Переворачиваю пакетик и мое настроение, которое до этого поднялось на ступеньку выше, падает стремительно вниз: срок годности истек год назад.
Черт.
Но выбора у меня нет, и я надеюсь, что моя кожа не облезет вместе с маской.
Распределив пленку так, как указано на упаковке, снова смотрю на себя в зеркало.
Уже лучше!
И страшнее! Вкупе с черными глазами я выгляжу, как старая обугленная чугунная сковородка.
Осталось решить вопрос с волосами. Но здесь сойдет обычное полотенце, которое я заматываю на голове в виде тюрбана.
Мрак.
Надеюсь, доцент не окочурится от страха, увидев меня в таком виде. Стать причиной его кончины – не то, о чем я мечтала, переехав в Москву.
Ладно, больше Миронова держать одного в комнате нельзя, а то кто его знает, может, уже шмонает по тумбочкам.
Аккуратно выныриваю из ванной. Бесшумно крадусь к залу и выглядываю из-за дверного проема. Илья Иванович, подсвеченный голубым светом от телевизора, смотрит озадаченно наверх. Что он там увидел?
Прослеживаю за его взглядом и хмыкаю, когда понимаю, кто поглотил внимание моего принципиального преподавателя.
Мохнатый паук! Ой, мне и самой он дико нравится! Купила его на барахолке в прошлом году за копейки. Глаза у него будто живые. Смотрит так выразительно, что кажется настоящим.
Слегка откашливаюсь, чтобы оповестить о своем присутствии Миронова, а то я и так переживаю за его психическое состояние после того, как он увидит меня. Опускаю подбородок – так удобнее делать голос низким и вхожу в комнату.
Вопреки моей заботе Илья Иванович заторможенно поворачивает голову и бесстрастно смотрит на мое лицо, слегка сдвинув брови на переносицу. Потом почесав подбородок, опускает свой взгляд вниз.
Вот человек удивительный! Да с такой нервной системой только в Call-центре работать, причем в отделе жалоб и претензий.
– Мило, – невозмутимо изрекает Миронов, останавливаясь глазами ниже уровня моего угольного лица.
Мило?
Наклоняю голову, чтобы разглядеть то, что показалось Миронову во мне милым.
Моя пижама… с надписью «Доцент тупой!».**
О, Господи! И как я не обратила на это внимания в ванной?
Руки непроизвольно дергаются, чтобы прикрыть провокационный принт, но я вовремя себя торможу, стараясь не краснеть. Хотя под черной маской вряд ли возможно разглядеть, как мои щеки горят красным перцем.
Эту пижамку я заказала на сайте. Она мне попалась как раз в тот день, когда Миронов первый раз впорол мне неуд. Ух, как я была на него зла! Хотелось хоть как-то насолить Илье Ивановичу. Кто ж знал, что чуть позже мне предоставится шанс получше.
– Перенимаете опыт? – кивает на экран телевизора, где участница шоу закатывает глаза и бьется в конвульсиях, призывая духов помочь ей с предстоящим заданием.
Очень смешно, Илья Иванович.
Хватаю пульт и выключаю.
– А где ваша ряса с этим… – показывает на паука с люстры, – членистоногим на плече? – он явился в ночь, чтобы об этом спросить?
– Вы считаете, что я должна круглосуточно ходить в мантии? Я такой же человек, как вы и любой другой, – «только хитрее» – мысленно проговариваю. – Мантия – такой же атрибут, как, скажем, свечи или карты таро, помогающие настроиться на сверхчувствительные волны моего собеседника.
О, как задвинула! Порой я себе удивляюсь. Откуда во мне такой талант к вранью и фантазии не понятно!
– И, между прочим, – решаю продолжить. Слишком мне нравится, как Миронов увлеченно меня слушает. На занятиях не замечает, да и на семинарах ни каждый студент имеет смелость раскрыть перед ним рот, а тут, вон, как уши развесил! Разве можно упускать такую возможность – Яна Решетникова читает лекцию Миронову Илье Ивановичу! Где бы записать дату этого великого дня!? – Я уже собиралась отдыхать и гостей не ждала, – отодвигаю для себя стул и сажусь за стол под изучающим взглядом доцента. – А вы, Илья Иванович, перепугали весь подъезд, и я глубоко надеюсь, что для этого у вас были серьезные причины.
Миронов соловело осматривается по сторонам и находит за своей спиной диван. Сердце подпрыгивает и устремляется в пятки, когда вспоминаю о нашей вечерней трапезе со Степаном Васильевичем и замечаю ее улики, опрометчиво брошенные впопыхах.
