– Тише! – снова обрывает он меня, прислушиваясь. – Кажется, они идут сюда. Не пора ли нам в дорогу?
Осматриваюсь. В боковое стекло вижу «крота». Он стоит через пять машин и подозрительно смотрит в мою сторону. Потом делает знак рукой, и к нам, лавируя между автомобилями, заспешили сразу несколько человек. «Ну вот, запахло жареным, – невольно мелькает у меня в голове, – пора сматываться». Бросаю бутылки на заднее сидение и быстро завожу мотор. Затем включаю передачу, резко, с пробуксовкой трогаюсь с места и сходу набираю скорость. Слева двое с автоматами бегут наперерез. Сейчас начнётся! Эти бравые ребятки наделают кучу дырок в отполированном боку «Джесси», а меня со стариком превратят в кровавое месиво. Странно, но именно сейчас меня это меньше всего волнует. Я словно пьянею от собственной смелости. Такое бывает иногда, когда перестаёшь бояться и отбрасываешь в сторону врождённые комплексы. Если при этом ещё не думать о последствии, о том времени, когда всё закончится и придётся вновь вернуться в обыденность с её страхами и заботами, то чувствуешь удивительное упоение и спокойствие. Может быть, это чувство свободы, а может, пренебрежение опасностью. На мой взгляд, скорее всего, последнее.
Выворачиваю вправо и с рёвом проношусь мимо «кротов». Вслед доносится автоматная очередь, но я уже далеко. Впрочем, стреляют в воздух. Наверное, для острастки, а может, для того, чтобы я остановился. Но я лишь сильнее давлю на педаль акселератора. В зеркало заднего вида замечаю, как «кроты» заскакивают в подъехавший «Икс-космос» и устремляются за мной в погоню.
Конечно, «Икс-космос» – это крутяк и потягаться с ним в скорости сможет не каждый, не говоря уже о простых смертных из среднего класса. Но моя «Джесси» не простая смертная. Спасибо моему школьному товарищу Додди Скэйли за то, что он основательно её переделал. И движок, и коробка, и мосты – чудо техники, как он утверждает, большой шаг в будущее автомобилестроения. О, Додди Скэйли – это гений, великий изобретатель – самоучка. И если бы его страсть к технике не заглушалась бы страстью к алкоголю, он давно бы сколотил себе состояние на своих изобретениях, а не промышлял бы случайными заработками.
Как-то года два назад я не успел вовремя доставить материал, заявленный в эфир, хотя выжал из «Джесси» всё, что она могла дать – 200 км/ч. Шеф, разумеется, закатил скандал и чуть не уволил меня сгоряча. После этого на одном из мальчишников я и посетовал на это Додди. Тот предложил усовершенствовать мою малышку, и я спьяну согласился. На следующий день он её забрал и через месяц вернул с полностью обновлёнными агрегатами.
Помнится, мне понадобилось два дня на запоминание того, что нужно сделать, чтобы моя «Джесси» в мгновение ока стала спортивным болидом. После я испытал её, разумеется под чутким руководством Додди, и мы чудом тогда не убились. С тех пор я больше ни разу не пользовался форсажем. Просто, чтобы не опаздывать, стараюсь выезжать пораньше. Но сейчас, похоже, пришло время испытать на деле изобретения Додди.
Огромный джип быстро догоняет нас, без всяких усилий вырывается вперёд и, громко сигналя, начинает прижимать к обочине.
– Что такое? – обеспокоенно приподнимается старик. – Они нас что, уже догнали?
– Не высовывайся! – не оборачиваясь, кричу ему. – Они не должны тебя видеть!
– Так они нас догнали?
– Да, шустрые ребята.
– Тогда придётся пострелять, – спокойно и как-то обыденно, словно ему приходилось делать это каждый день, изрекает бродяга и вытаскивает из-под одеял огромный пистолет.
– Не вздумай! – испуганно ору я, лишь на мгновение представив, чем всё это может кончиться.
– Так надо, парень.
Он завошкался, готовясь к стрельбе, а меня прошибает пот.
– Не высовывайся, чёрт тебя побери, идиот! – снова кричу ему. – Мы обойдёмся и без твоих штучек!
– Твоя машина умеет летать?
– Нет, но она может внезапно увеличивать скорость.
– И тогда мы сможем обогнать велосипедистов?
Вот гад, а! Свалился мне голову и ещё издевается над моей машиной!
– Ну держись, старик! – злюсь я не на шутку. – Сейчас увидишь, на что способна моя малышка!
