– Здорово! – Алиса смотрела в глаза Романа, а на того накатывало… легко понять, что. – Класс, мы сумели! Даже если вторые и третьи что-то себе отсудят, они нас не достанут. Спасибо!
Последовал новый поцелуй, и Роман начал осознавать, что держать себя в руках ему всё сложнее и сложнее.
Телефон в руке Алисы пискнул, пришло сообщение.
– Предки хотят видеосвязь, – пояснила радостная Алиса. – Да? Устроим? Вроде нормально выглядим, – она отошла на шаг, придирчиво осмотрела Романа и себя. – Устроим?
– Да, конечно.
Алиса бросилась к своему компьютеру, и через десяток секунд пошло видео – оба комплекта довольных родителей на связи.
– Не хочу хвастаться, – Алиса стала рядом с Романом, держа того за руку. – Ты ведь не любишь этого, мама, да? Послезавтра всё скажут. Мы довольны, в общем.
– Мы тоже очень довольны, Лиза, – отозвалась её мама, Вероника Алексеевна.
Она очень молодо выглядит. Роман припомнил, что Веронике Алексеевне было семнадцать, когда родилась Алиса – похоже та свадьба была немного вынужденной. Тогда понятно, почему семья была не слишком дружной, мягко говоря. И вот опять, что только не лезет в голову.
– Паша говорит, у вас там тревога была. Всё хорошо? Ничего не стряслось?
– Мы ещё будем разбираться, мама, – покивала Алиса. – Похоже на программный сбой. Как отец сможет приехать, попрошу помочь. Я хотела попросить, – перевела Алиса взгляд по очереди на каждого из родителей. – Чтобы Рома остался у меня в гостях ещё на неделю – у нас каникулы, две недели ничего не изменят.
– Если Мария Александровна и Артур Фёдорович не против… – отчим Алисы, Павел Викторович, выглядел лет на тридцать с небольшим, хотя ему сорок пять. – Конечно. Мы с мамой вернёмся в следующий понедельник. Если захочешь отложить занятия в стрелковом клубе, сама договоришься. Отдыхайте, вы заслужили! – Улыбаться он умеет.
И теперь нет никаких сомнений, что он считает Алису своей дочерью, причём любимой.
– Папа, я тебя люблю, – восторженно отозвалась Алиса.
Может, другие и не заметили, но Роман заметил. Павел Листьев вздрогнул, ощутимо удивился и переглянулся с женой.
– Артур Фёдорович? Мария Александровна? Вы не против?
– Конечно, не против, Лиза. А если потом сможете у нас погостить, будем очень рады, – улыбнулась им мама Романа.
– С удовольствием, – ответили Роман и Алиса в голос и рассмеялись.
Роман кивнул Алисе и посмотрел в камеру.
– Мама, вам точно не нужна помощь? У нас с Лизой нет пока планов… – Роман посмотрел в глаза Алисы, и та кивнула в ответ.
– Ничего-ничего, мы справимся. Отдыхайте, вы заслужили. Молодцы!
Вторая пара родителей подтвердила, что да, молодцы. И сеанс прервался.
Алиса вновь привлекла его к себе, поцеловала. И, отпустив, наклонила голову, Роман и так понимал, что она смотрит на его шорты, причём смотрит так, чтобы его смутить.
– Не бойся, это в камеру не попало, я постаралась, – заверила Алиса, и расхохоталась. – Идём, ты – мой!
– Хочешь к колодцу, да?
– Никаких колодцев! – Алиса держала его за руки. – Быстро ко мне! Иначе это будет прямо здесь. Что? – улыбнулась она чуть шире. – Новые отговорки?
– Никаких, – говорить, когда тебя целуют, довольно сложно. – Включи сначала все датчики, которые отключила. Всю запись снаружи. И отключи всю тревогу, а?
– Да, ты прав! Бегом, или я за себя не отвечаю!
* * *
Теперь всё было наоборот, Алиса лежала на спине, раскинувшись, согнув правую ногу в колене, а Роман лежал, опираясь на локоть, гладил её по животу и всему, что рядом. Алиса жмурилась, улыбаясь. А снаружи вновь собрался горячий вечерний дождик, он настойчиво постукивал в окно: «Впустите? Впустите?»
Четыре раза. Это то, что Роман помнил отчётливо, четыре раза они убегали в душ и там «ухаживали», как выражалась Алиса, и возвращались обратно уже снова заряженные, разгорячённые, одержимые друг другом. Но всё отчего-то было не так – не так, как могло бы быть. Не было жадного желания забрать, отнять свою часть удовольствия, и ещё раз, и ещё, словно завтра не наступит. Всё было по-другому, хотелось не забирать удовольствие себе, а дарить и видеть то удовольствие, и радость, и получать его, стократно, самому. Вспомнился не очень приличный анекдот: «Долго ли умеючи! – Умеючи? Долго…» – раньше Роман смеялся над ним, не особо понимая.
