Чем ближе мы подходили к административному домику, тем сильнее я волновалась. Дыхание спёрло от мысли, что я снова увижу серо-зелёные глаза или услышу голос, полный сарказма. Ну не смешно ли? Мне двадцать девять, а я чувствую себя десятилеткой, что боится идти в школу, потому что там её задирают хулиганы. Но, как показала жизнь, хулиганы встречаются не только в школе, но и в аэропортах. И им не всегда десять.
У главного коттеджа поднялась какая-то суета. У ворот стоял пикап Тома, в который я чуть не вмазалась утром. Багажник до верху набит ящиками с овощами и прочей провизией, которую тот таскал в дом на пару с каким-то неизвестным мне мужчиной. Техас приветственно залаял и помчался к этой парочке, выдав моё появление.
Незнакомец скрылся в коттедже с ящиком напитков, а Том Хадсон одарил меня беглым взглядом и поспешил обратно к пикапу, чтобы ухватиться за следующий ящик, как за спасительный трос. Ему явно было неохота со мной разговаривать. Но я просто отдам ему пирог и распрощаюсь. Операция «замани Тома Хадсона» закончится, даже толком не начавшись. Не стану я уламывать его, вот ещё.
– Добрый вечер. – Осторожно заговорила я, подойдя к машине.
– А, наша кулинарная дива. – Том всячески пытался не замечать ни пирога, ни меня в придачу.
– Я получила ваш подарок.
– Это был не подарок. – Прохрипел он, взваливая на себя коробку с консервами. – Всего лишь извинение.
– В таком случае, я получила ваше извинение. – Закатила глаза я, но он даже не думал прерывать своё важное дело и зашагал по привычной траектории к дому. Пришлось семенить за ним, неся свой пирог благодарности, который, видимо, превратится в пирог жалости. – И хотела поблагодарить за телефон. Это очень… мило с вашей стороны.
Единственное слово, что мне удалось подобрать. Но даже на него Том хмыкнул. Я придержала для него двери и шмыгнула следом. Мы прошли сквозь арку, между пустующими столами и очутились в большущей кухне, заваленной всеми этими припасами. Помощник Тома кивнул мне и пошёл за следующей партией товара.
Том по-прежнему делал вид, что меня здесь нет, чем доводил меня до крайней степени бешенства. Поставив коробку на пол, он разогнулся и чуть не налетел на меня. В очередной раз.
– Я испекла пирог. – Наконец я привлекла его внимание.
– Рад за вас.
– Он для вас. В качестве благодарности и примирительного жеста.
– Спасибо. Поставьте… – Том огляделся по сторонам, но все столешницы были заняты. – Где-нибудь.
Его рука коснулась моего плеча, запустив волну дрожи до самых пяток. Но лишь для того, чтобы мягко отодвинуть с пути. Ну это уже слишком!
– Обязательно быть таким грубым?! – Вскипела я, чем заставила его развернуться и уделить мне минутку своего бесценного времени. – Я думала, что ваши извинения были искренними, и мы сможем наконец общаться как взрослые люди.
Похоже, горечь в моём голосе всё же добралась до ледышки в груди Тома. Его лоб разгладился, в глазах появилось что-то вроде сожаления. Чёрт, да даже Техас почувствовал мою обиду, сел между нами и жалобно заскулил, как ребёнок, умоляющий родителей не ссориться.
– Но, видимо, я ошибалась. – Я почти бросила блюдо с пирогом в ящик с бананами, даже не волнуясь за его судьбу, и направилась к выходу.
Однако, когда я проходила мимо Тома, он пробормотал какие-то ругательства и схватил меня за локоть. Осторожно, почти с нежностью. Его пальцы обхватили мою голую кожу, и я почувствовала что-то… Не злость, не досаду, нечто совершенно незнакомое.
– Подождите, – тихо окликнул Том. – Простите меня. Я болван, каких поискать. Я не хотел грубить. Правда, не хотел. Но сегодня настоящий сумасшедший дом.
Я чуть смягчилась – не каждый день увидишь, как раскаивается Том Хадсон! Но всё же строго отметила:
– Неудачный день – не оправдание для грубости.
– Вы правы.
Тут уж я была сражена наповал. Он признал мою правоту? Что, сегодня нас посетил ретроградный Меркурий? Солнечное затмение? Луна в какой-нибудь неизведанной фазе?
– Что я слышу? – С уже привычным для наших отношений сарказмом усмехнулась я. – Вы согласились со мной?
Но Том пропустил издёвку мимо ушей и отпустил мою руку. Волшебство тут же рассеялось.
– Я правда не должен на вас срываться и мне нет оправдания. И я уверен, ваш пирог – просто объедение, но у меня нет времени устраивать чаепития.
Несколько мгновений я присматривалась к нему, но впервые видела перед собой того Тома Хадсона, о котором толковала Мэдди, а не того, с которым столкнулась в аэропорту. И этого человека мне захотелось узнать получше.
– Так что у вас стряслось?
В кухне снова появился помощник Тома, занёс ящик с виноградом и грушами, и снова удалился, не желая мешать. Том же принялся выуживать из коробки пакеты с молоком и расставлять их на полках двустворчатого холодильника.
– Мы как раз пополняли запасы провизии, как мне позвонили из больницы Мемориал Хелт.
– Что-то с Мэдди? – Испугалась я. Она ведь собиралась с мужем к врачу! На плановое обследование по поводу рака. Неужели опухоль вернулась?
– Нет, слава богу, Мэдди здесь вообще не при чём. Наша кухарка, Пэгги, упала и сломала ногу. Она уже немолода, у неё нет семьи, не считая нашей. Она работала в «Грин Вэлли», сколько я себя помню. Пришлось мчаться в больницу и везти её домой.
– Это ужасно. Надеюсь, ничего серьёзного?
– Доктор сказал, перелом будет срастаться не меньше месяца. – Выложив всё молоко, Том принялся разбирать другие запасы. – Для нас это невероятная потеря. Пэгги в одиночку готовила завтраки и ужины, а теперь у нас нет повара. Ужин в семь, Мэдди у врача и неизвестно, когда вернётся. А я… в общем, мои кулинарные навыки оставляют желать лучшего.
– А как же ваша пицца? – Попыталась я разрядить обстановку шуткой, но она прозвучала неуместно, судя по тому, с каким поражением на меня взглянул Том. – Извините. Я просто пошутила.
– Наверняка теперь придётся заказывать еду в каком-нибудь ресторане… – Том внезапно прекратил свои хаотичные метания и погряз в чувстве вины. – Простите, не стоило мне вываливать всё это на вас. Вы ведь здесь гостья.
Каким же трогательным он был в это мгновение. Будто даже уменьшился в размерах, скукожился, как высушенный изюм. И мне стало его жаль, ведь нет ничего страшнее, чем самоуверенный мужчина, который потерял свою уверенность.
Мне понадобилось две секунды, чтобы принять решение. Я подошла к ящику с овощами и принялась раскладывать их по стеллажам.
– Что вы делаете?
– Вы забыли? Я не только гостья, но и повар. Какое у нас меню?
***
Картофельные шарики от Кайла Реннера
Буффало, Нью-Йорк
Картофель, мука, специи… Ингредиенты для исполнения мечты всей вашей жизни. Смешайте их вместе и обжаривайте в кипящем масле, как сделал это Кайл Реннер, и любая ваша мечта исполнится. Его же исполнилась!
Кайл с детства мечтал работать в ресторане «Риджуэй», лучшем заведении Буффало, откуда он никогда и никуда не собирался уезжать. Его не манили вершины мегаполисов, которые манили других. Единственный, кого он хотел покорить, – шеф-повар «Риджуэя», маэстро кулинарии всего штата, а, может, и всех штатов вместе взятых.
Ради того, что попасть в команду к непревзойдённому Гилберту Шоу, Кайл годами оттачивал навыки на домашней кухне. Отучился в колледже Нью-Йорка и побывал за границей на кулинарных курсах лучших мастеров Италии, Франции и Голландии. И всё, ради того, чтобы вернуться в родной городок Буффало и предложить всего себя на блюдечке Гилберту Шоу.
А как вы знаете, вселенная благоволит нашим мечтам. Кайл трижды посылал своё резюме в «Риджуэй» и на третий раз им заинтересовались. Ответили письмом, которое Кайл пообещал себе сохранить навечно.
