– Сегодня был обход у этого выдумщика. – Она показывает рукой на сидящего и говорит так, чтобы муж обязательно услышал ее слова. – Доктор, лечащий его, спрашивает: «Как вы себя чувствуете? Хорошо?» Моему делать нечего, он и отвечает: «Хорошо!»
Ох и боевая подруга у инвалида-колясочника! И артистка.
Я навалилась на стену, думая об успешном окончании разговора. И была понята правильно. Она сразу подошла ко мне вплотную. Развернулась в сторону мужа. Показала на него пальцем и грозно спросила меня:
– Скажите, пожалуйста, доктор, сейчас у него глаз косит?
Я вспомнила о позднем времени и собралась уйти. Но коса нашла на камень. Черноволосая разошлась не на шутку:
– Скажите мне прямо: его глаз косит? Я вам сама отвечу: косит. Потому что он наврал. Он хотел очень домой и обманул доктора. И нас выписали. Вот идем до дому, до хаты.
Горячая супруга разом «сдулась». Стала обыкновенной женой и скомандовала помощникам:
– Привал окончен, ребятки. За дело!
Вновь протопали по лестнице шаги, и процессия двинулась вниз. Я посторонилась.
В тот момент, когда инвалида проносили на коляске мимо меня, он поднял свой взгляд, проникнув напрямик в душу.
Человеческим языком это не объяснить. Мы разговаривали сердце с сердцем.
Оказывается, мужчина любит свою семью, молится за нее, скучает без нее. И этот свой поступок не мог не совершить! Я увидела на его шее золотой крестик. У нас у обоих Бог стоит в жизни на первом месте. А на втором – семья.
Друзья пронесли коляску вниз, но сидящий на ней все выворачивал свою голову на меня. Я одобрительно закивала головой и показала ему поднятый вверх палец в собранном кулачке. И удвоила свое восхищение им, добавив и второй кулачок с поднятым пальчиком.
Двинулась дальше. Наличие коричневатого бланка, видимо, сыграло роль местного пропуска. А вот и нужное отделение. Остановилась перед пластиковой дверью, собираясь с мыслями. Само собой получилось, что я начала читать объявление, написанное от руки: «Всех больных закапывать в 7 утра». Открываю дверь. Смело подхожу к дежурной медсестре на посту. Говорю:
– Здравствуйте. Позовите, пожалуйста, матушку Галину.
– У нас нету такой, – не мешкая ни секунды, отвечает она мне. Видя мое удивление, добавляет: – Мне пришлось на посту провести двое суток. О матушке мы бы знали, конечно! – и склонилась пониже над медицинским журналом, считая вопрос исчерпанным.
Эх, медсестричка, не на ту нарвалась ты. Я села рядом на стул и приготовилась «надоедать». А что мне оставалось делать?! Уходить домой с пакетами? Жаловаться идти? На кого? И вообще это не мой стиль жизни.
– Милая девушка, пожалуйста, позовите матушку Галину. Она точно у вас здесь.
– У нас в отделении матушки Галины нет. Я вам ответила уже. – Медсестра повысила голос. – Идите поищите по другим этажам и отделениям.
Голос ее увеличился на несколько децибелов. Можно сказать, что она кричала на меня.
Вдали показалась ее коллега. Набрав неимоверное количество воздуха в легкие, моя медсестра как крикнет в ее сторону:
– Злата! У тебя матушка Галина есть в палатах?
На шум стали выглядывать из комнат пациентки.
– Матушки Галины у меня нет, – громко отвечает Злата и идет дальше по своим делам.
Моя жесткая медсестра поднялась со стула, помолчала, обдумывая верное предложение, адресованное мне.
Я поняла невозможность продолжения разыскивания матушки в такой обстановке. Извинилась и собралась развернуться к экзиту*. Вздрогнула от неожиданности, так как мне на плечо легла чья-то ладонь.
Позади меня стоит молодая красивая женщина. Волосы ее, коричневые и кудрявые, так забавно обрамляют без единой морщинки лицо. Она улыбается нам обеим, волей-неволей показывая идеально белые зубы.
– Я матушка Галина. Вы что-то хотите спросить?
Медсестра моя готова была провалиться на этом месте, но пол был цементный. Поэтому она просто уселась за свой столик. Наклонила голову пониже. И принялась дальше исследовать профессиональный журнал.
Мне стало так забавно! Я улыбнулась матушке. Взяла ее под локоть и предложила сесть в маленьком фойе, на мягких диванчиках.
Замечательно оформлено помещение для встречи с родными! Мы удобно сели на диван, находящийся между двумя раскидистыми китайскими розами.
Честно говоря, я вспомнила о ждущих меня дома детях. Но возможность разгадки странной истории взяла верх.
– Ну, здравствуйте! Меня зовут матушка Галина. Я вас внимательно слушаю. – Красавица матушка отклонилась на спинку дивана.
– Меня зовут Ксения, – начинаю я повествование. – Живу с семьей в доме, где в соседнем подъезде живет сестра вашей тещи. Она меня очень просила привезти сюда пакеты. Я согласилась. Привезла, они в комнате «Передачи передач».
