– Я говорю про другую палубу управления – настоящую.
Рохас резко поднялся, но из-за стола не вышел.
– И что это значит?
– Значит, я покажу вам то место, о котором вы ничего не знаете. При условии, что все сработает, конечно, – добавила она и призывающее кивнула на дверь. – Пойдемте.
Рохас последовал за ней, на ходу проверив, не забыл ли он случайно свое оружие. Он никогда не выходил на службу без него, и в этот разрешил не пренебрегать предосторожностью. Убедившись, что кобура не пустая, ему стало немного спокойнее. Хоть он и понимал, что это оружие вряд ли его защитит. Гораздо сильнее его интересовала резкая перемена в Айрин. Еще недавно она выглядела разбитой и утратившей силы, а сейчас шла впереди вела его за собой с какой-то мужской решительностью и азартом.
Они прошли до транспортного шлюза, и Айрин уверенно скомандовала лифту двинуться наверх. Лифты в Приоре тоже интегрировали люди, добавив в имеющиеся на корабле шахты специальные механизмы, которые ловили гравитационные волны корабля для перемещения. Как и большинство простых технологий, они управлялись голосом.
Верхние палубы почти не использовались. Основные службы располагались по оси корабля от носа до кормы на средних палубах: у носа рубка управления, каюты и отсеки общего пользования для офицерского состава. СБ и медлаб базировались ближе к корме, между жилыми палубами и отсеком для отдыха. Нижние уровни были отданы под научные лаборатории, службы снабжения, склады и технические помещения. Приор был слишком огромным кораблем, чтобы использовать все его пространство. А рассредоточение служб свободнее привело бы к больше трате времени на перемещения по кораблю. Будь он стационарной космической станцией, на нем поместился небольшой, но вместительный космический городок.
– Айрин, вы уверены, что нам нужно именно туда? – решил-таки уточнить Полковник.
– Уверена, – она тепло улыбнулась ему, и он заметил, как горят ее глаза. Девушка явно была в предвкушении чего-то, и Алекс решил выяснить, чего именно.
– Вы сегодня выглядите иначе, – начал он, – спокойнее, даже радостнее.
Мужчина внимательно следил за выражением лица девушки, в любой момент готовый заметить в ней изменение, которое могло предупредить его об опасности. Он не предупредил никого, куда они отправились, и не был уверен, что на верхних палубах его личный коммуникатор будет работать корректно. Переборки корабля там были значительно толще, а коммуникативных ретрансляторов там не было.
– Да, я… я вроде как пытаюсь найти свое место здесь, – она пожала плечами, а ее губы дрогнули в попытке улыбнуться. Когда они достигли цели и вышли из кабины лифта, на них потянуло запахом свежей травы с легкими нотками цветочного аромата.
– Что это значит? Я бывал тут, но никогда не ощущал такого, – искренне удивился Рохас, жадно вдохнув аромат Земли.
– Приор приветствует нас таким образом, – она снова улыбнулась и указала направление, в котором им нужно двигаться. Рохас не стал уточнять, что она имела ввиду, он пока не был готов к ответу.
Они шли дальше по коридору, который то расширялся, то снова сужался. По бокам Полковник замечал ответвления, которые вели к помещениям, назначение которых никто не смог определить. Все они были небольшими и совершенно пустыми, без окон и дверей. Эта часть корабля напоминала лабиринт или пчелиный улей. Ни одного отличия одного коридора от другого он не заметил ни в прошлые свои появления, ни сейчас. Он посмотрел на Айрин, отметив про себя, что девушка идет уверенно, словно знает направление очень хорошо. Они свернули направо и оказались в тупике.
– Заблудились?
– Нет, надо подождать, – ответила девушка, и пока мужчина набирал в легкие воздуха, чтобы спросить, сколько и чего им ждать, стена слева от них стала меняться. Сначала по ней словно прошла рябь, потом волны, а затем произошло то, чего Рохас в своей жизни никогда не видел и представить не мог, что такое возможно. От неожиданности он отступил назад и дернул Айрин за собой, инстинктивно закрывая ее своим телом. Она легко поддалась на его движение, не обратив на это внимания, увлеченная открывшейся ей удивительной картиной. В отличие от Рохаса, чье лицо вытянулось в изумлении, в ее глазах играло удовлетворение и радость, словно она встретила давно потерянного друга.
