золотой зажим для галстука;
деньги в сумме 2100 рублей.
С места преступления изъяты отпечатки пальцев рук: на тумбочке, на оконном стекле и форточке. Вещи все, как и в предыдущих кражах, были разбросаны.
Исходя из осмотра места преступления всех краж, мною был сделан вывод, что преступления совершает один и тот же преступник или одни и те же преступники. В домики проникают через форточку. А разбросанные вещи – это у них, скорее всего, визитная карточка.
Так как это была моя линия работы, то на все кражи в кемпинг я выезжал вместе с дежурной оперативно- следственной группой (ОСГ), чтобы самому участвовать в осмотре места преступления и на месте определить направление работы и наметить ОРМ (оперативно-розыскные мероприятия). На последнюю 4-ю кражу 19.09.85 г. я ехал вместе с начальником ОВД района Урманчиевым Муратом Ибрагимовичем, который по дороге в кемпинг мне сказал:
Ну что, Рудковский, придется тебе становиться иностранцем и селиться в кемпинг. Ты какой язык изучал?
Немецкий, – ответил я.
О, как хорошо. Заделаешься под немца и будем ловить жуликов «на живца». Ты как думаешь?, – полушутя-полусерьезно Урманчиев посмотрел на меня.
На живца, так на живца, – вздохнув, ответил я.
Оперативной информации у тебя никакой?
Пока никакой, – ответил я и продолжил, – сторожа и работники кемпинга никого из посторонних на территории кемпинга не видели. Опрос проживающих в близлежащих домиках ничего не дал. Жулики работают профес-сионально.
Вот и мы должны работать профессионально, – ответил Урманчиев.
В ответ я ничего не сказал, просто промолчал. А что я мог ответить, если работаю я в должности ст. о/у ОУР ОВД всего месяц, но спрашивать, как я понял, будут как с опытного.
На эту очередную 4-ю кражу приехало руководство УВД города в лице начальника УВД, его заместителя и начальника ОУР УВД.
После осмотра места преступления все поехали в рай- отдел, где в кабинете начальника ОВД провели совещание, на котором присутствовал и я. Как положено в таких случаях – руководство УВД указало на недостатки в работе по раскрытию краж в кемпинге, «прошлись» и по мне. Когда основная волна наставлений руководства прошла и все замолчали, ко мне вдруг обратился начальник уголовного розыска УВД города и спросил:
Александр Алексеевич, а ты что думаешь? Что можешь предложить по раскрытию этой серии краж у иностранцев? Какие оперативно-розыскные мероприятия запланировал или планируешь делать?
Я знал, что когда-то ко мне обратятся по этим вопросам, но думал, что не сегодня и потому, мне кажется, я вздрогнул, когда ко мне обратились. Но я был готов к этим вопросам, тем более, что Урманчиев сам мне подсказал, что нужно в первую очередь сделать. И потому ответил сразу:
Ввиду того, что «цветной» оперативной информации от наших негласных сотрудников пока не поступает, предлагаю прикрыть кемпинг «физически», устроив в кемпинге «засаду». Для этого договориться с руководством кемпинга о предоставлении в распоряжение уголовного розыска 1–2-х домиков, поселив в них наших сотрудников из числа вновь принятых, которых жулики еще не знают в лицо. Для этих целей, без ущерба для работы ОУР УВД города, можно привлечь младших оперуполно-моченных уголовного розыска и расселить их в домиках под видом туристов по 2–3 человека, дав им полную свободу быть в образе отдыхающих туристов. Связь с ними буду поддерживать я через директора и главного администратора кемпинга. Менять сотрудников через 3–4 дня.
Мое предложение было внимательно выслушано и принято к сведению. Начальником УВД города тут же дано было указание начальнику ОРУ УВД о выделении в мое распоряжение нужного количества мл. оперупол-номоченных ОУР УВД города.
