Окольцованные тьмой. Слёзы ангела смерти
Валентина Сергеевна Вилеева
Давным-давно жил великий маг. Однажды он доверился человеку, в итоге тот предал их дружбу. Маг выжил и, жестоко отомстив, проклял весь род врага. Ему не стало легче: пустота пожирала душу. Перед гибелью он обрёк собственный дух – переродиться в том же столетии, когда родится его заклятый друг. Если верить легенде, душа величайшего возродилась в двадцатом веке. Час, когда он пробудится окончательно, теперь лишь вопрос времени.Арина Емельянова – одаренная девушка. Она – хирург от бога, но в первой городской больнице у неё словно связаны крылья. Ей довелось повстречать на жизненном пути двух мужчин – лёд и пламя, перевернувших с ног на голову её привычную жизнь. Одному из них Арина однажды обещала создать особого воина, что в воде не тонет и в огне не горит. Удастся ли дочери опального учёного исполнить вожделенную мечту и остаться человеком? Или её поглотит пучина страсти и зла?
Валентина Вилеева
Окольцованные тьмой. Слёзы ангела смерти
Глава 1. Зверь
69 год XVII века
Наша жизнь словно пламя свечи: вспыхивает, пылает и гаснет. Перед лицом смерти все равны: богатые и нищие, праведники и грешники. Только избранные не уходят бесследно: дела их, будь то великие или ужасные, будут помнить века. Может, это и есть бессмертие?
Великая Патриния облачилась в траур как горькая вдова. Вторые сутки были приспущены флаги – империя осиротела. Сложно было предсказать, что ждёт её впереди. Минувшей ночью никто не спал, разве что дети, но всеобщий хаос отразился даже на них. Народ горевал, оставшись без правителя – сурового и справедливого отца; повсюду рыдали женщины, мужчины рвали на себе рубахи. Фениксбургскую элиту было не узнать – все суетились словно муравьи в затопленном муравейнике.
Будто настал конец света, когда последним взмахом громоздкого меча холодная острая сталь уперлась во взмыленную шею владыки земель патринских. На миг меч дрогнул в руках предателя, но двинулся вновь уже с яростной силой, завершив своё грязное дело как мясник, режущий скот. Тронный зал обагрила благородная кровь – все замолкли; свет погас в мудрых карих очах Чёрного Феникса.
Личная охрана императора оказалась в сговоре с врагом. Оставив зал ещё в начале поединка властелина и нечестивца, вооружённые предатели перекрыли все входы и выходы, чтобы никто не помешал злодеянию.
Свидетели не могли воссоздать в памяти деталей тех ужасных событий. Только один из мужей, присутствовавших в тронном зале, помнил всё до мелочей. Им был человек в чёрном облачении, опиравшийся левой рукой на изысканную трость. Он единственный оставался спокойным как статуя и заметил чудовищный страх в малахитово-зелёных глазах отцеубийцы.
Нет ничего ужасней предательства близких; эта семья не была исключением. Ростки обиды и гнева в сердце великого князя Волкова стали полем, поросшим сорняками. Бурьяном ненависти, который он взращивал на протяжении последних двадцати семи лет. Волков вошёл в тронный зал, вооружившись булатным мечом, жаждая забрать жизнь отца в честном поединке. Чёрный Феникс принял вызов, обнажая бесценный клинок, которым высек будущее Великой Патринии. Лезвие легендарного меча императора, искрясь, запылало ярко-красным огнём.
Началась дуэль. Противостояние отца и сына, мудрости и пыла, прошлого и настоящего, любви и ненависти. Во время их смертельной битвы Волков лишился серебряного перстня с волком, воющим на луну; его в час опасности он продевал через толстую цепочку на шее и носил на груди. Сорвав с сына символ великого князя Волкова вместе с цепочкой, император бросил его человеку в чёрном облачении. Тот переместил трость в правую ладонь, покрытую тёмной тканью перчатки, с трудом сжимая рукоять трясущимися пальцами, и ловко поймал перстень здоровой рукой.
Цареубийца уронил оружие, что упало рядом с мечом Чёрного Феникса, и, хватаясь за виски, издал нечеловеческий возглас, напоминающий вой. Плешивая светлая голова Волкова, его рябое лицо, крепкая шея и могучее тело – всё обросло густой волчьей шерстью, белой как снег. Он убрал от расцарапанного чела волосатые кисти широких рук с испачканными в собственной крови когтями. Рухнув на четвереньки, разрывая одежду, князь обратился косматым лютым зверем на глазах у ошеломлённых людей.
