Не светом полнится душа, а едким дымом.
И губы сдерживают стон.
На стенке мрачный телефон —
Её сообщник и связной. А я несмело
Глазами на него кошу
И страстно Господа прошу,
Чтоб эта чертова коробка онемела.
Умолк вокал. Допит бокал.
Поцеловал и приласкал.
И я в глаза ему гляжу, как Ева змею.
Мой разум требует: «Беги!
Растопчут сердце сапоги!»
А я не слушаю приказ, не разумею.
Ложится яблоко на стол…
Ах, как обвил! Ах, как обвёл!
О, мой несуженый, зачем нам эти встречи?…
Я сторожу твой крепкий сон,
А старый снайпер – телефон
Послать готовится не трель – заряд картечи.
Нет, я пощады не прошу,
Огарки молча погашу,
Он и во тьме найдёт меня, убийца грозный.
Но я его опережу
И снятой трубке расскажу,
Как мне в объятиях любимого… морозно.
Оскалился пустой рычаг.
Ты проиграл, мой зоркий враг.
Скули обманутым щенком из-за мембраны.
Скользну неслышно за порог,
Нырну в заботы, как зверёк,
Не зализавший до сих пор той, первой раны.
В глубинке
Анюта, здравствуй! Вздумала прилечь?
Иль не вставала? Донимают боли?
Дровишек я принёс. Протопим печь.
Поведаю, что деется на воле:
Коварно припасённые тузы,
Истратила зима и, слава Богу.
Дожили до берёзовой слезы.
Теперь, авось, воспрянем понемногу.
Пошлёт весна спасателей отряд:
Крапиву, сныть, порадует хвощами.
И твой огромный терем, в аккурат,
Ты слышишь, Анна, весь пропахнет щами.
Прогонишь ты хворобу за порог,
Умоешься росою в поле чистом…
Позиции сдавать не вышел срок.
С болезнью, Аня, надо, как с фашистом.
Я ж говорил: «Ко мне переходи».
В скворешнике моём куда теплее.
Степан бы нас не осудил, поди.
Там не ревнуют, Аня, там – жалеют…
Пей сок-то, пей! К берёзкам на поклон
Я снова прогуляюсь на опушку.
Не скоро доберётся почтальон
В заброшенную нашу деревушку:
Лошадушек в колхозе извели.
И сам колхоз давно хрипит на ладан.
Да что нам эти горькие рубли?
Ни магазина, ни аптеки рядом.
Одна отрада – лужи у ворот.
Теперь, подобно птичьей веренице,
Знакомый дачно-кочевой народ
Потянется к оттаявшей землице.
Воспрянет вновь деревня на сезон,
Возрадуется, слышимо и зримо.
И ты крепись, Анюта, не резон
Сдаваться, пережив такую зиму.
Не бормочи, что подошла пора!
Ишь, в одиночку собралась куда-то!
Ты – боевая наша медсестра,
И ты не смей, не смей бросать солдата!
Я дружбу фронтовую не забыл.
Она не тонет, Ань, и не сгорает.
Страна загнала нас в глубокий тыл,
Но до сих пор мы на переднем крае.
…Покуда над округой тишина.
Лишь ручейков, да пташек волхованье.
И длится трижды клятая война.
Для нас двоих. Война – за выживанье.
Святая нить
Любимой Твери
Шумный город, сотни улиц, площадей…
Здесь уклад не деревенский, не простой.
Тесный город поневолюшке злодей —
Изнуряет беготнёй и суетой.
Автостадо, светофоры-пастухи,
Муравейника людского круговерть…
Как здесь выжить Музе, как писать стихи? —
Ты ответь мне, город, искренне ответь.
И ответил он: «Ты смотришь не туда.
Погляди-ка повнимательней вокруг.
Суета и грохот вовсе не беда.
Видишь, детки кормят белочку из рук?
Видишь, утки позабыли перелёт? —
Здесь, на реках у меня нашли приют.
Не палит по ним никто, наоборот —
И зимой, и летом хлебушка дают.
Каждый миг сквозь чьи-то слёзы, крик и стон
Я такие нотки нежности ловлю.
Видишь, девушка целует телефон? —
Прилетело долгожданное «Люблю!»
Видишь, женщина понюхала сирень?
Не сломала, пощадила для других.
Зорче вглядывайся в каждый божий день,
Будет Музе из чего чеканить стих.
Раскрылатиться душе своей позволь,
Пусть летит на невозможном вираже
Через горе, через морок, через боль
К солнцу, к людям, к чьей-то страждущей душе.
Разве можно города свои винить,
Если сами нас такими возвели?
Разве можно потерять святую нить
Связи с Небом на любом клочке Земли?…»
– Ты прости меня, мой город, не серчай.
То была минутной слабости строка.
Вот, звоню уже, зову друзей на чай.
Приходи и ты, без стука и звонка.
«Выбираю цветное платье…»
Выбираю цветное платье.
Примеряю другое имя.
А заклятия и проклятья…
Я ещё воспарю над ними.
Как змея поменяю кожу:
Спешно выучусь макияжу.
Как врага себя уничтожу,
Как с подругой с собой полажу.
Всё с нуля! Перекрашу мебель.
Полно биться душой о скалы.
Я соломинки тонкий стебель
Очень вовремя отыскала.
Он теперь мне всего дороже.
Дух мятежный любви покорен.
…Тонкий стебель молитвы Божьей
И ростки уцелевших зёрен.
Шуачен
Милому городочку Лихославлю
Вновь летит авто в пыли дорожной,
И стоит в конце дороги той
Городок с названием тревожным,
А по сути – светлый и простой.
Всё сильней влюбляюсь год за годом
В этот городочек небольшой.
Светел он не ламповым заводом,
А людьми с лучистою душой.
Разве можно к ним идти с опаской?
Знаю: Лихославль не злодей.
