Анна Ефименко "Северная дорога – II. Of that sort: предыстория об английской магии"

Приквел «Северной дороги» повествует о биографиях двух британских волшебников до их встречи. Это две разные истории – о противостоянии кельтского и англосаксонского, о классовом неравенстве, о региональных особенностях юга (Корнуолл) и севера (Йоркшир) страны. Предыстория показывает глубокую подоплеку событий, уходящих корнями в британский фольклор и обрядовость Альбиона, а некоторые сказочные аллюзии простраивают мостик из георгианской Англии рубежа XVIII – XIX вв. прямиком в современность. Книга содержит нецензурную брань.

date_range Год издания :

foundation Издательство :Издательские решения

person Автор :

workspaces ISBN :9785006010796

child_care Возрастное ограничение : 18

update Дата обновления : 11.08.2023

– Просто думал о…

Мистер Сорсби, однако, не дал ему закончить: он подошел к лорду и взял одну из ладоней, чтобы согреть ее своими руками. «Твои пальцы ледяные», – нахмурился мистер Сорсби.

Лорд Морган вздохнул:

– Мне нелегко дается разговор о магии такого толка, Алан. Я не уверен в том, что кто-то когда-то использовал магию в таких целях вовсе. Но… Я могу попросить тебя кое о чем? Просто… просто в знак благодарности за то, сколько времени ты уже здесь с нами, и, кажется, мы не самые худшие люди на свете.

Волшебник расплылся в улыбке:

– Вы самые лучшие люди на свете, не наговаривай на себя. Конечно, Брин, говори как есть. Чего ты хочешь?

Но лорд вновь погрузился в свои размышления.

– Брин? – аккуратно позвал его Сорсби. – Что ты желаешь получить?

Лицо лорда Моргана, обычно бледное, вмиг покраснело.

Не такой уж он и невинный, понял Сорсби. Но все равно не мог взять в толк, что за подтекст крылся за этим молчанием, дрожью и недосказанностью. Что же замышлял хозяин замка?

И вдруг лорд начал кашлять. О нет! Нет! Это уж точно не сулило ничего хорошего. Едва приступ одолел его, лорд тут же достал свой носовой платок и приложил ко рту – а когда кашель закончился, от Алана Сорсби не скрылись пятна крови на ткани – все эта клятая болезнь, подтачивающая бедного Брина изнутри! Волшебник снова бросился к нему:

– Ты хочешь выздороветь?! Чего ты хочешь? Просто скажи.

Румянец как рукой сняло. Вновь мертвенно-бледный, таинственный (позже красоту, которой обладал Брин, в обществе будут называть «байронической»), лорд Морган слабо улыбнулся:

– Алан… Возможно, моя просьба тебя удивит. Но, зная, кто ты сам, вряд ли она тебя шокирует. Ты кажешься… человеком, который уже много повидал в своих путешествиях по западу Британии. Человеком, который меня поймет как никто.

Боже! Час от часу не легче! ЧТО, черт возьми, имел в виду Брин? Чем он так боялся рискнуть, сказав вслух свое намерение колдуну? Неожиданно мистер Сорсби сам почувствовал, как жар хлынул к его щекам, словно чужая невысказанная тайна стала настолько очевидной, что больше не было смысла даже прибегать к словам… Мистер Сорсби и лорд Морган балансировали на пороге чего-то очень опасного, и только благодаря действию провидения могли быть сейчас спасены от окончательного падения. Однако, чуда не случилось и опасная просьба была озвучена.

Волшебник не успел даже ухватиться за пришедшую ему в голову мысль, как его благодетель вдруг набрался смелости и промолвил:

– Ты ведь сам знаешь, чего я хочу больше всего. Как и всякий человек на моем месте, – с этими словами он подошел еще ближе, глаза его потемнели: – Если ты можешь наколдовать что угодно, то прошу тебя, Алан, дай независимость моей прекрасной стране.