Полярный волк кинул на человека с тростью хищный взор, оскалившись, набросился, издавая дикий рёв. Господин в чёрном одеянии не сменил беспристрастного лица, не замедлившись ни на минуту, давая зверю закусить свою трость, он уверенно произнёс: «Электрика миссионэм!» Волк точно ощутил разряд тока – всё тело пронзила невыносимая боль. Лютый зверь заскулил словно жалкий щенок, разжал зубы и, оставив трость, отступил.
Волк не успел перевести дух, как в зал ворвались солдаты, перебившие изменников, – они окружили его. Их острые сабли резали зверю плоть, а пули впивались в тело. Волк насмерть загрыз три десятка солдат, но на их место прибывали другие.
Благородные мужи в панике спасались бегством. Выжить удалось единицам, остальные же кто стал жертвой шальных пуль, кто был разорван чудовищем. Только человек с тростью не сдвинулся с места, сдержанно наблюдая за всей этой картиной.
Хромой ослабленный волк с потрёпанной шкурой, окрасившейся алым, осознал, что обречён. Без перстня он не мог вернуть себе человеческий облик, а значит, отправиться домой. В таком состоянии князь Владимир Андреевич Тёмный, тридцати четырёх лет отроду, основатель семьи Волковых, был опасен как для врагов, так и для своих. Он понимал, что проиграл и больше никогда не прикоснётся к жене, не обнимет сына и дочь, не отметит победу с дружиной сладким вином, не увидит верных холопов. Он сам загнал себя в капкан, став лишь пешкой в чужой сложной игре.
Владимир не хотел встретить смерть в стенах ненавистного дворца. Собрав остатки сил, он избавился от последней преграды: в пару рывков достигнув окна и выбив стекло, выбрался на свежий воздух. Волк нырнул в кусты и пустился прочь, не оборачиваясь и оставляя за собой кровавый след.
У погибшего владыки патринского было всего двое сыновей. Второй из них, Денис Андреевич Тёмный, был ровесником Волка – его разнояйцевым близнецом. Братья были схожи только богатырским ростом и телосложением. Если Владимир пошёл внешностью в родню матери, то Денис был копией отца. Он мог похвастаться такой же густой шелковистой тёмно-русой шевелюрой, такими же бровями, волевым носом, усами и бородой, какие были у отца в его лета. Денис Андреевич прибыл во дворец в военном обмундировании, верхом на благородном вороном коне. С великим князем была его дружина – они подоспели спустя четверть часа после побега Волкова.
Денис давно подозревал, что брат задумал неладное, а за день до трагедии убедился в этом – к нему заявился гонец от правой руки государя. Денис Андреевич собрал своих лучших воинов и отправился в Фениксбург – город, который воздвиг Чёрный Феникс, когда был ещё князем, – столицу Великой Патринии. Путь лежал через лес, тёмные силы замедлили их. Денис и его рать сбились с дороги – они всю ночь и полдня блуждали по лесу, сражаясь со всякой нечистью.
Узнав о гибели отца, Денис Андреевич позволил эмоциям овладеть собой. Он послал в пекло и опустевший трон, и судьбу государства. В его карих очах вспыхнуло пламя; поклонившись мертвецу и забрав окровавленный отцовский меч, Денис поторопился прочь как одержимый демоном. Жажда мести пожирала князя изнутри; он нещадно гнал доброго коня и дружину, пока не обнаружил треклятого зверя.
Они взяли раненного Волка в кольцо в открытом поле; Денис желал лично поквитаться с братом. Грозно зарычав, зверь принял бой.
Бесценный меч отца, заговорённый, извергавший в руках Чёрного Феникса огненные искры, был самым обычным, если к нему прикасались чужие. Ещё как назло в битву вмешалось княжеское войско Волкова, каким-то образом нашедшее их. Люди Владимира узнали о заклятии, которое сделало господина зверем, но не отвернулись от него. Началось сражение не на жизнь, а на смерть.
Дабы уничтожить ненавистного врага, Денис осмелился заключить контракт с высшим демоном огня – Огневедом: до этого дня князь не заимствовал его силу. Теперь же он готов был принести в жертву Огневеду лучших воинов, даже собственное тело, лишь бы только повергнуть убийцу отца.