В тот же вечер мною был составлен план оперативно- розыскных мероприятий, где одним из пунктов было проведение засад.
На следующее утро я был в кемпинге и согласовал проведение вышеуказанных мероприятий с директором и главным администратором кемпинга. В конце разговора поставил акцент на то, что мероприятия секретные:
Никто, кроме Вас, не должен знать о засадах, – перейдя на шепот сказал им я. И тут же спросил:
Вам понятно?
Понятно, – в один голос ответили директор и главный администратор кемпинга.
Выделите нам 1–2 домика, где каждые 3–4 дня будут меняться наши сотрудники.
На первые три дня руководством кемпинга было выделено два домика, где поселились пять младших о/у ОУР УВД города: двое в одном домике и трое во втором. Перед этим я провел инструктаж сотрудников. В таком режиме мы проработали где-то 10 дней. За все это время, пока
«засада» была в действии, ни одной кражи в кемпинге не произошло. Или жулики вычислили наших сотрудников, или кто-то из работников кемпинга узнал о «засаде» и проболтался, и информация дошла до злодеев. Через 10 дней руководство УВД города отозвало мл. о/у ОУР, ввиду с осложнившейся оперативной обстановкой в городе и, таким образом, кемпинг вновь оказался без прикрытия, а я без помощников.
После снятия «засады», буквально на следующий день 30.09.1985года, была совершена очередная кража в кем-пинге из домика №41 иностранцев. Догадка о том, что кто-то «сдал» жуликам информацию о «засаде», косвенно подтвердилась. Хотя опытные жулики могли и сами вы- числить сотрудников милиции.
Из домика №41, где проживал гражданин ГДР Хайнц, были похищены вещи и деньги. Все вещи, как и в пре- дыдущих кражах, были разбросаны. На оконном стекле и форточке обнаружены и изъяты отпечатки пальцев рук. Дерзость и наглость жуликов поражала, так как на следующий день 01.10.85г. они совершили еще одну кражу в кемпинге у иностранцев. Из домика №42 у гражданина ГДР Шнайдера были похищены следующие вещи:
золотые часы;
золотой браслет;
золотой перстень;
джинсы;
две пары мужских туфель;
портсигар;
зажигалка;
авторучка «Паркер» с золотым пером;
фотоаппарат японского производства;
куртка джинсовая.
Вещи и предметы, принадлежащие гражданину Шнайдеру, были перевернуты и разбросаны по всей комнате. При осмотре места преступления были обнаружены и изъяты отпечатки пальцев рук на оконном стекле, на прикроватной тумбочке.
Вечером того же дня у начальника ОВД состоялось совещание, на котором присутствовали – зам. начальника ОВД, начальник ОУР и его заместители и, конечно, я.
Ну, что будем делать, товарищи сыщики?, – задал всем риторический вопрос начальник ОВД Урманчиев М.И., – складируем преступления по иностранцам. И мне уже нечего сказать руководству УВД города и области.
Все говорю, что принимаем меры, что скоро поймаем жуликов. Завтра по этому вопросу вызывают «на ковер» в УВД города. Конечно, физически прикрывать кемпинг легче всего, но все время мы этого не сможем делать, да и кто нам это позволит? Нужно самим хорошо работать. И вообще, есть у нас уголовный розыск или нет? Я Вас спрашиваю?, – обратился он к начальнику уголовного розыска Кривоносу А.Н.
Конечно есть, – вздохнув, ответил начальник розыска.
А ты, Рудковский, что скажешь? – обратился Урманчиев ко мне.
А что я могу сказать?! Так как опыта у меня маловато и оперативные позиции еще только налаживаются – одному мне не справиться с раскрытием этих краж, поэтому предлагаю создать оперативную группу по раскрытию преступлений в кемпинге.
Кого думаешь включить в эту, так называемую оперативную группу?, – спросил Урманчиев.
