– По снегу. – Количество вопросов начинало меня раздражать.
– Не верю. Ты как двенадцатилетний подросток выглядишь, у тебя нет столько сил.
Тогда я надула губы как несмышленый ребенок и обиженно сказала:
– У меня для этого есть прислуга.
– А-а-а, – глубокомысленно протянула девушка. – Я вот думаю, что тронулась умом: представляешь, я гуляла со своим женихом, когда чья-то когтистая рука ухватила Алексея за шиворот и утащила в туман. Я закричала тогда, а к моим ногам упал труп. А я покойников боюсь, потеряла сознание.
– Не видела никакого трупа рядом с тобой, просто ты начиталась фэнтези-книг.
– Я точно помню, что шла с ним под руку и видела такие же детские пальчики, как у тебя. Ты его убила! – закричала она, бросив в меня ножом. Я легко уклонилась.
– Мне вызвать психушку? – спокойно поинтересовалась у пленницы я. Девушка пулей вылетела из кухни.
Я с помощью магии открыла заслонку печи, поманила из нее кастрюлю и плавно приземлила ее на стол. Вернула, используя телекинез, заслонку на место и проследовала за пленницей. Невольница сломя голову бежала по коридору, к выходу в магический мир. Я остановилась, скрестив руки на груди, намечался интересный спектакль. Гостья подбежала к двери из черного дерева, говорят, оно возникает из пламени дракона, а поэтому огнеустойчиво. Девушка распахнула двери и закричала: напротив крыльца стоял огромный дымчатый волк и смотрел прямо на мою невольницу. Она попятилась и, захлопнув двери, уперлась в меня. Я обняла ее и как ребенка повела к кровати. Уложила на постель и как можно более успокаивающе проговорила:
– Ты переохладилась, тебе нужно отдохнуть.
– Убей меня, я не хочу жить, – завыла она от безнадежности.
Я присела на кровать и погладила ее по спутанным локонам.
– Тебе всё привиделось. Отдыхай.
– Мы же в Долине Сна? – уточнила она.
– Ну.
– Ты тварь, которая убила его!
– Я никого не убивала. – Лицо мое скуксилось, тогда девушка испугалась и обняла меня.
– Прости, это не могла быть ты. Просто у меня с этой любовью крыша едет.
– Не пугай меня так больше, – я всхлипнула, а девушка еще крепче прижала меня к себе: она всё еще воспринимала меня как ребенка, на самом же деле гладила опасного вампира по длинным белым волосам, прикасалась к нежити, совершенно не чувствуя леденящего тело холода.
Юля, как звали пленницу, чувствовала вину перед девочкой, приютившей ее в своем странном дворце. «Наверно, она дочь олигарха», – предположила она и, немного успокоившись, спросила:
– А где тварь, которая убивает людей? – Мои плечи перестали содрогаться, и я подняла на гостью замка рубиновые глаза. – Почему у тебя красные глаза? – тут же настороженно спросила пленница. Она попятилась, наконец ощутив мертвенный холод, проникающий в каждую клетку живого организма. Я моргнула, мысленным усилием меняя цвет глаз, радужка мгновенно стала зеленой. Но Юля продолжила отступать, всматриваясь в мои глаза.
По телу девушки разливалась горная речка, сковывая мысли и эмоции. Инстинкты кричали ей о смертельной опасности: я слишком быстро для ее сознания «перетекала» с одного места на другое. Юля даже не поняла, в какой миг я оказалась слишком близко. Невольница замотала головой, но нашла в себе силы подняться и подойти к столу, где лежала моя вышивка с горным львом. Она удивленно рассматривала поделку.
Затем гостья дворца огляделась: в комнате было три больших панорамных окна, за которыми плясала вьюга. Туман снова рассеялся, словно его и не было. Он вообще был здесь аномальной природы. Как и весь этот кусок земли, созданный мирозданием в качестве насмешки или каприза. Пленница обратила внимание на чудесный цветок с прозрачными шелковыми лепестками, восхищенно выдохнула. Цветок стоял на подоконнике, гордо растопырив лепестки в форме капелек. У цветка слегка шевелились незаметные для человеческого зрения волосики, словно принюхивались к воздуху. Так растение занималось поиском пищи.
