуратно.
Анна кивнула и осмотрела комнату. Это была большая и светлая комната с двухъярусными кроватями и прикроватными тумбами. На стенах были старые обои с мелкими цветами, вся мебель была из светлого бруса. Несмотря на простоту мебели, комната была уютной. Каждая кровать была аккуратно заправлена синим покрывалом. На некоторых кроватях висели вещи: халаты или домашние платья. На прикроватных тумбах хозяйки оставили чашки, газеты или книги. Анна подошла к окну и осмотрела пейзаж. Перед ней раскинулось большое и сочно-зеленое поле, на котором мирно паслись коровы и козы. За полем развернулся светлый лиственный лес. Хотелось остаться тут, в этой светлой комнате и смотреть на спокойных животных, изредка пролетающих птиц и зеленые краски.
– Если пройти по коридору до конца, то справа будет туалет, а слева душ. Ну, обживайтесь, а потом приходите обсуждать предстоящую работу! – Василиса широко улыбнулась и вышла из комнаты.
Анна сложила свои вещи в прикроватную тумбу, сумку убрала в шкаф под кровать и заперла его на ключ. Она села на кровать и достала из поясной сумки диктофон, вытащила из него кассеты, подписала дату и убрала в карман дорожной сумки. Из другого кармана она достала новые кассеты, одну вставила в диктофон, еще две убрала про запас. Ключ от шкафчика Анна спрятала в поясную сумку.
Затем она переоделась в свободные светлые бриджи и рубаху, вместо летней обуви надела старые кеды и вернулась в администрацию приюта, чтобы поговорить с Василисой.
– Здравствуйте снова, – сказала она, улыбаясь, – я бы хотела узнать про свои обязанности и куратора.
– Вы уже знаете кого-то из сотрудников?
– Да, Романа. Если можно, я бы хотела с ним работать.
– Хм, – Василиса подняла правую бровь и заглянула в тетрадь, чтобы найти расписание Романа. – Он с утра работает в курятнике, затем уходит собирать травы, иногда курирует волонтеров. В целом, его расписанием занимается он сам, но обычно заранее говорит о том, где будет находиться, так что сможете найти его при желании. У Вас есть еще какие-нибудь вопросы?
– В приюте есть тихое место, где я бы могла заниматься написание статьи?
– Вы можете работать в библиотеке, если не будете мешать остальным. Она находится на втором этаже. – Василиса показала пальцем вверх.
Анна поднялась на второй этаж, чтобы осмотреть свое будущее рабочее место. После лестницы она повернула направо и вошла в большой просторный зал. В библиотеке было светло, прохладно и тихо. Вдоль стен стояли высокие шкафы, полностью заполненные книгами. При входе в библиотеку стояло два высоких стола, за которыми работал библиотекарь. Напротив него были выставлены столы для читающих: три ряда по четыре штуки. За столами сидели одинокие посетители, увлеченные своими книгами и тихо перелистывали страницы. За их спинами возвышались длинные стеллажи, которые также были уставлены книгами. Анна вошла зал, кивнула библиотекарю и стала обходить лабиринт стеллажей и просматривала книги. Она медленно бродила и читала надписи на корешках. Библиотека была богатой, и в ней можно было найти самые разные книги и журналы. Анна просматривала корешки книг и узнавала родную и зарубежную классику, прозу, поэзию, фантастику, детскую литературу, детективы, эпос, научную и образовательную литература, справочники и книги об искусстве. Анна увидела даже полку с книгами на иностранных языках. Девушка постепенно дошла до последнего стеллажа и обнаружила, что в конце библиотеки есть шесть кабинок, подходящих для ее работы. Они были отгорожены ширмами друг от друга. В каждой кабинке стоял стол, настольная лампа и большое удобное кресло. Такое рабочее место пришлось ей по душе, и она улыбнулась своей находке. По пути обратно Анна зашла в отдел детской литературы и внимательно осмотрела полки. На одной из них она увидела свою любимую с детства книгу.
