Измученные смутой времени
Виталий Михайлович Егоров
90-е годы. Советский Союз доживает последние дни. Правительство страны разрешает свободную кооперацию, и многие устремляются на новую ниву, чтобы создать собственное дело, избавиться от постоянной нужды и бедности, поправить свое материальное положение. Как следствие, появляются рэкетиры и бандиты разных мастей, чтобы паразитировать на этих пионерах коммерции и предпринимательства. В такое неспокойное время у главного героя – милиционера Седова – при странном стечении обстоятельств загадочно пропадает армейский друг со своей женой. Седов пускается в опасную авантюру, чтобы найти близких ему людей.
Виталий Егоров
Измученные смутой времени
Глава 1
Если ты хочешь прожить безмятежно, безбурно,
Горечи жизни не зная, до старости поздней, –
Друга себе не ищи и ничьим не зови себя другом:
Меньше ты радостей вкусишь, меньше и горя!
Майков Аполлон Николаевич (1821 – 1897) – русский поэт
Часть первая
Танковое сватовство. Афган.
1
Валерия Седова можно считать коренным якутянином. Родился он в Приморье, но, когда мальчику исполнилось три года, родители переехали в Якутск, где он окончил среднюю школу и был призван в ряды Советской армии.
Шел восемьдесят четвертый год. Новобранец Седов попал в дивизион противовоздушной обороны, дислоцированный под Челябинском, где начались его армейские будни. Здесь он впервые познакомился с легендарной зенитно-самоходной установкой «Шилка», и через год службы солдат овладел ею если не в совершенстве, то на очень приличном уровне, за что от командования получил благодарственное письмо и с нетерпением ожидал приказа о предоставлении ему краткосрочного отпуска домой.
Казарма дивизиона располагалась в четырехэтажном каменном доме, самый верхний этаж которого занимали танкисты, где нес службу земляк Седова Вахрушев Дмитрий, с кем он ушел в армию с одного призывного пункта. Тогда в Челябинске вновь призванных разделили по разным частям и, как было сказано выше, Седов попал в подразделение противовоздушной обороны, а Вахрушев – механиком-водителем не менее легендарного танка Т-62.
Парки военной техники, где располагались танки и «Шилки», находились по соседству, да и столовая была одна и та же, так что друзья часто встречались, чтобы перекинуться парой слов, помечтать о предстоящей демобилизации, делиться планами в гражданской жизни.
Однажды перед вечерней прогулкой Вахрушев нашел Седова в курилке и предложил:
– Валера, составь компанию, чтобы съездить к моей девушке.
Седов слышал, что во время увольнения друг познакомился с местной девушкой, был от нее без ума и мечтал взять ее к себе на родину.
– Так у меня скоро отпуск, – неуверенно проговорил Седов, – в увольнение вряд ли отпустят, надо отработать…
– Да не переживай, – прервал его друг, – уйдем в самоволку, никто и не заметит.
– Как бы не загреметь на «губу»,* (гауптвахта – место, где содержатся задержанные солдаты) – упорствовал Седов, – так можно и вовсе лишиться отпуска.
– Я же говорю, что никто не заметит, – продолжал наседать Вахрушев. – Уйдем после отбоя, вернемся до подъема.
– Ладно, уговорил, – наконец сдался Седов. – Когда и куда?
– Послезавтра во время моего суточного наряда по парку. А поедем в деревеньку под Троицком, там живет моя Варя.
– Под Троицком?! – ужаснулся невольный соучастник будущего побега из части. – Это же, по-моему, километров за двести! На чем собираешься туда рвануть, на командирском уазике?!
– Не двести, а около ста, – мечтательно улыбнулся влюбленный солдат, мысленно уносясь к местам проживания своей милочки, где ему еще ни разу не приходилось бывать. – А поедем туда на моем танке.
– Ты что, офонарел?! – округлил глаза собеседник. – На танке двести километров туда и обратно?!
– А что тут такого? – пожал плечами Вахрушев. – Три часа туда, полчасика пообщаюсь с Варей, а потом три часа обратно. Аккурат перед подъемом будем на месте, никто даже не прочухает.
Седов, прищурив глаза, задумчиво покачал головой и поинтересовался со знанием дела:
– Каков запас хода танка?
– Четыреста километров. Баки полные, так что за глаза хватит.
– Не заблудимся?
– Я стырил у комвзвода карту местности – очень подробная, не заплутаем.
– А как будешь покидать парк? Заметят, поднимут тревогу…
– Да я все предусмотрел. Вечером отгоню танк в ремонтную мастерскую якобы для починки гусеницы. Там будет находиться мой человек, он откроет задние ворота, так что я, минуя центральный вход, окажусь на воле. Утром таким же образом поставлю машину в ремзоне.
– А не услышит ли рев двигателя дневальный на КПП? Все-таки ближе к ночи, кругом тишина.
– Не придаст большого значения. Ремонтники часто с мастерской выезжают прямо в поле через задние ворота, чтобы проверить на ходу отремонтированный танк, и это нередко происходит даже ночью. Накануне учений у них ненормированная работа.
– Вижу, что ты подготовился основательно, – восхитился Седов своим другом. – А теперь расскажи подробно, как познакомился с Варей и что собираешься с ней делать дальше.
– Познакомился я с ней месяц назад, – стал рассказывать Вахрушев все с той же мечтательной улыбкой. – Работает она продавщицей в местном магазине. Во время увольнения зашел в магазин за пряником со сгущенкой и вижу – за прилавком стоит симпатичная девушка. Народу в магазине нет, я и стал с ней разговаривать. В конце концов договорились, что я еще раз загляну к ней на работу. А через неделю сходили в кино, а потом еще раз гуляли по поселку. Сейчас у нее отпуск, она собирается поступать в училище, поэтому уехала к себе в деревню готовиться к экзаменам.
– Она каждый день приезжала за сто километров, чтобы работать продавщицей? – недоуменно спросил Седов. – Накладно получается.
– Нет, она жила здесь у тети, только в выходные уезжала домой. А насчет того, как я собираюсь с ней поступить: мы любим друг друга и решили пожениться. Короче, едем свататься.
– А не передумаешь? – засомневался собеседник. – Скоро дембель, вокруг много красивых девушек, впереди вольная жизнь с ее прелестями…
– Нет, я люблю только Варю, – упрямо помотал головой Вахрушев и переспросил: – