Ведь стоило только взлететь, как большая горячая лапа Марка осторожно накрыла мою вмиг заледеневшую ладонь. Без лишних слов он уверенно переплёл наши пальцы и не отпускал их всё время полёта. Иногда он осторожно укладывал свой подбородок мне на плечо, щекоча дыханием.
Я позволила себе погрузиться в тепло от прикосновений рядом сидящего Марка. И порой даже не понимала, отчего тяжелеет моё сердцебиение больше: от ощущения, что Громов буквально окутывал меня спокойствием, пропитывая до молекул чувством полной безопасности в его руках, или от осознания, что под нами пустота минимум метров в двести.
Но я ни на секунду не пожалела, что вложила свою ладонь в ладонь Марка.
И поэтому, едва выйдя из самолета и коснувшись ногами земли, срываюсь просто в неконтролируемый визг:
– Это невероятно! Я… Боже, Марк, спасибо! – верчусь как юла на месте, широко разведя руки и запрокинув голову к темнеющему небу, все ещё не веря, что несколько минут назад была там.
Выдыхаю поток сумасшедших эмоций, пытаясь прийти в себя, но ничего не выходит. Особенно когда встречаюсь взглядом с Марком, который уже подпирает спиной дверь своей машины. Он жжёт меня глазами, а я… Я просто подлетаю к нему и, не раздумывая, обхватываю его торс руками, крепко скрещивая их за широкой спиной. Прижимаюсь к груди Марка и шепчу на одном трепещущем порыве:
– Спасибо… спасибо… спасибо.
Вдыхаю аромат терпкого цитруса, исходящий от футболки. Он одуряющий. Марк пахнет так, что начинает сносить голову. А ещё я слышу глубокие и ровные удары его сердца. И оно, наверное, у Марка невероятно огромное, если он так легко смог подарить мне самые яркие и пронзительные ощущения за все мои восемнадцать лет.
– Не за что… – чувствую, как он улыбается мне в макушку, а его ладонь мягко опускается на мою талию. – Ли-ка… – очень бережно тянет Громов.
Приподнимаю голову в ответ на своё имя и смотрю снизу вверх на Марка. На выразительные скулы, губы с едва приподнятыми уголками и залипаю в темноте его глаз и дыхании, касающемся моего лица.
Я плыву от этого момента близости. Плыву от тёплых тянущих ощущений внизу живота, особенно когда Марк сильнее прижимает меня к себе. Яркое чувство, что я такая маленькая и беззащитная рядом с ним, становится невыносимо острым. И мне очень нравится быть такой с ним.
– Поехали? – расслабленно смеётся Марк.
– Куда?
– А куда бы ты хотела?
Чудом успеваю придержать на языке: «Если с тобой, то куда угодно», – поэтому лишь пожимаю плечами и в шутку ляпаю первое, что приходит в голову:
– Не знаю. На море.
Но Марк на секунду задумчиво сводит брови к переносице, а потом его лицо озаряется улыбкой. И вопросительно хмуриться приходится уже мне. Он же не всерьёз воспринял мои слова?
– Твое желание для меня закон, – Марк ласково взъерошивает мои волосы ладонью. – Поехали, Рыжик.
***
Сегодня Марк решил, что выбить почву у меня из-под ног в прямом смысле этого слова недостаточно. Теперь у моих ног плескались и волны. И это тоже в прямом смысле. Всего сорок минут езды от города, и машина Громова с выключенными фарами притормозила на незнакомой мне холмистой местности. Когда я вышла из авто, мне было достаточно сделать пару шагов, чтобы сообразить, что передо мной обрыв.
И сейчас я стою у его края в полном изумлении, слушая шелест воды где-то внизу. Уже опустилась ночь, и нас окружает темнота, лишь на горизонте видны слабые огоньки. Я даже не понимаю, где мы и куда приехали, но отчётливо чувствую на своих волосах влажный ветер и слышу глухой шум волн.