Матушка кивнула в знак признательности и сказала:
– Спаси вас Господи! Вам идти, наверное, надо?
«Надо, Ксения, надо. Конечно, надо».
Но как я могу уйти, не узнав чего-то? Сама себя ругаю: «Ксения, любопытство – это грех*. Поднимайся и уходи по своим делам. Всё. Миссия окончена». А мне не уходится!
Я проиграла в этой борьбе. Открываю рот и спрашиваю:
– Матушка Галина! Почему никто не знает в отделении о том, что вы супруга священника?
Она захохотала сразу и весело.
– О! Это отдельная история. Вы торопитесь?
Моя голова начинает выписывать неопределенные движения, которые можно трактовать как угодно. Одновременно кисти рук проделывают точно такую же комбинацию.
– Ясно! – Матушка сияет от счастья. – Расскажу. Слушайте. Муж мой исмаилитский перс, чистокровный. Матушка моя кержачка-чалдонка. Это сибирская народность, происходящая от старообрядцев с Дона. Отец у меня обрусевший француз. Семья у нас вся крещеная, постоянно причащаемся. Но документы есть документы. По паспорту я Гульнора Алишерова. Переделывать документы не собираюсь, – Рассказчица задумалась, вспоминая свое, личное. Тряхнув головой, продолжила: – Выйдя замуж и поменяв фамилию, сильно стала замечать, что окружающие люди делали выводы обо мне по фамилии. При этом они чаще всего совершенно не знали меня лично. И постоянные вопросы ко мне: а что? а как? а почему? – Матушка изменилась в лице.
«Ксения, что ты наделала?! Ты досадила человеку. Беременному!» Я зашуршала сумкой, собираясь извиниться и уйти. В этот момент матушка Галина засмеялась.
– Недавно случай был забавный. Лежала я со старшим сыночком в больнице. В палате нас четверо мамочек. Никто меня ни о чем не спрашивает. И хорошо! Я замечала всего лишь то, что иногда при входе в палату прерывался их совместный разговор. Наступил день, в который соседка с ребенком выписывались. Она накрыла маленький стол на прощание. Женщины и я ели, делились рецептами, общались. Та, которую выписывали, предложила тост: «Давайте выпьем за мусульман, которые окрестились в православии!» По ее разумению выходило, что это я мусульманка. Бывшая. Крест они на мне каждый день видели. Пришлось много в тот день мне высказать. И с той поры, помня о душевной натуге после таких слов, я решила молчать. Пусть что хотят думают. Главное, чтобы Бог знал, кто я есть!
– Да, матушка! Я о такой стороне жизни и не задумывалась. Вы извините. А если кому-то действительно вы нужны?
– Не переживайте, – матушка погладила мою руку, – Бог все управляет. Вы сейчас встанете и уедете по своим делам. А мои дела… – Собеседница залилась смехом. – Поверьте, мои дела с этой минуты только начинаются. Вот теперь узнали – и начнутся вопросы. А я выиграла время, належалась, отдохнула. Теперь можно и проповедовать. Денек дадут мне отдохнуть. А потом всё. Тишина нам только снится! Такое паломничество начнется в мою палату – мама не горюй! Сначала придут подкованные. Затем начнут приходить для разговора стеснительные и робкие. И темы будут самые разные: от триединства Бога до сына-подростка. Вот и мое служение таким образом совершается. – Матушка смеется.
Такое впечатление, что она смеялась бы и без меня. Так рада она этой теме. В фойе вышла техничка. Обвела взглядом диванчики:
– Матушка, пройдите на процедуры, пожалуйста, – и удалилась.
Рассказчица встала. Мы пошли к разным дверям. На прощание она сказала:
– Началось!
Мы посмеялись, помахали друг другу ладошками и разошлись.
На выходе из фойе меня остановил охранник:
– Уважаемая, халат верните!
Оказывается, я в раздумьях пошла к выходу в медицинском халате.
Хорошо, что напомнил. Подойдя к окошку «Передачи передач», я вернула халат. Написала на листочке: «Матушка, 2-й этаж». Вложила его в принесенные мною пакеты и стала уходить. Вдогонку слышу окрик дежурной:
– Вы уверены?
– Более чем! – был мой ответ.
Выйдя на улицу, за больничные ворота, огляделась. Только-только начали опускаться сумерки. Природа замерла. Все тихо. В поле моего зрения попала знакомая припаркованная машина. Я подошла ближе. Да это же Ромы, кума* моего!
Окна тонированные, много не увидишь. Постучала. В ответ – молчание. Открываю дверь. А там такое! Я попала в настоящий кинотеатр. С кукурузными палочками, орешками, лимонадом и шоколадками. Милые мои дети! Вы мои счастье, радость и веселье.
– Мама!
– Привет, мам!
– Садись быстрее смотреть.
– Самое интересное началось.
– Кума, здравствуй! – с дальнего сиденья выглядывает кум.
Я так обрадовалась моим деточкам с кумом, что не сразу поняла их странное геоположение. Спрашиваю всех:
– А что это вы тут делаете?