Итак, опасные слова были произнесены. Мистер Сорсби выдохнул, его дыхание стало неровным. Да, от землевладельца услышать подобное было не совсем обычно, но, тем не менее, самого Алана Сорсби это не шокировало. Он знал Брина Моргана. Волшебник знал, как тяжело жилось и Уэльсу, и Корнуоллу под гнетом короны, как сложно было сохранить этим краям свою самобытность. Конечно, он читал «Путешествия по всему острову Великобритания» Даниэля Дефо не раз, и тоже мысленно посещал все места, отмеченные автором, но сам Сорсби ни минуты не сомневался в том, где именно его любимые края в этой стране.

О, и подумайте, разве мог Алан Сорсби отказать в такой справедливой просьбе столь замечательному и великодушному человеку, как лорд Морган? Не мог. Никак не мог.

И потому, согласившись выполнить пожелание Брина, он решил совершить ритуал прямо той же ночью, пока его настроение было на подъеме после таких сердечных бесед за ужином в обществе приятных ему людей. Пройдя в дальнее крыло поместья, где он жил, мистер Сорсби, не мешкая, засветил свечу и расстелил перед собой предварительно снятое со стены в кабинете Брина знамя Уэльса – вышитое на ткани изображение красного дракона, Y Ddraig Goch. Если верить легендам, дракон покровительствовал этим землям с древнейших времен, он был связан и с близкими любому валлийцу рассказами о короле Артуре. Дракон словно был самим олицетворением этой удивительной страны. Дракон был также и тотемом самого Алана Сорсби, а потому ритуал обещал быть очень могущественным. И потому, когда воздух вокруг стал необычно густым и туманным, как это всегда бывало, стоило лишь подумать о магии, волшебник начертил в воздухе символ коэльбрена, литеру Ki, обозначающую захват, достижение чего-то, и высказал вслух пожелание в своей обычной манере – бескомпромиссной и прямой. Положив на пол красную бархатную подушку, он встал на колени, произнес нараспев призыв дракона из Черной книги Кармартена (то самое «освобождение голоса железа», на которое указал Их Библиотекарь), после чего вслух утвердил:

– Уэльс будет свободным и независимым.

От этой фразы, которая звучала даже не как заклинание, а как полноценный политический манифест, на сердце Алана Сорсби вдруг стало тепло и спокойно. Ну конечно, разве может быть иначе? Уэльс станет свободным и независимым, и магия ускорит этот процесс. Практически не моргая, Сорсби думал об этом, глядя на пламя свечи, а когда она растаяла и погасла, он обессилено лег прямо на расстеленное знамя с драконом, на алую бархатную подушечку, да там же и провалился в глубокий сон. Ему снилось, как великий древний дракон этих краев наконец просыпается, и это было на вкус как железо и порох, как кровь, это было похоже на землетрясение, на дрожь, исходящую из недр земли и сотрясающую все вокруг…

Когда сам лорд Морган заснул? Мистер Сорсби не знал. Когда камин погас? Мистер Сорсби не знал. Когда поднялся ветер, доносивший до замка чужие голоса и крики? Ничего из этого мистер Сорсби не заметил, он слишком крепко спал после ритуала.

Кажется, он все же забыл потушить свечу. Нет, конечно же, нет, он не мог быть таким невнимательным. Что же тогда случилось? Недовольно открыв глаза, мистер Сорсби взглянул на часы – было почти утро – и с неохотой поднялся с драконьего знамени, чтобы перелечь в удобную кровать. Однако яркий свет продолжал рассеянно мерцать в комнате. Откуда-то слышались возгласы, крики… Что случилось? Сорсби, уже совсем проснувшись, огляделся: полыхающие огоньки то и дело озаряли пространство. Но нет, это не было похоже на блики свечей… скорее, это напоминало движущиеся факелы.

Волшебник бросился к окну и обомлел.

По направлению к замку шла целая процессия людей: одетые совсем просто, они были вооружены кто вилами, кто палками, а кто камнями. Держа в руках ярко горящие факелы, эти мятежники были настроены крайне решительно.

– Долой ставленников короны! – раздавались крики из толпы. – Уэльс будет свободным! Долой лорда Моргана!

Боже-боже! испугался мистер Сорсби. Кто мог вдохновить местных работников на внезапный бунт? В своих владениях лорд Морган пользовался большим уважением и даже, не побоимся этого слова, симпатией. Народ высоко ценил приверженность господина родному языку и обычаям, несмотря на его титул… Что же произошло сейчас? Что их так разозлило?..