Девушка бережно положила на пальчик бархатный лепесток, указательным пальцем другой руки погладила мягкую, приятную на ощупь поверхность, а цветок в знак благодарности покачнулся, словно от сильного ветра. Девушка испуганно отпрянула и с удивлением уставилась на растение. Создавалось впечатление, что его покачнула невиданная сила.
Я нежно и звонко рассмеялась, сказав:
– Алита, зачем ты пугаешь гостей? Ты для них новое явление в этом сознании.
Алита ответила легкой мелодией, достигающей лишь ушей, воспринимающих ультра- и инфразвуки. Цветок сказал:
– Я не хотела напугать эту забавную гостью. – Алита повернулась к моей пленнице, и из нее полилась красивая мелодия – уже на такой чистоте, которую могли воспринимать человеческие уши. – Не надо меня пугаться, я ничего плохого тебе не сделаю, – заверил цветок.
Девушка захлопала глазами, не понимая, что происходит. Растерянно оглядела всю комнату, видимо, в поисках источника звука, но, не обнаружив его, посмотрела на меня. Я перевела пленнице слова своего друга. Юля с недоумением посмотрела на Алиту, а затем переместила взгляд на меня. Я читала в ее глазах холодный расчет: она оценивала меня, явно заподозрив что-то неладное. Небесные глаза внимательно изучали каждую мышцу. Я застыла, заинтригованная тем, к чему придет моя пленница: она не могла не заметить, с какой скоростью я передвигаюсь в пространстве, я словно тьма, перетекающая с места на место. Да, моя красота не принадлежит миру живых. Я, скорее, ожившая статуя из мрамора.
Юля цепко осмотрела мое лицо, фигуру и выдала:
– У тебя неестественная красота. – Я улыбнулась, хотелось раскрыть правду, но я молчала. – И вертикальные зрачки. А еще ты не пахнешь потом. Странные у вас здесь происходят вещи. – Она закусила свой локон, пытаясь собрать картинку воедино. Ее на миг заледеневший взгляд и отрешенное выражение лица сказали мне больше, чем она хотела показать сама.
Юля усилием воли отвела взгляд и стала смотреть в одну точку, делая для себя какие-то выводы. Но вдруг отстраненный взгляд пропал, и она снова меня удивила.
– А что мы будем делать, если тот, кто убил моего жениха, появится здесь?
Я улыбнулась уголками рта. Я не собиралась себя лишать бесплатного источника отрицательных эмоций.
– Она или он не тронет тебя, пока его не достать или не привести в гнев.
– Ты с ним знакома? – Я кивнула в ответ. Бедняжку всю передернуло от такого откровения.
– Не переживай, – произнесла я спокойным голосом, – оно покровительствует мне.
В глазах гостьи промелькнуло торжество, и с уст слетел упрек:
– А ты, значит, заманиваешь для него жертв?
Я не ответила, горло обожгла проклятая жажда. «Чёрт возьми! Кто она мне такая? Такое же жалкое человеческое существо, как и другие. Тогда какого дьявола я не могу выпить ее, ни о чём не задумываясь?!» Но почему-то я упрямо не желала ей смерти. «Неужели я так соскучилась по общению с кем-либо? Что, разве мало вокруг мне подобных существ?»
– Ничего не понимаю, – прошептала Юля уже спокойно, а я бросила отрывисто:
– Отдыхай. – И молниеносно покинула комнату, оставив за собой легкий запах сладкой мертвечины.
Глава 2
Я из коридора переместилась в крыло с выходом в Америку, где царила госпожа ночь. В моём отеле «Грант» было тихо. Администратор – подкачанный, с массивными золотыми браслетами – отчаянно моргал, пытаясь прогнать сон. Парнишка был немного плотного телосложения, с идеальными крепкими белыми зубами крупного размера. Он снова зевнул, и я насмешливо поинтересовалась:
– Может, принести двойное эспрессо? – Юноша уставился на меня как на приведение. Я с живейшим интересом рассматривала нового работника: крепкие руки, матово-черная кожа, на ключице шрам, волосы каскадом кудрей доходили до лопаток, одет в форму отеля «Грант».
– Нет, спасибо. – Он недоверчиво рассматривал меня, видя «девчонку» двенадцати лет, незнакомку со спускавшимися до колен локонами и неестественно бледной кожей.
Я считывала его мысли: коллеги по работе говорили ему, что он сразу меня узнает, но новенький не мог поверить, что «эта соплюшка управляет сетью отелей» и что он должен мне подчиняться. Он смотрел на меня с вызовом и спросил:
– А ты откуда взялась? Среди постояльцев тебя нет.
Я хищно улыбнулась, в ушах шумело, я чувствовала себя пьяной от звуков тока крови в живом организме напротив, жажда сильнее сжимала свои скрюченные пальцы на горле. Я заметила, как по пищеводу нового сотрудника скользнул склизкий страх, скручивающий внутренние органы, к горлу подступила тошнота. Напряжение дрожало в воздухе, плясало обжигающим пламенем на оголенных нервах.
Я повела носом, шумно втягивая воздух. Администратор вжался в стул и беглым взглядом осмотрел стойку на наличие тяжелых или острых предметов. Его инстинкты выли на все лады: «Беги, беги, пока не поздно». Парнишка соскочил со стула, бросил взгляд в сторону выхода из гостиницы и стиснул зубы, борясь с накатывающим волнами глубинным ужасом.
– Я ночная гостья, – запоздало ответила я. Вампирские инстинкты рвались на волю, желая одного: впиться в бьющуюся на шее парня жилку. Я облизнулась, приоткрывая острые клыки, в глазах загорелся хищный огонь. Я метнулась к выходу, скрываясь в спасительном коконе тьмы. Еще немного – и я разорвала бы его голыми руками. Голод меня сводил с ума, связывая в узел внутренности.
Оказавшись на пустых улицах Нью-Йорка, я выдохнула. Монстр внутри меня с ворчанием затих. Бесшумно скользя между домами, я искала жертву. Увидела молодую девушку, одетую в вечернее платье, волосы собраны в корзинку, она явно торопилась. Прыжок – и слабое человеческое тело летит на асфальт. Девушка пытается закричать, но я перекрываю ей доступ к кислороду. Недолго наслаждаюсь плещущимся ужасом в ее черных глазах, а потом погружаю клыки в плоть, выпивая жизнь. Становится легче, но жажда затаилась у основания горла. Второй минус моего обращения в двенадцать лет – мне слишком сложно контролировать страсть к убийствам. Голод всегда ворчит и просит новую пищу. Я вслушалась в ночь: в домах равномерно дышат люди. Я вместо девушки отправляюсь на свидание к ее парню. Да, в миг смерти я считала ее память.
За что я люблю Америку, так это за просторы и машины. Можно спокойно идти по улицам, не боясь наткнуться на людей. Вампиры здесь себя чувствуют привольно. Но охотиться сложнее тут: чтобы добыть пищу, приходится взламывать дома или выманивать свой ужин из казино и ресторанов. Я считаю до десяти и на высокой скорости пересекаю безлюдное пространство, останавливаюсь за углом дома, ближайшего к ресторану, в который собиралась выпитая мной девушка. Вместе с кровью в мое сознание хлынули все ее воспоминания.
На парковке происходит возня, люди покидают машины или, наоборот, садятся за руль. Выскользнув из-за угла дома, спокойно направляюсь к роскошному ресторану. Прохожу в его теплое нутро. Мое обоняние улавливает тысячи ароматов, и среди них главное блюдо – это кровь людей. Сегодня достаточно людно. Я верчу головой, по стенам развешены горшки с растениями, обстановка напоминает Средневековье: над каждым столиком висит подсвечник, обслуживающий персонал незаметно скользит по залу, деликатно ублажая гостей.
Мои зоркие глаза выцепляют бойфренда покойной девушки. Я взглядом заставляю всех уступать мне дорогу и уверенно направляюсь к нему. Виляя бедрами, спокойно подхожу к столику и обращаюсь к одетому в смокинг парню со светло-русыми волосами:
– Дяденька, можно я присяду к вам? – И смотрю в его ясные, как безмятежное небо, глаза.
– Нет, я жду девушку, иди к родителям, – говорит он мне, вроде, мягко, но я слышу глухое раздражение в его голосе.
– А я не хочу домой, – капризно заявляю я и сажусь на стол. Короткое платье не скрывает ничего.