У меня наладились хорошие дружеские отношения с Прокопенко Андреем Александровичем и его ребятами, если можно, я хотел бы с ними поработать, – ответил я.
Но это же не их зона, – ответил зам. начальника ОВД по оперативной работе Бондаренко Г.Г.
Ну и что, – задумавшись о чем-то и затем посмотрев на меня сказал Урманчиев, – пусть подключаются к Рудковскому, раз ему с ними удобней работать. Тем более, что у Прокопенко на зоне все более или менее спокойно. Старшим этой группы будет Прокопенко, как более опытный сыщик. Подготовьте приказ и ко мне на подпись, – обратился он к Бондаренко. А мне сказал:
– Все оперативные материалы будут собираться в твоих оперативных делах. Ну, на этом все, совещание окончено.
Да, Рудковский, завтра вместе с Прокопенко представьте мне план оперативно-розыскных мероприятий.
Когда я предлагал создать оперативную группу по раскрытию краж в кемпинге, то предполагал, что меня назначат старшим этой группы и потому мне было немного обидно, что назначили Прокопенко. В то же время я понимал, у Прокопенко все-таки опыта и оперативных позиций побольше, чем у меня.
На следующий день был издан приказ о создании следственно-оперативной группы по раскрытию преступлений в отношении иностранцев, в которую вошли:
ст. о/у ОУР ОВД Прокопенко А.А., старший группы;
ст. о/у ОУР ОВД Рудковский А.А.;
о/у ОУР ОВД Церулик И.Н.;
следователь ОВД.
Работа предстояла кропотливая и тяжелая. Днем с Прокопенко Андреем набросали черновик оперативно-розыскных мероприятий, чтобы вечером его представить руководству ОВД, но жизнь внесла свои коррективы. Где- то в 17-00 позвонил дежурный и сообщил, что в кемпинге очередная кража у иностранцев. Это была уже седьмая кража. Вместе с дежурной группой ОВД в кемпинг выехала в полном составе и наша вновь созданная оперативная группа. На месте преступления было установлено, что из домика №58 у гражданина Майера, проживающего в Берлине, были похищены личные носильные вещи, а также:
золотая цепочка с кулоном;
золотые часы;
бритвенный прибор;
фотоаппарат;
набор авторучек;
деньги в сумме 1500 рублей.
Вещи, как всегда, были разбросаны по комнате. На месте преступления были обнаружены и изъяты следы пальцев рук, окурки сигарет.
В процессе осмотра мест преступлений всех краж в кемпинге использовалась служебно-розыскная собака (СРС), которая из семи краж пять раз приводила ко второму поселку Орджоникидзе.
В тот вечер, когда была совершена 7-я кража в кемпинге, мы шли, а вернее бежали вслед за собакой, в результате опять вышли ко 2-ому поселку Орджоникидзе. Использование собаки помогло утвердиться в версии, что преступник(ки) проживает(ют) на 2-м поселке Орджоникидзе. Выйдя к окраине лесопарковой рощи у 2-ого поселка Орджоникидзе, куда нас привела собака, мы втроем (Прокопенко, Церулик и я) встали и, вздохнув, задумались. Перед нами была «целина» – в виде 2-ого поселка Орджоникидзе, край непознанный и незнакомый, в общем, край «непаханой целины». И перед нами извечный вопрос – Что делать? и с – Чего начать? Ни у одного из нас здесь не было хороших оперативных позиций, ни знаний преступного мира этой «целины». Все нужно было начинать практически с нуля. Нам предстояла долгая, кропотливая и тяжелая работа.
Приехав в отдел, мы начисто составили план оперативно-розыскных мероприятий и отдали его руководству для утверждения. Жулики еще не знали, что в этот вечер для них наступали «черные» дни.
На следующий день был составлен список притонов наркоманов и сбытчиков наркотиков 2-ого поселка Орджоникидзе, который мы взяли у зональных сыщиков, обслуживающих этот поселок, а также из полученных оперативных данных от своих негласных источников.