На стене Приора, Алекс увидел изображение его дома, там, где жила его семья, когда он был еще совсем маленьким. Отец постоянно был в разъездах, а они с мамой жили в пригородном районе для дипломатов на Юге Канады. На изображении была осень, но солнце еще было ярким, а трава только начала желтеть. Картинка была живой. Он видел, как колышутся кроны деревьев, слышал шелест травы и ощущал, как ветер дует ему в лицо. И чувствовал, чувствовал всем своим существом то детское счастье, равновесие мира, граничащее с магией для его еще не окрепшего разума. Тогда в его жизни была любовь, безопасность и родительская забота. Там, на этой стене, что стала окном в прошлое, у него еще был отец. Отец, который с ним играл, обнимал и трепал по светлым пушистым волосам, который сажал его на плечи, крепко держал за лодыжки, чтобы он не упал. Там Алексу Рохасу было три года, и это была совсем другая, параллельная реальность, в которой он вырос в любви и с надежной отцовской поддержкой. Там его мать не сошла с ума, там, отец не превратился в холодное полое существо, желающего вытравить из Алекса всю человечность.
Для Рохаса видение длилось целую вечность, но когда оно растворилось в серо-брусничной стене, его сердцем вновь овладел холод, словно ничего и не было. Его лицо вновь стало спокойным, внимательным.
– Что это… – прохрипел он, откашлялся и продолжил уже своим обычным ровным голосом. – Вы тоже видели?
– Нет, я видела другое, Командир. Каждый видит свое, – она смотрела в его глаза открыто, без тени удивления и страха. – Не бойтесь, Приор нас так проверяет.
– Что проверяет?
– Что мы это мы.
– Как он может это проверить, показав… – Рохас замолчал, кивнув на стену.
– Приор создан не таким, каким вы его считаете, – начала девушка, – тут нет примитивных технологий, которые можно обойти или обмануть. Никаких датчиков считывания сетчатки, биометрики или отпечатков пальца. Приор видит существо целиком и идентифицирует его по параметрам, которые невозможно подделать. Например, – она указала на стену, – эмоции. Он запомнил вашу реакцию на эту картинку, чтобы там он вам не показал. Дыхание, биение сердца, мозговую активность, скорость крови, температуру тела, выбросы гормонов… все-все.
– Но ведь должны быть сенсоры, датчики, что-то…
Рохас озирался по сторонам, пытаясь найти то, о чем говорила Айрин.
– Корабль и есть датчик. Я же говорю, вы неправильно представляете себе его технологии. Тут нет панелей управления, сканеров, ручек, переключателей, экранов… Приор и есть все это… целиком.
– Я не понимаю, – выдохнул Рохас.
– Поймете, – произнесла девушка и заглянув в ее глаза, Рохас поверил ей. Однажды он поймет, но точно не сейчас.
Айрин подошла к стене ближе, и та растворилась, предлагая ей пройти. За ней находилось огромное помещение, наполненное предметами, мебелью или каким-то оборудованием. Рохас стал медленно и осторожно обходить комнату по кругу. Если то, что он видел, было мебелью, креслами, столами, терминалами, то оно выглядело предельно неудобным для человека. Кресла слишком глубокими, с длинной сидушкой и углублениями по краям. Наклон и форма спинки вызывали боль в пояснице только от одного взгляда на нее. Дойдя до противоположной стены пространства, Рохас заметил, что показавшийся ему сначала беспорядок в расположении вещей таковым не был. Все предметы располагались на разном удалении вокруг центральной зоны отсека. В центре пола красовалась странная область. Сначала ему показалось, что ее границы вполне четкие, но приблизившись, он увидел, что края словно растекались и сливались с полом, а поверхность «волновалась», как это было со стеной, ставшей проходом. Но картинку своего дома Рохас не увидел, как и вообще ничего, кроме странной субстанции. Наступать на нее он не решился и отошел к ближайшему предмету, похожему на кривой стол.
Полковник провел ладонью по поверхности стола и почувствовал легкую вибрацию. От неожиданности он отдернул руку и повторил движение. Вибрация значительно снизилась, но все равно была заметной. Он глянул на Айрин, и та ответила на вопрос, который он даже не задал.
– Корабль знакомится с вами, проверяет вашу реакцию. Вот, смотрите, – она повторила жест Алекса и коснулась того же места. Но руку не отдернула.
– Он легонько стукнул меня, – она улыбнулась, – а теперь, – снова ее рука легла на поверхность, – сильнее стукнул, потому что первый раз я не отреагировала на его действие. Он пытается понять логику моих действий. Я думаю, что когда вы коснулись его второй раз, то, что вы почувствовали, было гораздо слабее, я права?