Сказки Мэриан Верден были самыми любимыми историями из детства, которые она читала. Сначала это делала ее мать перед сном, а затем Анна начала читать сама. Она взяла с полки держала в руках книгу с надписью: «Сказки о Златовласке». Книга была совсем новой, с зеленой обложкой. Она была в твердом переплете, толстая и тяжелая. Видимо, это издание собрало в себя все сказки о девочке со светлыми волосами.
Анна открыла книгу и стала просматривать содержание.
«История девочки с золотыми волосами»
«Чаепитие белок»
«Златовласка и Олененок»
«Осенние яблоки»
«Снежная история»
«Новогоднее чудо»
«Встреча с маленькими крольчатами»
«Златовласка встречает весну»
Сложно выбрать одну и самую любимую сказку, ведь автор написала не так много, но история о Златовласке и олененке была пропитана каким-то невероятным волшебством. Анна любила эту историю из жизни маленькой девочки особенно сильно.
Она открыла книгу на указанной странице и стала смотреть иллюстрации. Она уже видела эту историю в разных изданиях, и всегда сказки были прекрасны. Со страниц на нее смотрела девочка с длинными золотыми волосами, которые были заплетены в искусную косу. В руках она держала маленького олененка и гладила его. На другой странице Златовласка гуляла в саду с этим олененком и срывала для него молодое яблоко с красным бочком. Анна улыбнулась и глубоко вдохнула – всегда приятно знать, что в других местах есть часть ее дома, родная с самого детства.
– Как Вам наша библиотека? – Анна подняла голову и увидела высокого мужчину со светлыми волосами и бородой. Он стоял у другого стеллажа и расставлял книги.
– Очень богатая, мне нравится. – она улыбнулась и поставила книгу на место. – Как здесь появились эти книги?
– Часть пришла к нам от людей, которые их жертвовали. В некоторых можете найти пожелания от бывших хозяев. – он достал толстую потрепанную книгу и открыл ее – на листе было написано пожелание всего самого лучшего для приюта и его постояльцев. – Приют иногда закупает книги и самостоятельно.
– Это интересно. – Анна задумчиво рассматривала книжные корешки.
– Что ж, хорошего вечера Вам. – мужчина поставил книгу на место и пошел собирать книги со столов.
Анна спустилась в администрацию, чтобы узнать где находится Роман. Василиса покачала головой.
– Не видела его. Опять куда-то пошаркал. – пожала она плечами.
– Спасибо. – Анна вышла из здания администрации и медленно побрела по дорожке, рассматривая все вокруг.
Напротив административного здания, за сеткой располагалась территория крольчатников и курятника. Анна подумала, что может найти Романа там и пошла туда. Она повернула направо, чтобы найти вход на территорию. Анна прошла по тенистой аллее из лип, но так и не нашла вход. Тогда она развернулась и пошла в сторону жилых зданий вдоль забора. Перед зданиями она повернула направо и, пройдя около 10 шагов нашла калитку.
Курятник находился в дальнем углу относительно входа на территорию. Анна шла по тропинке и смотрела на крольчатники. Клетки стояли ровными рядами вдоль высокого деревянного забора в два этажа. Сверху был сделан навес, видимо для защиты от дождя и порывов ветра. Рядом с крольчатником стоял компостер, две тачки. Она подошла к кроликам и стала наблюдать за ними.
Слева в два этажа были четыре большие клетки для молодых кроликов, разделенные кормушкой со свежей травой. Правее шли клетки гораздо меньшего размера. Дверца была сделана из сетки, внутри немного места, чтобы полежать, а потом вход в домик.
«Видимо, личное жилье каждого», – думала Анна, разглядывая пустые клетки. Кролики прятались от жары. Лишь в одной клетке она увидела развалившегося большого кролика. Он лежал на боку и смотрел на Анну. Потом потянулся, зевнул и сел, чтобы почесать мордочку. Анна наклонилась, чтобы сорвать листик одуванчика и протянула кролику. Он подошел к сетке, понюхал листочек и быстро съел его.