Исходя из опыта работы уголовного розыска, а также из анализа преступлений, связанных с квартирными кражами, нам было ясно, что к кражам в кемпинге причастны наркоманы, которые совершали такие кражи с целью продажи краденого и приобретения на эти деньги наркотиков. Поэтому в первую очередь мы решили «бомбить» притоны наркоманов и сбытчиков наркотиков, а также других преступных элементов. Параллельно отрабатывались ранее судимые за кражи, проживающие на 2-ом поселке Орджоникидзе. Методично и планомерно «громя» притоны на 2-ом поселке Орджоникидзе, мы всем наркоманам и жуликам говорили, что все они «страдают» за кемпинг, где совершена серия краж у иностранцев, и пока мы не найдем или пока нам не сдадут тех, кто совершил эти кражи, этот «кошмар» для них будет продолжаться вечность.
С целью скорейшего раскрытия преступлений и психологического воздействия на жуликов поселка, еще перед началом ежедневных рейдов и «облав» по притонам на 2-м поселке Орджоникидзе, наша группа задумала и решила использовать психологический прием – говорить всем задержанным и не задержанным жуликам, что эти рейдовые мероприятия никогда не закончатся, пока они не найдут сами и не отдадут нам тех, кто совершил кражи в кемпинге. Такая наша оперативная смекалка по воздействию на психику жуликов поселка впоследствии привела нас к положительному результату.
Проводя свои оперативно-розыскные мероприятия на 2-м поселке Орджоникидзе, мы уничтожали один притон за другим, перекрыли все каналы поступления и сбыта наркотиков. Параллельно раскрыли ряд других преступ-лений – квартирные кражи, грабежи, разбои. Весь 2-й поселок гудел как улей. У жуликов поселка «горела земля под ногами». Один за одним за те или иные преступ-ления садились в тюрьму наркоманы и другие преступники. Весь преступный мир 2-ого поселка Орджоникидзе просто «визжал» от постоянного прессинга с нашей стороны. Ежедневно с утра и до глубокой ночи наша группа проводила рейды и «облавы» на поселке. Интуитивно мы чувствовали, что момент истины скоро наступит. И к нам уже начала поступать оперативная информация о том, что жулики поселка уже сами ищут «сук» (как они их назвали), из-за которых страдают «правильные пацаны». К поиску «этих сук» подключились не только наркоманы, но и «авторитетные» жулики, которым надоел этот «ментовской беспредел». Через своих «шестерок» они подавали нам сигналы, что сами ищут и найдут «крыс», которые подставили под «ментовской» пресс всю «братву» на поселке и просили «снизить» этот пресс. Честь мундира и азарт сыщика уже не могли нас остановить. Результатом этой работы стало почти 100%-я раскрываемость на 2-м поселке Орджоникидзе. Многие жулики просто переехали в другие районы, как говорится – «от греха подальше». «Кислород» жуликам всех мастей был перекрыт так сильно, что эту зону поселка жулики стали называть «красной» -«ментовской».
И вот в один из дней ко мне в кабинет постучали:
Войдите, – ответил я.
Дверь приоткрылась и в кабинет заглянуло чье-то незнакомое лицо, а затем появилось и тело. Это был парень лет 25–30, ростом 170–175 см, худощавый в наколках на руках, что говорило о том, что он ранее судим (в то время наколки носили в основном только ранее судимые). Раньше я его не видел и не встречал. Закрыв за собой дверь, он поздоровался со мной:
Здрасьте, Александр Алексеевич. (Надо же, подумал я тогда, – я его не знаю, а он меня знает). Я «Сека» пришел к Вам от «авторитетных» людей со 2-ого поселка Орджоникидзе.
Ну, здрасьте, – ответил я таким же «здрасьте», – присаживайтесь. И что хотят «авторитетные люди»? – спросил я посетителя.
