– Вы мне льстите, – смягчилась Вава, но карандаш взяла. – Впрочем, учитель рисования в гимназии меня хвалил.
– Я так и подумал. Рядом с рисунком напишите название вещи, примерную стоимость, если помните, а также место приобретения. Нам так будет легче искать.
– Я понятия не имею, сколько это все стоит! Я женщина и такими вещами не интересуюсь.
– Спросите у мужа.
Вава хотела объяснить Коле, что не все драгоценности, которые носят женщины, приобретаются их мужьями, но он уже перешел к другим потерпевшим. Раздав листы бумаги и карандаши, он пошел навстречу коллегам.
– Что врут очевидцы? – спросил его Шугарин.
– Вон та, в цветастой шали, хозяйка Нина Туманова, – показал Коля. – Рядом с ней в жилете Владимир Туманов, ее муж. Праздновали его день рождения. Вошли трое с пистолетами. Один держал на пушке, двое собирали вещи. Особых примет нет. Среднего роста, возраста, телосложения – словом, мрак.
– Коля, не тяни, – оборвал его Шугарин. – У тебя веселые глаза, значит, ты знаешь, кого нам искать.
– Тот, что держал ствол, начал с фразы «всем сидеть т-тихо».
Шугарин и Костанжогло переглянулись и хором вынесли вердикт:
– Вася Тишинский.
– Люблю работать, когда знаешь, кого ищешь, – сказал Шугарин. – Где он нынче обитает?
– Говорят, он с дамой сердца поссорился и с её малины съехал, – ответил Коля. – Где его теперь искать?
– Слава богу, в Москве не одна малина. Ты позвони дежурному по городу, дай ориентировку на Тишинского. И еще, узнай, не прибыл ли нужный нам человек из Ростова. – Коля кивнул и вышел. – Гриша, ты возьми на контроль этот кружок рисования. – Он кивнул на сидевших за столом гостей. – Я пока потолкую с хозяевами.
Шугарин попросил Тумановых пройти в соседнюю комнату. Предназначенная для чаепитий на английский лад, с низким столиком, окруженным диваном и креслами, комната была последним писком столичной моды.
Для интерьера был приглашен остромодный художник, который обтянул все, до чего дотянулся, полоской. Картины на стенах являли собой единство темы, представленное в многообразии стилей. Здесь были лошади всех мастей: реалистические, романтические, кубические, аполлонийские, мусагетовские, бубно-валетовские и прочие. Художник наслаждался безудержной симфонией искусства. Хозяйке дома очень нравилось, что лошадки подходят по цвету к обоям.
Нина Туманова без сил упала на полосатые подушки дивана. Ее муж опустился на стул.
– Кто обычно открывает дверь? – спросил Шугарин.
– Даша, наша домработница, – ответила Туманова.
– Где она?
– Побежала вам звонить.
– Нам позвонил дворник.
Тумановы переглянулись, и Шугарин почувствовал напряжение.
– Тут, видите ли, деликатный момент, – взял на себя объяснение муж. – У Даши есть небольшие проблемы с документами.
– Насколько небольшие?
– Её ограбили бандиты в поезде, – зачастила Туманова. – Ударили по голове, отобрали все вещи и деньги. Вы представить себе не можете, что она пережила.
– Почему же не могу? Очень даже могу. Я каждый день общаюсь с людьми, у которых отбирают вещи и деньги.
– Она потом долго лечилась, – продолжил муж. – Это все ужасно.
– Я не понимаю, куда смотрит милиция, – продолжила Туманова с надрывом. – В поездах грабители, в трамваях карманники, а теперь и в собственной квартире не скрыться. Порядочному человеку нет покоя!
– Это все очень прискорбно, но к делу отношения не имеет, – Шугарин прервал ее монолог. – Значит, горничная, которая открыла дверь грабителям, скрылась, потому что у нее нет документов, так?
– Выходит, что так, – нехотя согласился Туманов.