Рохас кивнул, его брови вновь сошлись к переносице. Медленно поворачиваясь вокруг своей оси и осторожно прикасаясь к тому, что было рядом с ним, он словно сканировал пространство и предметы вокруг себя.
– Полковник, давайте займемся тем, зачем пришли, – девушка указала ему на центральную зону. – Войдите сюда.
Он не сдвинулся с места, напоминая, кто из них командир. Его спокойный взгляд желтых глаз уперся в девушку, руки привычно сложил на пояснице.
Айрин не сдавалась, вновь указав на область в центре помещения и осторожно приподняла одну бровь.
Рохас не чувствовал от нее угрозы, как ни пытался уловить своим чутьем хоть малейший намек в ее взгляде, движениях, положении тела. Все, что он видел в ней, лишь нетерпение, такое искреннее и живое, как у ребенка.
Он сделал шаг к указанной области, внимательно всмотрелся в размазанные края, и как будто, колышущуюся поверхность. Коснувшись вживленного под ключицей его личного блока СИИА, запустил программу диагностики цели, маскируя это движение под одергивание ворота кителя. В его мозг адаптированный под его организм искусственный интеллект загрузил отчет: вибрации области не отличались от остального корабля, аномалий, которые можно было бы принять за оружие или иную угрозу, не обнаружено, излучений, полей, волновой активности не обнаружено. Это, конечно, ничего не доказывало после того, что он видел на входе в этот отсек. Вряд ли созданная человеком компьютерная программа, пусть даже и обладающая интеллектом, могла уловить то, что не поддавалось людскому пониманию, даже на уровне фантазии.
– И что я должен… Ооо, – вдруг выдохнул мужчина, все же ступив в область. – Яааа, – протянул он невидящим взглядом уставившись на Айрин, – чувствую… что это?
Девушка внимательно наблюдала за ним, но ничего не ответила. Айрин ждала, что он то ей и скажет о том, что это? Но Полковник молчал. Помедлив еще несколько секунд и поняв, что Алекс не видит и не чувствует того, что должен, она заволновалась.
– Ничего? – Рохас услышал в ее голосе беспокойство впервые за этот день. Девушка хмурилась, медленно обходя его по кругу.
– Вибрация и какое-то странное чувство… не знаю, но ничего определенного.
Она отвела взгляд и перебирала им пространство вокруг себя, явно соображая, что делать дальше. Рохас должен был вступить в контакт с Приором на ментальном уровне и запустить двигатели. Он коснулся мозга, он и должен был стать связующим звеном с кораблем.
– Я не знаю… все должно быть иначе, – Айрин инстинктивно подошла ближе к Полковнику, – он должен Вас чувствовать…
Алекс внимательно наблюдал за девушкой, когда почувствовал, что вибрация нарастает. Прислушиваясь к этим ощущением, он не заметил сразу, что Айрин была совсем близко, почти на границе области, в которой он стоял. На него нахлынуло странное чувство: эйфория, легкость, ему казалось, что он вот-вот взлетит. Он почти забыл, что рядом кто-то есть. И только когда Айрин сделала шаг назад, шумно выдохнув, признавая свое поражение, до него дошло, чего именно не хватало Приору для контакта с ним. Девушка уже почти развернулась, чтобы уйти, как Рохас схватил ее за руку и резко дернул, увлекая к себе. Она не успела опомниться, как переступила границу на полу и чуть не упала на Командира. Но она не успела среагировать на неожиданное действие мужчины, как поняла, что они оба уже находились в другом месте. Это был не сон, не видение и даже не галлюцинации. Они были в прямом смысле слова не в своем уме. Это был разум Приора. И он был прекрасен.
– 4 –
– Майор, что-то происходит, – голос младшего лейтенанта Колина Бригса был откровенно беспокойным. А когда Лиза повернула голову, оторвавшись от изучения запущенного научным отрядом протокола выявления рефлексов корабля (так они «красиво» называли диагностику первичных систем), и увидела испуганный взгляд офицера, беспокойно стало уже ей.
– Что? – коротко буркнула блондинка, уже подходя к молодому человеку, – Что опять?