После крольчатника стоял небольшой двухэтажный сарай. Анна не решилась смотреть что там и пошла к курятнику. Куры медленно и важно расхаживали по территории, выискивая в земле что-нибудь вкусное. Заметив Анну, многие оторвались от своих дел и побежали к ней. Анна рассматривала кур и курятник через сетку, но вскоре поняла, что внутри Романа нет.
Приближалось время ужина, поэтому она вернулась в административное здание и спустилась в столовую, надеясь найти своего куратора там. Народу было немного, она рассматривала лица, но не нашла знакомого.
Анна рассмотрела еду и взяла себе салат, есть совершенно не хотелось. Она грустно ковыряла вилкой овощи и рассматривала людей.
После ужина она еще немного погуляла по территории приюта и решила лечь спать пораньше.
Воскресенье
Анна проснулась рано, тихо оделась и вышла из комнаты. Анна вышла на улицу и поежилась – было еще очень свежо. Она села на скамейку у здания и рассматривала деревья и кусты.
На завтраке Анна снова искала Романа, но так и не смогла найти. Выпила чашку кофе и пошла спрашивать у Василисы, где он.
– На огороде в грядках копается. – лукаво улыбнулась она. – Но, если спросит, я Вам ничего не говорила.
Анна кивнула и пошла в огород искать Романа.
– Я искала Вас вчера вечером и сегодня утром, но не нашла. – сказала Анна, подходя к Роману.
– И к сожалению, нашли сейчас… – угрюмо буркнул он.
Роман в этот момент стоял над грядкой, выдергивая мелкие сорняки. Он выпрямился, стер пот со лба и посмотрел на Анну. Одета была не броско: в льняное платье и сандалии по жаркой летней погоде. Анна держала в руках маленький блокнот и ручку, готовая записывать что-то.
– Вы… – она помолчала, подбирая правильное слово, – Вы грустите из-за смерти Инессы?
– Какое интересное слово вы подобрали. – сказал он с долей иронии в голосе. – Грустите! Ваши коллеги обычно используют «рады», ну или спрашивают меня, могу ли я теперь дышать полной грудью.
– Давайте помогу прополоть грядку. – сказала она, глядя на грядку и убрала блокнот и ручку в маленькую посную сумочку.
– А вы знаете что такое морковка? Я думал, современное поколение твердо уверено, что морковь растет сразу в пакете на полке магазина. – усмехнулся он. – А юная леди не запачкает ручки, копаясь в земле? И вас не пугают черви и прочие обитатели огорода? У нас тут еще и мыши живут недалеко.
Анна громко вздохнула и закатила глаза.
– Понимаю ваш сарказм, но моя мама жила в деревне и научила меня уходу за растениями. В ее детстве было очень популярно трудовое обучение. И если вы думаете, что нынешнее поколение слишком глупое, то смею вас заверить …
– Успокойтесь, леди. – отрезал Роман. – Если очень нравится пропалывать – то пожалуйста. У нас любят волонтеров.
– А я теперь вообще-то тоже волонтер! – обиженно сказала Анна и принялась за работу.
Некоторое время они молча работали на грядке. Анна пыхтела от обиды и несправедливости, а Роман украдкой наблюдал за собеседницей. Она работала быстро, ловкими тонкими пальцами вытаскивала маленькие сорняки из земли и выкидывала их в стоящее рядом ведро. Когда грядка закончилась, они оба выпрямились и оглядели огород. Работа шла полным ходом: повсюду были люди, которые пропалывали, рыхлили и поливали грядки. Роман молча взял ведро и понес его к компостеру. Анна старалась отряхнуть руки от земли.
– Все, что Вы читали о ней – ложь. Если Вы так хотите получить свою сенсацию, я расскажу Вам, но Вы пообещаете, что забудете все, что вы слышали о нас.
Анна сделала несколько быстрых шагов, чтобы идти рядом с Романом и прищурилась: солнце светило ей прямо в глаза.
– Я постараюсь, но с учетом огромного резонанса, который вызвала ваша детская деревня в обществе, это будет сложно. Я прочитала все статьи, которые нашла, смотрела записи всех судебных заседаний. Кроме того, моя мать Ваша ровесница. Все мое детство прошло под рассказы о вашей детской деревне и этой грустной истории. Когда вас впервые показали по телевизору, она завидовала так сильно, как только может человек. Она смотрела все новостные выпуски, боготворила Инессу и одновременно ненавидела всех вас.
– Почему же?
– Потому что она хотела быть с вами. Детские деревни уже появились по всему миру. Но вы были самой первой и потому казались самой успешной. Она думала, что вы живете в раю.
Они дошли до черного компостера, Роман открыл крышку и высыпал содержимое ведра внутрь. Анна закрыла за ним крышку.
– Ну, это не всегда был рай. Но хорошего было достаточно. – сказал он, вытирая пол со лба. – Мне нужно отнести ведро на место в сарай.
– Как Вы ее встретили? – она пошла за ним, стараясь не отставать за его быстрыми и широкими шагами.
– Вообще, я уже отвечал на этот вопрос в одном интервью в детстве. А может и не в одном. Если Вы и правда все посмотрели, то уже знаете ответ.
– Я их все читала, но хотела бы услышать Вашу историю лично и без цензуры. Я знаю, что часть вырезали для того, чтобы все выглядело так, как было удобно прессе.
Роман вздохнул, положил руки в карманы и принялся рассказывать.
– Это было осенью. Мне было лет 7, наверное. Но, по правде, никто из нас толком не помнил своего возраста, потому что некому было считать за нас наши дни рождения и возраст. После эпидемии осталось много детей-беспризорников. Мы с братом прибились к таким и пытались выжить вместе с ними. Но только уличные дети оказались старше и сильнее нас, и поэтому были очень жестоки. Нам приходилось драться за найденную еду. Мы могли остаться голодными даже если нашли что-то. Старшие просто отбирали ее и били нас, если мы говорили что-то не так. С ними вообще было жить не сахар – они отбирали все, что им нравилось, по вечерам рассказывали страшные истории о людях, которые ездят по деревням и забирают маленьких детей, а потом варят из них суп и обгладывают кости за столом. После таких рассказов я всю ночь дрожал от холода и страха под завывания моего желудка. Мы выживали так месяца три, наверное. Мой брат, – Роман вздохнул и оставил ведро в сарае на полу. Потом он снял сумку с гвоздика у входа и перекинул ее через плечо, обошел сарай и показал Анне рукомойник, где можно вымыть руки после работы в земле.
– Мой брат был старше меня, кажется, на 4 года и поэтому пытался всячески оберегать и защищать меня. Я потом понял, что он несколько дней отдавал всю свою еду мне, а сам оставался голодным. Добавьте к этому холодную и дождливую осень, порванную одежду и холодные дома, в которые мы забирались по ночам. Однажды утром он просто не проснулся. Мальчишки смелись над ним и пинали все утро. Потом утащили меня с собой на улицу. Им было плевать на мои крики и слезы, они просто кинули меня в лужу и жестоко избили. И ушли, громко смеясь и называя меня сопливой девчонкой. Я не знаю, сколько лежал в этой луже и мерз. В тот момент я думал, что умру. Но я очнулся от звука мотора. Недалеко от дома остановилась машина, из которой вышли люди. Я лежал и вспоминал все страшилки, которыми меня кормили по ночам вместо ужина. О маньяках, которые будут резать меня, пока я не умру от боли. Про мерзких мужиков, которые любят мальчиков. Про страшных родителей, которые бьют своих детей, пока кровь не потечет из глаз. Я вспомнил и про своих родителей. Мой отец ушел из семьи, когда мне было три года. Я не знаю, было ли это из-за того, что у мамы были проблемы с головой, или она тронулась умом после его ухода. Но она ненавидела нас обоих. Она каждый день кричала на нас, пока голос не переходил на отвратительный писк. Потом кидала в нас едой и выгоняла из дома. А иногда выгоняла и без еды. Вечером она била брата по любому поводу: пришли слишком рано, слишком поздно, не вовремя или порвана одежда. Наверное, ей просто надо было бить и кричать. Я вспомнил как жался по ночам к брату, а мама растаскивала нас и называла сопляками.