Парень нервно сглатывает и повторяет:
– Девочка, иди к родителям. – Его явно пугали те чувства, которые вызывала в нём я, подросток. Он смотрел на мое аристократическое бледное лицо, прямой нос, гордо вздернутый подбородок и насмешка в зеленых льдистых глазах. Я видела, как его тело отзывается сладкой истомой, и как в брюках поселяется теснота.
– А если я не уйду к родителям? – с вызовом поинтересовалась я, скрестив ноги. Мне нравилось, как парень настороженно следил за моими грациозными движениями. Я шмыгнула носом, юноша испугался, видя катящиеся по моему лицу слёзы. – Мои родители напились и уехали, оставив меня без связи и денег. Мне страшно, на улице ночь. Я уже несколько раз выходила на парковку в надежде, что они за мной вернулись. Можно, я сегодня переночую у вас, а завтра на общественном транспорте доберусь домой?
Парень задумался, посмотрел сначала на меня, потом на телефон. После того как я выпила его девушку, я вытащила у нее мобильник и набила одно короткое сообщение: «Я заболела, сегодня не приду». Он, видимо, его еще не читал, раз экран айфона мигал, оповещая о непрочитанном сообщении. Телефон жертвы я бросила там же, где и ее тело. Парень разблокировал экран мобильника, пробежался по сообщению беглым взглядом и, что-то напечатав в ответ, решительно посмотрел на меня.
– Хорошо. – Он убрал айфон в карман брюк и, поднявшись, направился к выходу. Я поспешила за ним, лепеча слова благодарности.
Мы вышли навстречу звездам и теплому ветру. Молодой мужчина всё время хмурил брови. Он подошел к черному мерседесу, достал брелоки и нажал кнопку. Автомобиль признал хозяина. Юноша приглашающе открыл передо мной заднюю дверь. Я забралась в салон, в котором неприятно пахло розами: не люблю аромат роз и лилий. Парень захлопнул двери, сам открыл дверцу со стороны руля и, заняв водительское кресло, хлопнул дверью и завел мотор. Машина тронулась, выезжая с парковки. Я откинулась на сидении, говорить не хотелось.
– Часто так родители тебя забывают в пьяном угаре? – поинтересовался он.
– Не часто, но бывает. Сегодня они отмечали мамин день рождения. Слава Богу, я у них одна, а то еще с сестрой пришлось бы нянчиться. Или с братиком.
– Понятно, может быть, назовешь свой адрес, и я доставлю тебя к дому? – спросил молодой мужчина, всё-таки брать ответственность за чужого ребенка ему было страшно: а вдруг родители протрезвеют и попадут заявление в полицию.
– У меня всё равно нет ключей.
– Ясно. И куда они могли поехать дальше, ты тоже не знаешь? – продолжал расспросы парень.
– Нет, не знаю, – согласилась я с ним, подумав: «Какой дотошный молодой человек, так и хочется его пристукнуть».
– Может, помнишь их номер телефона? – поинтересовался он с надеждой.
– Нет, – разочаровала я его.
Юноша замолчал, напряженно думая.
– А телефон у тебя должен быть с собой… – произнес он.
– Я уже говорила, что оставила его дома. Он у меня разрядился перед выходом, – соврала я.
– Твои родители сидят в Инстаграме?
– Нет, считают Интернет злом, – всхлипнула я.
– Ладно, не реви. Завтра я тебя отвезу домой. А сейчас мы приехали, – сказал он, направив машину в подземную парковку.
Я выбралась из салона, когда он заглушил мотор. Парень покинул водительское сиденье следом. Мы подошли к лифту. Юноша нажал на кнопку – и экран стал отсчитывать этажи вниз.
– Как тебя зовут? – спросил он.
– Диана, – немного подумав, выдала я.
– Как принцессу Англии, – усмехнулся парень.
Двери лифта гостеприимно распахнулись, я первой прошла внутрь, мужчина вошел следом и нажал кнопку десятого этажа. Кабинка встряхнулась, как пес от воды, и понесла свой груз наверх. Мы вышли на площадку с бежевыми обоями, открыли дверь в крыле, затем дошли до дальней квартиры. Мой ужин вставил ключи в замочную скважину, замок щелкнул, а парень, распахнув передо мной двери, пропустил меня вперед. Зашел сам и захлопнул двери.