Однако долго размышлять об этом волшебник не мог – один из факелов, брошенных в дом, попал прямо в его окно. Чудом увернувшись от осколков, Сорсби моментально кинулся к своему саквояжу, на ходу укладывая туда единственное, что имело первостепенное значение и что спасти было необходимо – его кошелек. Огонь от факела за короткое время охватил письменный стол волшебника и теперь перекинулся на лежащее рядом валлийское знамя. Дракон оказался охвачен своим же пламенем.

Но мистер Сорсби этого уже не видел. Наскоро обувшись и накинув сюртук, он понесся по коридору прочь из дальнего крыла замка, к черному ходу. Повсюду суетились разбуженные слуги – кто несся за ведрами с песком, чтобы тушить пожар, кто попросту бежал как можно дальше отсюда. Столкнувшись в коридоре с одной из служанок, Сорсби заорал:

– Выведи детей из замка! Но только через черный ход! Забери детей лорда и уведи их!

Было видно, что девушка не хочет рисковать своей жизнью и подниматься на второй этаж, который уже был полностью охвачен огнем. Но ей приказывал волшебник, ей велел это хитрый человек, жабий человек, потому она не могла ослушаться и поспешила спасти господских сыновей, пока не поздно. Сам мистер Сорсби тем временем рванулся из полыхающего замка.

Оказавшись на улице и вдохнув свежий воздух, Сорсби откашлялся, обошел сад, чтобы издалека взглянуть на то, что учинили бунтовщики. Как он и ожидал, они уже столпились у парадного входа и теперь выламывали там стекла, забрасывая внутрь горящие тряпки, пропитанные маслом.

– Уэльс будет независимым! – продолжали они скандировать. – Долой ставленников короны!

Волшебник поднял всклокоченную голову наверх и едва не разрыдался: обе спальни лорда и леди Морган были объяты алым пламенем, из окон шли клубы густого черного дыма.

Когда же парадная дверь тоже была сломана, разъяренная толпа хлынула внутрь, сметая все на своем пути.

Волшебник вышел из своего укрытия в садовых деревьях и побежал к толпе.

– Нет! – закричал мистер Сорсби. – Не трогайте лорда!

– Он английский прихвостень, а не наш лорд! – рявкнул один из мятежников. – Брин Морган такой же предатель, как и всякая знать! А ты, я смотрю, тоже из подобных ему…

Приглядевшись в свете факелов к Сорсби – тот был одет, хоть и в старый, но добротный костюм, мигом выдававший его сословную принадлежность – лицо бунтовщика исказила гримаса отвращения, после чего он слегка откинулся назад и плюнул волшебнику прямо на рукав сюртука. Отвратительный плевок пополз по руке вниз, тогда как мужчина с факелом угрожающим тоном предупредил:

– Шел бы ты дальше отсюда, если хочешь остаться в живых. Тебя я, так уж и быть, не трону. Но твоему лорду сегодня несдобровать.

– Он любит вас… он вам не враг… он тоже хочет, чтобы страна… – пытался переорать их Сорсби, но все было безуспешно.

Когда окончательно рассвело, поместье и участок, где Алан Сорсби провел семь счастливейших лет своей жизни, превратились в пепелище.

Итак, здесь нам может прийти в голову закономерный вопрос – как людям, живущим на землях лорда Моргана, пришло в голову подобное? Неужто магия мистера Сорсби поменяла их человеческую суть, внушила их душам что-то вопиющее? Ведь до этого ничего, как мы заметили, не предвещало беды. Или это была какая-то особая злая магия (его проклятая сраная магия, как думал тогда сам мистер Сорсби)?

В действительности же никакая магия на свете не способна появиться из ничего. Ex nihilo nihil fit[6 - лат. «Из ничего ничто не происходит».]. Человек, в принципе не имеющий коммерческой жилки, не станет после обряда успешным предпринимателем. Тело, изъеденное смертельной болезнью и не имеющее уже никаких сил, не сумеет исцелиться. Магия способна простроить канал между определенными событиями, но для этого всегда требуется некий изначальный мотив.