– Это, конечно, не море… – произносит Марк за моей спиной, – а так… залив, но можно включить фантазию.
– А если бы я сказала, что хочу на Луну? – с трепетом и ошарашенно смотрю вперёд, обхватывая себя руками.
Мои глаза, привыкшие к темноте, вылавливают очертания линии горизонта и тянущуюся к ней слабо бликующую водную гладь. С ума сойти. Это ведь и правда выглядит словно море.
– Тогда звонил бы в НАСА, – вполне серьёзно заявляет Марк.
Чувствую затылком, что он сократил между нами расстояние до неприличного. Ещё не касается меня, но исходящее от него тепло пробивает все жалкие сантиметры между нами, сковывая и подчиняя. И я предательски дрожу…
– Твоё клацанье зубов слышно по всей округе. Иди ко мне, – тихо усмехается Марк, а его ладони ложатся на мой живот.
Я легко оказываюсь притянута к груди Громова. Каменной и горячей. Прильнув к моей макушке подбородком, Марк сильнее сжимает меня в своих объятиях, а я закрываю глаза и податливо растворяюсь в них. В его руках по-другому не получается.
– Tu sens la fraise. Je veux t'embrasser*, – шепчет Марк, ведя носом по моим волосам.
Его сиплый выдох тёплой тяжестью отзывается где-то внизу моего живота. Не понимаю ни единого слова, но моему телу это не мешает слишком остро реагировать на голос Марка. Он растекается внутри меня лавой. Горит и заставляет гореть самой.
– Я не знаю французского, – шепчу в ответ и вжимаюсь в его руки всё сильнее.
Проведя ладонью по изгибу моей талии, Марк разворачивает меня к себе. И сердцу в груди уже тесно, когда он пальцами приподнимает моё лицо за подбородок, заставляя открыть глаза.
Взгляд Марка полыхает из-под полуопущенных, непростительно длинных ресниц. Он облизывает свои губы и мучительно гипнотизирует мои, проводя по их контуру большим пальцем.
– Не надо знать, надо чувствовать…
Я делаю лишь один вдох, а выдох превращается уже в тихий стон, потому что Марк накрывает мои губы поцелуем. Влажным. Горячим. Глубоким. И я не хочу ему сопротивляться. Не могу. Я обвиваю его шею, тянусь на носочках и позволяю ворваться настойчивому языку в мой рот. И позволяю запечатлеться вкусу и запаху Марка в каждом миллиметре моего сознания.
Я сдаюсь без боя волнам дрожи и непонятному, крышесносному чувству, пульсирующему внутри меня.
Да и сопротивлялась ли я Громову вообще?
***
В общагу Марк привозит меня за пару минут до её закрытия. И мы честно пытаемся добраться до её дверей как можно быстрее, но целоваться и бежать одновременно…
– Марк, всё. Пусти, – смеюсь, уворачиваясь от тысячного поцелуя.
– Не могу. Ещё хочу… ещё и ещё… – Он прижимает меня к себе, делая жадный шумный вдох у моего виска.
– Меня сейчас не пустят.
– Значит, будешь ночевать со мной, – хрипло выдыхает Марк мне в ухо.
– Громов! – фыркаю с шутливым недовольством и с мольбой смотрю в чёрный омут его глаз. – Отпускай меня…
Хотя не хочу этого сама. Мне бы ещё совсем немного его рядом.
Поджав губы и с кислым выражением лица, Марк выпускает меня из объятий. Как истинный джентльмен открывает и придерживает мне дверь.
– До завтра, – тоскливо бурчит он.
Не удержавшись, снова встаю на носочки, дарю быстрый поцелуй его губам и заставляю себя проскользнуть в открытую дверь. Прикладываю пропуск к турникетам, кивком здороваюсь с консьержкой и на плохо слушающихся ногах преодолеваю парочку ступеней к лифту.
– Лика! – громкий бас врывается в тишину холла общаги.