Тут краем глаза замечаю, как стекло в заднем окне «Икс-космоса» приспускается и из него появляется ствол автомата. Пора! Жму на кнопку форсажа и переключаю коробку передач на новый режим. Ну-ка давай, старушка! «Джесси» резко вырывается вперёд, и автоматная очередь прошивает пустоту. Со всей силой вжимаю педаль газа в пол. Скорость бешеная, аж дух захватывает. Но «Икс-космос» не отстает, висит на хвосте в метрах ста от нас. Поэтому хочется ещё быстрее, хотя понимаю, что возможности «Джесси» не безграничны.
Впереди показывается бензовоз. Тот самый, за рулём которого сидит униженный «кротами» водитель. Не включая поворота, иду на обгон, «Икс-космос», не отставая, следом. А дальше всё происходит как в круто закрученном боевике. Только «кроты» поравнялись с цистерной, как тягач резко разворачивается влево и встаёт поперек дороги. Чёрный джип сходу влетает под цистерну, о чём я сужу по тому, как вздрогнула и зашаталась на подвесках многотонная махина. Через некоторое время в боковое зеркало замечаю, как её охватывает пламя. Не успеваю подумать, чем это может закончиться, как резервуар с топливом взрывается, разбрасывая горящую жидкость на сотни метров вокруг себя. В такой кутерьме водитель бензовоза вряд ли выжил. Жаль парня, конечно. Эти подонки не стоят того, чтобы из-за них лишать себя жизни. Но у него, видно, было своё мнение на этот счёт. Впрочем, я ему благодарен: он избавил меня от неприятных хлопот.
Долго ещё перевариваю случившееся, пока, наконец, не вспоминаю о бродяге. Пора разобраться с ним. Выключаю форсажную установку Додди и сбавляю скорость до ста двадцати. От погони мы отделались – правда, какой ценой! – так что теперь можно собраться с мыслями и определиться, что делать дальше. За десять лет журналистской работы я побывал в разных передрягах, но на этот раз, кажется, влип основательно. С Космическим Обществом шутки плохи. Хорошо ещё, что Таррен с Сьюзи не поехали со мной. Счастливчики! Сидят себе в мягких креслах и потягивают вино, а тут… стоишь на лезвии ножа. Одно неверное движение и можешь получить рану. Смертельную, чёрт возьми! Теперь как-то надо выпутываться из этой истории. Прежде всего, конечно, нужно как следует расспросить бродягу. Где он там? Оборачиваюсь. Тот с тревогой смотрит назад. В руке у него по-прежнему зажат пистолет.
– Успокойся, пока мы в безопасности, – говорю ему, делая ударение на слове «пока», – но, чтобы избежать неприятности и в дальнейшем, мы с тобой должны хорошенько поработать мозгами. А чтобы работа была продуктивней, тебе придётся ввести меня в курс дела. Итак, начнём. Что вы там не поделили?
– Ну? – переспрашиваю, устав ждать ответ. – Что ты там натворил? Судя по всему, уголовщиной здесь не пахнет, хотя личность для этого ты самая подходящая. Так что они от тебя хотят?
Старик молчит. Проклятье! Втянул меня в историю, а ведёт себя так, словно мы на увеселительной прогулке. Раскрываю рот, чтобы выплеснуть скопившуюся во мне злость, и вдруг слышу:
– Очень многого.
– Исчерпывающий ответ, – ехидничаю. – И какой же глубокий вывод я должен из него сделать?
Опять молчание, и это выводит меня из себя.
– В общем, так, старик, мне надоела игра в молчанку. Ты толкнул меня в пасть «кротам», и я вправе знать из-за чего рискую, не так ли? Или ты считаешь, раз у тебя пушка, ты можешь делать всё, что хочешь? Так вот, ты ошибаешься. Если ты будешь продолжать изображать из себя немого, я вышвырну тебя вон, и тогда ты сможешь найти себе такого попутчика, которого вполне устроит твоё молчание. А я не намерен жертвовать своей шкурой ради идиота, который не хочет говорить. Я ясно выразился?
– Вполне, – он убирает пистолет, отчего я незаметно вздыхаю с облегчением, и говорит. – Поверьте мне, я искренне сожалею, что всё так получилось. Впрочем, если бы вы не стали разыгрывать из себя оскорблённого сноба, а сразу бы тронулись в путь, как собирались, то…
Он осекается, наткнувшись на мой возмущённый взгляд.
