Анна Овчинникова "Меч Гардарики"

Викинг потянулся, чтобы взять под уздцы вороную, но резко обернулся, услышав громкий рявк:

– Эй! Ты не из руси?

Опустив руку, Асгрим удивленно посмотрел туда, откуда послышался голос. Его окликнули не на языке гардов, а на родном языке.

У человека, который, хромая, шел к нему, была всклокоченная, черная с проседью борода, кустистые брови над очень светлыми глазами, свирепо поблескивающими на перемазанном лице, и плечи шириной с передок повозки. Одет он был так же, как остальные здешние гарды, но поверх просторной, расшитой по вороту рубахи носил куртку из очень толстой кожи, перехваченную широким поясом с замысловатой чеканной пряжкой. Пояс оттягивали ножны с коротким мечом.

Бородач запрокинул косматую голову, посмотрел Асгриму в лицо и прохрипел:

– Если ты из руси, надеюсь, ты не один. А если один, каким ветром тебя сюда занесло?

Он протянул левую руку, чтобы взять под уздцы игреневого жеребца – правая рука бородача была обмотана окровавленной тряпкой – но, увидев опустившуюся на эфес ладонь Асгрима, не закончил жеста.

– Я – Бёдульв Альриксон, – заявил он. – А ты кто такой?

– Меня зовут Асгрим, – подозрительно глядя на хрипатого, медленно ответил Асгрим. – Отца моего звали Рагнаром из Хосебю.

Бёдульв моргнул и провел здоровой рукой по грязному лицу.

– Если ты не из руси, не пойму, что ты делаешь в Свержьем Логе…

– Я тоже.

– А?

– Я тоже этого не пойму, – хмуро проговорил Асгрим, глядя на Златомира, который все еще орал на всех и каждого. Если певун и дальше будет так продолжать, гарды Свержелога прикончат его, и на это интересно будет взглянуть.

– Что здесь случилось? – спросил Асгрим.

– Печенеги, – ответил Бёдульв. Его перемазанное усталое лицо осветила внезапная ярость, как вспышка огня в почти погасшем очаге. – Налетели сразу после полудня, пронеслись через селение на рысях. Мы едва успели схватиться за оружие, да и оружие здесь… Ха! Но все же… – он оглянулся на лежащие поодаль трупы и сплюнул. – Все же двоих мы стащили с коней, а одного завалили вместе с лошадью, только что толку? Раз не удалось вырезать всех, значит, вскорости жди другого набега…

Бородач качнулся, и Асгрим понял, что он держится на ногах лишь силой ярости и отчаяния. И многие другие здешние жители – тоже.

Наверное, поэтому Златомира так и не прибили. Решив не тратить на него остатки сил, гарды за другим потянулись к селению. Не глядя больше на Асгрима, не оглядываясь на захваченных лошадей, они молча обходили Златомира, который теперь не ругался, а о чем-то умолял, и один за другим плелись к частоколу. За частоколом виднелись потемневшие соломенные крыши домов, и Асгрим мимолетно удивился, что не чует запаха дыма. В Испании и Франкии рейды отрядов викингов всегда помечались дымами пожаров.

– Уж лучше б запалили, ублюдки, – скрипнул зубами Бёдульв, словно прочитав его мысли. – Что сожжено – то можно отстроить, а мертвых уже не оживишь…

– Что, многих поубивали? – равнодушно спросил Асгрим.

Пора было выспросить у Бёдульва дорогу на Кенугард и ехать. Может, он еще успеет сделать рёст[8 - Рёст – мера исчисления расстояния на суше, соответствующая одному переходу между двумя остановками для отдыха.] до темноты.

– Трое убиты, двоих так потоптали, что наверняка помрут. А еще шестерых похватали и увезли – двух подростков, ребенка и трех девок. Его сестру тоже, – Бёдульв мотнул косматой головой в сторону Златомира, который пытался удержать за рукав молодого гарда, рвавшегося уйти вслед за остальными.

Асгрим подумал, что ослышался.

– Какую еще сестру? Он сказал, что в этом селении чужой.

– Так и есть. Оба они чужаки, – Бёдульв скривил губы в странной усмешке. – Но когда его нанял Храбр, он оставил свою сестру в Свержьем Логе. Должен был забрать ее, как вернется, да только некого теперь забирать…

Бёдульв выругался, когда его бесцеремонно оттолкнули в сторону. Подошедший Златомир схватил под уздцы игреневого жеребца и коротко велел Асгриму:

– Слезай.

– Что-что?!

– Слезай с Семаргла! – заорал Златомир, второй рукой вцепившись в луку седла.