Стены из кедра, вешалка для вещей. В комнате еще неуловимо пахло страстью двух молодых людей, а также доносился противный запах лаванды. Скинув туфли, я решительно вошла в комнату, здесь царил фирменный бардак: в углу были разбросаны грязные вещи, на столе – небрежно брошенная пачка сигарет и початая бутылка виски, у дивана валялась пачка презервативов, от нее-то и исходил запах лаванды. Все презики воняют ей, якобы это сильнее возбуждает мужчин. Сам диван «хвастался» словно нарочно расстеленной постелью. Я присвистнула. Хозяин квартиры вошел в комнату и, смутившись, сказал:
– Извини, у меня бардак. Иди на кухню, завари себе зеленого чая. – Он метнулся к дивану, поднял пачку презервативов и, краснея как девочка, затолкал в шкаф с вещами, стоявший рядом. Я усмехнулась, сказав:
– Что я, не видела презики что ли? Но в такую квартиру девушку лучше не приводить. Ты же ей изменяешь? – я пристально посмотрела на юношу.
– Да, думаю, как с ней расстаться. Она сумасшедшая, со склонностями к самоубийству. Как понимаю, есть ты не хочешь?
– Нет. Но от чая бы не отказалась, – улыбнулась я парню, и мы прошли на его уютную кухню.
Я села за стол из тиса. Он подошел к газовой плитке, взял с нее чайник и направился с ним к раковине. Открыл кран с холодной водой, набрал ее и вернул чайник на плиту, включив газ. Потом из нижних шкафчиков достал чай, подойдя к столу, бросил пачку на него. Я достала пакетик, придвинула одну из кружек на столе и бросила в нее заварку. Хозяин проделал то же самое. Вскоре чайник засвистел, мужчина поднялся, снял его с плиты, разлил воду по стаканам. Мы молча цедили чай. Допив напиток, я сказала:
– Почему тебе просто ей не написать что-то вроде: «Прости, у меня другая»? Что страшного в этих словах?
– Боюсь, что вскроет вены. Я ее уже бросал. Родители ее обещали меня посадить, что якобы я довел их дочь до самоубийства. Она наглоталась таблеток, и ее еле как откачали, – отстраненно рассказывал печальный парень. В его глазах читались тоска и безысходность. Мне почему-то стало жаль его, но только на миг.
Я потянулась, хозяин квартиры вздрогнул от резкой смены положения моего тела. Я обогнула стол и, дыхнув на него, обняла, тихо сказав:
– Я лишу тебя мук выбора. Твоя девушка мертва, и ее убила я, так что вы умрете в один день, как она и мечтала. – Он дернулся, но было уже поздно: я вонзила клыки в незащищенную шею, жадно глотая кровь.
После ужина я прошла в комнату и взяла пачку сигарет, достала одну, вернулась на кухню, прихватив пепельницу. Поставила перед бездыханным телом, включила газ и подожгла сигарету, сбрасывая пепел на пол из ламината. Ламинат вскоре затлел и загорелся. Я выглянула в окно, занималась заря. Утро подергивалось дымкой, и едва пробивались солнечные лучи. Я распалась на молекулы, совершая переход. Материализовалась в своем любимом кресле-качалке, рядом с ним, на столе, лежала моя недоделанная вышивка, за которую я немедленно и взялась. Горный лев терпеливо дожидался своего завершенного облика.
За окном мерцали вечно молодые, прекрасные звёзды, и их охранял братец месяц. Снег поблескивал под неверным сиянием ночных светил. Картина зачаровывала даже меня. Художник оценил бы эту красоту. Я с помощью магии вобрала всё великолепие и холодное спокойствие царицы ночи. В следующую минуту передо мной расстелился белоснежный холст, и баночки с масляными красками встали в ряд. Я плавно взмахнула рукой, в которой тут же из воздуха возникла кисточка, и я стала наносить рисунок. Всю ночь я создавала картину, которой нет равных даже среди творений самых знаменитых художников. Когда я закончила, в России наступило утро. Моя пленница открыла глаза и удивленно смотрела на меня.
– Доброе утро, – не оборачиваясь, сказала я и добавила: – Хочешь позагорать?
– Да.
Я встала из-за стола, сорвала полотенце со стены и обтерла руки. Масляная краска не смылась. Раздраженно топнув ногой, я направилась к умывальнику в ванной. Отмыла там руки и вернулась к пленнице. Лицо девушки немного зарумянилось, что не могло не радовать.