Теперь понял.
– Похоже, я полюбил этот запах, – признался он, осторожно склонив голову так, чтобы прижаться щекой к животу Алисы.
Та едва слышно рассмеялась, погладив его по голове.
– Смотри, кончат их выпускать, придётся другими пользоваться. И что делать будешь?
Роман уселся, глядя в глаза Алисы. И внезапно понял без слов и объяснений.
– Любить – это раз и навсегда?
– Раз и навсегда, – согласилась Алиса.
Роман наклонился, и, сам от себя не ожидая, поцеловал её в средоточие нового аромата. Откуда взялось это знание, и вовсе не понять. Алиса вздрогнула, а когда Роман выпрямился, всё ещё ощущая её сладкий вкус, Алиса запрокинула голову, закрыв глаза, впиваясь ногтями в простыню. Судорога свела её тело, но Роман уже видел такое сегодня и знал, что это значит. Алиса не сразу пришла в себя, а когда пришла, не сразу сумела повернуться, чтобы приподняться на локте.
– Обалдеть… – прошептала она. – Ты где такому научился?! Как это возможно?
Роман только головой покачал, улыбаясь.
– Ещё раз?
– Ой, нет. – Алиса уселась, помотала головой. – Не сейчас. Но я всё помню, так и знай.
– Отговорки? – он попытался изобразить её же интонацию.
Алиса покивала с серьёзным видом.
– Одна, но железная. Я дико есть хочу. И ты тоже. А у тебя ещё ночь впереди, так что не расслабляйся! Идём, поможешь!
Они быстро оделись. На этот раз получилось не смущаться, зная, что Алиса смотрит, и смотрит намеренно.
– Сколько тут теперь биологических следов… – мечтательно протянула Алиса, глядя на их недавнее ложе страсти. – Такой беспорядок ещё придумать надо. – Алиса рассмеялась. – Не оставлю я ей эту простыню, себе припрячу. У нас ничего готового, но сейчас я что-нибудь придумаю. Чай пока сделай, хорошо?
* * *
Она точно так же обошла стол, едва ужин закончился, и уселась на колени Романа. Уселась, держа его за плечи, и придвинулась, чтобы соприкоснуться головами. Просто сидела, прикрыв глаза.
– Отец любил эти слова, – произнесла Алиса неожиданно, понизив голос. – Биологический отец. Думал, наверное, что дети не слышат и не понимают. Когда он нашёл себе любовницу, тоже продолжал говорить. Даже когда бил маму, а потом просил прощения и говорил те же слова. «Я люблю тебя, дорогая. Я люблю тебя, дорогая…» – Алиса чуть отодвинулась, глядя Роману в глаза. – Я возненавидела эти слова. Поклялась, что убью того, от кого услышу.
Роман молча кивнул и погладил её по голове. Слеза вытекла из правого глаза Алисы, но лицо её осталось спокойным.
– Только когда они развелись, это прекратилось.
– А твой отчим? Ну, Павел Викторович?
– Он её на самом деле любит, – улыбнулась Алиса.
Другая слеза из другого глаза беззвучно выкатилась на щёку. Алиса молча смахнула её тыльной стороной ладони.
– Но при мне – никаких нежностей. Конечно, я знала, что там у них происходит, когда они закрывают дверь. Но только там. Извини, что-то нашло на меня. Ты что-то хотел сказать, да?
– Да. Те люди, помнишь? Они есть на записи?
Глаза Алисы округлились.
– Вот я дура! Бежим на мостик!
* * *
– Скажи, что это мне не снится, – повторила Алиса вновь, глядя ошарашенно на изображение.
Оно было нечёткое и странное, словно те люди были полупрозрачными. Не то призраки, не то что ещё.
– Скажи, кого ты видишь?
– Это мы с тобой, – согласился Роман, сам удивлённый донельзя. – Даже одежда похожая. Что за…
– Она что-то кричит, – присмотрелась Алиса.
Люди на записи были секунд сорок. Видно, что они чем-то испуганы; видно, что они смотрели вверх: туда, где сквозь прозрачный пол можно увидеть здешних Романа и Алису. И да, Алиса-призрак что-то кричала и махала рукой.
– Сейчас, сейчас, это где-то есть. Чтение по губам. Слушай, а звука не записалось! – Алиса посмотрела в глаза Романа и посмотрела на часы. – Вчера это было в четырнадцать минут, плюс-минус минута. У нас ещё сорок минут. Что скажешь?
– Спустимся вниз в гостиную? Сто пудов они снова там будут!