И, возможно, мне пришлось вас обмануть, сказав, что все у лорда Моргана было идеально продумано и обустроено. Как уже помните, он неустанно вкладывал средства в развитие построенных на его землях фабрик и промышленных предприятий. Но, увы, в отличие от ферм по соседству, на сами эти предприятия Брин Морган никогда не заглядывал, справедливо думая, что всю ответственность за происходящее там несут руководители, а не он лично. А что же там происходило? Да все то же, что происходило в это время во всех подобных местах страны!

При шестидневной рабочей неделе каждая смена длилась четырнадцать часов (а после того, как в цехах устроили освещение, появились и ночные смены). Десятки мужчин, женщин, а то и детей (зачастую – с четырехлетнего возраста!) тянули тяжелое фабричное ярмо, чтобы заработать себе на жизнь. Их постоянно контролировали надзиратели, подчас запрещая рабочим даже просить воды, хотя в цехах стояла невыносимая жара. Чугунолитейное производство и вовсе походило на ад – дым, печи, пламя, раскаленный металл… На других фабриках тоже царили грязь и вонь, в помещениях было тесно, и если летом рабочие задыхались от жары, то зимой они дрожали от холода. Оплата и рацион сотрудников были скудными, поэтому почти все они были больны или истощены (именно один из таких измотанных бывших фабричных рабочих – Джек Винтерсмит – в будущем станет ближайшим другом и коллегой мистера Сорсби, однако об этом речь пойдет позже).

Поручив надзор и управление фабриками третьим лицам, лорд Морган понятия не имел, что там происходит. А измученная рабским трудом толпа, в свою очередь, видела источник своих бед именно в том, кто имел с этого максимальную прибыль. Магия Алана Сорсби вовсе не была плоха – красный дракон Уэльса действительно имел право обрести голос. Но магия всегда шла по пути наименьшего сопротивления и простраивала события совершенно буквально, а не так, как мы имели в виду. Именно это незнание всех сложных компонентов одной мозаики в конечном итоге и привело к трагедии.

Но, не зная всего этого, Мистер Сорсби был безутешен. Газеты наперебой писали о чудовищном восстании в валлийской деревне: замок сгорел дотла, некоторых бунтовщиков уже схватили и доставили под стражу, детей лорда удалось спасти, но Брин и Гвен Морганы, к великому сожалению, погибли из-за отравления едким дымом. Они буквально задохнулись заживо – а ведь лорду Моргану и без того было трудно дышать из-за мучивших его приступов чахотки!..

Алан Сорсби читал эти статьи с посеревшим осунувшимся лицом и почти ослепшими от слез глазами. Горе было велико, скорбь страшна, но… вина? Могло ли быть так, что магия, учиненная мистером Сорсби, как-то спровоцировала разгром замка? Ведь мятежники кричали в точности то, что он произнес в своем ритуале! Именно то, о чем просил его лорд Морган. Именно то, что должен был сделать ритуал голоса железа и вызова дракона, который показал ему Их Библиотекарь.

Сорсби шмыгнул носом. Все снова шло черт знает как. Теперь он потерял – да в каких ужасных обстоятельствах! – своих единственных друзей, потерял очередное место, которое осмелился хоть немного считать своим домом, потерял все…

Снова на сердце зашевелился давний страх, посеянный еще во времена ухода от отца, что он, Алан Сорсби, рано или поздно умрет в сточной канаве. Спору нет, ему повезло уже дважды, и без крыши над головой он не оставался, но ведь и эта удача рано или поздно могла иссякнуть. Возможно, она иссякла именно сейчас? Как ему следовало поступить в столь бедственном положении? Он не знал. И, раз уж трагедия разразилась, волшебнику больше ничего не оставалось, кроме как упросить одного из знакомых в деревне, владевшего маленьким двухместным экипажем, отвезти его в Кармартен, где он отыскал адрес, сказанный накануне капитаном Лувье.

