Майя Максимова "Карфаген"

Дочь исподлобья уставилась на подругу и пригрозила той красноречивым жестом.

– Так, успокойся, – строго сказала я, вновь возвращаясь к разговору с Катей. – Не неудачника. Просто Насте не нравится, что мамы вечно не бывает дома.

– Но это же здорово! Я бы тоже хотела, чтоб моя мама не сидела дома. Было бы круто… Да и сама она не превратилась бы в такую буку.

Если до этого я чувствовала обиду, то тут едва не разразилась смехом. Вот так сюрприз! Выходит, у наших девочек у каждой собственная философия жизни. И ближе мне не Настино недовольство, а авантюрная устремлённость Кати.

Конечно, вслух я так сказать не могла, поэтому бросилась на защиту Светы.

– Мама не бука. А если хочешь свободы, можешь на лето попроситься в лагерь. Там интересно. Тем более, есть вариант, чтобы вы с Настей отдохнули вместе.

– Ты едешь в лагерь? – кажется, эта новость стала для Кати настоящим шоком.

– Да, как обычно, – грустно вздохнула дочь, блуждая вилкой по пустой тарелке.

– Зайка, ну что ты… – в надежде её обнять я осторожно пересела ближе. Она отстранилась. Закрыла лицо рукой и театрально отвернулась в угол.

– Обида не выход, – холодным бесстрастным голосом почти по-взрослому проговорила Катя. – Настя, ну правда… Зато мы будем одни и сможем делать что душе угодно.

Мой телефон издал настойчивый "блямс", и, чертыхнувшись, я полезла в сумочку. Думала – Света. Однако меня ждал сюрприз в виде короткого сообщения Хворцева.

Привет. Как ваш отдых?

Косо взглянув на Настю, я натянула свитер до подбородка. Внутри всё горело. Четыре невинных слова буквально вывернули наизнанку душу. Дрожащим пальцем я набрала ответ и с силой ткнула на значок "отправить".

– Это не мама? – Катя вся напряглась, заметив скованность моих движений.

– Нет. По работе. Как видишь, с такой профессией даже на отдыхе не дают покоя.

– У-у-у, это плохо, – снова раздался "блямс", и я открыла новое сообщение.

Фото покажешь?

Банальная просьба шефа ещё сильнее разворотила душу. Вот ведь наглец! Я буквально почувствовала, как багровеет каждая клетка кожи. От лба до пяток. А где-то в области сердца словно включился реактивный двигатель.

К счастью, мы с Настей сделали несколько фоток, и я отправила первую же попавшуюся. Без колебаний – сыграл мой природный дар всегда удачно выходить на снимках. И только после мной овладел вопрос, разумно ли было показывать дочь Олегу.

Наверно, не очень. Но фото уже ушло, а он опять не стал тянуть с ответом.

Вы не похожи. И кстати, как я и думал, ты вне работы предпочитаешь джинсы.

Это критично?

В данном случае – нет. Но не забудь, что скоро командировка. А на неё, как на процесс рабочий, распространяются требования дресс-кода.

Его угроза, брошенная не к месту, невольно вызвала у меня улыбку. Я разом расслабилась – пожар в груди поутих, а следом дыхание стало более ровным. Уже без дрожи рука коснулась экрана и напечатала финальное сообщение.

Про Питер помню. Можешь не сомневаться – оденусь так, как посчитаешь нужным.

После чего, вернув телефон на место, я строгим голосом обратилась к Насте.

– Подулась и хватит. Катя сейчас решит, что ты всем сердцем ненавидишь лагерь.

– Не ненавижу, – дочь обречённо всхлипнула. – Просто мечтаю о поездке с вами.

– Зайка, пожалуйста… Мама тоже не рада, что ей придётся обойтись без отпуска. Но… так бывает. У взрослых сложная жизнь, и в ней порой случаются неожиданности.

– Взрослых полно, – пожала плечами Настя, – а неожиданности только у программистов. Так что смотри, – она кивнула подруге. – Ещё есть время поменять профессию.

Мы замолчали. Катя взялась за суп, а я опять подумала об Олеге. Зачем ему фото? Неужто решил проверить, что я действительно отдыхаю с дочерью? И если так, не скрыт ли в этой истории какой-то более глубокий смысл?