Бригс просто ткнул пальцем в экран своего рабочего монитора, показывая кучу светящихся точек на схеме расположения отсеков корабля. У Лизы волосы начали шевелиться на голове, когда она поняла, что точки – это тепловые отпечатки, которыми они отслеживали перемещение персонала, помимо стандартных датчиков. И их было много. Слишком много: их плотность демонстрировала, что каждая пара квадратных метров корабля сейчас занята людьми, даже там, где людей быть не могло по определению, например, в безвоздушных отсеках, на обшивке возле двигателей, в самих двигателях и в буферной зоне между жилыми палубами, где воздух был токсичным, а давление просто расплющило бы любой организм.
– Как? – потеряв силу голоса, прошептала девушка, обращая свой почти безумный взгляд на офицера. В ответ он лишь помотал головой и снова уставился в монитор, где тепловые маркеры уже почти заполонили всю схему Приора.
Уже через минуту не осталось ни единой точки, которая по показаниям датчика не соответствовала бы температуре тела человека. Словно весь корабль вдруг оброс кровеносной системой, по которой хлынула красная жидкость с температурой около 36,6 градусов. Когда Лиза шла через коридоры Приора, чтобы оповестить командира лично, оставив за главного Рональда в рубке, ей показалось (или она думала, что показалось), что стены стали светлее и приобрели розоватый оттенок. По личному коммуникатору Рохас не отвечал, а вызывать его по общекорабельной связи было рискованно: это могло повысить градус тревожности персонала.
Корабль менялся, теплел, и кто знает, через сколько он мог разогреться до температур, губительных для человека. «Что ты такое?», – думала она, сама не отдавая себе отчет в том, что обращается к кораблю. Завернув за угол в кабинет Рохаса, где и планировала его найти, она даже не сразу поняла, что его там нет. Несколько мгновений она смотрела на его пустое рабочее место, пока до нее не дошло, что за столом никого. Ее мозг пульсировал, она чувствовала его в голове, как чувствовала свои мышцы… ее разум изнемождено пытался выдавить хоть одну идею, куда бежать и что делать. Паника подкатывала к желудку, но сдерживала ее только сила духа Лизы, который еще был цел, пока остальной ее мир вращался, как безумная карусель вокруг и пытался превратиться в полный хаос.
– Майор? Майор? – голос Бригса из коммуникатора показался ей частью того шума из ее мыслей, что громыхал в ее голове. Но в конце концов, она вернулась в реальность и ответила, ожидая новую порцию паники.
– Со всех отсеков поступает сообщение, что температура воздуха ощутимо поднялась… не критично, но уже жарковато стало, – офицер явно пытался смягчить тревожные сообщения шуткой, вышло истерично.
– Так пусть вырубят отопители, – мысль вылетела из нее сразу, не пройдя осмысление. И лишь произнеся ее вслух, девушка поняла, что надо делать.
– Бригс, а температура корабля по-прежнему растет?
– Нет, поднялась до двадцати трех градусов в среднем по всему периметру и дальше не… – он не договорил, потому что майор его перебила резко и почти грубо:
– Быстро выключите отопительную систему везде, пока мы тут не сварились и доложи через десять минут о средней температуре по кораблю, – помедлив секунду, она вскинула голову назад и, закатив глаза – так она приводила мысли в порядок, – добавила: – температуру обшивки, внешнего и внутреннего контура и температуру воздуха. – Снова опустив голову и сфокусировав взгляд, уточнила: – Итого, назовешь мне три цифры.
Не получив подтверждение о том, что приказ принят, Лиза развернулась на каблуках и вышла из кабинета Рохаса. Ее вдруг наполнила решительность, которая питалась отчаянием. У них не было шанса перед этим космическим исполином, не было сил его победить или перехитрить. Они зависели от него также, как ее собственный организм зависит от снежной лавины, которая несется прямо не нее, сметая и убивая все, что попадется на пути. Уже не убежать и не спрятаться, не спастись и ничего не предпринять. Есть только мгновения до столкновения со снежным месивом и разум, который вбирает в себя последний эпизод ее жизни. Только одного Лизе хотелось в этот момент – найти Полковника, потому что только это было в обозримом будущем понятным и логичным действием. Остальное будущее и варианты его развития расплывались мутным пятном.
Облокотившись потным телом на ближайшую стену, Айрин бессильно сползла на пол и вытянула ноги, позволив спине и ногам расслабиться. Рядом, примерно в такой же полу сидячей позе находился Алекс. Он не открывал глаза и не шевелился, но голос прозвучал бодро и с его привычной силой:
– Я даже не уверен, что хочу знать, что все это значит. По крайней мере, не сейчас.
– Вы поверите мне, если я скажу, что и сама пока не все понимаю, – отозвалась Айрин.