На лице гарда лежали красные отсветы закатного солнца, и лицо это трудно было узнать.

Асгрим, злобно оскалившись, отпихнул его ногой. Гард вцепился в колено викинга, выхватил из его сапога нож и отскочил. С хищной ухмылкой Асгрим потянул из ножен меч, но Бёдульв шагнул между игреневым жеребцом и Златомиром и гаркнул:

– Хватит! Мало тут уже поубивали народу?! Оставь меч, Асгрим Рагнарсон! Брось нож, Злат! Прекратите, не то кликну людей!

– Зови! – бешено отозвался Златомир. – Зови здешних людишек, они будут рады поглазеть на потеху! А что еще они могут, кроме как глазеть?

– Хватит верещать, парень…

– Ты, Бёдульв, тоже ждешь, когда придет русь?

– Замолкни!

– А если не замолкну, ткнешь меня мечом? Мне сказали, твою Велиславу забрали степняки. Но ты здесь, вместе со своим грозным мечом, так? Ждешь, когда русь отберет твою девчонку у печенегов?

– Замолкни!!!

– Уже замолк. И то верно – что зря болтать? Мне надо ехать. Слезай с коня!

Последние слова Златомир крикнул Асгриму, снова подступая к жеребцу.

Асгрим больше не ухмылялся. Бёдульв издал звук, средний между рычанием разбуженного зимнего медведя и предсмертным хрипом дикого черного быка-тура.

– И куда ты собрался? Хочешь выкупить сестру? Где и у кого? Искать степняка в степи – все равно что искать по следам судно в море!

– Я найду их, будь спокоен, – Златомир бросил взгляд на разбухшее красное солнце, медленно погружавшееся в темные волны древесных вершин. – Следы в поле – не следы на воде. Но… Мне сказали, что у печенегов на копьях были черные хвостатые вымпела?

– Да.

– Аргилах… – Златомир уронил руку с ножом.

– Что?

– Племя иевдиертим, род аргилах. Они не возьмут выкупа.

Бёдульв снова не то зарычал, не то фыркнул.

– И что ты собираешься делать, если, положим, их найдешь? Перерезать всех ножиком? Перестрелять всех из лука? Ублюдков было не меньше тридцати, а то и поболее…

– Плевать, сколько их. Я должен вернуть Ладу.

Бёдульв несколько мгновений молча смотрел на Златомира, потом тяжело проговорил:

– Ты сумасшедший, сын волка.

– Знаю. Плевать.

Злат протянул нож Асгриму рукояткой вперед.

– Бери все, что хочешь, варяг, – голос Златомира качался, как драккар в бурном море, то взлетая до угрожающего крика, то падая на умоляющий полушепот. – Бери, что хочешь – тура, лошадей, всю добычу – но мне нужен мой конь…

– Ты и вправду решил отправиться за сестрой? – спросил Асгрим.

– Да.

Златомир вцепился в узду жеребца так, что было ясно – чтобы его оторвать, придется отрубить ему руку.

– Я должен. Я… – гард запнулся, с усилием подыскивая нужные слова на чужом языке. – Я – старший в семье.

Асгрим закусил губу, уставившись на светлую гриву игреневого жеребца. Из-за деревьев доносилось бреханье собак и далекие горестные причитания. Сын Рагнара поднял голову и посмотрел на огромное красное солнце, льющее на землю грозный багровый свет.

– До заката еще есть время, – перекинув ногу через луку седла, он спрыгнул с коня. – Я еще успею выпить и поесть. А потом отправимся вместе.

Глава девятая. Меч Гардарики

Асгрим единым духом выпил большую кружку эля и принялся с фырканьем умываться в колоде с тепловатой водой, стоящей возле дома кузнеца.

Когда он разогнулся, вода в колоде была сильно подкрашена бурым и красным, а Бёдульв, успевший сходить за другой кружкой, мерил его взглядом из-под насупленных бровей.

– Да на тебе живого места нет, парень, – прогудел он.

Асгрим пожал плечами, с готовностью осушил вторую кружку и помотал мокрыми волосами, рассыпав с них снопы брызг. Топтавшаяся у колоды большая белая коза с обиженным блеянием загарцевала прочь.

– Могу нарвать чистотела, – предложил Бёдульв. – Хорошо заживляет ободранную шкуру.

– Так подживет, – равнодушно ответил Асгрим.

Сильнее всего саднила ссадина на виске, оставленная печенежской стрелой, но раз кровь больше не текла, не стоило об этом думать.

– Зайди в дом, поешь, – предложил Бёдульв. – И я кое-что хочу тебе показать.