– Как же вы наняли ее на работу? – продолжал допытываться Шугарин.
– Она была такая несчастная, – жалобно проскрипела Туманова.
– И потом, у нее сохранилось рекомендательное письмо покойной жены московского градоначальника, – продолжил ее муж. – Знаете, в ней чувствовалась школа прислуги из хорошего дома: умение понимать, что хозяевам нужно, предупреждать их желания. Хорошо вышколенную прислугу нынче днем с огнем, как говорится.
– Вышколенную, значит, – кивнул Шугарин. – Другими словами, раз девушка без документов, то сунем управдому красненькую, чтобы не совался, а ей заплатим крохи. Пусть будет счастлива, что хоть крыша есть над головой. Будет ерепениться, сдадим в милицию.
– Как вы смеете! – взвился Туманов. – Я буду жаловаться.
– Да, пожалуйста, закон дает вам на это право.
Следующие десять минут Шугарин стоически выдерживал крики хозяев. Он узнал, что Туманов очень важная фигура в Наркомфине и он не позволит непонятно кому так с собой обращаться.
Шугарин предложил еще раз показать свои документы, чтобы Тумановы перестали считать его непонятно кем и убедились, что он начальник опергруппы уголовного розыска при исполнении служебных обязанностей и имеет право задавать им вопросы во время расследования преступления, которое произошло в их квартире. Он также сказал, что может прямо сейчас перестать беспокоить хозяев и их гостей, а вместо этого вызвать их повестками в качестве свидетелей. Причем, повестки он может доставить каждому из них на рабочее место.
Туманов горячо заверил товарища начальника, что и он и его гости будут рады оказать всю посильную помощь следствию. В повестках не было нужны, особенно в тех, которые доставлялись прямо на рабочее место.
– Вы своих гостей хорошо знаете? – спросил Шугарин.
– Это всё очень порядочные люди, – категорически заявил Туманов.
Шугарин заметил взгляд хозяйки дома, брошенный в сторону. – Вы, я вижу, не согласны с мужем.
– Все гости бывали у нас много раз, кроме Павла, не помню его фамилию, который пришел с некоей Викторией Лернер. Может быть, вы слышали?
– А должен был?
– Она известная женщина.
– Чем же она известна?
– Она такая… эффектная женщина, – пояснил Туманов. – Из тех, что сразу привлекают внимание.
– Эффектная? – оживился Шугарин. – Интересно как. Покажите мне ее.
Он распахнул дверь в комнату, где гости сдавали Костанжогло свои рисунки. Тумановы оглядели присутствующих.
– Здесь ее нет, – заключила жена.
– Куда же она могла деться?
– Куда угодно, – махнула рукой Туманова. – Тут был настоящий сумасшедший дом. Все были на нервах, кричали так, что у меня голова разболелась.
– Расскажите мне о ней, – попросил Шугарин. – Что она делала, откуда куда выходила, словом, все, что помните.
– Она пришла с этим Павлом.
– Фамилию которого вы не помните, – сказал Шугарин, и оба утвердительно кивнули. – Тогда как же вы его пригласили? И зачем?
– Он работает в одной конторе, с которой у мужа дела. Мы пригласили его только потому, что он обещал привести Викторию. Иначе зачем он нужен?
– Значит, и он и она были в вашем доме впервые. Что они делали?
– Виктория сначала пела за роялем. У нее такой приятный чувственный голос, – сказал Туманов.
– Голос как голос, – поправила его жена. – Ничего особенного. Потом вошли эти бандиты и взяли ценности.
– К двери она не подходила?
– Какой двери?
– Входной.
– Зачем? – удивилась жена.
– Затем, что на вашей двери несколько замков и ни один из них не взломан, – пояснил Шугарин.
Муж и жена переглянулись.
– Вы что же, полагаете, что кто-то из наших гостей открыл дверь грабителям? – спросил Туманов.
– Я не исключаю такой возможности. У Виктории этой что-то взяли?