– Наверное, да, – и в словах Полковника промелькнула умиротворенная улыбка. – Только скажите мне, у нас получилось?
Айрин разомкнула веки и, тепло взглянув на мужчину, легонько кивнула. Слова были не нужны они оба знали, что Приор запустит двигатели, как только будет готов, разогреется, проверит все системы, распознает биологию своих попутчиков, оптимизирует систему жизнеобеспечения.
– Расскажите мне, кто его создал? Это чудо? – снова начал Полковник. – Я никогда не думал, что во Вселенной есть настолько совершенное существо.
– Совершенное? – Айрин удивленно свела брови, обратившись к Алексу. – Почему Вы выбрали именно это определение?
– Потому что мне кажется, что только в совершенном организме может помещаться столько любви к жизни в любом ее проявлении. Разве нет?
Она улыбнулась, слово, подобранное Рохасом, было гораздо лучше той кучи слов, которым она сама определяла Приора, но ни одно из них не подходило больше.
– Вы правы… само совершенство. О… – она резко выпрямилась, вспомнив о том, что помимо них двоих на корабле были еще люди, которые наверняка уже заметили перемены на корабле. – Нам надо идти…
Вопросительный взгляд мужчины обратился к ней, и она объяснила, что его наверняка ищут и ждут команд, потому что из Приора конспиратора не выйдет, он всем уже дал понять, что окончательно проснулся жаждет дарить свою любовь своим обитателям.
Айрин не ошиблась: когда они выдвинулись обратно к шлюзу, Приор уже успел подарить свою заботу медицинскому персоналу, врубив освещение в операционной, которое вместе с интегрированными светильниками так осветили помещение, что операцию пришлось прервать. А бедного рабочего, чинившего воздушный фильтр, чуть не довел до инфаркта, подтянув к нему ближе его инструмент, когда поднял часть пола, где тот находился. По всему кораблю начали происходить «чудеса», от которых людей охватывала паника. Некоторые особенно нервные члены экипажа даже пытались выстрелить в движущиеся на них стены, а корабль всего лишь хотел их удержать от падения, когда те отшатнулись от материализовавшихся на их глазах стенной нише. От выстрела уберегло лишь то, что без подтверждения угрозы все оружие было заблокировано на центральном пульте управления. Только у старших офицеров оно было активно по умолчанию.
Когда один из этих офицеров вбежал в отсек управления внутренней безопасностью, Хлоя хладнокровно наблюдала за появившимся в стене экраном, показывающим ей поочередно все отсеки корабля, кроме жилых кают. Она просто готовила очередной рапорт, когда краем глаза заметила движение на стене, которая в отличие от остальных, была гладкой и ровной. Стена сначала зарябила, как вода, в которую бросили камень, а потом на ней показалось изображение. Забежавший офицер, залпом глотая слова и воздух, рассказывал ей о своем происшествии, в то время как напряженный взгляд девушки не отвлекался от мелькающего экрана. Офицер не был уверен, что его слушают, пока Хлоя очень медленно, растягивая слова, не начала говорить:
– Прекрати панику. Помни, кто ты и зачем здесь. Паниковать могут медики, рабочие, даже ученые. Но ты – офицер Службы Безопасности, ты должен успокаивать истерики, а не порождать их, – она по-прежнему не смотрела на мужчину, но голос ее был ровным, четко обращенным к нему, – а теперь иди и выполняй свою работу, обеспечивай безопасность.
– Но как? Корабль взбесился? – не унимался он.
Теперь Хлоя развернулась к нему, окинула холодным взглядом, поднялась с кресла и очень медленно, но решительно приблизилась к мужчине. Ее руки вытянулись вдоль тела, а конский хвост из копны черных волос плавно покачивался в такт ее шагам. Двигалась она плавно, с грацией хищника и изяществом балерины.
– Ты угрозу где видишь? А? – собеседник не ответил. – Корабль тебя ранил или был риск ранения? – Мужчина лишь покачал головой в знак отрицания. – Кого-нибудь другого он ранил? – Снова отрицательное движение головой в ответ. – Тогда иди и заставь остальных тоже обратить на это внимание.
Убедившись, что она снова осталась одна, женщина подошла к экрану. На нем по-прежнему сменялись изображения одних отсеков на другие. Когда появился коридор центрального шлюза, Хлоя скомандовала: «Стоп» и картинка замерла. Она увидела двух людей, которые вышли из транспортного лифта, соединяющего все уровни палуб корабля. Это была гостья из прошлого и ее командир. «Ближе» – новая команда отозвалась приближением изображения, и теперь она могла четко различить лица людей на экране.