– Да, я тоже думаю, что будут… – Алиса почесала в затылке. – Нет, не хочу в гостиную, – содрогнулась она. – В тот первый раз мы с тобой были в гостиной, помнишь? И чем всё кончилось?
Роман некоторое время молчал и смотрел в глаза Алисы, постукивая пальцами по крышке стола.
– Думаешь, не стоит быть слишком близко? Но они ведь могут появиться где угодно. Даже здесь. Мы же ничего о них не знаем.
– Не-а, – помотала головой Алиса, опустив взгляд. – Если она – это я, она точно будет там же, в гостиной. Она испугана, видел? Что-то хотела передать мне. Нам. И я, кажется, знаю, что она теперь попробует…
– Расскажешь?
– Потом, ладно? – Алиса посмотрела на Романа, не улыбаясь. – Я честно расскажу, но потом. Всё объясню. Не посмотришь пока на записи датчиков? Мы же весь день сегодня в делах… – Алиса не удержалась, прыснула и рассмеялась. – А я пока попробую восстановить, что она говорила.
Они придвинулись к разным консолям и принялись усердно работать, быстро нажимая на сенсоры и поглядывая на экран.
– Ловко ты научился вслепую всё делать, – отметила Алиса, не поднимая взгляда. – Круто. Вот чёрт…
– Что такое?
– Та часть, где рот и лицо сильно искажена. Почти ничего не получается. Всего три фрагмента из всех сорока секунд. «Не си… Там, у коло… Залейте мед…» – показала Алиса. – «Мед» или «мёд». Офигеть как осмысленно, да? «Не си…» – что? Не сиди, что ли? «Там, у колодца» – ну это понятно. А последнее что значит? Что залить и чем? Какой ещё мёд?
– Или медь?
– Или медведь. – Алиса поднялась на ноги. – Нужно как-то пообщаться с ней. Хоть немного. Что у тебя?
– Смотри, – указал Роман. – Времени мало было, но вроде есть типичные признаки. Видишь вот эти данные, когда прошли оба фронта – совершенно одинаковое сочетание!
– Ага, вижу, – покивала Алиса. – То есть теперь можем настроить фильтр!
– Да, я уже начал, но осталось минут десять. Потом продолжу. Ты хотела как-то подготовиться?
– Да, я сейчас. Минутку! – Алиса подошла к консоли и ещё несколько секунд что-то сосредоточенно нажимала. – Отключила тревогу вторжения, – пояснила она. – Отец потом заметит, конечно, но если снова припрутся охранники…
– Да, я понял. Где встречаемся?
– В фойе на первом этаже. Только подальше от гостиной!
* * *
Теперь они успели увидеть оба фронта, движущееся марево, они пересекли фойе с двух сторон, линия пересечения шла наискось, и вновь возникли те двое. Это были они сами, зыбкие и полупрозрачные. Теперь невооружённым глазом видно, что оба напуганы, особенно призрачная Алиса. Она что-то говорила, указывая за спину, и призрачный Роман говорил, но звука не было. Призрачная Алиса подняла что-то перед собой, может фонарь? Он вспыхнул ярким красным светом – немного неприятным, колеблющимся. Поражённый Роман понял, что и его Алиса тоже держит что-то такое. Фонарь не фонарь, но предмет светится ярким светом и едва заметно мерцает, словно стробоскоп. Прошла примерно минута и всё кончилось.
Алиса медленно повернула голову в сторону Романа, и тот увидел испуг на лице Алисы – правда, быстро прошедший.
– Идём, – потянула она его за руку. – Нужно всё включить, как положено, иначе минут через пять отец заметит.
Ещё полчаса работы, и оба отодвинулись от консолей.
– Я настроил фильтр, – сообщил Роман. – Не стал включать тревогу, только запись и оповещение. Всего было семь фронтов за сутки, ты знала?
Алиса присвистнула.
– Ничего себе! Слушай, – поманила его к себе. – Вот что она говорила.
Алиса прикоснулась к сенсору, и включилась запись. Голос самой Алисы – встревоженный, дрожащий.
«…в опасности. Мы все. Не прикасайтесь, не дайте себя уколоть. Залейте колодец… – пауза, неразборчиво – …сом, или чем-нибудь с хлором. Зам… – снова пауза, неразборчиво. – …спасайтесь. Уходите днём, когда солнце. Передайте…»
– Это она тем фонариком так передала?! – недоверчиво приподнял брови Роман и увидел, как насупилась Алиса. – Ладно. Не заводись, хорошо? Просто объясни.
Алиса вздохнула.
– Объясню. Да, этим и передала, я потом принцип действия расскажу. Но ты понял, да? Они оба жутко испуганы. И похоже, не считают, что в безопасности.