Непростительно, Яна. Недальновидно.
Илья Иванович небрежно шмякается лепешкой на диван и откидывает голову на спинку. Его блуждающий взгляд по верхней части моей пижамы мне не нравится. Любопытно-мужской и слишком откровенно-навязчивый. Почему он не смотрит на мою физиономию, которую, к слову, неприятно стянуло, что мешает мимике. Мне даже разговаривать становится сложно, словно меня окунули в бочку с цементом, и он моментально высох.
Миронов смотрит на ту часть моей фигуры, на которую обычно заглядываются озабоченные мужики, когда летом я надеваю маечку. Преподаватель за таким замечен не был, потому что несколько раз я приходила в универ в мини и с глубоким декольте, но паслись в нем все кому от 14 до бесконечности, кроме Ильи Ивановича, которому интересна, вероятно, всего одна часть человеческого тела – мозг, но с этим у меня, по его мнению, проблемы.
Опускаю стянутую маской рожу вниз и чуть ли не теряю линзы.
Сквозь тонкий хлопок пижамки у меня проступают соски.
Мать моя старородящая женщина!
Стыд-то какой!
Это что еще за новости, Решетникова?
Это от страха! Не каждый день на пороге своего дома встречаешь ненавистного преподавателя. К тому же во второй раз за этот самый день.
А этот, который развалился, тоже хорош, пес похотливый!
– Значит, говорите, что вы такой же человек, как любой другой? – и бродит глазёнками своими полупьяными от открытых ключиц до груди, при этом липко улыбаясь.
– Конечно, – скрещиваю руки, чтобы спрятать острые вершинки. Подумает еще чего ненужного. – Мы отличаемся только индивидуальным даром, посланным свыше. Вот вы, например, имеете острый ум, а я обладаю экстрасенсорными способностями, – уверенно лью в уши.
Миронов с любопытством подается корпусом вперед, сощуривая глаза:
– Откуда вы знаете, что я обладаю острым умом?
– Вижу! – не теряюсь.
– Где видите? – эээ… В смысле где?
– Вам этого не понять. У меня возникают обрывки картинок, которые я умею правильно растолковывать.
– Хорошо, – кивает, будто в моем ответе его все устраивает.
Хорошо… да о такой оценке Янка Решетникова на семинаре даже мечтать не может, а Белладонна так легко проходит Мироновские испытания. Ну что за несправедливость?!
– Что еще вы видите? – зевнув, Миронов потирает глаза, а затем промаргивается, словно борется с собой, чтобы не заснуть.
Э, нет, уважаемый Илья Иванович! Это моя прерогатива спать на ваших лекциях, а на моих будьте добры слушать!
– Вижу, что ваши энергетические каналы…
– Простите, – перебивает меня Миронов, встряхивая головой. – Можно у вас воды попросить? А потом мы с вами побеседуем про мои каналы, – широко зевает, прикрывая рот ладонью, – … оказывается которых несколько, когда я всегда считал, что имею основной один, – нагло улыбается и пристраивает голову на спинку.
Вот еще чего не хватало! В двенадцатом часу ночи обсуждать с преподавателем его основной канал! Я ему не личный психолог! Еще и водички имеет наглость просить!
Ничего я ему хорошего не хочу делать! Пусть мучается сушняком, никто его пить не заставлял.
Но потом вспоминаю известную фразу, что нельзя просящему отказывать в воде, огне и соли, даже, если этот просящий – твой ненавистный препод, а я, как-никак, целительница, несущая добро людям. Поэтому встаю и иду в кухню, чтобы напоить ночного незваного гостя.
Наливаю в чашку Степана Васильевича воды, представляя, как брюзгливый Миронов будет пить из миски кошака, и тихонько хохочу.
– Пожалуй…ста, – запинаюсь.
Положив голову на сгиб локтя, наблюдаю, как Илья Иванович, мой несговорчивый преподаватель мирно спит, еле слышно посапывая.
* Битва экстрасенсов – российское антинаучное телешоу канала ТНТ, участники которого изображают обладание так называемыми «сверхспособностями».
**Доцент тупой – ставшая крылатой фраза из миниатюры М. Жванецкого «Авас», написанной в 1969 году для спектакля «Светофор» театра миниатюр А. Райкина
Глава 10. Доброе утро!
Вздрогнув, выныриваю из сна.
Чувствую, как кожа на шее покрылась испариной, а живот болезненно скручивает. Пульс частит, отдаваясь болью в висок. Сжимаю крепко глаза, чтобы прогнать из них фантасмагорию двух страшных черных морд: одна такая мохнатая, а другая как иссохшая мумия.
