– Хорошо… – я протёр глаза, и глубоко вздохнул.
Что – кроме моего внешнего вида – могло так разозлить мастера? Обычно ему не было дела до того, как я провожу свободное время. А в остальном был полный порядок.
– Что-нибудь ещё, Морис?
– У вас один незакрытый счёт из химчистки по требованию бара «Чистилище». Одно просроченное напоминание.
– Говори.
– Вторник, шесть утра. Отправитель – магистр Довафу. Цитирую. Где тебя черти носят, сын собаки? Вырезано цензурой, если пропустишь отправку на Кибер, я тебе вырезано цензурой по самые вырезано цензурой. Пёс. Конец цитаты.
Я опешил.
– Вторник? Это прошлый, что ли? Не помню такого.
– Сообщение добавлено в ваше расписание вчера, с высочайшим приоритетом.
– Что за ерунда? Вчера была пятница? А! Ну, максимум воскресенье… Ведь так? – жалобно спросил я. – Какой сегодня день-то?
– Сегодня среда, девятое октября, – отчеканил Морис и добавил, – 2312 год.
– Оу.
Меня вынесло на четыре дня! Никогда «Кринж» не действовал так долго.
– Морис, а что я делал всё это время?
Надеюсь, не валялся в ванной.
– Не могу знать, господин Микайо. Вы вернулись домой вчера поздно вечером. Прошу, господин, следите за временем.
– Да-да… – я рассеянно оглядел ванную комнату. – Разберёмся.
Четыре дня! Это ж надо! Я рассчитывал прокутить выходные, а затем неторопливо подготовиться к перелёту. Могло быть и хуже, конечно. Вылет только завтра. Вот только ни черта не готово. Ох, и влетит мне от Вафу.
Нужно было пошевеливаться. Для начала – в восстановительную камеру, на экстренную чистку. Пять минут острого жжения во всех местах – и моё лицо было идеально выбрито, а волосы уложены. Полностью устранить мешки не удалось, но хотя бы исчезла краснота глаз. Я вновь был свеж и даже благоухал, безо всяких фильтров.
Быстро оделся и принял таблетку с наноботами – неизвестно, чем напичкал меня Вафу в назидание. Морису тоже не мешало подлечиться, старый хрыч переписал все имена в адресной книге на «правильные». Ненавижу, когда меня называют Микайо! Я Майкл, и точка. И даже если меня ждёт неизвестно что по самые непонятно куда от непревзойдённого мастера ругательств, я выдержу это испытание с достоинством – как Майкл Сабаи, а не Микайо.
– Морис, я ухожу. Мой нейролинк тоже пока на тебе. Увидимся вечером. Надеюсь.
– Что передать госпоже Сифри? Она прислала ещё пятнадцать сообщений, только что.
– Поцелуй её от меня.
Морис скрипнул и накренился. Я вышел из ванной и бросил на прощание:
– Вызови техпомощь, позаботься о себе.
Теперь – бежать. Из спальни – на лестницу, и бегом на улицу. Но – на цыпочках мимо комнаты Сифри. Если она меня заметит – не отцепится. Я выскользнул на улицу через заранее открытую дверь и шагнул в проём пневмотрубы возле крыльца. У меня в запасе было ещё почти 15 минут, поэтому я замедлил скорость капсулы, чтобы не заявиться к мастеру Вафу раньше времени.
Учитель ненавидит опаздывающих. Но подхалимов и торопыг он просто презирает. Добрейшей души человек.
Пневмотрубы – позорный пережиток прошлого, который уже мало где встретишь. Во времена колонизации Сунга уже вовсю пользовались квантовыми телепортами и портативными червоточинами, не говоря уже о всевозможных искривителях пространства, с которыми так любит баловаться малышня. Но первопроходцы вбухали слишком много кредитов в защитные купола (Сунг часто переживал бомбардировку астероидами), и не стали мудрить с позиционными станциями. Не думаю, что проложить тысячи километров подземных тоннелей (и ещё столько же – над поверхностью) было легче, но клану Шильдов явно хватало рабов. У местных богатеев, конечно, есть личные телепортаторы, позволяющие покинуть спутник, и даже галактику. Но возвращаться приходится на шаттле. Зато все уровни префектуры Хондана пронизаны изящными магистралями пневмотруб, как на картинках ретрофутуристов прошлого. И если есть время и желание – можно осмотреть весь город, с комфортом расположившись в персональной капсуле.
У меня его не было. Да и чего я там не видал? С рождения живу в Ю-Дору и облазил тут каждый уголок, особенно в Нижнем городе, где так много милых сердцу баров. Я затемнил капсулу и вывел на экраны местные новостные сводки за прошедшие дни. Бегло пролистал заголовки – ничего интересного. Во внешних секторах тоже всё спокойно.