– Да, у нее было кольцо на пальце. Кажется, в виде бабочки. Я помню, еще хотел подойти поближе рассмотреть.
– С каких пор ты интересуешься кольцами? – прищурилась его жена.
– Твои намеки совершенно неуместны, дорогая. Ты же знаешь, что я люблю только тебя. – Он взял ее руку и поцеловал ее. Мадам Туманова немного оттаяла.
– Что было потом? – продолжил Шугарин.
– Все забегали, начался совершеннейший бедлам. Кажется, она вышла в эту комнату. Больше я ее не видел.
Шугарин огляделся. – Это что? – Он показал на тяжелые портьеры.
– Дверь в наш будуар.
– Разрешите полюбопытствовать?
– Да, конечно.
Шугарин отодвинул портьеры, аккуратно приоткрыл дверь, затем распахнул ее и вошел в комнату. Отсутствовал он не больше минуты.
– Окно настежь. Второй этаж, невысоко. Значит, говорите, эффектная женщина, – удовлетворенно заключил Шугарин. Он хотел что-то добавить, но его прервал Коля, который вбежал в квартиру с криком:
– Дежурный сообщил: Вася Тишинский гуляет в «Аркадии».
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ
В фойе ресторана висел телефон. Он был скрыт от глаз праздной публики, и номер его был известен немногим. Почти всегда звонок означал неприятности.
Так было и на этот раз.
Повесив трубку, метрдотель взмахом руки подозвал Яшу-официанта и отправил того к столу, где четверо мужчин, они же банда Васи Тишинского, неторопливо поглощали ужин. Ресторан славился внимательным отношением к клиентам, особенно постоянным и состоятельным.
Яша подлетел к столу и, сложившись пополам, шепнул на ухо главарю. Тот кивнул и одним махом допил остатки водки. Промокнув губы салфеткой, он сделал знак достать деньги из-под ножки стола. Яша нырнул и протянул деньги в угодливом поклоне. В ответ Вася обвел рукой зал:
– Это за ущерб.
Яша кивнул и удалился. Все четверо встали из-за стола, и Вася скомандовал:
– Моня, музыку.
Блеклый блондин Моня выстрелил в потолок. Одни гости замерли, не донеся ложку до рта, другие привычно нырнули под столы. Женщины отреагировали дружным визгом. Три дамы весомых достоинств пытались уместиться под одним столом, при этом каждая обвиняла двух других в том, что они мнут и пачкают ее лучшую юбку.
Банда направилась в сторону кухни.
Официант Яша аккуратно собирал со столов хрустальные рюмки. В салфетке, которую он носил на левой руке, оказался подходящий по размеру карман, куда он и складывал добычу.
Шугарин, Коля, Костанжогло и еще трое агентов ворвались в зал. Они увидели бандитов у противоположной двери.
– Стоять! Уголовный розыск! – крикнул Шугарин.
Вася обернулся и выстрелил – пуля чиркнула по стене чуть выше голов преследователей. Шугарин ответил двумя выстрелами. Он целился по ногам убегающих, но промахнулся. Массивная колонна приняла в себя пули, чихнув каменной крошкой.
Посетители продолжали дрожать под столами. Сверху на них лилось рекой содержимое разбитых вдребезги графинов, падали осколки тарелок и остатки еды.
Семен Карагач продолжал ужин, как ни в чем ни бывало. Он подцепил вилкой маринованный гриб, отправил его в рот, прожевал, удовлетворенно кивнул и осведомился у официанта Яши, который сидел под соседним столом:
– И часто у вас так?
– Когда раз в месяц, когда два.
– Мне говорили, что в столице интересная жизнь, – восхитился Семен. – Но чтобы прямо так, с вокзала на шухер – мои аплодисменты.
Трое бандитов уже скрылись за дверью, когда Череп, шедший последним, начал беспорядочно палить во все стороны. Шугарин со товарищи были вынуждены залечь. Рядом с Карагачом взвизгнула пуля.
