Анна Овчинникова "Меч Гардарики"

– Ватага… – перебил его хриплый шепот.

Златомир, вздрогнув, наклонился над раненым. Глаза Храбра были теперь открыты, но смотрели незнамо куда.

– Исти… слав?..

– Убит, – коротко ответил Злат.

Храбр моргнул. Теперь он смотрел на наклонившегося над ним Златомира. Окровавленные губы снова шевельнулись:

– Канюк?

– Убит, – снова сказал Злат и поднес к губам Храбра баклагу с кумысом. – На-ка, хлебни!

Варяг поддержал голову раненого, тот сумел сделать два глотка, глянул на свою грудь и стонуще выругался.

– Да, не повезло, – кивнул Злат.

Храбр немного полежал с закрытыми глазами, собираясь с силами. Потом прищурился на высоко стоящее солнце и снова взглянул на Златомира.

– До Свержьего Лога уже недалече… к вечеру доберемся…

Злат приподнял брови, но промолчал.

– Заверни во что-нибудь… убитых… подними на коней… – продолжал Храбр. – Кони… целы?

Златомир мотнул головой туда, где возле края рощи были привязаны Семаргл, вороной Канюка, гнедой Храбра – и печенежские кобылы. Златомиру и Угрюму удалось изловить пять лошадей степняков, две ушли, а еще одна была так тяжело ранена, что варяг вогнал ей в голову стрелу, прежде чем перерезать тетиву лука, найденного у ее седла. Сам Злат управился бы с этим лучше, у него коняга затихла бы на втором биении сердца, а не на пятом, но свей не захотел давать ему в руки лук.

С трудом повернув голову, Храбр глянул на коней.

– Степные кобылы… под седло, не под ярмо… но на что-нибудь да сгодятся…

– Кому сгодятся? – подозрительно спросил Злат.

Храбр повел на него непонимающим взглядом.

– Верви… кому ж еще…

– Что-о?!.

Асгрим схватился за меч, когда Златомир вдруг с громким криком вскочил.

Сперва Асгрим подумал, что гард заметил нового врага. Потом, когда тот принялся орать и размахивать руками, решил, что Златомир спятил. Сыну Рагнара уже не раз и не два хотелось выбить желтоволосому гарду все зубы, и не сделал он этого только потому, что за беззубого раба на рынке в Кенугарде дали бы гораздо меньше. Не раз и не два ему хотелось связать Златомира, но тогда пришлось бы в одиночку возиться с лошадьми и быком, а на это ушел бы весь остаток дня. Асгрим не хотел задерживаться тут надолго, но и бросать добычу тоже не хотел. Какой викинг откажется от поживы?

– …Может, вам еще и тура отдать?!.

– Ты нанялся, чтобы…

– Я нанялся, чтобы провести твою ватагу от Свержьего Лога до Белолесья и обратно, – перебил Златомир. – Так, чтобы вас не тронул в пути ни зверь, ни человек, ни сам лесной хозяин. Я провел вас туда, как и уговорились. Потом привел обратно. Я это сделал, так или не так?

– Чтобы нас никто не тронул, да… – пробормотал Храбр, глядя на валяющиеся неподалеку трупы.

– То, что степняки порубили вас на этом поле – не моя вина! – крикнул Злат. – Мы уговаривались, что я проведу вас по землям древлян и непровичей – а тут уж ваша земля! И не было уговора, чтоб я отдал твоей верви все, что добыто мною в бою!

– А ты… был… в бою?.. – ядовито просипел Храбр.

– Глянь сам – видишь в трех трупах мои стрелы? Я уложил побольше степняков, чем ты, старшой! Без меня, небось, ты был бы сейчас там же, где Истислав и Канюк. Я уговор выполнил, да с лихвой. А о том, чтобы возиться с убитыми и ранеными, не было уговора!

Храбр презрительно скривил окровавленные губы, снизу вверх глядя на Златомира.

– Хочешь меня бросить?

– Хочешь, чтобы я возился с твоими убитыми и с тобой? – уперев руки в бока, вопросил Злат. – Ну, тогда придется заключить новый уговор.

Храбр сложил губы, будто собираясь плюнуть, но выплюнул только одно слово:

– Сколько?

– Четыре лошади – мои, – быстро ответил Златомир. – И – добро четырех степняков.

– Ты сказал… что прикончил троих?..

– Барахлишко четвертого – за то, что довезу тебя и твоих мертвяков до Свержьего Лога.

На этот раз Храбр и вправду попробовал плюнуть, но только оплевал свою окровавленную бороду.

– Велесов внук! Волчий сын!

– Да, – кивнул Злат. – Я таков. Так что? Уговор?

Свержич скрипнул зубами.