– Ещё раз прошу меня извинить, – продолжает он, – за то, что теперь у вас из-за меня будут неприятности…
– Неприятности? – рассерженно фыркаю я. – Бесследно исчезнуть или, в лучшем случае, остаться на всю жизнь калекой – это ты считаешь неприятностями?
– Простите? – переспрашивает он.
– Ладно, – говорю примирительным тоном, – у нас не так уж много времени, чтобы тратить его на пустые разборки. Выкладывай в чём дело.
– Хорошо, я расскажу вам, – соглашается, наконец, бродяга. – Рано или поздно всё равно придётся кому-нибудь это сделать. Так почему бы не вам?
Старик смолкает. В зеркало вижу, как он о чём-то напряжённо думает. Это подстегивает моё любопытство. Кто же ты такой, старик?
– Ну? – поторапливаю его.
– Я не рассказал вам сразу только потому, что не хотел лишать вас покоя. Да, да, обыкновенного душевного покоя. Разумеется, притом условии, если бы нам повезло. Я хотел остаться для вас одним из беспокойных попутчиков, которые, в конце концов, забываются. Но нам не повезло. И раз вы настаиваете, а вы, конечно, вправе это делать, я расскажу вам. Но знайте, когда-то я тоже был молод и даже богат, и то, что вы сейчас видите, результат излишнего любопытства.
– Очень трогательно, – перебиваю его, – но не отвлекайся от темы.
– Хорошо… Кстати, а как вас зовут?
– Стивз Харрис, – отвечаю машинально. – А что?
– Стивз Харрис… Стивз Харрис… – несколько раз повторяет он, стараясь что-то вспомнить, и вдруг оживляется. – Харрис! Тележурналист?
– Да.
– Телекомпания «Би Эрн», кажется… Верно?
– Верно, – всё больше удивляюсь я.
– Я вас помню. «Пустыня» и «Мертвые города» – кажется, это ваши работы?
– Мои…
Моё удивление бесконечно. Он назвал фильмы, которые я снял почти десять лет назад, будучи начинающим и амбициозным журналистом и благодаря которым стал известным. Тщетно пытаюсь вспомнить, видел ли я когда-нибудь этого старика? Я уже не сомневаюсь, что под неприглядной экипировкой скрывается отнюдь не бродяга. Незнакомый по конструкции кейс и пистолет – подтверждение этому.
– Впечатляющие фильмы, – слышу тем временем его усталый голос. – Ну что же… это удача. Вам я могу доверить всё. Кстати, мы с вами знакомы. Довольно-таки давно и неплохо. Но не удивительно, что вы меня не признали. Уж слишком я постарел и изменился за последние годы.
– Да кто же вы такой, а? – не выдерживаю я и тут с ужасом понимаю, что знаю, кто он.
– Я – Тони Гаросс…
7
Я догадываюсь об этом раньше, чем он открыл рот, и всё же его ответ приводит меня в шок. Миллиардер-психопат, самый богатый и самый опасный человек в стране, и у меня в машине! Неуправляемая «Джесси» едва не съезжает в кювет, и лишь моё экстренное вмешательство позволяет избежать аварии. Я потрясён, растерян и понятия не имею, как вести себя дальше. Впрочем, парень я битый и минутная слабость скоро проходит.
– Тони Гаросс? – всё же ошеломлённо повторяю я.
– Тот самый, – кивает головой бродяга. – Вы удовлетворены?
– Да… Нет… То есть я… Проклятье! – злюсь на себя за свою растерянность.
– Ну вот, – укоризненно говорит профессор, – а ведь я, в сущности, ещё ничего не сказал.
– Вы так считаете? А, по-моему, вполне достаточно.
– Ну зачем же так, Харрис?
Действительно, зачем? Беру себя в руки. Во мне вспыхивает профессиональный интерес, и я, как можно спокойнее, спрашиваю:
– Тогда пару вопросов, профессор. Можно?
Вместо ответа он кивает на лежащие бутылки с газировкой.
– Очень хочется пить. Вы позволите?
– Конечно, берите… Так как на счёт вопросов, профессор?
– Кажется, у нас мало времени, – напоминает тот.
– Это займёт всего несколько минут, – заверяю я. – Скажите, а как вы догадались, что я не буду пережидать жару в Мондакорре?
– Я прятался под машиной, припаркованной около заправки, и случайно подслушал ваш разговор с обслугой.
– А откуда вы держите путь?
– Из Кохраны.
– Ничего себе! – удивлённо восклицаю я, так как отсюда до Кохраны почти две тысячи километров.
