В шандалах вместо свеч кристаллы. На сцене, среди запыленных ветхих декораций с выцветшей краской, стоит большой шестиугольный стол. Он завален желтоватыми бумагами.
Среди крепких спин участников клана, сидящих в первых рядах у сцены, Томас заметил свободное место. Парень уселся. Приятелей у него никогда не было, как и потребности в них. С ребячества преданные спутники Томаса – револьвер и книги по алхимии.
Практически все сверстники Тома, как и он сам, чуть ли не с пеленок учились пользоваться оружием ближнего и дальнего боя, закалялись в ледяной воде, соблюдали строгий режим еды и сна. Школы прошлого, описание которых парень знает по книжкам, стали похожи на казармы. Количество уроков истории, математики, литературы заметно сократилось, уступая боевым искусствам и физкультуре.
Для Тома повествования матери о прошлом – детские сказки на ночь. Но именно они засели в сознании парня, к двадцати годам сформировавшись в цель его жизни. Все время алхимик усиленно готовится к тому, чтобы дать отпор захватчикам.
«Неужто сегодня все решится?», – парень вынул из внутреннего кармана серебряный портсигар. Как только тонкая сигарета оказалась зажата между губами, лорд начал свое выступление.
Складный высокий мужчина, воин третьего ранга. Магистра мечей знает каждый ярый патриот Даркина. Огрубевшее бледное лицо ромбической формы. Белый рубец на его правой половине. Четко выраженные скулы. Аккуратный нос. Чуть пухлые бесцветные губы. Короткая стрижка темных волос. Гипнотические ярко-зеленые глаза, словно полярное сияние. Но взгляд… Кажется, в нем нет ни грамма души.
Роки Рунар стал участником клана при его основании, шестого января 1995 года. Парню тогда исполнилось всего лишь восемнадцать лет. Он любил играть на гитаре и петь. У Роки была своя рок-группа. Но из-за войны юноша по-другому расставил приоритеты. На поле боя его не взяли: проблемы с сердцем. Поэтому Роки и вступил в клан Анстис, где неоднократно продемонстрировал силу, выносливость и быструю обучаемость. Рунар был одним из тех, кого предыдущий лорд, основавший клан, выбрал тогда для похода в Полярную Аврору.
Роки никогда не рассказывал ни о пейзажах вражеской страны и ее жестоких погодных условиях, ни о вампирах и ведьмах. Неизвестно, кто отправился в страшный путь вместе с Роки или что там случилось. В основном людей волнует, каким образом ему, единственному из всех, посчастливилось выжить после миссии. Мужчина и по сей день игнорирует любые вопросы, провокации и слухи.
Лорд Рунар вызывает искреннее почтение у Тома, который знает его почти всю свою жизнь. Ведь Роки помимо управления кланом трудится учителем алхимии в школе. Там они увиделись впервые.
Том всегда следовал примеру лорда. Именно Роки научил его алхимии. Их отношения стали из деловых превратились почти в родственные. Томасу порой совестно от мыслей, что Рунар для него всегда был отцом больше, чем Киллиан. Тот, будучи чистокровным дарком, никогда бы не смог понять и принять сына. А Роки приходилось переживать травлю из-за смешанной крови. Он долго боролся за уважение в свое время.
Лорд Рунар считает Томаса своим любимчиком, продолжателем. Мужчина скуп на эмоции, но не перестает повторять, каких вершин достигнет Том в будущем.
Он нередко пытался прочувствовать глубину печали, масштаб слома внутри мужчины. Алхимик наблюдал за тем, как Роки задумчиво курит сигареты, пишет или чертит. Парень хотел разгадать мысли лорда Рунара. Вспоминает ли Роки своих спутников? Кем они были для него? Что за ужас, перенесенный в Полярной Авроре, спрятан в подсознании лорда?
Единственный способ не только отблагодарить за все, но и поддержать Роки – отправиться в эпицентр войны и победить.
– Мне было сложно решиться на этот поход… – открыто признался мужчина, – отослать кого-то из вас в самое пекло.
В глазах учителя Томас заметил беспросветность и тоску.
– Но надежду терять нельзя. Благодаря ей у нас есть шанс на хорошую жизнь. Аврорцы могущественны, но имеют слабости, как и все живые существа. Главное – найти лазейку и послать ублюдков на тот свет!
Зал возликовал от слов Роки. Он умеет разжигать пламя в сердцах.
Рунар спас многих мужчин от пьянства своими экспрессивными речами. И в настоящий момент они не дают в обиду людей на территории Биллиона, ведут борьбу с разбойниками и бандитами, а некоторые готовы и на более решительные действия.
– Итак, я принял решение, – после этих слов в зале воцарилась мертвая тишина. Дыхание алхимика замедлилось, словно каждое мгновение растянулось на вечность.
– Магистр револьвера, Томас Питерс, – огласил Роки.
Выбор никого не удивил, в отличие от затянувшейся после паузы.
– Он пойдет один, – добавил лорд объяснение.