Не могу удержаться от улыбки и бешеного пульса, когда оборачиваюсь. Темноволосая голова Марка выглядывает из-за приоткрытой двери. А уже через секунду он появляется там весь.
И я будто завороженная смотрю на то, как двухметровый Громов вихрем влетает в общагу и, опершись одной рукой о турникет, легко перепрыгивает его.
Ещё парочка шагов, и Марк рывком за талию притягивает к себе. А потом с горящими глазами снова впивается в мои губы поцелуем.
Яростнее и жёстче, чем это было всего несколько минут назад. Вдавливает в своё крепкое тело, которое ясно демонстрирует, куда хлынуло всё напряжение в нём. У меня подкашиваются ноги… Для меня это перебор. Слишком. Но, пока его нетерпеливые губы терзают мои, низ живота ноет так, что я не понимаю, как вообще можно унять это чувство?
– Да что ж вы творите! Я милицию вызову сейчас, – слышится скрипучий голос бабы Нюры из её каморки.
Дрожащими руками отталкиваю Марка и умоляюще качаю головой:
– Уходи.
В глазах Марка дико расширены зрачки, а его грудь неровно вздымается. Грубо потерев лицо ладонями, он запускает пальцы в волосы и с тягучим выдохом лохматит их. И моё сердце дёргается вниз. Передо мной взъерошенный, с напряжёнными скулами и с жутко потерянным взглядом Громов.
Не говоря ни слова, он покидает пределы общаги по той же схеме. В холле остаемся я, моё грохочущее сердцебиение и любопытный нос бабы Нюры, выглядывающий из окошка комендантской.
В комнату возвращаюсь уже не я. Точнее я, но с ощущением, что внутри меня перевернули мир.
Стоит мне только закрыть дверь, как одновременно включаются два ночника: Настин и ещё одной нашей соседки – Веры. Две пары глаз светятся в полумраке комнаты, наблюдая, как я медленно прохожу к своей кровати и осторожно опускаюсь на её край. Боюсь даже дышать. А вдруг одного вдоха, движения будет достаточно, чтобы разрушить это парящее ощущение счастья внутри меня?
– Ну? Как? – Вера нетерпеливо ёрзает на подушке.
Я лишь прячу своё лицо в ладони. Мои губы горят до сих пор…
– У-у-у. Ясно, – слышу вздох Насти. – Кажется, кто-то влюбился.
прим. автора: *Ты пахнешь клубникой. Я хочу тебя поцеловать.
Глава 12
Лика
Протискиваюсь через студентов, снующих туда-сюда по коридору, с надеждой, что за перемену успею добраться и до столовой, и до библиотеки. Очень хочется и глотка живительного кофе, и найти статью для доклада по макроэкономике. Но прямо на повороте перед лестницей меня тормозят чьи-то руки, крепко окольцевав со спины. Ну как чьи-то… Цитрусовый парфюм, терпким облаком окутавший меня за секунду, сразу даёт понять, кто так нагло решил меня обнять здесь и сейчас. Я широко улыбаюсь и послушно застываю на месте:
– Марк!
– Привет, Рыжик, – от его низкого шёпота над ухом по позвонкам скользят мурашки.
Одним уверенным движением он разворачивает к себе. Я не успеваю и ахнуть, как Марк, обхватив ладонями моё лицо, касается губ горячим поцелуем. Совершенно не стесняясь, что мы стоим прямо посреди коридора, обтекаемые толпой. К моим щекам, укрытым его широкими ладонями, прилипает жар, а сердце взвивается под рёбрами.
Я никак не могу привыкнуть к подобным фортелям Громова. За прошедшие несколько дней он ловит меня с такими поцелуями в университете не первый раз. Столовая, коридор, двор, собрание студентов в актовом зале – это происходит везде, где пересекаемся я и Марк.