Смысл я не нашла, зато невольно задумалась о предстоящей командировке в Питер. На фоне последних душевных переживаний она конкретно смахивала на испытание. А вдруг я не выдержу? Ведь несколько дней подряд с утра до вечера мы будем вместе. Вместе настолько, что кроме рабочих дел там обязательно найдётся место личному. И это "личное" пугало намного больше, чем несложившееся путешествие с дочерью.

– Мама, прости, – заметив моё смятение, с досадой в голосе извинилась Настя. – Ты самая лучшая. Вот только не понимаю, зачем ты выбрала не лучшую из профессий.

– Твой вариант? – тотчас страдания по Хворцеву переместились на задворки разума.

Дочка замялась.

– Мне очень нравится врач. Ну и, наверное, преподаватель в школе.

– А если в ВУЗе?

– В ВУЗе, пожалуй, нет. С твоим характером ты была б занудой.

– Насть, ты серьёзно? – мне сразу стало смешно и одновременно слегка обидно. Я и зануда? Как подобная мысль могла вообще прийти кому-то в голову. Тем более, ей, имевшей свободу действий и не страдавшей от моих нотаций.

– Серьёзнее некуда, – дочь подняла глаза, и мы минуту разглядывали друг друга. Она – с присущей ей детской непосредственностью, а я – с растущим удивлением взрослого.

Эта игра могла продолжаться вечно, но тут, на счастье, позвонила Света.

– Всё, отстрелялась, – она говорила так, словно сходила на приём к дантисту. Почти без эмоций, с едва заметной расслабленностью, скрывавшей полное внутреннее опустошение.

– Скоро приедем, – поняв её состояние, я предпочла не задавать вопросов. Было и было. В конце концов, моя жизнь мало зависела от поступка Светы. Я так считала. А как повернётся в будущем, мне не ответил бы и сам всевышний.

Глава семнадцатая

На этот раз дверь открыли не сразу, а после долгого томительного ожидания. Зато как эффектно – Света встретила нас в одном лишь наспех замотанном полотенце. Без объяснений чмокнула Катю в щёку и снисходительно потрепала волосы.

– Мама, в чём дело? – та немного опешила и так и встала посреди прихожей.

– Перетрудилась, – ответ был предельно прост. – Уборка, знаешь ли, отнимает силы.

Приняв объяснение за нечто вполне естественное, девочки с криками убежали в комнату. Я дождалась, пока не хлопнула дверь, и с недовольством обратилась к Свете.

– Могла бы одеться…

– Могла, да не вышло, – парировала она, с немой усмешкой отступая в сторону. – Пойдём посмотришь, – и, развернувшись в луже, как полководец повела на кухню.

Там она сразу плотно закрыла дверь и указала на одно из кресел.

– Располагайся.

Сама же скрестила руки, заняв пространство в шаге от холодильника.

– И что это значит? – я смотрела на Свету едва не вылезшими из орбит глазами. Даже вчера во время нашей беседы она казалась мне не настолько жалкой: мокрые волосы, опустошённый взгляд и то и дело вздрагивающие колени.

Её рука беззвучно скользнула в сторону, слегка ослабив узел на полотенце.

– Сейчас увидишь, – медленно отвернувшись, она со вздохом обнажила спину.

Я только ахнула – скорее от неожиданности, чем от представшего моего взору зрелища. Всё её тело от лопаток до попы было окрашено сине-жёлтым цветом. Столь неприятным, что я сначала зажмурилась, а после в ужасе отвернулась в сторону.

– Вот, доигралась, – и снова в голосе Светы не проскользнуло ни одной эмоции. Словно синяк в её модели вселенной был неизбежной платой за преступление.

– Боже, оденься, – тихо взмолилась я, для подстраховки пряча лицо в ладони.

– Ха, впечатляет? – закутавшись в полотенце, она с ногами забралась на кресло. – А представляешь, что было со мной, когда я увидела отражение в зеркале?

– Не представляю, – я даже не шелохнулась, всё ещё глядя с напряжением в сторону. И понимая – отныне её спина будет преследовать меня в кошмарах.

– Да и не надо. Ты же у нас святая, – без сожаления согласилась Света. – А мне урок – подумав о ста последствиях, не исключай, что может быть сто первое.

– И что будешь делать?

– Пока ещё не решила. Склоняюсь к мысли ночевать не дома.