– Похоже, мы с тобой сработаемся, – хмыкнула Хлоя в сторону экрана, кивнув и мимолетно растянув на губах легкую улыбку. А в следующую минуту уже выскочила за дверь.
По ее расчетам она сможет перехватить командира на пути к рубке, но первой на ее пути попалась Лиза. По лицу девушки, Хлоя сразу прочитала все, и первыми ее словами было не приветствие:
– Пока никто не пострадал из-за фокусов Приора, – на последнем слове она окинула взглядом стены и потолок, словно ждала, что корабль откликнется на свое имя. – Но людей надо явно успокоить, пострадать они могут и по собственной вине.
– Да, надо успокоить, – почти прошептала Майор, но о ее личном спокойствии речи идти не могло. И больше всего ее волновало отсутствие Полковника. Куда он мог деться, когда на его объекте творится черт знает что и почему его коммуникатор не отвечает?
Орсон двинулась дальше, на перехват тех, кто, она была уверена, замешан во всем происходящем. Спенсер шла за ней следом, на ходу отдавая приказы Рональду, который перемещался от одного отсека к другому, выясняя происходящее. Теперь он находился в медблоке, где вместе с Робертом наблюдал за неизвестного вида голограммой, демонстрирующей модель человеческого организма в трехмерном виде. Уточнив у Спенсер, нет ли чего-то более срочного, он доложил ей о происходящем и получил разрешение остаться с доктором. Ему самому было очень интересно, почему на голограмме по очереди подсвечивались то одни, то другие органы. Круг замыкался после того, как кости и внутренности обрастали кожей, и далее все повторялось.
– И давно так?
– Ага, – протянул врач, не отрываясь от голограммы. – Уже раз двадцать все повторилось, но я так и не понял, что это значит.
Мужчина почесал подбородок, уже успевший обрасти легкой темной щетиной из-за последних нескольких дней напряженной работы над исследованием причин пробуждения Рохаса после ранения. – Может это какое-то послание?
– Ну да, – в голосе звучал сарказм, – это значит: «Я знаю вашу биологию, а значит, я знаю, как вас всех убить», – на окончании фразы он хохотнул, но сразу остановился.
– Точно, ты гений, Рон! – в глазах доктора взорвался вулкан прозрения. – Гений! – И он подошел ближе к человеческому голографическому телу, на котором подсвечивалась печень. – Он нам говорит, что знает нас и хочет в этом удостовериться.
Роберт протянул руку к стене, откуда, как ему показалось, транслировалось изображение. В углубление он поместил свою ладонь, смутно отдавая отчет своим действиям. Он лишь хотел как-то откликнуться на сообщение, которое получил.
– Печень обычно чуть ниже и сердце почти посередине, – Хайс вырисовывал органы на стене, от которой отсвечивала голограмма. – Вот тут… ниже… правее на пару миллиметров… Да! Стоп! – Органы послушно двигались согласно его рекомендациям.
Через десять минут представление Приора о человеческой биологии уже было идентично реальности, и Хайс удовлетворенно отошел на несколько шагов назад, чтобы разглядеть полностью их первую совместную работу.
– Видишь? Рональд… – и с беспокойством повторил: – Рональд?
Офицер стоял у ближайшей стены, явно борясь с желанием вжаться в нее всем телом. Он очень внимательно смотрел на доктора, но ничего не отвечал. Мужчина подошел к нему, стараясь не делать резких движений. Рональд перевел взгляд с врача на голограмму, а потом явно погрузился в собственные мысли, двигая глазами из стороны в сторону, словно обдумывал какой-то сложный вопрос.
– Это он? – наконец заговорил офицер: – Приор? – Взгляд его был внимательным и сконцентрированным.
Профессионально скользнув взглядом по фигуре молодого человека, Доктор отметил, как напряженно выглядела его поза: руки по швам, плечи раздвинуты и вздернут подбородок, словно на строевой подготовке.
– Думаю, да, это корабль, – спокойно ответил Хайс. – Он нас изучает и хочет подтвердить свои догадки… я так думаю, по крайней мере.
– Вот угораздило же поселиться в брюхе кита-интеллектуала, – уже с улыбкой произнес Рон, но в голосе скользила грусть. Придать непринужденность этой фразой у него не получилось, но вернувшийся сарказм в его голосе значительно снял напряжение с самого доктора.
