Борис Петров "Синица в руках"

– Нет, некрасивая, – ехидно улыбнулся Игорь, за что тут же получил ложкой в лоб.

– Хам! И чего я тебя в гости позвала?

– Ты меня не так поняла. Я пока не могу подобрать слова, – начал оправдываться он, вертя в голове весь свободный словарь, подбирая нужный эпитет.

– Мне надо еще подумать.

– У, думай, думай, – фыркнула Катя, унося тарелки в ванную.

– Расскажи о себе? – спросила Катя, разливая чай.

– Да особо нечего рассказывать. Довольно пустая жизнь. Родился, учился, потом опять учился, непонятно зачем, работаю. Ни семьи, ни детей. Ничего особенного.

– Грустно, как-то. И что, нет ничего, даже увлечение?

– Раньше было, сейчас все забросил.

– А чем занимался, почему забросил?

– Музыкой, гитарист-любитель, – он изобразил руками гитариста виртуоза, – не до этого теперь, одна работа, вот и все.

– Песни поешь?

– Нет, не пою, мне мой голос не нравится, противный такой, – он поморщился.

– А я пою, меня бабушка научила.

– Споешь что-нибудь?

– Сыграй, тогда спою! – увернулась Катя.

– Хорошо, я запомню.

– Запоминай, – она пожала плечами, – опять все спуталось.

Катя положила на стол заколку и распустила темные волосы по плечам, строгость прически улетучилась, и на него смотрела простая красивая женщина, выискивая ответы в его смущенных, слегка опущенных глазах.

– А как мы дальше будем? – решился Игорь, собирая всю силу воли, твердо смотря ей в глаза.

– В смысле? Ты завтра уедешь. Вот и все. А чего ты хочешь?

– Не знаю, но…

– Так узнай, а потом говори! – воскликнула она, сверкнув гневно глазами. Он опешил от ее поведения, выдав это лицом. Катя, распаляясь, неверно понимая его реакцию, вскочила.

– Продолжения хочешь? Тебе же, конечно, рассказали, сколько тут что стоит, да? Нашелся тут, московский мажор! Так вот что, я тебе не всякая там, вырядился он тут! Да вам всем только одно и нужно!

Она резко дернула за молнию курточки костюма, обнажив плоский белый живот и небольшую грудь, спрятанную в простой белый лифчик.

– Пять рублей, понял? Потянешь, нет? – закричала она, покраснев.

– Десять, – не поддаваясь на ее истерику ответил Игорь.

– Что десять?!

– Дам десять рублей, – он встал и, взяв кружку, ушел в ванну.

Катя стояла посреди комнаты, открыв от возмущения рот, не в силах выговорить ни слова от накатившего на нее гневного оцепенения. Игорь вернулся и молча вылил ей кружку холодной воды на голову. Катя изумленно смотрела на него, медленно остывая, Игорь протянул ей полотенце со словами: «Вытрись».

Катя послушно вытерла лицо и шею и застегнула курточку.

– Садись, – приказал Игорь, она села на свое место.

– Я не буду спорить, что мне этого тоже надо, как ты выражаешься. Но не только этого, понимаешь?

Он встал и стал ходить по комнате, ероша волосы на голове, не в силах больше бороться с волнением.

– Я не знаю, что это, но не хочу, понимаешь, не хочу, чтобы все закончилось здесь и сейчас.

– Но зачем я тебе? Как, как ты себе это представляешь? – Катя плакала от досады на него, на себя, давшую волю своей наболевшей истерике.

– А что, что нам мешает? Расстояния? Ерунда! – воскликнул он. – Давай поедем отпуск вместе. Я не сделаю ничего, чтобы тебя могло оскорбить. Но надо попробовать, ты сама это чувствуешь, не ври хоть себе.

– Я… я, не могу, – заплакала она, закрыв лицо руками. – Не могу, не могу, не могу…

– Не понимаю, объясни, – он встал рядом с ней на колени, деликатно взяв за плечи.

Катя уронила свою голову ему на плечо и зашептала жарким дыханием: «Мне надо работать, понимаешь? Мне нужны деньги, а меня увольняют. Я не имею права».

– Ты не имеешь права? Кто это решил?

Катя нежно посмотрела блестящими от слез глазами и поцеловала его в губы, обжигая его жаром своих чувств.

– Не терзай меня. Я просто не могу.

– Не согласен, не согласен! Черт возьми! – неожиданно для себя, Игорь с легкостью поднял ее вместе со стулом, держа на весу возле своего лица. Катя негромко охнула от резкого подъема, от удивления широко раскрыв глаза. – Так не будет, слышишь?!

– Опусти меня, ну, что за игры? – Катя слегка повеселела, гладя его напряженные плечи. – Ну, не дури.

– Не отпущу! Не отпущу, никогда!

– Ты уверен, что тебе это надо? Я же не камень, пожалей меня.

– Уверен. Я никогда в своей жизни еще не был так уверен!

– Отпусти меня! – потребовала Катя и еще раз поцеловала. – Я согласна, согласна! Отпусти же!

Игорь отпустил ее на пол и устало сел на свой стул. Они долго еще смотрели друг на друга, глупо улыбаясь, Катя утирала последние слезы ладонью, второй рукой она крепко сжимала его пальцы.

– Тебе пора, – Катя вздохнула, опасливо  глядя на часы.

– Давай свой номер,  Игорь достал телефон.

Катя продиктовала ему номер, он тут же набрал его, проверив, не обманула ли. В мессенджере тут же появился новый контакт с маленькой птичкой, вместо фотографии.