Машина затряслась от детского и взрослого смеха.
Дети осознали долгосрочность своего пребывания в замкнутом пространстве. Повыскакивали на улицу. Встали под развесистыми серебристыми тополями. Под руководством Максима, на радость прохожим, принялись дружно делать зарядку. Кум появился последним.
– Здоровеньки, кума!
– И вам не хворать.
Мы обменялись рукопожатиями и отошли присесть на скамейку.
– Рассказывай, кум, как ты докатился до такой жизни?
Он задорно рассмеялся в ответ:
– Охотно.
Немного успокоившись, жестикулируя руками и постоянно хихикая, начал свой рассказ:
– Жили-были в лесу маленькие белки. Однажды мама говорит им: «Дорогие мои, попрыгаю я по деревьям, поищу вам самые вкусные орехи – кешью. Только вы сидите тихо! Из дупла не выглядывайте!» Сказала так мама-белка им и прыгнула из дупла далеко-далеко, на самое высокое дерево». – Кум начинает смеяться, вспоминая об одному ему ведомом событии.
Я глянула на физкультурников и замерла: Христина энергично объясняет столпившимся прохожим, как правильно следует приседать, не травмируя спину. Во дает! Выросла доча! Возвращаюсь к оставленному разговору и слышу:
– В общем, медведь им говорит: «Вылезайте из дупла, пройдем по лесу, я соберу вам малину и грибочки». Но маленькие белочки попросили его самого залезть к ним и угостить малиной. Пришлось медведю залезать в дупло, угощать белочек малиной. Так и сидел он в гостях. Прошло время, и мама-белка вернулась с полными карманами орешек кешью.
Я угадываю конец и говорю куму:
– Вот и сказки конец, а кто слушал – молодец!
Мы оба засмеялись, смотря на бегающих вокруг посадок детей.
– Все-таки ты как здесь с ними оказался? – задала я свой ждущий в очереди вопрос.
Вместо ответа кум опять начинает хихикать. А мне не до смеха. Хочется услышать скорее. Наконец он смилостивился и сказал:
– Иду я, значит, мимо вашего дома по тротуару. Вижу: огонек горит. Дай, думаю, зайду в гости, с крестницей повидаюсь. Посидели, поговорили. А потом и поехали сюда все вместе. Ты что, не рада?!
Кум отвлекся на рассматривание марширующих детей. Я, конечно, рада. Неожиданно, да и все. Чего тут говорить? Кум продолжает:
– Сели мы в мою машину и приехали к тебе. Позвонили, а ты трубку не берешь – занята, стало быть. Посмотрели на часы – надо немного подождать. Тогда я достаю вкусняшки из пакета. Компьютер из сумки. И начинаю твоих детей, мою крестницу развлекать. Как-то так! – Кум снова смеется.
Я поняла! У детей и кума есть какой-то свой секретный секрет. И мне он о нем не рассказывает. И молодец! Но я-то знаю: со временем их секрет все равно окажется и в зоне моего доступа.
Подошли дети. Мы уселись в машину. Кум рулил надежно и плавно. Дорога была свободной, ровной и такой желанной. Благополучно довез нас до дома. На часах 20:24.
Покидала я машину усиленно кряхтя и охая. По лестнице шла… Нет, я не шла, а брала приступом каждую ступеньку. Дверь! Красавица! Милая! Родная! Достаю ключ и начинаю открывать вход в покой, отдых и еду. Деточки молча облокотились на стену подъезда. Устали, наверное. Дверь не поддается. Я не могу поймать нужный ракурс, чтобы открыть. Наклонилась пониже. Присмотрелась и вставила ключ в скважину. И чуть не получила по лбу! С той стороны двери заскрежетал замок. Я улыбнулась, предвидя встречу с тем, кто услышал наши потуги.
Входная дверь открывается, и оттуда появляется наш сосед снизу. У всех Свистунов на лице написана одна и та же эмоция: а что вам надо?! Первым в себя пришел сосед:
– А что это вы тут делаете? – и стоит, не шелохнувшись, в проеме.
Пока я подбирала нужные слова, адресованные ему в ответ, сосед поднял вверх указательный палец и произнес:
– Ваша дверь этажом выше, граждане.
Дружный обоюдный смех заменил все вопросы, ответы, извинения и оправдания!
Войдя в дом, на этот раз свой, мы были встречены деточками и их любовью.
Куда деваться от многочисленных вопросов, которые всегда появляются в семье по прошествии дня? Поговорив с детьми полчаса, я уселась на мягкое кресло, склонив голову набок. Сказать, что я устала? У меня каждый день такой! Тогда что? Наверное, устала от эмоционального наполнения дня.
Пошумев немного по квартире, дети собрались в дальней комнате. Сквозь такую желанную, мягкую и теплую дрему слышу их смех и реплики. Пора их спать укладывать, однако!
– Мама, к нам стучатся! Мама, к нам стучатся! – без конца повторяет в моем сне Верочка. – Мама, в дверь стучатся, – затевает она вновь и вновь.