Их битва продолжалась целые сутки: на поле, утонувшем в кровавом месиве, полегло очень много людей. Из них две сотни были воинами князя Волкова, остальные – все лучшие солдаты его брата, большинство из которых погибло не от вражеских сил, а став жертвой, которую Денис преподнёс Огневеду.
Израненный зверь в последний раз взглянул в небеса и упал без сил в затоптанную рожь – брат пронзил его сердце мечом Чёрного Феникса. Жизнь князя Волкова оборвалась; как только это произошло, звериная туша обратилась человеком, изувеченным до неузнаваемости.
Денис сам едва устоял на ногах, опираясь на отцовский меч; раны, полученные в битве, не были глубокими, причиной его неутешительного состояния был Огневед, спаливший князю лицо и оставивший смертельные ожоги по всему телу.
К Денису Андреевичу подоспели сыновья с подкреплением. К нему вернулся рассудок незадолго до неизбежного конца.
– Не добивайте выживших волковских солдат, позвольте им забрать тело лорда и передать семье, – попросил он сынов, харкая кровью, ощущая, как остатки демонической энергия Огневеда поражают внутренние органы.
– Мы исполним ваше назидание, батюшка, – ответил старший из троих сыновей Дениса Андреевича, пришедших на кровавое побоище. Он едва сдерживал эмоции, стараясь быть сильным перед младшими и подчиненными. По щекам среднего княжеского сына текли скупые слёзы, а младший рыдал.
– Дети мои, живите достойно… – продолжал Денис Андреевич, чувствуя, как ускользает жизнь. Вытащив легендарный меч Чёрного Феникса из земли, он вручил его первенцу – князю Денисову. – Оставляю будущее нашего рода на тебя!
– Я не подведу вас, – громко произнёс князь Денисов, держа бесценный меч деда в сильных руках. – Отец!..
Денис Андреевич, печально улыбнувшись, рухнул замертво рядом с убитым братом.
Глава 2. Склеп
Вторые сутки пустовал патринский престол – вокруг него не утихала буря. Основные наследники Андрея Всеволодовича Тёмного были мертвы, а их сыны – великие князья Волков и Денисов, не вызывали у народа доверия. Первый был ещё несмышлёным отроком и сыном цареубийцы, второй – пылким молодым человеком, озлобившимся на весь мир после гибели отца.
По всей стране словно чума разошлась недобрая молва. Якобы на внуков Чёрного Феникса было наложено проклятие и не люди они вовсе, а демонические сосуды. То были только слухи, никто открыто не посмел даже заикнуться о причастности тёмных сил.
Официальная картина была следующей: старший сын императора, задумав государственный переворот, заколол отца. Владимир Тёмный с юности разводил волков; по версии следствия он натравил свою лютую стаю на людей при попытке взятия дворца. Далее дружины великих князей сошлись в смертельной схватке на кровавом побоище в борьбе за трон. Волков был повержен мечом брата, но его люди, жаждая отмщения за смерть господина, подожгли поле боя.
Главный императорский советник напомнил благородным умам Великой Патринии о воле покойного властелина. Согласно ей в случае неспособности его сыновей и их потомков занять престол власть переходила князю Светлому. Последняя воля отца была для подданных законом. Совет единогласно поддержал это решение.
В полдень у ворот летнего дворца скопилась многочисленная толпа; солдаты вынудили людей расступиться и пропустить чёрный экипаж. Резвая тройка доставив мрачную карету ко дворцу, остановилась у парадной лестницы – её чинно встречала прислуга.
В экипаже находились двое – удалой гвардеец и господин в тёмном плаще, чью светлую голову покрывал капюшон. Последнему, великому князю Платону Тимуровичу Светлому, племяннику покойного императора, было тридцать семь лет. Он вертел тонкими длинными пальцами шахматную фигурку из слоновой кости – короля. Покачиваясь вперёд и назад с широкой улыбкой на тощем бледном лице, Платон тихо и невнятно повторял: «Почему из всех он выбрал меня, несчастного?..»
Гвардеец достал серебряную флягу, открыл и, принудив князя пригубить сладкую вязкую жидкость, завинтил крышку и убрал флягу за пазуху.
– Чем ты меня напоил, нечестивец? – простонал Светлый, поморщившись, вспоминая сладко-противный вкус напитка; солдат оставил его вопрос без ответа.
– Вы все будете гореть в аду! – молвил Светлый, уставившись на шахматную фигурку.
– Мы прибыли во дворец, – беспристрастно сказал гвардеец; на его бравом лице отражалось спокойствие, а взгляд выразительных чёрных глаз был холодным как лёд.
– Уже… В этот склеп! – отозвался Платон Тимурович, зажав в потном кулаке короля из слоновой кости.
Слуги и сопровождающий хотели помочь князю покинуть карету, но в него точно бес вселился – он принялся отбиваться, издавая душераздирающие вопли:
– Никуда я с вами не пойду! Оставьте меня, изуверы!
– Ваше высочество, не гневайтесь! – сказал прислужник – статный мужчина в летах. – Вы – надежда Великой Патринии!
– Ах ты, безродный! Вздумал потешаться надо мной! – бледное лицо Платона налилось кровью, он стал весь взмыленный; князь окровавил прислужника. – Здесь обитают змеи и черви… Не хочу, чтобы этот дьявольский венок впивался в мою плоть! Пусть ваш светлейший сам… – он не закончил – резко закололо в груди, будто незримая сила сжала его сердце.
Князь Светлый побледнел. Голова сделалась тяжёлой, руки перестали слушаться – шахматная фигурка выскользнула из ослабевшей ладони. Ноги покосились – он едва не упал, но слуги придержали его.
– Я всё сделаю… – простонал Платон дрожащим голосом, – пощадите, молю…
Приступ отпустил, но Платону Тимуровичу понадобились носилки, чтобы подняться во дворец. Князя Светлого, словно растение, внесли на стуле-носилках в просторный мрачный зал. С того дня, как Чёрный Феникс лишил его отца головы, а мать и остальных детей приказал сжечь живьём вместе с родовым поместьем, Платона держали как узника в неприступной крепости. Ему сохранили жизнь, поскольку благородный повелитель пощадил юродивого трёхлетнего мальчика.
Светлый был никому не нужен на протяжении тридцати четырёх лет, и вдруг о нём вспомнил один из бывших псов треклятого Андрея Тёмного. Человек, принимавший активное участие в расправе над родными Платона Тимуровича, и прислал за ним свою пешку. Светлый знал одно: ему придётся провести остаток дней в качестве куклы-марионетки.
Платон и плакал, и смеялся, покачиваясь на стуле-носилках, но стоило ему заметить на себе взгляд ненавистного злодея, как в его светло-зелёных глазёнках отразился предсмертный страх.
– Его высочество прибыли! – объявил слуга.
Эта новость заставила уголки тонких губ человека в траурном камзоле – чёрном как непроглядная тьма, опуститься.
– Его величество, – поправил он прислужника леденящим душу голосом. – Сопроводите императора в его покои и подготовьте для предстоящей церемонии.
– Будет исполнено!
Слуги поспешили выполнять указания лорда, которому вторые сутки подчинялся весь императорский дворец.
* * *
Как только прислужники вместе с Платоном Тимуровичем скрылись с глаз, господин в траурно-чёрном камзоле, вздохнув, направился к балкону по мраморным плитам. Он опирался на изысканную трость, чью рукоять украшал фамильный герб с белым тигром. Лорд передвигался медленно, протяжной походкой, как старик или тот, кому больше некуда было спешить.
Его длинная густая шевелюра, чёрная как смоль, с проседью на висках, ниспадала на плечи. В день гибели императора во дворце накрыли все зеркала; траур по Чёрному Фениксу продолжался, но из-за неуклюжести молодого слуги с одного из зеркал соскользнуло белое полотно.
– Ваша светлость… – испуганно пролепетал прислужник, ощутив на себе тигриный взгляд выразительных бледно-голубых очей лорда. Юноша покрылся испариной и, припав к его чёрным туфлям с серебряными пряжками, простонал: – Я достоин смерти!
Лорд увидел в зеркале своё отражение: его тёмные брови не дрогнули, прямой нос слегка покраснел, но по впалым щекам и массивному подбородку текли слёзы. Достав платок, он торопливо стёр их с худого гладковыбритого лица, на котором почти не было морщин, хоть ему в спину дышал шестой десяток.
– Юноша, встань с колен, – лорд обратился к молодому слуге, – никогда не говори о смерти так легко.
Молодой прислужник, поднявшись, уставился в пол. Мрачный лорд убрал платок и, велел слугам:
– Откройте зеркала! – и проследил, как они, засуетившись, поспешили исполнить приказ.