Сын Рагнара натянул рубашку, пригнулся и вошел в полутемную комнату, где знакомо пахло козьим молоком, травами, кожами, теплом очага… От кузни Бёдульва, стоящей шагах в пятидесяти от дома и в двухстах от деревенского частокола, несло совсем другими запахами: мокрого металла, обуглившегося дерева, гари. Это были запахи битвы, и Асгрим предпочел бы находиться сейчас в кузне, а не в обжитом тепле чужого дома.

Не глядя по сторонам, он шагнул к столу, на котором стояли две миски, кувшин, пара кружек и глиняный горшок, и сел на грубо оструганную скамью.

Бёдульв разложил по мискам дымящуюся кашу, налил в кружки козье молоко, обошел стол и уселся напротив Асгрима.

Они ели и пили в молчании. Снаружи грустно блеяла коза, шумели деревья в недалекой роще. Проем распахнутой двери медленно наливался красным.

– Ты и вправду собрался идти с этим чумовым на печенегов? – выскребая миску, спросил наконец Бёдульв.

– Да.

– Зачем?

Асгрим пожал плечами и сосредоточился на еде, надеясь, что кузнец ни о чем больше не будет спрашивать и замолчит. Он надеялся напрасно.

– Проще в одиночку уложить тура, чем забрать пленника из печенежского стана. Только сумасшедшие могут сунуться к степнякам, не рассчитывая умаслить их выкупом…

Асгрим слегка усмехнулся, услышав про тура, но усмешка тут же сбежала с его лица.

«Вагни сказал – только такие сумасшедшие, как ты, могут заступать дорогу человеку Гундереда»…

Хватит!

Асгрим мотнул головой и выскоблил деревянной ложкой остатки ячменной каши.

– Что ты хотел мне показать? – с полным ртом спросил он Бёдульва.

Тот долго молча смотрел на гостя, выбирая крупицы каши из бороды. Коза снаружи надрывалась протяжно и монотонно.

– Прибери со стола, – сказал наконец кузнец, тяжело встал и заковылял в дальний угол комнаты, отгороженный занавеской.

Асгрим допил молоко из кружки и сдвинул посуду на край, не зная, куда ее можно отнести в чужом доме. В Хосебю посуду обычно…

Хватит!

Наверное, он слишком устал, раз его мысли то и дело вырывались на волю, как лошади из загона… Интересно, кому достанутся печенежские кони, если они со Златомиром не вернутся из своей безумной вылазки? Оставит ли их себе кузнец Свержелога, больше похожий на викинга, чем на крестьянина-гарда, или отдаст общине, как хотел поступить Храбр?

На стол перед Асгримом с тихим стуком легло что-то тяжелое, и он слегка передвинулся, чтобы не заслонять льющийся из двери свет.

Бёдульв принялся медленно разворачивать длинный сверток. Под слоем рогожи оказалась вытертая оленья шкура, под шкурой – толстая ткань. Когда кузнец, наконец, развернул и ткань, сонливость Асгрима как рукой сняло.

На столе лежал меч. Прямой, голубовато-серебристый, с серебряной гардой в виде двух соприкасающихся передними лапами драконов, с железным шарообразным навершьем, оплетенным золотой сеткой.

Испросив взглядом разрешения Бёдульва, Асгрим протянул руку, и рукоять из шершавого рога, инкрустированного серебром, надежно поместилась в его ладони.

Асгрим протянул меч в полосу закатных лучей, свет омыл клинок красным, заиграл на желобке, стек к резко сужающемуся концу. Слегка взмахнув мечом, Асгрим понял, что баланс клинка совершенен и что облегченный конец придает оружию ухватистость, какой не было ни у одного меча из тех, что до сих пор перебывали в руке сына Рагнара. Он вообще никогда еще не видел таких мечей, хотя много раз слышал о них – о таком оружии обожали петь скальды. Этот меч имел свою душу. Свой свирепый нрав. Таким мечам давали имена и любили их, как любят корабли и женщин.

Приблизив клинок к лицу, чтобы получше его рассмотреть, Асгрим заметил еще кое-что: стоило его дыханию коснуться металла, как на блестящей поверхности проступили туманные дымчатые узоры. Разлапистые веточки, пряди, изогнутые полоски пробежали по клинку, как морозные узоры по слюде. Асгриму захотелось немедленно выйти наружу и там, на просторе, как следует испытать меч, чтобы услышать, как он поет, увидеть, на что способны режущие кромки и острие…

Хриплый голос рядом заставил его вздрогнуть: Асгрим совсем забыл, что он в комнате не один.

– Этот меч стоит годовой дани со всего Свержьего Лога.