Люди с негодованием глазели то на Роки, то на Тома.
«Один?» – удивился парень, сохраняя безмятежный вид.
Он докурил и встал с кресла.
– Премного благодарен за доверие, вы не ошиблись в своем выборе, лорд Рунар, – парень элегантно поклонился.
Теперь все поразились реакции Тома. Тот, кажется, прочел их мысли: «Это же самоубийство, неизбежная смерть. Они умалишенные?». Но алхимик давно всецело верен лорду. Ему не хочется задавать ненужные вопросы.
– Пока что все свободны, – мужчина позвал к себе Тома жестом.
Зал опустел. Алхимик и Роки остались одни на сцене, в теплом свете кристаллов. Ветер из полуоткрытых стрельчатых окон гуляет по залу, шепча что-то туманное. Уши Тома готовы поймать каждое слово учителя.
– Твоя невозмутимость не перестает ошеломлять, – ухмыльнулся Роки.
– Я нахожу ваше решение правильным.
– И почему же?
– Большая группа будет заметнее, – парень ощутил себя студентом на экзамене.
– Ты прав. К тому же мне удалось найти отличное прикрытие для тебя, – лорд отечески похлопал алхимика по плечу.
– Я слушаю вас, – парень вытянул еще одну сигарету.
– Ты не напрасно столько лет обучался алхимии. Сейчас эти знания могут дать нам надежду. Аврорцы занимаются очередной разработкой какого-то дерьма. Они в поиске хорошего алхимика.
– Скрываться от противника надо у него под носом…
– Ты известнейший специалист, Томми. Законченная с отличием школа, лучший диплом в колледже. Аврорцы сами положили глаз на тебя. Ты – наша последняя надежда.
– Вы кое-что сделали для меня много лет назад, – парень погрузился в воспоминания.
Том был ребенком, когда стал участником Анстис. Роки устроил все так, чтобы алхимик учился под ложным именем. «Никто не должен знать больше, чем ты сам позволишь», – твердил мужчина.
– Влад Джиз, – Рунар взглянул на своего ученика с гордостью. – Ты помнишь?
– Да. Сделать театр убежищем клана – весьма символично, – отметил Том.
– Верно. Мы похожи на актеров… Тоже играем свои роли, временами притворяясь кем-то другим, – Роки задумчиво обошел сцену, касаясь театральных декораций. – Есть лишь одно различие: финал нашей пьесы не прописан заранее.
Мужчина безрадостно бросил взгляд в стену, а затем с необъяснимой меланхолией посмотрел на своего ученика.
– Ты напоминаешь мне одного моего приятеля. Он был со мной в Полярной Авроре.
Томас искренне поразился неожиданному откровению учителя.
– Я попал в Анстис, когда был юношей, и повстречал там… Ладно. Это неважно, – Роки замолчал, не стремясь объясниться.
Алхимик и не ждал большего. Вспоминать о горьком прошлом – больно.
– Перейдем к делу, – вернув себе прежнюю непроницаемость, лорд указал на бумажный лист на столе. – Вот что удалось узнать.
Алхимик принялся читать.
– Существует кое-какая вещь. Она накапливает и сохраняет магическую энергию, чтобы держать Затмение под контролем, – пояснил Роки.
– Я отыщу эту вещь, – заявил Том.
– Сильно не рискуй. Не пытайся уничтожить ее, не исследовав. Сам понимаешь, здесь не должно быть проколов. Они могут дорого стоить… – Рунар обеспокоенно взглянул на алхимика. – Я верю, что ты не наделаешь глупостей.
– Что вы… Это недопустимая роскошь для участника клана Анстис, – парень поправил перчатку.
– Жаль, не удалось разведать, как именно выглядит этот предмет… Не уверен, сможешь ли ты его опознать, – Роки заметно беспокоится.
«Он боится за меня или за результат?», – задумался Том, ища ответ в глазах учителя.
– Не переживайте. Я разберусь, – уверил парень.
– Завтра в шесть утра проводник будет ожидать тебя в порту, – Роки замер, смотря на Тома.
– Я понял. Могу идти?
Учитель сначала сверлил парня взглядом, а затем резко и отчаянно прижал к себе. Такой трогательный жест его удивил. Никогда раньше Роки не делал ничего подобного. Томасу показалось, лорд Рунар заключает кого-то в объятия впервые за долгие годы. Надежда наполнила тела, будто солнечный свет наконец пробился сквозь ледяную тьму.
– Будь аккуратен, Томми, – отпрянул Роки.
– Лорд, я вернусь к истинному рассвету, – твердо произнес парень, подмигнув.
– Принеси нам солнечный горизонт, – грустно улыбнулся Рунар.
Томас поднимался по лестнице зала и чувствовал взгляд учителя. Возвращаясь домой, алхимик думал, что будет дальше, не понимая, боится ли смерти.
«Долг должен быть выше страха», – набрался храбрости Том.
Войдя в дом, он заметил: пьяного отца на кухне нет. Киллиан достиг своего предела и бродит в стране больных снов.