– Здесь нет его души, – чуть слышно прошептал он самому себе. Уверенно сжимая рукоять изысканной трости, лорд шибче зашагал к балкону.
Клаудий Александрович Дымов, как звали мрачного лорда, был от природы высоким, но сильно сутулился и казался ниже на целую голову. Его тело, когда-то сильное и тренированное, принадлежавшее воину, за десятки лет странствий потеряло свой шарм. Оно лишилось большой части мышечной массы, ссохлось и теперь было болезненно-худым. Большая часть жизни, проведённая в изгнании, расставила приоритеты: тренировкам физическим он предпочёл интеллектуальные.
Тридцать два года назад он в один миг потерял всё, чем дорожил. Богатство, власть, целый город – Дымов, родину; был разлучен с женой и детьми. Истощённый пытками и глубокими ранами, в одной окровавленной рубахе, он был брошен на горячий песок в пустыне за пределами Великой Патринии. Таким было проявление милосердия повелителя, заменившего казнь на публичные телесные наказания и изгнание.
Глава 3. Демон
Клаудий ни на миг не забывал, как от него – преданного вассала и сподвижника великого государя, лучшего друга короны, светлейшего князя – избавились, словно от мусора.
Быть рождённым в семье колдуна во времена, когда магия под строгим запретом, – такая себе перспектива. Даже если ты дитя древнего княжеского рода. Клаудию «повезло» родиться в пятницу тринадцатого числа; был июнь, но той ночью пошёл снегопад. Все водоёмы города покрылись тонким слоем льда, а в старинных каминах родового замка Дымовых вспыхнуло неистовое пламя, меняя цвета, становясь то светло-зелёным, то синим, то пурпурным, то ярко-рыжим, то рубиново-красным; в семье Дымовых подобное явление встречалось впервые. Клод бы рождён, чтобы стать величайшим из магов, но отец отказывался обучать его колдовству.
– Ты не маг. В тебе нет маны, – жестоко отвечал князь Дымов, пресекая все попытки сына научиться семейному делу. – Ты слабый, самый слабый.
Маленькому Клаудию было до слёз обидно слышать от родителя эти страшные речи. По рассказам маменьки Клод родился крепеньким и здоровым, но стал худощавым, бледным и хворым к четырём годам, когда начал интересоваться магией. Отец заставлял сына на ночь принимать противнейшее лекарство, что было горше полыни; после этого лекарства мальчик был как пришибленный, а на утро с трудом поднимался с постели и, страдая от сильных головокружений, не мог передвигаться дальше своей опочивальни без посторонней помощи. К вечеру недуги понемногу отступали: к мальчишке возвращались желание играть и аппетит, но приходил отец, насильно давал ненавистное лекарство, и всё повторялось по кругу.
Клоду не позволяли водиться со сверстниками: благородные дети могли от него заразиться, а отпрыскам черни запрещалось даже говорить с княжеским сыном. Маленький Клаудий общался с взрослыми людьми, поэтому и сам часто рассуждал как взрослый. Правда, в девять лет у него появился друг-ровесник. Им стал мальчик с необычной кожей: холодной и прозрачной, как кристаллики льда, но прочной, как алмаз; по венам, артериям и капиллярам странного ребёнка текла синяя кровь. Прямые длинные волосы этого создания имели бирюзовый оттенок, а большие грустные глаза были небесно-голубыми. Его звали Яс.
Яса никто не видел, кроме друга; маленький демон прятался от родителей Клаудия, больше всего опасаясь его отца. Порой Клод и сам думал, что Яс – воображаемый друг, но снова убеждался – настоящий!
Они познакомились знойным летним днём – в день рождения Клаудия. Князь Дымов был очень занят и поручил передать лекарство сыну служанке; девушка поторопилась и, споткнувшись на лестнице, пролила содержимое доверенной чаши. Страшась наказания, служанка смолчала о случившемся и дала княжичу чашу с обычной водой. На рассвете Клод впервые за долгое время ощутил прилив сил. Он сбежал из покоев и, тайком покинув унылый замок, резвился у пруда, любуясь красотой природы. Там, среди камышей, он столкнулся с маленьким печальным незнакомцем; Яс был серьёзно ранен и голоден. Юный демон едва держался на ногах, он очень испугался Клода и, поскользнувшись, повалился в камыши.