«Уважаемый мистер Реннер! Господин Шоу одобрил вашу кандидатуру на прохождение отбора с двумя другими кандидатами. Вам предстоит посоревноваться за место в команде «Риджуэя». Победитель получит возможность стать частью нашей кухни и со временем вырасти до звания су-шефа. Подробности и условия отбора вы узнаете непосредственно перед началом, на кухне ресторана в восемь утра двадцать шестого января».
Кайл не мог поверить в свою удачу. Конечно, его ещё не взяли на работу мечты, но он хотя бы получил шанс показать себя и покорить гениального Гилберта Шоу. Взволнованный и перевозбуждённый, он упаковал обед в контейнер – мало ли на сколько затянутся отборочные испытания, а голодать он не любил. Отправился по указанному месту в назначенное время и столкнулся ещё с двумя кандидатами на должность. Худощавый парень с замашками француза – тоненькими усиками, акцентом и страстью к сигаретам, и ну слишком уж серьёзная девушка, которая решила победить во что бы то ни стало. В кухне стояло три стола, застеленные чем-то вроде скатертей, под которыми пряталось что-то неведомое – бугорки выступали на разную высоту и намекали, что придётся только догадываться, что там.
Не успели они переброситься и парочкой слов, появился сам великий Гилберт Шоу и объявил условия конкурса. Каждый участник отправляется за свой стол и готовит какое угодно блюдо из того, что имеется в данный момент.
Скатерти были сброшены. Перед Кайлом раскинулся небогатый ассортимент в виде целого килограмма лука, молодого картофеля, сливочного масла, филе индейки, немного муки и ещё кое-каких продуктов по мелочи. Соперники уже принялись что-то готовить из своих ингредиентов, поэтому времени на раздумья не оставалось. На готовку Гилберт Шоу выделил два часа и ни минутой больше.
Кайл побывал в Европе ради этой самой минуты. Он приготовит самые изысканные закуски из самых простых продуктов, что ему выделили. У него уже созрел план действий на каждую минуту отведённого времени, и, когда оно истечёт, господин Шоу получит луковый суп по лучшим французским рецептам и пармантье из картофеля с фаршем из индейки.
Воодушевившись выбором блюд, Кайл принялся за готовку и делал всё с похвальной точностью. Он был в себе уверен и даже подглядывания других участников не могли выбить его из колеи. До конца кулинарного турнира оставалось пятнадцать минут, а у Кайла уже всё было готово. Оставались лишь маленькие штрихи – украсить пучками петрушки и подчистить края тарелок от капель жира. Кайл как раз схватил оба готовых блюда, чтобы обогнуть стол и поднести к месту, где колосилась зелень, как – намеренно или случайно – в него врезался тот самый псевдофранцуз.
Тарелки с готовыми блюдами полетели на пол и превратились в жалкую кашу из осколков посуды, кусочков запеканки пармантье и надежд Кайла. Виновник аварии лишь буркнул извинения и пожал плечами, мол, «прости, но такова жизнь». Но Кайл и не думал упускать свой шанс. Выбыть из гонки, когда кумир даже не попробовал его кулинарные навыки на вкус? Ну уж нет.
Времени на готовку другого блюда не оставалось. Тогда он решил перехитрить всех кругом. По условиям господина Шоу, готовить можно было из всего, что было в распоряжении кандидатов. Но никто ведь не упоминал, что только из того, что имелось на столе.
Кайл достал свою собойку, выложил на тарелку и оставшееся время занимался украшением, чтобы довести блюдо до совершенства. Когда пискнул таймер, вернулись Гилберт Шоу со своим помощником и стали дегустировать блюда. По их лицам было непонятно, понравились ли им рататуй французика и что-то непонятно мясное второй участницы. Но, увидев на тарелке Кайла картофельные шарики с копчёной рыбой, господин Шоу явно удивился.
– Но у вас на столе не было рыбы, мистер Реннер. – Подметил он.
– Верно, не было. – Не стал отпираться Кайл. – Но вы ведь и не говорили, что готовить можно только из того, что на столе. А это блюдо сделано из того, что «у меня имелось в данный момент». Это мой обед на сегодня. И по правилам я могу его использовать. Ведь мои блюда наглым образом были уничтожены.