«Снов, в которых не существует полукровок и аврорцев», – хмыкнул алхимик.
Мама стоит у кухонной тумбы, измельчая травы пестом. Рядом корзина, наполненная цветами наполовину.
– Ты снова ходила туда… – в глазах Томаса засверкали огни.
С невинной улыбкой мама посмотрела на сына, перестав толочь травы. Делия в любом возрасте и виде сохраняет хрупкое изящество. Овальное лицо. Широкая переносица ровно сужается к заостренному приподнятому кончику. Вместе с маленькими ноздрями ее нос образует почти идеальный треугольник. Пухлые бархатные губы. «Олений» взгляд темно-зеленых глаз. Рыжие, всегда аккуратно уложенные волосы. Общая внешняя ухоженность.
«Почему она до сих пор с этим идиотом?», – недоумевает Том, сравнивая отца и мать.
– Мама, сколько можно говорить? Рынки полны бандитов и всяких… – алхимик сделал паузу, – нехороших людей. Неужели мне нужно разжевывать это сто раз? – он обессиленно рухнул на стул.
– А я и не из тех, кто дрожит от страха при виде «всяких нехороших людей», – Делия достала из кухонного шкафчика фарфоровую чашку. – Будешь ромашковый чай?
– Во-первых, ты знаешь, что я пью. А во-вторых, я не могу подвергать тебя опасности.
Женщина залила горячей водой тертые лепестки и добавила кокосовую стружку. Нежный дразнящий аромат заполнил кухню. Запах этого чая ассоциируется у Тома с уютом и материнской любовью, с рассказами о мире в солнечном свете.
Делия подала чашку сыну и села напротив него. Алхимик погрузился глубоко в свои безжалостные мысли.
– Все в порядке? – спросила мама.
– Отец стал в последнее время слишком… – парень задумался, изучая собственные пальцы, – жестоким.
На самом деле Том хотел сообщить не это. Но ему внезапно стало тяжело осмелиться.
– Не переживай, Томми, когда твой отец наконец допишет свою книгу, то будет чуточку счастливее, – мама мило улыбнулась.
– В таком состоянии… Что за хмельную бессмыслицу папа напишет? – спросил парень.
Делия негромко хихикнула.
– Надеюсь, у Киллиана талант. Иначе он попросту опозорится.
– Мама, я собирался тебе кое-что сказать, – алхимик заметил внимание во взгляде Делии. – Я отправляюсь на важное задание… в Полярную Аврору.
Женщина неторопливо поднялась из-за стола. Весь особенный блеск в ней испарился. Мать стала ходить по комнате, словно в трансе. Руки задрожали. Стеклянные бессонные глаза зарделись. Из них полились жгучие слезы.
– Мама, ты чего? – вскочив, забеспокоился Томас.
Он приблизился к женщине и положил руки на ее хрупкие беломраморные плечи.
– Тебе нельзя туда… Ты там погибнешь, Том! – Делия заревела, вцепившись ногтями в рубашку сына, словно кошка, которая вот-вот упадет.
– Мама, успокойся, – парень прижал к себе дергающуюся женщину. – Теперь скажи, где твои таблетки?
– Не надо, Мариана! Призраки уверили: я не больна…
– Господи… – утомленно перевел дух Том.
Алхимик привык к шизофрении матери: Делия много лет имеет это заболевание. Парень постоянно поддерживает маму, искренне любит и восхищается ее силой духа. А сейчас Том не знает, как оставит маму без защиты, один на один со своими демонами.
Томасу удалось посадить Делию на стул и отыскать таблетки, пересмотрев несколько скудных шкафчиков кухни.
– Выпей, я прошу тебя, – сын встал рядом с матерью.
Женщина взглянула на него заплаканными глазами. Дрожащими худощавыми пальцами Делия положила таблетку в рот и запила прохладной водой. Томас сел на пол и положил голову на колени матери, крепко сжав бледную ладонь женщины. Они сидели так, недвижно, на протяжении тридцати минут, в тишине, наполненной тревогой, терзаниями. Делия как никто другой знает, что главный враг – внутри. Ведь почти каждый день она борется с собственным разумом, который не слушается, словно переносится в другую реальность.
В конце концов гнетущее молчание нарушилось. Женщина погладила волосы сына. Тот взглянул в глаза матери: возвратилась ли ее душа из бездны, оторванной от настоящего мира?
– Мама… – тихо произнес алхимик.
– Я бы очень хотела, чтобы ты остался дома… Но знаю, как много места в твоей душе занято любовью к родине. Если ты хочешь быть героем, то не отступишь. Правда, будем честны, от мертвого храбреца толка мало. Идти к врагу в руки – глупость, – слезы все еще льются из глаз Делии.
– Ты мечтаешь о солнце. Я хочу подарить тебе его… – сын потянул руку к лицу женщины и вытер слезу.
– Звучит так по-идиотски, – грустно улыбнулась мама. – Конечно, это так, но…