– Это ты? – спросил он. – Что это за птица?

– Синичка, – пожала плечами Катя. А сбрось мне мою фотографию, а?

– Ты когда будешь дома?

– Через неделю, может чуть позже. Но ты так сильно не торопись, ладно? Дай мне время, – суетливо заговорила Катя.

– Я не буду тебя неволить, но и на поводу у тебя идти отказываюсь.

– Хорошо, я согласна. Позвони мне, как домой доберешься, хорошо?

– Конечно, позвоню.

– Все, тебе надо идти, – голос ее дрогнул.

– А что случилось?

– Пожалуйста, не спорь.

– Я тебе завтра вечером позвоню, хорошо? – спросил Игорь, уже одетый, с наглухо завязанным Катей шарфом.

– Хорошо, я буду ждать, – она притянула его к себе и быстро поцеловала.

– Всё, иди уже!

Выйдя из общежития, он так и не понял ее опасений, в коридорах на него никто не обратил внимании, редкие жильцы молча шли по своим делам, уткнувшись в телефоны.

Ветер на улице разгулялся, неистовствуя и продувая насквозь толстую робу. Игорь спешил в свой корпус, не замечая, как еще от ее общежития за ним следовали две фигуры в безликой робе.

– Эй! Закурить не найдется? – окликнул его сиплый голос на лестнице, ведущей вниз к его корпусу.

– Не курю, ребят, – только и успел ответить он, почувствовав обжигающую боль, от вонзившейся в его живот холодной стали.

– Тебе же говорили, чтобы ты сидел дома! – шепнул ему второй голос, выдернув нож и толкая его вниз.

– Ты че? Я на мокрое не подписывался? – зашипел первый, видя, как тело Игоря кубарем катится вниз по металлической лестнице.

– Заткнись, козел! Валим! – шикнул второй, и они убежали наверх.

2.

В комнате было тепло и очень сухо. Стоявший рядом с принтером увлажнитель изо всех сил пылил  водяным туманом, но датчик упрямо не хотел двигаться дальше 15%. Принтер тихо зажужжал, и из него снова вылез абсолютно чистый лист.

В комнату вошел высокий мужчина в синем зимнем комбинезоне, на голове крепко держалась белая каска, насаженная на толстую вязаную шапку, лицо было покрыто белым инеем, нос слегка посинел.

– Ох, ну и морозец сегодня, аж зубы ломит! – Антон с трудом расстегнул ремешок каски, еще не оттаявшую за переход по длинному коридору между рабочими корпусами, замерзшие, даже сквозь двойные перчатки, пальцы не слушались, молния на куртке долго сопротивлялась, перекошенная от мороза.

– Антон, наконец-то ты вернулся. А то я никак не могу распечатать отчет, посмотри, пожалуйста, – обратилась к нему сидевшая у окна женщина с пышной прической, на вид ей было уже за пятьдесят, но поговаривали, что значительно больше, косвенно это подтверждалось желанием отдела кадров каждую вахту отправить ее на пенсию, но главный энергетик отменял это решение, видя, какую смену ей готовят.

– Да. Что-то я задержался, скоро же сводку отправлять. Сейчас поправим, Маргарита Федоровна, – Антон стянул с себя дубовые штаны полукомбинезона, ощущая легкое покалывание во всем теле, отходившем от ледяной стужи, внезапно накрывшей месторождение. – Так-так. Я сейчас второй поставлю.

Антон достал из тумбочки второй увлажнитель и поставил его совсем рядом с принтером.

– У меня что-то горло першит, – пожаловалась  Маргарита Федоровна.

– Еще бы, – бодро ответил Антон. – Вы бы знали, какой там ветер поднялся, ни зги не видать, влажность ноль, минус сорок пять, ух, благодать!

– Кошмар какой! Я, наверное, тут спать останусь, не дойду до автобуса, – ужаснулась Маргарита Федоровна.

– Ничего, не беспокойтесь. Если что, мы Вашу окоченевшую тушку сами в автобус загрузим, – весело подмигнул ей Антон, набирая из кулера воду для увлажнителя в бутылку.

– Я всегда знала, что на Вас можно положиться. Вы настоящий друг! – по-молодецки воскликнула она. – Ну как там наш печатный станок, жить будет?

– Будет, но минут через десять.

– Ну, хорошо. Я тогда пока чайку поставлю.

– Вот спасибо, а то мне еще надо сводку набросать, – Антон закончил возиться с увлажнителем и сел за свой стол перебирать разбросанные сменой отчеты.

– Какой бардак.

– Я им говорила, чтобы клали аккуратно, но они меня не слушают, – пожаловалась Маргарита Федоровна, ставя ему кружку чая с малиновым вареньем.

– Большое спасибо, Маргарита Федоровна! Вы знаете, что мужчине нужно.

– Да, – нескромно ответила она, изящно поправляя прическу.

– Вот только мужчины об этом не знают.

Они дружно рассмеялись. В комнату ворвался запыхавшийся слесарь с заледеневшими усами и тремя здоровыми сосульками на бороде.

– Эй, дед мороз, ты бы хоть отряхнулся, – пожурил его Антон, принимая замасленный отчет.

– Да куда уж там, только закончили. Два раза пламя гасло, это просто… – он посмотрел на Маргариту Федоровну.

– В общем ужас, а не погода.

– Браво, Никита, я из тебя сделаю джентльмена, – похвалила его Маргарита Федоровна. – Чайку?

– Спасибо большое, но я побегу, автобус скоро, а мне еще переодеться надо.