– Ещё. Раз. Вспомнишь. Мою. Дочь. Я. Тебе. Зубы. Выбью.
Эльвира Прохоровна забулькала:
– Ды… Ды… Как…
– А я добавлю. – Ольга поднялась и взялась за коляску со спящим Антошкой. – Римма Генриховна, пойдёмте отдыхать, поздно уже.
Вероника зашептала Максу в ухо:
– Можно, я вместе с Графом у тебя в гладилке переночую?
Макс кивнул:
– Можно. Давай перенесём твой матрас.
Доску с утюгом выставили в коридор. Два матраса заняли всё место в крошечной каморке. Ника с Максом легли, не раздеваясь. Граф потоптался в ногах и забрался между ребятами. Сон не шёл. Ника тихо спросила:
– Макс, что делали твои родители, когда ты ушёл утром?
– Отец спал. Мама борщ варила. – Он вздохнул и добавил: – Из молодой капусты.
– А мы с мамой кофе пили. Она в окно посмотрела, сказала: «Какой воздух прозрачный. Только в июне увидишь такую чистоту красок». Она художницей хотела стать, но не сложилось. А отец… Знаешь, если бы не этот пикник, то с Графом гулял бы папа. Он всегда с ним по воскресеньям гулял. Тогда пропала бы я, а не он. Как думаешь, где они?
– Не знаю. Но надеюсь, что им хорошо.
– Только и остаётся, что надеяться. Может, ещё вернутся?
Макс не ответил. Вероника снова заговорила:
– Если бы я тебя не послушала и поднялась к Егору, то могла бы его спасти.
– Скорее, пропала бы вместе с ним.
– Наверное. Я даже не знаю, что лучше.
– У тебя с ним серьёзно было?
– Если честно, то ничего и не было. Встречались во дворе, трепались ни о чём. Переписывались иногда. Вернее, я сама ему писала. И на пикник сама пригласила. Он согласился. Чтобы отвязалась, наверное.
– Ник, ничего уже не изменишь. Давай спать.
Утром всех разбудил вопль. Ника вскочила:
– Кто это?
– Не знаю, – пробормотал Макс. – Похоже, из женского номера. Пойдём посмотрим.
Кричала Эльвира Прохоровна. Ей вторили Моника с Бриджит и Антошка.
– Растворилась! Исчезла! – Эльвира Прохоровна, бледная, с безумными глазами, показывала на пустую кровать Риммы Генриховны.
Мама Мишеньки запрыгала, захлопала в ладоши, закричала мужу:
– Переход продолжается! Я же говорила тебе! Скоро и нас заберут. А как иначе? Ведь ингрессия Плутона в Водолей, впервые за двести пятьдесят лет!
Макс на всякий случай заглянул в кухню, прачечную и душевую. Риммы Генриховны не было. Ольга, кое-как успокоив Антошку, попыталась вразумить соседей:
– Господа бездомные! Очень вас прошу, прекратите ненадолго сходить с ума. Эльвира Прохоровна, вы видели, как Римма Генриховна растворилась?
– Нет, я просыпалась десять минут назад, она спала. А сейчас она пропала.
– У вас же телефона нет, как вы определили, что десять минут прошло?
– У меня внутренний хронометр.
– Ясно.
Ольга достала телефон из-под подушки и набрала Римму Генриховну. Включила громкую связь. Вместо ожидаемого «вне зоны действия» послышались длинные гудки. После четвёртого Римма Генриховна ответила. Ольга спросила:
– Где вы?
– Оля, у меня консультация по ЕГЭ, работу никто не отменял.
– Так времени шесть утра!
– Вышла пораньше. Мне надо пройтись, настроиться, вспомнить материал. Конспекты ведь тоже пропали. Заодно дошла до нашего двора, покормила голубей. Тут что-то случилось за ночь.
– Что?
– Не знаю. Близко не пустили, но в котловане что-то происходит. Всё, мне надо сосредоточиться, к обеду вернусь.
Римма Генриховна отключилась. Макс посмотрел на Веронику:
– Мне ведь тоже на работу. Жизнь продолжается.
– Я с тобой.
– На работу?
– Нет. Хочу посмотреть, что там в котловане.
– Давай вместе. Времени ещё достаточно.
Ольга прошла на кухню, поставила чайник и включила телевизор. Ника в прачечной искала подходящую одежду, когда Макс закричал:
– Все сюда! Экстренный выпуск!
На экране появился котлован с такими же глянцевыми стенами. Тревожный голос диктора сообщал: «Вчера в Москве исчезло двенадцать домов вместе с находившимися внутри жильцами. По утверждениям очевидцев здания растворились в воздухе. Коммунальные службы и приглашённые на место происшествия сотрудники НИИ отказались дать какие-либо комментарии. В течение всего вчерашнего дня в интернете появлялись ролики с исчезнувшими постройками в других городах, но, поскольку никаких сведений от местных властей не поступало, информацию отнесли в разряд фейковой. По обновлённым данным дома исчезли в Воронеже, Ростове, Курске, Саратове, Самаре, Нижнем Новгороде, Череповце, Былинске и Санкт-Петербурге. О судьбе проживавших в них людей, находившиеся в своих квартирах в момент инцидента, ничего не известно. Следите за событиями!»
Заставку новостей сменила прерванная передача, а люди у экрана так и продолжали стоять в застывших позах. Только Мишенька при всей своей гениальности не постиг значимости момента. Он присел перед Графом и выставил ладошку. Пёс положил на неё лапу. Выходка мальчика привела родителей в чувство.
– Михайло, что за бессмысленный порыв? Тебе пора медитировать, настраиваться на грядущий день и отправляться в сад, – выговорил ему отец.
