– Но ведь еще не сентябрь?
– Тем не менее.
– Вот черт.
*
Эстерхази снова ушел купаться, а Джафар думал. Барометр его настроения склонялся к тревожному.
Вчера на поляне получилось неожиданно. Джафар даже на пару секунд потерял над собой контроль, а это очень, очень плохо. Девица этого не заметила, ей было не до того. А вот Егерь заметил. И от того испугался.
Егерь догадывался, что для того, чтобы превратить троих-четверых из них в мясную нарезку, Джафару потребуется минут пять. Раньше, когда он больше нагружал себя тренировками, потребовалось бы две. Но принципиальная разница небольшая.
Егерь многое умел читать по лицу. Это когда-то помогло ему выжить. Он не знал, что Джафар служил на Севере, не знал той истории, после которой Джафара, утомленного судами, оправданного, но совершенно психически разбитого, Эстерхази приволок в поселок. Мол, тут спокойно. Еще полгода психотерапии, и ты будешь как новенький. Джафар тогда боялся прикасаться к холодным предметам и вздрагивал от любого стука в дверь. Несмотря на огромные дозы таблеток, ему снились кошмары, от которых спасала только бессонница.
Теперь, конечно, он восстановился. Он сильный и живучий. Но иногда, напоровшись на триггер, он терял себя. Например, как вчера.
Самое обидное, что девица эта, Кристина, значила для Джафара куда меньше, чем тот же Егерь, например, или Весло. Если б она пропала сама по себе, он получил бы взыскание, но не переживал бы. А тут… так совпало, будь оно неладно.
Он убил бы их. А если бы он это сделал, у него сорвало бы все щиты, наросшие за эти годы. И это совершенно не то зрелище, которое стоит показывать наемным рабочим.
Обведя взглядом пляж, Джафар заметил Регину, Альберта, Дану с парнями и неподалеку от них Кристину. Она была бледна и вяла после вчерашнего, однако улыбалась так, словно в ее жизни случилось нечто очень хорошее, и она еще это не пережила.
И это было странно, потому что ее возлюбленный, Чекава, валялся на самой дальней подстилке в компании складских и старательно ее игнорировал.
А она радовалась.
Хотя, объяснил себе Джафар, если бы меня спасли от смерти, я б тоже был немного счастлив. Может быть не так сильно, конечно, ибо ощущениям свойственно приедаться.
Глава 7. Кости в лесу
Субботним утром Кристина долго не могла пробудиться. Невежливо было покидать снившегося ей графа, который стоял на своей шахматной доске и смеялся, указывая на Димочку.
– Я бы удивился, – говорил он, – если бы этого человека не было там, где много сторнов! Он же рыжий!
– Вовсе нет, – попыталась возразить Кристина, – у него русые волосы.
Однако посмотрев на Димочку, она заметила, что на самом деле на его голове торчит рыжая щетина, которую он тщетно старается пригладить и закрасить кисточкой, макая ее в закрытую бутылку с водой.
Проснувшись, она услышала за окном голос Андрея, спорившего с Алевтиной:
– На мой взгляд, – говорил Андрей, – либерализма не существует. Есть только отдельные, спонтанные симулякры, быстро вырождающиеся в сектантскую нетерпимость.
– Я смотрю, вы любите человечество, – иронично заметила Алевтина.
Кристина перевернулась на другой бок.
После завтрака, выгрузив себя на пляжную подстилку, она некоторое время пыталась принимать участие в разговоре Даны и Марины о еде в местной столовой, но слушать о том, что в горло не лезет, оказалось нелегко.
Оставив их, она сошла в воду.
Озеро в Эйзенвилле, если смотреть с воздуха, походило на восьмерку. Точнее, это были два озера, сообщавшиеся между собой коротким перешейком. Правая сторона, являвшаяся большей частью, почти по всему периметру обрамлялась пляжем и имела удобное и пологое песчаное дно. Меньшая же часть, наполовину уходившая в рощу, заросла по берегам камышом и имела всего три удобных подхода к воде, которые использовали, в основном, рыбаки. Например, Единоверыч очень любил укреплять там донки, а председатель дядя Боря – закидывать вершу. Поговаривали и о ловле сетями, но дядя Боря не верил в такую вероятность, только смеялся, словно знал нечто об участи браконьеров, неизвестное прочим.