Они медленно шли в сторону административного здания по гравию. Каждый шаг сопровождался шуршанием, поэтому Анна старалась прислушиваться к и без того тихой речи Романа.
– Она умерла во время эпидемии? – Анна что-то записала в блокноте и посмотрела на Романа.
– Я не знаю, мы с братом сбежали из дома за несколько недель вспышки вируса. Или месяцев, если честно, я уже толком и не помню. Пару месяцев мы скитались по округе города, а когда люди начали умирать повсеместно, сбежали в деревни и прибились к тем мальчишкам. В любом случае, тогда, лежа в луже, я вспоминал все ужасы и понимал, что мне надо бежать. Но куда я мог бежать? Голодный, уставший, побитый, я попытался подняться на ноги и тут же упал в лужу. Наверное, я сделал это достаточно громко, потому что из машины вышла женщина и посмотрела на меня. Я лежал в холодной воде и сквозь слипшиеся волосы смотрел ей в глаза. Не знаю, сколько продолжалась эта молчанка, но она взяла с сидения сумку и пошла в мою сторону. Я понимал, что у меня больше нет сил идти, закрыл глаза, сжался в комок и начал молиться. Я просто шептал, чтобы она убила меня прямо сейчас. И плакал:
«Пожалуйста, не издевайтесь надо мной, просто убейте, чтобы я больше не мучился».
Она встала рядом и стояла какое-то время. Наверное, ждала, когда я подниму голову. Но я боялся увидеть пистолет, нож или палку, поэтому, как только смог, вжался в лужу. В итоге она не выдержала и спросила:
«Тебе там удобно?» – я кивнул, но так и не поднял голову.
«У меня сейчас перекус, хочешь со мной?»
И вот тогда я поднял глаза. Она уже не стояла надо мной, а сидела рядом на корточках и протягивала кусок хлеба. Свежего, ароматного хлеба. Последние несколько дней я только смотрел на еду, поэтому все мои страхи о мучителях и убийцах мгновенно улетучились. Еда была на расстоянии вытянутой руки. Я схватил этот кусок грязными, мокрыми и не гнущимися от холода пальцами и начал жадно его есть.
«Ты так не торопись, а то подавишься», – она улыбнулась и достала из сумки термос, налила в чашку и протянула мне. Потом она помогла мне подняться и дойти до машины. Там она вытерла меня полотенцем и укутала в два пледа. А потом снова дала мне горячий сладкий чай, чтобы я перестал дрожать. Чай обжигал мои внутренности, но я с жадностью делал каждый глоток. Я затих, расслабился и уснул. Я не знаю, сколько мы так сидели, но я не проснулся, когда пришли остальные, когда машина поехала, когда она остановилась, и стали хлопать двери. Я проснулся утром в кровати. Я лежал и следил за солнечными зайчиками на потолке. Знаете, утром бывают такие редкие мгновения, когда ты не помнишь, где находишься и как тут оказался, и вообще не помнишь кто ты такой. Вот и у меня было в тот день такое утро.
– А потом вы вспомнили?
Они подошли к зданию администрации и сели на одну из лавочек в тени. Роман снял сумку и достал из нее термос и контейнер с овощами, открыл его и поставил на середину лавочки, затем налил чай в крышку термоса и протянул Анне.
– Угощайтесь, в моей семье было принято делиться.
– Спасибо, – сказала она, немного смущаясь.