– А у кого?

– Хотелось бы у тебя. Если, конечно, пригласите в гости.

– А может, к Юре? – я всё же не удержалась и разразилась громогласным хохотом. – Ты только представь… Заходишь к нему домой, а там жена со скалкой и сковородкой.

– Ника, пожалуйста… – не оценив мой юмор, почти что жалобно пробормотала Света. – Тебе смешно, а я на грани истерики в со всех сторон безвыигрышном положении.

– Ладно, прости, – я подавила смех и, успокоившись, смахнула слёзы. – В гости, так в гости. Но это ведь не решение, а лишь напрасная отсрочка на день. И где бы ты ни спряталась от расплаты, тебе придётся объясняться с Глебом.

– Я понимаю. Просто я не готова прямо сегодня обсуждать всё это.

– Ты скажешь правду?

– Нет. Пожалуй, совру. Но для начала мне нужна легенда. И поприличнее. Поэтому я надеюсь на твою помощь и твою фантазию.

Я аж икнула. Влезать в историю Светы мне не хотелось ни под каким предлогом. И уж тем более искать достойную ложь для покрывательства её измены. Но и ответить категорично нет я, к сожалению, не имела права.

– Не обещаю, – пришлось немного схитрить. – Какие выдумки при моей профессии?

– Ой, Ника, брось. Нетривиальный выход – как раз и есть работа для программиста. С твоим талантом, я даже не сомневаюсь, мы обязательно найдем решение.

Она так лихо взяла меня в оборот, что не дала произнести ни слова. Да и самой мне хотелось больше молчать, чем комментировать идеи Светы. Какое решение? Глеб, поди, не дурак и ни за что не купится на фальшивку.

– А было неплохо, – вдруг сказала она разом притихшим помягчевшим голосом. – Считай меня шлюхой, но я вообще не жалею, что так по-свински поступила с мужем.

– Скорее по-кроличьи, – хаос внутри меня мешал расслабиться и собраться с мыслями. – Я не в упрёк. Мне просто сложно понять, как ты так буднично изменила Глебу.

– И вовсе не буднично, – возмутилась Света. – А с огоньком, фантазией и экспрессией. Было бы буднично – вместо похода в гости я бы спокойно провела ночь дома.

– О да, конечно, – с сарказмом сказала я. – Ты, как мужчина, отныне гордишься шрамами?

– Там синяки. И что бы ты ни надумала, Юра лишь косвенно причастен к этому.

– Так уж и косвенно? А разве не долг мужчины безостановочно следить за женщиной? Да и вообще, соитие на столе сопряжено с повышенной осторожностью.

– Как догадалась? – красная от смущения она стыдливо отвела взгляд в сторону.

– Элементарно. Либо ты на столе, либо пришлось бы перемещаться на пол. Но на второе, мне всё-таки хочется верить, у вас обоих не хватило глупости.

– Ника…

– Да ладно. Мне не пятнадцать лет, и я прекрасно разбираюсь в сексе. Надеюсь, ты тоже… А этот чёртов синяк спишем на Юру и избыток страсти.

Света притихла. Лицо её стало строгим и одновременно мертвецки бледным. Как будто жизнь, бившую в ней ключом, в одно мгновенье выкачали из тела.

– Ты осуждаешь? – после минутной паузы она решилась-таки спросить о главном.

– Нет. Скажу больше. Наверно, будь я тобой, я и сама бы изменила мужу.

– Ты? Почему?

– Я слишком эгоистичная и чересчур зависимая от счастья. А ты вчерашняя и ты сегодняшняя – две абсолютно непохожих женщины.

– Это заметно?

– Света, мне почти тридцать, и я неплохо разбираюсь в людях. Ты изменилась. И именно этот факт будет непросто утаить от Глеба.

– Да, понимаю… Теперь для бегства из дома есть и второй немаловажный повод. А вот скажи… Я тоже эгоистична и не способна обойтись без счастья?

– Может и так. Впрочем, какая разница, чем обусловлен твой финальный выбор? Он уже сделан. Теперь наслаждайся им и потихоньку разгребай последствия.

– Пойду одеваться, – Света зябко поёжилась и одним махом соскочила с кресла. – Чаю не хочешь?

– Мы только что из кафе. Так что, пожалуй, потерплю до дома.