*
Кристина радовалась, что успела написать родителям еще вчера, и что они не знают о ее ночных приключениях. Даже память о встрече со сторном при свете дня уже не казалась такой пугающей. За завтраком они с Данкой и Мариной решили, что здесь странная фауна, и сторны могут быть вполне обычным ее представителем, только очень диким. Правда, оставалось неясным, где у них голова, и чем они смотрят. Но ведь у некоторых пород собак тоже не сильно ясно, где голова, а абрис тела вычисляется только в движении.
Еще сторн может быть атмосферным явлением, например, сгустком тумана.
Правда, заметила Дана, все эти объяснения валидны лишь в том случае, если Джафар не врет насчет нечеткости знаний администрации о природе сторнов. Эти чудовища и впрямь упоминались в методичках, розданных Региной, в качестве редкого, но опасного явления, которое нельзя убить. Там же было написано, что некоторые и вовсе считают их легендой.
– Хватит во всем подозревать администрацию! – возмутилась Марина. – Они тоже люди и живут здесь наравне с нами. И тоже опасаются. И если вдруг горы сомкнутся над нами, чтобы нас прожевать, то они точно так же прожуют и их!
– Не факт, – упрямо возразила Дана. – У начальства может быть убежище. Кроме того, не обязательно, что горы прожуют всех.
В этот момент Кристина вспомнила про пыльные бури. На инструктаже Регина говорила, что мол, все дома оборудованы ставнями, потому что если вдруг пыльная буря или ураган, жителей оповещают, и ставни с дверями следует задраивать. А если речь идет не о пыльной буре?
– Но если бы, – заметила она тогда, – на протяжении десяти лет полторы сотни человек ежегодно исчезали, то это быстро заметили бы журналисты, разве нет?
Дана скептически поджала губы.
– Не уверена. Они и так исчезают.
– Но не из одного поселка, нанятые туда на сезон!
– Это да. Но в чем тогда странность поселка?
Марина почесала кончик носа.
– Может, ни в чем?
– А сторны? – уныло ухватилась Дана за последнюю мистическую составляющую.
– Какие-то эндемики, как и грибы, – предположила Кристина.
– Скучно с вами, девки, – укорила их Дана, накинула плечо розовое полотенце и лениво двинулась по пляжу вниз – купаться.
Обрадовавшись обилию места, Кристина растянулась на подстилке. Справа, шагах в пятидесяти, отдыхали складские. Общение у них практически не шло, но Чекава упорно сидел якобы в обществе, хотя, насколько Кристина знала, молчание было для него серьезным испытанием.
Слева, шагах в пятнадцати, размещался сложный кемпинг Эстерхази – подстилка с матрасом – без самого Эстерхази, но зато с Джафаром, который, нимало не опасаясь ни ожогов, ни солнечного удара, сидя в позе мыслителя, собирал что-то сложное из проволоки.
Возвращаясь, Дана остановилась напротив и что-то ему сказала. Ветер дул в другую сторону, поэтому Кристина не расслышала, что именно.
Джафар поднял голову и некоторое время смотрел на нее снизу вверх. Потом пожал плечами и протянул получившийся проволочный предмет.
Дана, которая до этого вежливо улыбалась, внезапно посерьезнела, попрощалась, вернула предмет и возвратилась к подругам.
– Что ты у него брала? – не замедлила поинтересоваться Марина.
Дана отмахнулась.
– Ну скажи, – заныла Марина. – Нам интересно.
Дана еще некоторое время помолчала, потом сказала:
– Он сделал из проволоки ключ.
*
Искупавшись, Кристина отправилась на следующий сеанс связи с родителями. Надо было убедиться, что она не зря здесь рискует и шляется по лесам. После обмена стандартными фразами, мать с некоторой неловкостью в голосе сказала:
– А у нас папа заболел… нет-нет, ничего страшного, просто немного простудился… давно еще…
– Летом простудился?
– Нет, еще весной… у него было долгое воспаление, и теперь открылся свищ в межкостном пространстве. В верхней челюсти. Мы записались на операцию, но надо еще месяц ждать. Он пьет антибиотики…
– А почему месяц? – встревожилась Кристина. – Надо сейчас чистить!
Вот так. Стоит уехать и оставить их одних, как непременно что-нибудь случается.