И каждый раз я густо краснею и одновременно теряюсь в его руках и губах. К нам приковано достаточно внимания, чтобы я ловила на себе косые взгляды одногруппниц, да и не только… Но все те эмоции и впечатления, что дарит мне время, проведённое с Марком, перекрывают напрочь это ощущение неловкости.
Никаких банальных свиданий в кино или кафе. У Громова оказалась изощрённая фантазия, он всегда знает, как заставить меня потерять дар речи.
Вчера, например, наше свидание прошло в специальной студии открытой кухни под чутким руководством шеф-повара одного местного французского ресторана. Мы готовили луковый суп и ещё парочку каких-то умопомрачительных блюд с не менее умопомрачительными названиями.
Честно? Я их даже не запомнила. Несмотря на ауру вкуснейших ароматов, царивших там, думать о еде было затруднительно. Ловко орудующие поварским ножом жилистые, испещрённые татуировками руки Марка – отдельный вид искусства. А когда он, играя хрипотцой в голосе, переговаривался с поваром на французском, я готова была стать сахарной патокой и растечься прямо по столу.
Собственно, как и сейчас, когда, не отрываясь от моих губ, он шепчет:
– Девочка моя…
Цепляюсь за широкие плечи Марка, чтобы устоять на ватных ногах. Веду ладонями по мускулистой шее вверх и складываю пальцы за ней в замок.
– На нас опять все таращатся, – стараюсь придать своему голосу хоть немного строгости и осуждения.
Не выходит. Марк лишь довольно фыркает мне в губы и ластится своим кончиком носа к моему.
– Какие планы после пар?
– Ещё не знаю. Наверное, никаких… – произношу озадаченно, пожав плечами.
– Отлично! – Марк наконец отстраняется, перемещая свои ладони мне на талию и одаривая по-сумасшедшему обаятельной улыбкой. – Тогда чего-нибудь перекусим и сразу поедем.
– Куда? – вопрошающе приподнимаю брови, но в груди уже тянет от предвкушения.
– Друзья пригласили на свой концерт, но он в соседнем городе, так что нам нужно будет выехать заранее.
– Концерт? Блин, Марк, я не готовилась к такому мероприятию, – разъединяю руки на его шее и показательно провожу ими вдоль себя в воздухе.
Обычная белая футболка, джинсы и кроссовки – вот и весь мой сегодняшний гардероб. Продолжая придерживать меня за талию одной рукой, другой, мягко вздохнув, Марк откидывает мне за спину распущенные волосы:
– Рыжик, мы же не в консерваторию. Это драйвовые ребята, лабающие на бас-гитарах. Я тоже в джинсах и футболке. Всё отлично.
– А мы успеем до закрытия общежития? – решаю уточнить, серьёзно смотря в улыбающиеся глаза Марка.
Перспектива вернуться с концерта и поцеловать дверь общежития меня мало прельщает. После одиннадцати вечера мимо бабы Нюры и таракан не проползёт.
– Конечно успеем, – ласково чмокнув меня в нос, Громов кивает ну о-о-чень утвердительно. – Не переживай. На улице ночевать не будешь. В общем, после пар жду тебя в машине. Да?
Делаю вид, что беру секундную паузу для размышления, задумчиво хлопая ресницами, хотя для меня всё уже и так понятно. Разве у меня есть желание ответить Марку чем-то, кроме согласия?
– Да, – объявляю радостно, снова окольцовывая его шею руками.
И в награду получаю нескромный поцелуй его горячих напористых губ, посылающих сильную волну трепета по телу. К чёрту спешку в столовую, в библиотеку и то, что я и Марк всё ещё посреди коридора, заполненного любопытными взглядами мимо проходящих студентов.
Кому видно, тому стыдно!
***
Но в библиотеку я всё-таки успеваю. От сорокапятиминутного перерыва у меня остаётся ещё двадцать и надежда, что за это время я успею найти хоть что-то подходящее по теме предстоящего семинара. Вчера было не до подготовки к нему.