– Уговор, – выдохнул он.

Потом посмотрел на молчаливого варяга.

– А что скажет он?

– Что он говорит? – Асгрим перевел взгляд с седобородого на Златомира.

– Ему не терпится вернуться в Свержий Лог.

Асгрим кивнул. Ему хотелось спать, а еще больше хотелось выпить. Он надеялся, что в этом Свержелоге найдется что-нибудь покрепче странной бурды, которая отыскалась во фляге при седле одной из захваченных лошадей.

– Скажи, что я отвезу его домой…

– За сколько? – выпалил Златомир.

Асгрим встал, и гард сделал шаг назад. Златомир был на голову ниже сына Рагнара, гораздо уже его в плечах и – далеко не в первый раз – Асгрим усомнился, что вырученное за такого раба серебро окупит хлопоты и головную боль, связанную с доставкой этого раба на кенугардский рынок.

– Он для тебя чужак? – сквозь зубы спросил Асгрим.

Златомир кивнул, взглянул на небо и пожал плечами.

– Свержичи обещали мне восемь ногат, если я проведу их до Белолесья. Хотели сговориться с тамошним людом вместе обороняться от…

– Далеко отсюда до Свержелога? – перебил Асгрим.

Его не интересовало, зачем соплеменники седобородого наняли Златомира. Но за сколько они его наняли, было интересно узнать. Видать, в Свержелоге водились деньги.

– Треть дня пути верхами.

Асгрим встретился глазами с седобородым, немного поколебался.

– Скажи – я доставлю его домой за три лошади в полной сбруе, четыре меча и кольчугу.

– Что он сказал? – прохрипел Храбр у ног Златомира.

– Что без меня вас всех бы поубивали и что я могу взять из добычи все, что захочу, – выпалил Злат.

Храбр пробормотал несколько очень скверных слов.

– Что он сказал? – рыкнул Угрюм.

– Что без меня вас всех бы поубивали и что я могу взять из добычи все, что захочу…

Варяг почти в точности повторил на своем языке слова, которые только что выдавил Храбр.

– …После того, как ты возьмешь свою плату, – торопливо добавил Златомир.

– Ступай займись быком, а я сделаю носилки, – велел варяг. Повернулся и зашагал к лесу, остановившись по дороге только для того, чтобы вынуть топор из окоченевших пальцев Канюка.

Златомир проводил его задумчивым взглядом.

«Могу поспорить, никто в Свержьем Логе и не подумает за него вступиться, когда он привезет туда труп Храбра. Кто же любит чужаков, тем более наглецов-варягов! Так что мы еще поглядим, кому достанутся лошади, мечи, кольчуга и шлемы… Не говоря уж про турью шкуру».

Глава восьмая. Свержий Лог

Они ехали на закат, то по стежкам, то просто по полю, то по тропинкам, петляющим меж купами дубов и лип.

Впереди – Златомир на гнедом коне, принадлежавшем прежде убитому крючконосому гарду, за ним – могучий вороной седобородого. Между конями были прилажены носилки, на которых лежал хозяин вороного. Седобородый то терял сознание, то снова приходил в себя, но пока держался. Асгрим надеялся, что гард продержится до Свержелога. Если он привезет не раненого, а труп, будет труднее получить у местного люда выпивку, ночлег и условленную награду. Положим, он мог бы и сам взять все, что захотел, бросив бородача подыхать в поле, но человек, лежащий на носилках, прикрывал его в бою, может быть, спас ему жизнь. Каждый викинг любит поживу, но вырученное за любую поживу серебро в конце концов уйдет, как вода в песок, а слава человека надолго остается на земле.

Асгрим ехал на игреневом жеребце, присматривая за захваченными лошадьми и время от времени возвращая обратно строптивых. Особенно нервничала кобыла, на которую была навьючена свернутая шкура и огромная рогатая голова убитого быка. Тура, как называл это чудовище Златомир. Те лошади, что везли завернутые в кожи трупы гардов, вели себя куда спокойнее.

Златомира не обрадовал приказ взять гнедого, и он сел в седло мрачнее зимнего моря. Асгрим не сомневался, что именно в отместку за то, что у него отобрали коня, окаянный гард то и дело свистел и верещал на все птичьи голоса, заставляя игреневого жеребца танцевать и мотать головой.

Асгрим грозно велел Златомиру заткнуться. Очнувшийся в очередной раз седобородый тоже велел ему заткнуться – верней, что-то простонал, но Асгрим понял полуприказ-полумольбу замолчать так же ясно, как если бы раненый говорил на шведском языке.

Златомир ненадолго умолк, но после короткого привала, сделанного у небольшого ручейка, принялся петь.