Кайл не стал выдавать соперника, хотя догадывался, что не победит в турнире. Никому не нравится, когда его умудряются обхитрить. Но для приличий Гилберт Шоу попробовал блюдо Кайла с всё таким же непроницаемым лицом. Шепнув пару слов помощнику, господин Шоу был готов объявить результаты.
Он прошёлся по блюдам каждого кандидата, выделив их сильные и слабые стороны, после чего объявил, что выбрал победителя.
– И это мистер Реннер.
Кайл не мог поверить своему счастью. Его попросили задержаться, пока соперники побеждённо собирали свои вещи.
– Почему вы выбрали меня? – Спросил Кайл, когда остался с кумиром наедине. – Я ведь обманул правила.
– Поэтому я вас и выбрал, мистер Реннер. – Добродушно усмехнулся господин Шоу. – На кухне не всегда всё идёт по плану, не всегда можно действовать по правилам. Вы показали не только своё кулинарное мастерство, но и несколько других качеств, которые я очень ценю. А именно, хитрость и способность выходить из любой проблемной ситуации победителем. А ещё благородство. Вы не выдали своего соперника, не наябедничали на него, хотя могли бы.
– Вы знали, что он толкнул меня?
Гилберт Шоу указал на камеру в углу помещения.
– Я знаю всё о том, что происходит на моей кухне.
И так Кайл обрёл не только новую работу, но и мудрого наставника, который обучил его всему, что знал сам. Кайл работает в ресторане мечты уже четыре года и готовится получить повышение. Если вы когда-нибудь будете в Буффало проездом, обязательно загляните в «Риджуэй» и познакомьтесь с Кайлом Реннером, су-шефом.
P.S. Совет от Джекки. Находите в себе смелость нарушать правила. Иногда это оказывается полезным.
Глава 6
Ужин в «Грин Вэлли» подавали в семь. До момента, как в столовую стекутся оголодавшие постояльцы и нетерпеливо заскрипят стулья под их уставшими телами, оставалось пятнадцать минут, а кухня вся пыхтела и клубилась дымом, как топка паровоза.
– Ваша повариха работает одна? – Спросила я, проверяя, как там курочка в духовке. Золотистая корочка почти лопалась от сокрытых внутри соков. Ещё пять минут и можно подавать.
– Да. Уже лет двадцать как эта кухня – её владения.
– И как она управлялась со всем этим в одиночку? – Даже я не могла не признать заслуг поварихи, хотя переготовила тысячи блюд без чьей-либо помощи.
– Она всегда начинала заранее. – Объяснил Том. – Любила торчать здесь весь день, так что у неё всё было схвачено. Ей не приходилось, как нам, готовить столько еды всего за час.
Том оказался не так бесполезен, как я думала поначалу, и явно преуменьшил свои кулинарные способности. Он выглядел комично и немного соблазнительно в розовом фартуке миссис Макклири, здешней кухарки, и своим потешным видом то и дело отвлекал меня от работы. Когда мы закончили спорить о том, что я не обязана спасать шкуру Тома и готовить ужин для постояльцев – он, кстати, безнадёжно проиграл – Том протянул мне фартук, чтобы я не заляпала сарафан. Но я лишь покачала головой. Не люблю, когда что-то стесняет движения. И ему не оставалось ничего другого, как принять мою помощь. И напялить фартук на себя.
Мой трудолюбивый поварёнок взял на себя картофельный салат, пока я запихивала приправленные куски сразу четырёх цыплят в духовку и принималась замешивать тесто для кукурузных лепёшек. В меню Пэгги Макклири, прикреплённом к меловой дощечке с напоминаниями, числились совсем другие блюда. Но мы были реалистами – на них у нас не хватило бы времени. Поэтому я быстро оценила запасы и состряпала собственный вариант ужина. Простая еда ещё ни у кого не вызывала аллергии.
– На десерт можно подать мой пирог. – Предложила я, с опаской следя за быстро утекающим временем. – Его, конечно, не хватит, но…
– Нет. – Резко оборвал меня Том, нарезая вареные яйца для салата. – Это мой пирог. Я хочу его попробовать.
Мне польстило такое заявление. Так сильно, что я даже забыла бросить какую-нибудь шутливую колкость, но я бы в жизни не призналась в этом Тому Хадсону. Только кивнула и заявила, что испеку печенье с шоколадной крошкой на скорую руку. Хорошо, что кухня «Грин Вэлли» была куда как просторнее, чем в моём коттедже, так что в моём распоряжении было сразу восемь конфорок и две духовки. Без пяти семь было готово всё, кроме печенья. Оно дорумянивалось и к чаю как раз будет с пылу с жару.