Они ничего в общем-то не хотят, но в то же время и хотят. Хотят прежнего спокойствия на поселке и потому предлагают, как бы «мировую сделку» – мы Вам на «блюдечке», можно и с «голубой каемочкой», отдаем того, кто «бомбил» кемпинг, а Вы прекращаете «немножко бомбить» поселок – и мы в «ажуре», – говорил приблатненным языком «Сека».
А Вы что, знаете, кто совершил кражи в кемпинге? – спросил я, прищурившись и глядя прямо в глаза «Секе».
Да, имеем в этом вопросе кое-какие понятия, – глядя также прямо в глаза, ответил «Сека».
И по этому взгляду я понял – он знает, кто совершил кражи в кемпинге. И в душе у меня уже все «запело» и «заплясало», я как мальчишка хотел на радостях кричать «Ура» – мы победили. Но здесь и сейчас нужно было сдерживать себя, и я усилием воли еле удержался, чтобы не выказать радости, что мы не зря дни и ночи напролет проводили время в поисках преступников. Мне сейчас стало ясно, что наступил тот «момент истины», который мы так долго ждали. За всеми этими радостными мыслями я не услышал сначала, что говорил мне этот «Сека», который задал оказывается вопрос:
Так что мне передать своим товарищам?
Смотря что имеете мне сказать?, – перейдя на его приблатненный тон, спросил я.
Таки мы договорились или что? – глядя прямо на меня, в полушутливой форме, спросил «Сека».
Ну, допустим, договорились. Что дальше? – ответил я.
Таки договорились или нет? – спросил «Сека», растягивая нараспев слова, и внимательно, уже широко раскрытыми глазами, посмотрел на меня.
И я понял, что тянуть уже незачем, ответил:
Договорились.
Тогда возьмите вот это, – и «Сека» протянул мне клочок сложенного листа, – это Вам просили передать в случае, когда мы договоримся. Там есть все, что Вам нужно. А я с Вашего позволения пошел, – и он развернулся и пошел к двери.
Еще когда «Сека» поздоровался со мной, я обратил внимание на какой-то до боли знакомый говорок, с каким говорил «Сека», но не мог вспомнить откуда он, явно не наш Ростовский. И вот сейчас, когда «Сека» уже стоял перед дверью кабинета и хотел ее открыть, чтобы выйти, я вдруг вспомнил откуда этот знакомый говорок – из Одессы-мамы! И чтобы убедиться в этом я окликнул
«Секу»:
Подождите, товарищ, а скажите мне, Вы случаем (специально сделав ударение на «а») не из Одессы-мамы?
«Сека» развернулся у двери и, посмотрев на меня улыбающимися глазами, ответил:
Случаем (сделав ударение на букве «а») таки да! А что, у милиции есть какие-то вопросы по этому поводу или просто так интересуетесь?
Нет, вопросов нет. Просто так интересуюсь, – в том же тоне ответил я.
Ну, если просто так, то могу Вам сказать на это, что приехал в Ростов-папу по приглашению «авторитетных Ростовских пацанов» на отдых и тут под «раздачу» такую попал, что «мама не горюй». «Кипишь» такой Вы навели, то не до отдыха стало. Зная Вас как порядочного «мента», пацаны Ростовские обратились ко мне и попросили, чтобы я выступил парламентарием между ними и Вами, так как им «западло» перед Вами светиться, а мне за «братву» обидно, что ни за что, ни про что под «пресс» нормальные пацаны попали, ну а так как я человек посторонний, я и согласился идти к Вам с их предложениями. «Пацаны» написали «маляву» и попросили Вам ее передать. Что в этой «маляве», я не знаю. В чужие дела не суюсь, но думаю, какое-то предложение «мирного соглашения». Еще вопросы какие-то есть?
Нет, – ответил я.
Ну, так я пошел. Прощевайте.
И «Сека» тихо, как пришел, так и ушел. Позже я установил, кто такой «Сека»:
