Чем дальше я шла, тем мои глаза становились все больше и несчастнее. И это только то, что видно. Боюсь представить, сколько тут пауков и всякой другой гадости водится.
Брр.
На полдороги к книжным полкам я обо что-то споткнулась, чуть не свалившись при этом на старый выцветший глобус. Наткнулась на маленькую статую какого-то древнего божества, хорошенько приложившись при этом об угол стола.
– Не библиотека, а свалка! – в сердцах воскликнула я.
– Эй! – разнесся недовольный голос над потолком. – Это здесь-то свалка?!
Я замерла с приподнятой ногой, которую мгновение назад занесла, чтобы переступить какой-то бесформенный мусор на полу.
– Кто здесь? – испуганно спросила я.
На мой вопрос не ответили.
Я, продолжая стоять в позе цапли, размышляла над тем, что делать дальше. Идти по намеченному маршруту к книжным полкам или развернуться и убежать. А потом сказать Бенингу, что тут водится…
Я скривилась, пытаясь прикинуть, кто же может водиться в грязной заброшенной библиотеке.
Ученые тараканы, поумневшие белки или привидения умерших преподавателей.
Я тихо рыкнула.
Минимум, что сделает профессор – это посмеется надо мной, максимум – отправит драить фасад Академии.
– Чего рычишь? – опять послышалось сверху.
– Кто? Я? – задала гениальный вопрос.
– Нет, я! – последовал не менее гениальный ответ.
Опустив ногу на пол, я подошла к соседнему ряду стеллажей и настороженно выглянула в проход. Там никого не оказалось. Пошла к следующему.
– А кто ты вообще? – спросила я лишь для того, чтобы узнать, откуда идет голос.
В ответ опять тишина.
Я задрала голову и принялась пристально разглядывать потолок.
Мама дорогая…
Сколько паутины. Тут пауки, наверное, размером с собаку.
Меня передернуло от одной только мысли. Даже думать не хочу, что будет, когда я полезу убирать эту самую паутину. Хотя знаю… меня в итоге будут отпаивать успокоительным у лекаря.
Я хотела было еще раз спросить существо о том, кем оно является. Но почувствовала, как мне на плечо кто-то сел. И этот кто-то был далеко не птичкой, не мушкой и даже не пылинкой.
Я нервно сглотнула, боясь повернуть голову.
Пришла паническая мысль, что это… паук!
– А-а, – закричала я во весь голос.
Мой крик эхом отразился от стен библиотеки. И когда я замолчала, почему-то продолжил разноситься, причем по нарастающей. И шел он от моего плеча.
Еще до того, как заорать, я не горела желанием смотреть, кто там сидит. А теперь тем более, когда выяснилось, что он еще и кричать может. Мне от этой мысли, мягко говоря, стало не по себе.
Пересилив свою арахнофобию, я медленно повернула голову и встретилась с маленькими злобными глазками-бусинками.
– Бук?!
– Что?!
– Ты меня напугал, сволочь насекомообразная!
Фух. Это был Бук. Хотя не уверена, чего больше мне не хотелось: чтобы на моем плече сидела эта букашка или там оказался паук.
По красивой толстовке потекла вязкая жижа.
– Фу-у… Харакшар тебя подери! Ты испортил мне одежду!
Бук оторвался от плеча и вспорхнул к потолку. Видимо, знал, что я сейчас начну кого-то убивать.
– Неправда, – насекомое критически осмотрело мою одежду, подперев голову своей маленькой лапкой. – Это пятно было еще до меня.
Я рыкнула.
Нет, вы посмотрите на него! Говорит, что так и было! Да я эту толстовку только вчера принесла из прачечной!
В порыве злости я схватила первое, что лежало на столе, и бросила им в летающего под потолком Бука. Этим что-то оказался магический светильник. Который, описав невысокую дугу, грохнулся на пол с непередаваемым звоном разбившегося стекла.
– Ты это, – выставил перед собой маленькие ручки Бук, – полегче, что ли.
Теперь я схватила со стола старую, почти рассыпавшуюся книгу и запульнула ею в активно увертывающегося Бука.
– И вообще, что это было сегодня перед занятиями? Почему ты меня не пускал в Академию?
Букашка ловко увернулся от брошенной книги и показал мне язык. Отлетев на приличное расстояние, он сел на подоконник. Насекомому повезло, что окна здесь были очень высокими.
– Я просто шутил, – крикнул он из своего убежища.
– Шутил? – в моем голосе появились истерические нотки. – А магистру Лиадору зачем наврал? Как ты там сказал – пыталась зарубить тебя топором?
Букашка задумчиво почесал рогатую голову:
– Но ведь ты же сама сказала, что когда выломаешь дверь, то убьешь меня.
– Это уже после того, как ты меня не пускал внутрь, – я схватила дощечку с пола и, хорошенько размахнувшись, бросила в Бука.
Та, выписывая круги в полете, не просто долетела до букашки, а перелетела и врезалась в окно. Послышался характерный звон бьющегося стекла. Им тут же и засыпало цель моей мести.
Из разбитого окна потянуло сквозняком.
– А-а, – немного драматично закричало насекомое и, схватившись за лапку, свалилось с подоконника на один из столов библиотеки, что стоял рядом.
Я, до этого яростно сжимавшая кулаки, испуганно замерла и теперь растерянно смотрела на тельце, которое после падения с немаленькой высоты, больше не шевелилось.