Я уже перекладывала цыплячьи ножки на порционные тарелки, когда в мареве из пара и запахов возник силуэт. А за ним и ещё два.
– Что здесь творится?
Мы с Томом одновременно вскинули головы и увидели Мэдди в компании симпатичного мужчины и мальчонки лет шести. Муж и сын, тут же определила я. На мгновение готовка была забыта, и мы с Томом пронзительно высматривали свидетельства плохих новостей на красивом личике Мэдди. Но там вырисовывалось лишь удивление.
Она вернулась от онколога. Только это теперь имело значение.
– Мэдди… – Заговорил Том, забыв про кукурузные лепёшки, которые он раскладывал по корзинкам. – Что сказал врач?
В кухне резко стало тихо, и лишь шорохи из столовой да еле уловимый треск духовки нарушал молчание.
– Всё в порядке. – И вся кухня будто выдохнула. – Ни опухоли, ни новообразований. Но это неважно. Что вы тут делаете?
Мы с Томом впервые за недолгие часы знакомства переглянулись, как два заговорщика. И от этой мимолётной переглядки мне стало жарко, будто меня засунули в духовку вместо цыплёнка.
Когда мы наперебой пересказали события последнего часа, Мэдди и её кавалерия не стали терять ни минуты. И вот так, усилиями пяти человек, ужин был спасён, и «Грин Вэлли» не получила ни одного недовольного отзыва.
Мэдди занялась напитками и общением с постояльцами, которые успели занять почти все столики. Из десяти коттеджей пустовал только один, так что в столовую набилось немало народу. В основном сюда приезжали семьи провести каникулы вдали от суетливого города. Я заметила того самого мужчину с сыновьями, что махали мне из лодки, и улыбнулась в ответ на их приветствие. Однако среди компаний нашёлся и одиночка. За столиком в углу притих пожилой мужчина, размеренно отрывающий кукурузные лепёшки и макающий их в соус.
Меня удостоили чести познакомиться не только с кухней «Грин Вэлли», но и с семьёй Мэдди. Её муж Джош оказался таким же радушным, как и она сама. Ничего общего с хмурым Томом. Они с шестилетним Сэмми взяли на себя роли официантов и разносили блюда гостям с выправкой служащих пятизвёздочных ресторанов. Так трогательно было наблюдать, как сын Мэдди пыхтит с двумя тарелками салата, лишь бы не оступиться и не вывернуть его кому-нибудь на голову. Как он галантно передаёт их гостям и желает приятного аппетита. Ангел, а не ребёнок. Весь в мать.
Только Техас остался не у дел и с мольбой в глазах слонялся между нами, выпрашивая хоть кусочек чего-нибудь вкусного. Том ворчал на него, но я тайно подкармливала пса остатками лепёшек, пока его непреклонный хозяин не видел.
Мы же с Томом торчали на кухне и работали на подхвате. Допекали печенье к десерту и варили кофе в четыре руки. Измотанные и вспотевшие, мы ощущали себя героями ножа и противня. И жар кухонных духовок наконец растопил лёд между нами. Мы почти не разговаривали, но нам это было и не нужно. Неловкость улетучилась в распахнутые настежь форточки вместе с ароматами еды, что постепенно сходили на нет.
К началу девятого почти все посетители разошлись, оставив после себя лишь отголоски своего пребывания, крошки на скатертях и отодвинутые стулья. Джош повёл Сэмми домой, чтобы подготовить ко сну и уложить в постель, а Мэдди умчалась в домик под номером пять, чтобы разрешить какую-то возникшую проблему с постельным бельём.
Мы остались вдвоём. Вернее, втроём, если взять в расчёт Техаса, но тот так утомился выклянчивать еду, что скрутился у дверей и стерёг нас. Хотя, с его бдительностью и добродушием нас бы в два счёта ограбили, угрожая сосиской.
– Было… довольно весело. – Устало, но с чувством полного удовлетворения произнесла я.
– Весело? – Надулся Том. – Это был просто ад! Не представляю, как Пэгги вытворяет такое каждый день.