– Я попал в этот город после приземления. Там я решил переждать зиму, чтобы потом, когда спадёт снег, попробовать добраться до Данкары. Но в конце марта умер хозяин, у которого я столовался. Пришлось срочно менять планы, так как я понятия не имел, что делать с трупом. Я позаимствовал у него тёплую одежду и оправился в путь.
– Как же вы добрались до Мондакорры?
– Это очень долгая история, – он тяжело вздыхает, и я понимаю, что рассказывать об этом он не собирается.
– Тогда скажите, профессор, – перехожу к другой теме, – то, что о вас пишут и говорят – это правда?
– Разумеется, нет. Никого я не убивал и ничто не уничтожал. Это сделали те, кто хотел скрыть от общественности наш полёт. Мне повезло: я не только остался жив, но в мои руки попали все результаты нашего полёта.
– Тогда к чему вся эта шумиха?
– Чтобы не дать мне обнародовать эти материалы. В моих руках их смерть. Дело в том, что это очень ценные документы, и о них непременно должно узнать всё человечество, так как они непосредственно касаются его дальнейшего существования.
– А «их» – это кто?
– Заправилы из Космического Общества. Понимаете, если эти документы предать огласке, то их существованию придёт конец.
– Понятно. Впрочем, не совсем, – сознаюсь я и делаю предположение из услышанного. – Вы нашли в космосе что-то такое, что может погубить Космическое Общество?
– Не только…
Профессор вдруг смолкает. Какая-то тревожная мысль внезапно овладевает им. В это время, разглядывая его в зеркало заднего вида, я мысленно сравниваю его с тем Гароссом, которого знавал раньше. Лет тринадцать назад, когда я учился в Данкарском университете, он читал нам лекции по естествознанию. Тогда это был энергичный, не знающий предела своим возможностям молодой человек. А сейчас позади меня сидит старец. Когда-то чёрные, всегда уложенные в элегантную прическу волосы, теперь белее снега и жидкими прядями спадают на плечи. Живое выразительное лицо покрылось морщинами и приняло земляной оттенок. Отросшие седые борода и усы, а так же шрам на правой щеке делали его не узнаваемым. Не понятно, как «кроты» распознали в нём Гаросса. Наверное, по голубым глазам, которые по-прежнему выражают твердость духа и ясность мыли. Любой, посмотревший ему в глаза, скажет, что он не сумасшедший…
– А знаете, Харрис, – обрывает он вдруг мои мысли, – пожалуй, я бы поговорил с вами на эту тему. Но в другой раз. А сейчас мне пора. Остановитесь, я сойду здесь.
Мы только что проскочили указатель, извещавший о том, что до Данкары осталось десять километров. Ничего не понимая, удивлённо спрашиваю:
– Что-нибудь случилось?
– Вы забыли о рациях, которыми снабжены все автомобили «Спейсера». Я уверен, что все дороги в Данкару сейчас перекрыты «кротами». Так что будет лучше, если я сойду здесь. Без меня вам легче будет отвертеться. Ведь меня они не видели. Верно? А отсюда напрямик – не так уж и далеко. Остановите.
– Вы правы, – соглашаюсь я и несколько раз жму на педаль тормоза.
«Джесси» сбавляет ход и плавно останавливается. Прежде чем выйти, профессор немного медлит, раздумывая над чем-то. Затем раскрывает кейс, достаёт из него три толстых тетради в синих обложках и протягивает мне.
– Вот, Стивз, возьмите их и сохраните. Со мной всякое может случиться. Когда прочтёте, вам всё станет ясно. Правда, это всего лишь дневник, и без документов он больше похож на фантастическую повесть. Но вам придётся удовольствоваться только этим. Документами я займусь сам. Если я останусь жив, вы вернёте мне их. А если… то постарайтесь его опубликовать. И помните, пока об этих тетрадях никто не должен знать. Ну вот, кажется, всё.
Он открывает дверку и, прижимая к груди кейс, собрался выходить.
– Профессор, – останавливаю его в последний момент, – а вам не приходило в голову, что этот чемодан можно у вас отнять?
– Это исключено самой конструкцией кейса. В любом случай я успею нажать на кнопку взрывателя, и тогда кейс уже не достанется никому. Прощайте!
– Подождите, профессор! – опять окликаю его. – У вас слишком приметная одежда. Я дам вам другую.
Достаю из багажника свой второй костюм и протягиваю ему:
– Правда, вы немного повыше меня, но, согласитесь, в нём вам будет удобнее. Во внутреннем кармане лежат деньги. Они ваши.