Мишенька виновато посмотрел на Графа и ушёл за мамой в номер.
Эльвира Прохоровна заглянула в холодильник, покачала головой, надела кардиган и сменила очки.
– Мне тоже пора. Пойду в банк восстанавливать карточки.
Макс с Вероникой вышли из маршрутки. Въезд в квартал оказался перекрыт машиной полиции. Макс зашептал:
– Ника, нас близко не подпустят к котловану. У меня есть идея. Идём в соседнюю высотку, посмотрим с общего балкона.
Вероника кивнула.
С пятого этажа котлован открывался во всех подробностях. За ночь дно затянуло паутиной. По краю ходили люди в защите и пытались понять, с чем имеют дело. Один из исследователей лупил по паутине лопатой. С каждым ударом раздавалось гулкое «бом», будто били по натянутой струне. Другой принёс зажжённый факел и бросил в котлован. Внутри зашипело, показалась бледная струйка дыма, вскоре растаявшая, а паутина вдруг сформировалась в огромный кулак и так вмазала поджигателю, что того отбросило к заграждению. Люди в защите тут же разбежались.
– Ничего себе! Ты видел? Оно живое!
– Ага. И мне это совсем не нравится. Пойдём отсюда.
Ребята брели к остановке.
– Ты куда сейчас? – спросил Макс.
– В универ поеду. Послезавтра экзамен, а у меня ни зачётки, ни конспектов, ни учебников. Загляну библиотеку и попробую у преподов распечатки лекций взять. Макс, а что дальше?
– В смысле? Вечером в центре встретимся.
– Я не об этом. Что вообще будет с нами?
– Думаешь, они…
Ника зажала уши, зажмурилась, заговорила быстро и тихо:
– Нет-нет, не говори! Мы ведь не знаем, что с ними. Пусть будет, будто они уехали. Но если ты скажешь… – Она открыла глаза. – Кивни, если понял.
Макс уронил голову на грудь.
Ника отняла руки от ушей, прерывисто выдохнула и снова спросила:
– Если они не скоро вернутся, что ты будешь делать?
– Меня, наверное, в детский дом определят. Я же несовершеннолетний.
– У тебя что, нет никого?
– Есть. Родственники отца. Только я им не больно нужен. Да мне и самому к ним не хочется. Бухают по-чёрному. Лучше уж в детдом. А ты?
– Мои нормальные. В Нижнем бабушка и тётя по маме. В Вологде – отцовские. Но я к ним не поеду. Знаешь, ты уже спал, а я всё думала. Кто я? Для чего живу? Чего хочу? За меня всё родители решали, что мне есть, как одеваться. Даже куда поступать. Нет, они не ломали, просто я сама не знала, чего хочу. Вот, учусь на экономиста. А зачем? Даже влюбиться нормально не смогла, вцепилась в первого попавшегося. Я тебя старше на два года, а кажется, что наоборот. Хватит, пора взрослеть. Сдам сессию, переведусь на вечерний или на заочку. Устроюсь на работу. С жильём как-нибудь да решится. А после оформлю опеку и заберу тебя из детдома.
Макс хохотнул:
– Вот уж спасибо! Что ж, добро пожаловать в новую жизнь. Мой автобус. До вечера!
Он махнул Нике и исчез в салоне.
Все разошлись по своим делам, Ольга с сыном остались одни. Она раздумывала, чем ей заняться в первую очередь, когда зазвонил телефон. На экране высветилось «Босс».
– Слушаю, Владислав Ярополкович! – бодро ответила она.
– Скворцова, где отчёт? – грозно прорычал он.
– Вы ещё не знаете? Мой дом пропал. Вместе с компьютером.
– Ничего другого я от тебя не ожидал. Из всех домов пропал именно твой.
– Владислав Ярополкович, разве это от меня зависит? Если мне выделят ноутбук и снова отправят документы, я к вечеру всё подготовлю.
– А как мне списывать предыдущий компьютер? Не знаю, как ты будешь выкручиваться, но у тебя два часа на подготовку отчёта. Иначе уволю.
– Не имеете права! Я одинокая мать.
– Ещё как имею! Ты у меня под суд пойдёшь за хищение важных документов и собственности компании.
Босс отключился. Ольга всхлипнула и тут же зажала рот. Не хватало ещё напугать Антошку из-за самодурства начальника. Телефон снова дзынькнул. На этот раз пришло напоминание от банка о взносе по ипотеке.
– Добейте меня уже все разом! Нет у меня денег на новый ноут и ипотеку! Стоп! Почему я должна платить за квартиру, которой нет?
Ольга нажала на указанный в сообщении телефон. Когда на том конце отозвался консультант, заговорила сбивчиво:
– Здравствуйте! Подскажите, у меня через два дня очередной платёж, но мой дом вместе с квартирой пропал. Могу я рассчитывать хотя бы на отсрочку?
– Вы потеряли работу? – спросил бесстрастный голос.
– Нет, пока нет. Но за что я должна платить, если квартиры нет?!
– Банк не несёт ответственности за сохранность жилья. В ваших интересах уплатить вовремя и спросить компенсацию с виновных. Отсрочку мы можем предоставить только в случае потери работы либо трудоспособности. Хорошего дня!
– Да твою ж мать! – в сердцах выругалась Ольга.
Напуганный Антошка заплакал. Вместо того, чтобы успокоить малыша, она заревела с ним в голос.
– Что опять случилось? По кому рыдаем? – В кухню влетела Римма Генриховна.
Ольга выложила обо всех свалившихся напастях. В конце добавила:
– Теперь хоть в петлю. Только определиться не могу, в банке вешаться или на работе.