На этот раз седобородый ничего не сказал – он снова потерял сознание, и Асгрим слегка позавидовал ему. Он был сыт по горло голосом Златомира. Асгрим рявкнул певцу, чтобы тот подавился своим языком, а Злат, не оборачиваясь, ответил, что сочиняет «былину» о недавней битве с печенегами, чтобы повсюду прославить геройство Асгрима, сына Рагнара, в одиночку уложившего в рукопашной схватке восемь свирепых степняков. При этом спина гарда, казалось, ухмылялась, как будто на ней была пасть от лопатки до лопатки.

Асгрим ударил пятками игреневого жеребца, собираясь догнать Златомира и вколотить наглый язык ему в глотку, но тот вдруг заткнулся сам, привстал на стременах и вытянул руку.

– Свержий Лог!

Сперва Асгрим ничего не увидел, кроме все того же холмистого поля и рощи, омытых красным светом вечернего солнца. Потом разглядел сквозь деревья частокол, а там, где к этому частоколу подходила тропинка, – два резных столба, похожих на столбы в Хосебю, посвященные домашним богам.

– Храбр! – обернувшись, окликнул Златомир – и добавил что-то на языке гардов.

Седобородый не ответил, но Асгриму хотелось думать, что он еще жив.

Они успели проехать полпути до резных столбов, когда впереди раздался тонкий детский крик и за деревьями мелькнул ребенок в длиннополой белой рубашонке – не поймешь издалека, мальчик или девочка. Ребенок со всех ног кинулся к частоколу, скоро из-за него зазвучало несколько голосов, и на тропинке появилась дюжина мужчин, вооруженных чем-то примитивным, но довольно-таки страхолюдным.

Златомир прокричал несколько слов, и Асгрим с облегчением увидел, как оружие опустилось, когда мужчины один за другим потянулись навстречу маленькому отряду. А потом увидел еще кое-что. Неподалеку от левого столба лежало несколько трупов.

Наверное, Златомир тоже увидел их, потому что быстро соскочил с коня и побежал к гардам, к которым теперь присоединились женщины и дети.

А еще несколько биений сердца спустя игреневый жеребец под Асгримом чуть не взвился на дыбы от истошного вопля Златомира.

Вскоре кричали уже все. Выли и причитали женщины, цепляясь за стремена лошадей, везущих трупы убитых гардов. Кричала и плакала девушка над носилками Храбра. Визжали ребятишки, путаясь под ногами взрослых и коней. Что-то яростно орал Златомир, хватая за грудки то одного, то другого мужчину. Те злобно огрызались и отталкивали его. Женщины вопили на Златомира.

Асгрим хмуро смотрел на это помешательство с седла игреневого жеребца.

Он сосчитал трупы у столба – их было три, все в знакомых долгополых одеждах, в остроконечных шапках, в полупанцирях из буйволовой кожи. Потом окинул взглядом прибывающую толпу. Ссадины и синяки на лицах многих мужчин, безумие в глазах растрепанных женщин, истерические нотки в голосах говорили сами за себя: завывающий вихрь, налетевший на Асгрима сегодня утром и стоивший жизни двум товарищам седобородого, промчался и через это селение – судя по всему, совсем недавно. Пятна на повязках еще не успели почернеть, ссадины все еще кровоточили.

Асгрим ловил на себе злые, настороженные, мрачные взгляды и понимал, что его надежды на гостеприимную встречу в Свержелоге пошли прахом. Людей вокруг становилась все больше; несколько раз ему приходилось класть руку на рукоять меча и рявкать, когда кто-то пытался схватиться за стремя одной из печенежских лошадей.

Златомир все еще бесновался в толпе, похоже, пытаясь убить тех жителей Свержелога, что уцелели при нападении степняков.

Носилки с Храбром отвязали и понесли в селение. Девушка, хватающаяся за них, вопила по седобородому, как по мертвому.

Асгриму вдруг захотелось развернуть коня и ускакать куда глаза глядят, наплевав на добычу. Да и зачем ему то, что повиснет на нем сковывающим грузом? Зачем тратить ярость на горластого гарда Златомира, когда все еще жив ярл Лейв Безносый?

Асгрим не вмешался, когда простоволосые женщины с опухшими от плача лицами, настороженно поглядывая на него, потянули под уздцы двух лошадей с перекинутыми через седло трупами. Он решил забрать себе только кобылу, которая везла в числе прочего добра два шлема и кольчугу. Кольчуга и шлемы, к сожалению, оказались ему малы, но их легко можно будет продать в первом попавшемся городе. Остальное лучше бросить на произвол судьбы. Говорят, судьба любит такие подарки – так пусть она взамен опять сведет дорогу Асгрима с дорогой Лейва. Больше ему нечего было желать.