Похоже, Кластер Пятидесяти не заметил моего загула. Вот и славно.
А то был случай: некий Брендан Нэш – он, кстати, местный, с планеты Сам – пилот элитных межгалактических шаттлов, в состоянии абсолютного не стояния увёл крейсер с тремя миллионами пассажиров прямиком к центру Мессье 81. То бишь в сверхмассивную чёрную дыру. Это было полтора года назад, лет через пятьдесят их засосёт безвозвратно – и примерно тогда же СМИ перестанут муссировать этот скандал. Забавно, что для Брендана – с момента попадания в зону притяжения дыры и до слияния с горизонтом событий – пройдёт меньше часа.
То есть время спасти экипаж и пассажиров ещё вроде бы есть. Но только пока ты снаружи.
Меня больше беспокоил тот факт, что четыре дня исчезли в никуда, а я ни разу не появился дома.
Наверное, стоило просмотреть сообщения от Шина. И от отца. Уж коль Большой П снизошёл до целого письма среднему сыну – дело явно серьёзное. Лишь бы не оказалось, что мы-таки где-то пересеклись.
Мог ли я завалиться к нему в посольство под кайфом и с пиписькой на груди? Да, вполне. Не удивлюсь, если Тэд меня ещё и подбросил ради такого случая. Но куда смотрел Шин? До окончания вечера пятницы он играл роль разводящего, а значит должен был удостовериться, что я благополучно доберусь до дома. Или тоже нализался до неоновых чертей?
Надеюсь, Лия отгрызла этим двум остолопам что-нибудь. Куда, кстати, она подевалась? Дома я её не заметил, а её нейролинк ещё не до конца откалибровался, на днях только установили.
Я собрался с духом и открыл нейроинтерфейс. Удобно, когда носишь в голове персональное виртуальное пространство с выходом в Сеть. Сто лет назад эта штука похоронила беспроводной интернет, могильную (или как она там называлась) связь и стриминговые сервисы. Единственный изъян – если слишком долго лазить по сомнительным сайтам, вместо обычных снов начинаешь смотреть рекламные ролики. В особо запущенных случаях к сетчатке глаза прилипнет здоровенный не отключаемый баннер. А если на оба глаза, то обязательно разные. У меня так старший брат «ослеп» на полгода.
Я позвонил Шину. Пусть отвечает за свой недогляд.
– Какие люди! – сходу затараторил Шин. – Здоров, Майки. Уже в себе?
– Ага. В себе – и в трубе. Вот-вот вылечу. Что произошло?
– Ты о чём?
– О вечере пятницы, плавно перешедшей в утро среды. Где мои четыре дня?
– На большом кринжовом! – хохотнул Шин. – Да не парься ты! Всё прошло гладко.
– Рассказывай. Только побыстрее, прошу.
– Ну… – Шин ненадолго задумался. – Тебя сначала обнулило, но после пары долек псевды ты стал пободрее. Мы ещё выпили…
– Сколько?
– Да кто ж считал? Прилично, в общем. Надо ж было обмыть твоё назначение на Кибер.
Чёрт.
– Я проболтался про Кибер?
– Ага.
– Твою мать. Я хотел сделать это вменяемым.
– Ты и выглядел вполне вменяемо. Кроме того момента, когда попытался присунуть Лии.
Ещё раз – чёрт.
– Боже, скажи, что мы быстро оттуда ушли!
– Да, нам пришлось.
– Пришлось?
– После второй бутылки «Горючки» ты начал обильно фонтанировать. Бармен расстроился и выпроводил нас. Пригрозился выставить счёт за порчу ковров.
– Что за ерунда, у них нет ковров!
– На стене висели. Но теперь уже точно нет!
Да сколько можно?
– Ладно, допустим. А потом?
– Тэд пригласил нас к себе. Он же у брата тусуется, помнишь?
Конечно же я этого не помнил.
– Допустим…
– У них новая приставка, пригласил заценить.
– Серьёзно?
– Ну да. Мы до поздней ночи рубились в VR Combat. Устроили турнир на шестерых, с братом Тэда и его девушкой. Лия тоже вписалась. Она у тебя неразговорчивая, но дерётся будь здоров. Правда не сразу въехала, что махать ногами в виртуалке вовсе необязательно.
– А потом?
– Ты всех порвал и мы праздновали твою победу.
– Я выиграл?!
– Ну да. И выдул галлон пива по этому случаю. В общем, до понедельника мы отрывались у братьев Бику, а потом ты сказал, что тебе кранты и я забрал вас с Лией к себе.
– Кстати, а где она?