– Бук?
Букашка не отвечал.
– Бук?!
И снова тишина. Я с практически остановившимся от страха сердцем подскочила к столу, на который упал букашка. Он лежал в окружении битого стекла, раскинув в стороны лапки, и не шевелился. Глазки-бусинки были закрыты.
Я протянула руку и бережно погладила пальцем панцирную головку.
– Бук? – шмыгнула носом. – Очнись.
Головка монстрика от моих поглаживаний повернулась набок, пасть чуть приоткрылась, показав остренькие зубки и лимонно-желтый язык.
– Я честное слово больше не буду в тебя ничем кидать.
Один глазик насекомого дрогнул и слегка приоткрылся, подозрительно меня рассматривая. Не успела я охнуть, как этот притворщик подскочил на месте и принялся методично стряхивать с себя стекло.
– Ловлю на слове, – зубасто улыбнулась мне эта насекомообразная сволочь.
Сказал он и тут же получил по панцирной заднице.
– Ай!
Я самодовольно ухмыльнулась и с чувством утоленной жажды мести пошла вглубь библиотеки, вытирая руки от липкой слизи об ученическую юбку.
Неудавшийся артист полетел за мной с прежней легкостью, как будто не он только что строил из себя умирающего. Потирая ушибленное место, насекомое обиженно и демонстративно громко сопело.
– Не сопи, – пригрозила я.
– А ты не командуй!
– Это ты еще легко отделался. Так что не изображай ущемленное достоинство.
Бук тихо фыркнул, бубня про себя: «Легко отделался, легко отделался. Ударила по самому дорогому, еще и просит быть благодарным».
Я пошла вдоль ряда с книгами, критически осматривая их состояние. Большинство из них довольно прилично сохранились. Многие фолианты не представляли собой особой ценности и поэтому не были защищены специальным заклинанием предохранения книг от влажности и пыли. Но были и такие, что представляли собой большую редкость. Кроме защитных заклинаний, на них стояли также и охранные. Такие, как на той книге, которую мы открыли почти восемь лет назад.
– А что ты тут делаешь? – как ни в чем не бывало, спросил Бук.
– Отбываю наказание, – я остановилась и, сузив глаза, посмотрела на букашку, – кстати, благодаря тебе.
Бук замер. Лишь только крылышки трепетали, держа его в воздухе. А так даже глаза расширились от страха, и ручки потянулись к ушибленному месту, чтобы прикрыть.
– Не боись, – благосклонно сказала я. – Это даже хорошо, что ты вмешался. Я ожидала, что наказание будет в разы хуже. Кстати, а чего это ты за меня заступился?
Бук подлетел к одной из полок и сел на нее. Брезгливо посмотрел на хлам непонятного происхождения, словно бы сам насекомый не выделял постоянно странную липкую слизь.
– Заступился, потому что среди всех знакомых мне Нор ты – самая симпатичная, – и хитро улыбнулся.
Маленький засранец.
– А ты много знаешь Нор?
– Только тебя, – беззаботно пожало плечами насекомое.
Я гневно поджала губы и замахнулась для очередного удара, как в разбитое мною окно влетела сова и, описав круг под потолком библиотеки, села на книжный шкаф.
– Студентка Мирэн Гартео, – официально проухала сова. – В Зале Встреч Вас ожидают Его Величество конунг Адальир и кона Мирадора.
Я так и осталась стоять с поднятой для удара рукой, но теперь вдобавок и с отвисшей челюстью.
– Так рано, – очнулась я, спустя несколько секунд.
– А что такое? – крылышки Бука заинтриговано затрепетали. – Ты их не рада, что ли, видеть?
– Не говори глупостей, – махнула я рукой на насекомое. – Просто они без причины не приезжают раньше назначенного срока. А прибыть должны были только через месяц.
Сова негромко заухала, чтобы привлечь к себе внимание.
– Поторопитесь. Вас просили оповестить немедленно. Дела важные.
У меня возникло нехорошее предчувствие. Что-то явно было не так.
На несколько секунд даже не захотелось идти на встречу с родителями. Но проигнорировать их не дала бы собственная совесть. Так что вперед и с похоронным маршем. А самое главное – не забывай улыбаться.
Я выбежала в центральный коридор Академии и пулей полетела к большим кованым дверям. В общем, я могла и не торопиться. Конунг и кона все-таки мои родители, а, значит, не будут требовать бить челом из-за опоздания. Я спешила только потому, что хотелось увидеться с ними поскорее.
Так уж вышло, что мои родители приезжали крайне редко. Дела государственные и все такое. Да и я сама не могла уехать из Академии лишь по своему капризу. Таковы здешние правила. Выйти за пределы этой территории могли мы либо закончив сие учебное заведение, либо во время каникул. Остальные пункты в правилах менее приятные.
– Эй, – послышался запыхавшийся голос Бука. – Подожди. Куда ты так летишь?
Я остановилась у самых дверей и принялась быстренько наводить марафет.
Так, пригладить волосы. Есть.
Расправить юбку. Есть.
Харакшар! Толстовка!
Я бросила недовольный взгляд на Бука, потом на кофту и демонстративно изогнула одну бровь. Насекомое сделало вид, что не поняло моих намеков, но на всякий случай отлетело от меня.