Мне ни разу в жизни не снились кошмары. А этот такой явственный: я прямо кожей ощущал, как эти две морды на меня смотрели, и голос отчетливо слышал: «Ну и что с ним будем делать?» – сказала потресканная глина мохнатой роже. Да так правдоподобно, что я чуть во сне от страха не обделался.
Или не во сне?
Громко булькнув, живот схватывает спазмом.
Доброе утро, блин.
Когда позывной в туалет повторяется, сил терпеть не остается, поэтому опускаю ноги с кровати и открываю глаза.
Что, черт возьми?
Шарю отупело по захламленной комнате, которая даже близко не моя. От слова совсем не моя. Зажжённые свечи и знакомый антураж нерадостно подсказывают, где такие дешевые декорации мне уже приходилось видеть.
Какого черта?
Опускаю голову в ладони, упираясь локтями в колени. Вчера я не настолько надрался, чтобы сегодня ничего не помнить. Так каким образом я оказался в логове шарлатанки? Напрягаю мозги, но они отказываются включаться, что несказанно меня настораживает.
Спазм в животе закручивает с новой силой, и я вскакиваю. Откуда-то за прикрытой межкомнатной дверью доносится тихий голос. Я иду на него, обхватывая руками живот.
Надо валить.
Не помню, каким образом оказался здесь, но я обязательно это выясню, но позже, потому что сейчас мне срочно нужно попасть в священное место.
Выхожу из комнаты и попадаю в микроскопический коридорчик, по всей вероятности ведущий в кухню. Именно оттуда доносится тонкий мелодичный голос, который привлекает мое внимание. У Белладонны есть дочь, сестра?
Аккурат в проеме останавливаюсь и наблюдаю за девушкой в коротких домашних шортах, открывающих бомбический вид на стройные бледные ноги. Я веду глазами по ним вверх, забывая про ураган в животе, ощущая шторм в джинсах. Двигаюсь по изящной спине, по открытым плечам, на которых рассыпаны блестящие темные волосы.
Девчонка колдует над древней двухкомфорочной газовой плитой, подпевая себе под нос. О чем она там пищит, я не разбираю, потому как вновь рассматриваю стройные худенькие ножки.
А когда девушка начинает вращать бедрами, видимо в такт мелодии, которая слышна только ей, я залипаю основательно. Что за очаровательная кудесница в этом чистилище?
– ААА-ааа! – оглушающий визг пронзает мои перепонки, отчего я слегка теряюсь в пространстве.
Меня возвращает в тот момент, когда в лицо мне прилетает кухонная перчатка-прихват. Поднимаю глаза и матерюсь вслух, бросая в чудовище перчатку, спасая свою жизнь.
Девушка, вжавшись спиной в плиту, испуганно пучит чернющие глаза и хватает бордовыми губами воздух.
– Черт бы вас побрал! Напугали, – причитает … Белладонна?
То есть обладательницей сногсшибательного тела сзади является аферистка Белладонна?
Ее грудная клетка часто вздымается вместе с двумя окружностями, маняще призывая в них заглянуть. Я и заглядываю. Нормально она себе наколдовала: размер так третий.
– Аналогично, – отрываю взгляд от мячиков и смотрю в угольные глаза шарлатанки, пытаясь разглядеть в них дно.
Белладонна выдергивает наушники, не переставая за мной наблюдать. Впрочем, как и я за ней.
– Вам не говорили, что подкрадываться не хорошо? – делает мне замечание и отворачивается к плите.
Только сейчас мой нос улавливает запах еды. Не знаю, какое зелье она там варит, но пахнет аппетитно.
– А что, ясновидящая не видит… – опускаю взгляд на ее миниатюрную попку, спрятанную в шорты, … – спиной? Или не распознает приближающиеся энергетические потоки?
Она поворачивается с выражением на расписном лице, в котором отчетливо читается: «Ты идиот?».
– По-вашему, на мне установлены датчики движения? – выключает плиту. Усмехаюсь. А эта проныра за словом в карман не полезет. – Мы такой мизерной информацией не обладаем. Мы смотрим глобальнее.
Хочу открыть рот, чтобы задаться волнующим меня вопросом о том, каким чудом я здесь оказался, но не успеваю, потому что меня прошибает ознобом и очередным тянущим спазмом.
– Вы куда? – слышу в спину.
Я вылетаю из кухни как пробка из теплого шампанского.
В прихожей рыскаю по полу, отыскивая свою обувь. Если я сейчас же не свалю, то нагло обесчестю унитаз Белладонны, чего делать мне совершенно не хотелось бы.