– Потому что места в клинике есть только через месяц. Можно, конечно, сделать за деньги, но мы пока не располагаем нужной суммой…
– А сколько надо денег?
Названная матерью цифра в мозгу Кристины автоматически конвертировалась в грибы.
– Я попробую достать, – сказала она.
– Ой, не надо, – попыталась отнекиваться мать, – мы займем…
Если б вы могли занять, злобно подумала Кристина, давно бы заняли. Проблема в том, что не у кого. И тех денег, что она на прошлой неделе отправляла домой, хватило только на частичное покрытие долгов.
– Подожди занимать, я кое-что придумала, – обнадежила она мать и попрощалась.
Вот дура, думала она, надо было взять Чекавские грибы.
*
– И в каком составе мы туда отправимся? – нахмурилась Дана.
Желтая кухонная скатерть, освещенная розоватыми закатными лучами отбрасывала на ее черные волосы отсвет, напоминавший непогасшие угли.
– Ну, ты и я… и вон, еще Алевтина хочет. Мы днем пойдем. Не заблудимся. Там как раз три клетки стоят. Но днем можно и без них, туман этот, или сторны, они только ночью.
– Заодно и выяснишь, что там страшное в лесу, – Марина откусила морковку. Она говорила, что теперь к ней чуть ли не каждую ночь является многоглазый демон и выкладывает рацион на следующий день. И если она ест что-то другое, ее тошнит.
– Конечно, – съязвила Кристина, – это точно не так опасно, как воровать ключи у Джафара.
– Да ладно, – буркнула Дана. – Не убьет же он меня.
– Будешь соблюдать заповедь «не укради» – он будет соблюдать заповедь «не убий», – пробормотала Кристина, вспомнила сильно перепуганного, суетливого Егеря и пожалела, что не может рассказать о вчерашнем своем позорном походе на кичман.
– Не убьет, – кивнула Марина. – Просто выгонит. Будешь свои долги графу отрабатывать где-нибудь на рудниках. А нас там не будет, потому что мы ключи ни у кого не тырили.
*
За грибами выдвинулись на следующий день рано утром. По пути к Ближнему лесу ни одного рейдера не попалось – в воскресенье в такое время даже самые предприимчивые люди еще спали. Ближний лес выглядел прекрасным, благословенным местом: широкие тропинки, минимум подлеска, масса редкой и интересной лесной флоры. Собственно, флора их и тормозила. Рэнни, напросившийся в состав экспедиции в последний момент, постоянно сверялся с позаимствованным у кого-то определителем и определил уже штук пятнадцать неизвестных прежде растений, когда грибники наконец дошли до моста.
– Тебе клетки не хватит, – сказала Алевтина.
– Днем сторнов нет, – пожал плечами Рэнни. – А до вечера мы вернемся. Если не заблудимся.
– Куда пойдем? – огляделась Дана.
– Вот на этом месте я его и видела, – пробормотала Кристина, оглядывая наслоения прошлогодних листьев и валежника поблизости от первой опоры стального моста.
Дана тоже посмотрела.
– Такое ощущение, – сказала она, – что здесь долго что-то гнило. Даже палки, и те все трухлявые.
Наклонившись, Рэнни поднял одну ветку и легко растер ее тонкими, сильными пальцами.
– Странно, – сказал он. – На вид ветка свежая, без эрозии снаружи, как будто только что отломили. Но такая гнилая внутри, словно года три здесь пролежала.
– Так может, она года три и лежала? – предположила Алевтина.
– Не. Тогда с нее облезла бы кора. От дождей, насекомых и прочих факторов. А кора целая. Как будто свежая ветка сгнила за пять минут. В природе так не бывает.
– Хорошо, что сейчас день, – сказала Кристина.
Они углубились в Дальний лес.
Прилично экипирована для таких походов была лишь Алевтина, одетая в закрытый легкий комбинезон и берцы. Остальные были просто в кроссовках и джинсах, заправленных в носки, чтобы клещи не заползли под штанину.
– А вот сыроежка, – радовался время от времени Рэнни. – И свинушка.
– Не берем, – жестко отзывалась Дана. – Черные висельники, значит, черные висельники.
– По карте дальше будет спуск с холма, там может быть земляника.
– Потом. Не до земляники сейчас. Тем более, лучше не ходить туда, где нет деревьев.