– Всё ещё у меня. Помогает с уборкой. Скоро завезу её к тебе. Ты сам-то как? Ушёл вчера, никому ничего не сказал.
– Меня отпустило только что. Ночь провёл в ванной. Старик Вафу очень хочет меня видеть, сейчас лечу к нему.
– Жесть, – протянул Шин. – Держись там.
Откуда ему знать? Наставник семьи Сумато – божий одуванчик, по сравнению с моим.
– Да что со мной станется? Прорвёмся. А что мы, кстати, делали у тебя?
– Ты – в основном спал. И блевал. В основном наяву, но иногда и во сне. А вчера вроде оклемался и свалил. Похоже, мы всё-таки переборщили с лаймами.
– Они вкусненькие, – вздохнул я.
Это была чистая правда. Псевдолаймы – фрукты с уникальной особенностью. Они выглядят как лаймы, пахнут как лаймы, на вкус – ну в точности как лаймы. Но по сути своей – природный эквивалент ЛСД. Но такой, мягенький, лаймовый. Без жёстких трипов.
Между тем, пришла пора закругляться.
– Спасибо, что присмотрел за мной. Но передай Тэду, что он придурок. Я еле отодрал его милый рисунок с груди.
– Вообще-то это твои художества! – засмеялся Шин.
Ну зашибись! То-то я думаю – слишком натурально нарисовано. Тэд бы так не смог.
Капсула начала замедляться возле небольшого домика в характерном японском стиле. Во всей префектуре таких домов два: музей национальной истории и лачуга мастера Вафу. Она стоит едва ли не в самой верхней точке Ю-Дору – на крыше одной из башен-муравейников, среди стальных строительных лесов вычеркнутой из проекта телепортационной площадки. Вафу подговорил застройщиков (наверняка не без своих фокусов) и его хибару перенесли сюда с самых окраин, где была наша старая школа. Отсюда и до купола уже недалеко, всего несколько километров. Но Вафу и этого мало: свободные от промывания костей бывшим ученикам часы Вафу просиживает на крыше своего дома и смотрит, как солнца сменяют друг друга, а недвижимый диск Сама, как вечный судия, парит безмятежно и так далее и тому подобное.
Каждый месяц Вафу отсылает в музей истории новый сборник своих стихов. Он и сам – та ещё история. Но об этом как-нибудь в другой раз.
Я высадился на заброшенной стройплощадке и поспешил к домику. Всё было рассчитано идеально, через минуту истечёт таймер, а я как раз буду на месте. Маленькая победа в череде грядущих поражений. Уж если Вафу завёлся, его мало смягчит мой своевременный приход. Скорее наоборот.
Я позвонил в дверной колокольчик (ох уж этот доисторический колорит!) и приготовился к расправе.
Дверь бесшумно отворилась и я шагнул в полумрак прихожей. Никого. Из глубины дома раздался утробный окрик:
– Наверх.
Я часто бывал здесь и сориентировался без труда. Мимо шкафа с бумажными (как это читать?) книгами, по деревянной лестнице на второй этаж (искусная имитация, даже скрипят натурально), затем по приставной бамбуковой – на крышу.
Узкая площадка пять на пять метров была усыпана мелким гравием. У самого края – на пороге пустоты – на низенькой скамеечке расположился мастер Вафу, облачённый в красный халат. Так сказать, в цвет лица. Он был полностью поглощён изучением пустынного горизонта и мерцающих вихрей газовой пыли.
Едва я поднялся, как мой браслет мелодично пропищал и отключился. Насовсем.
– Ладно, живи пока, – проскрипел Вафу, не поворачивая головы. Он был явно разочарован. – В чём твоя ошибка?
Вопрос с подвохом. В том, что перебрал накануне важнейшего события в своей жизни? В злоупотреблении этически сомнительными фруктами? В том, что пять лет назад основал с друзьями клуб? В том, что родился? Это могло быть что угодно.
– Я неверно оценил риски, учитель.
Я опустился на одно колено и покорно склонил голову. Учитель любит, когда люди «опускаются» до его уровня. Сам-то он немногим выше метра – наверное, отсюда его тяга к высоткам.
Вафу круто развернулся и оглядел меня, задумчиво поглаживая жиденькую бородку.
– Хорошо, – сказал он, – вижу, мозги заработали. Мне никогда не было дела до твоих внеклассных приключений. Улитка на склоне Фудзи – и та ведёт куда более занимательное существование! Но! – мастер Вафу в два прыжка оказался передо мной и вперил мне между глаз свой пронзительный взор. – Твой отец искал тебя. И был очень обеспокоен. И мне пришлось! Шира Довафу бросил все свои дела и даже улитку, чтобы разыскать тебя! И где я тебя нашёл?
– В ванной?