– Сэр, вы слышали о…? – пройдя в апартаменты капитана, расположенные в самом центре города, начал Сорсби, но Лувье не дал ему закончить:

– Ужасно, ужасно… Эта безродная чернь даже не понимала, что Брин заботился о них больше всего остального! О, разве могут подобные им люди быть благодарны? Не сочтите меня высокомерным, мистер Сорсби, но, когда я думаю о том, что учинили эти… эти безумцы…

– Мистер Лувье! – отчаянно попросил волшебник. – Если честно, я боялся, когда шел к вам, что мне будет сложно терпеть вашу непримиримую позицию касательно сословий, которую вы уже обозначили на ужине… я не разделяю ваше мнение даже после произошедшего, сэр, и мне тяжело слышать такие речи. Мне тяжело слышать грубые высказывания в адрес кого угодно, если это относится к расхожим стереотипам – ведь я сам по сути тоже представитель таких вот стереотипов.

Тогда капитан сделал шаг назад, примирительно поднял руки:

– Простите, сэр, я не хотел показаться грубым. Простите мне мою несдержанность. Просто я, как и вы, глубоко опечален гибелью нашего Брина…

Он одарил мистера Сорсби одной из тех улыбок, которые всегда казались грустнее при дневном свете. В тишине апартаментов скорбь по умершему лорду стала столь явственной, что Алан Сорсби покачнулся, едва удерживая равновесие. Он попытался перевести взгляд от капитана на что-то другое: бюро и стул у окна, на спинке стула висел темно-синий китель с пышными эполетами… двууголка на столе… занавески на окнах были подняты, и за стеклами можно было отчетливо разглядеть огромную пелену тяжелых облаков, покрывающую серое небо. Как же мрачно было на все это смотреть!

Всё. Больше мистер Сорсби не мог совладать с собой. Он сполз по стене на пол и, к своему ужасу, разрыдался. Невидимые реки, бегущие в его душе, прорвали все плотины и хлынули потопом слез прямо в чужой квартире, куда он навязался без официального приглашения. Отвратительное, жалкое зрелище.

– Извините меня… – попытался объяснить он. – Мне не следовало так себя вести…

– Не извиняйтесь, – тут же велел капитан Лувье. – Вы не должны извиняться за свое состояние… позвольте, сэр…

С этими словами он помог Сорсби подняться, провел его в кресло в гостиной и бережно усадил к мягким подушкам, а сам вскоре исчез в соседней комнате. Через пару минут капитан вернулся – в руках у него был бокал бренди и чистый носовой платок, который он протянул волшебнику:

– Вам нужно успокоиться и прийти в себя, мистер Сорсби. Поверьте, вы не доставляете мне никаких неудобств.

– Правда? – вытерев слезы, спросил волшебник.

Заняв соседнее кресло, жалобно скрипнувшее (капитан был действительно крупным человеком), Лувье тоже наполнил себе бокал и ответил:

– О, уверяю вас. Такие люди, как Брин с его семьей – они на вес золота. Трудно представить, чем можно восполнить и как пережить потерю этого человека. Боюсь, мистер Сорсби, это и вовсе невозможно.

И почему волшебник поначалу так недооценивал капитана? Сейчас, после такого ужасного события, эта чужая комната и порция бренди оказались единственным средством, которое могло успокоить нервы мистера Сорсби. И сам капитан Лувье казался таким уравновешенным и незыблемым, а его слова – столь разумными и утешающими (помимо, конечно, его нападок в сторону непривилегированных классов), что плакать и ругать себя хотелось все меньше, а поделиться пережитым – все больше. Тогда Алан Сорсби (его взгляд при этом остекленел, хотя его это не волновало) сказал вслух то, что не отважился бы произнести никогда в иных, более благополучных обстоятельствах:

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=69527410&lfrom=174836202) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

notes

Примечания

1

«Бой Кухулина с Фердиадом» из двухтомника «Британские сказки» Эмейбл Уильямс-Эллис и оксфордского издания Айлин О'Фойлин – в рус. пер. опубликовано в издании «Сквозь волшебное кольцо. Британские легенды и сказки» (М.:1988).

2

Герой мифологии валлийских кельтов, первое воплощение Талиесина (здесь и далее – прим. авт.).

3

Название Уэльса на валлийском языке.

4

Валлийский поэт, коллекционер и исследователь народных традиций (1747—1826).

Все книги на сайте предоставены для ознакомления и защищены авторским правом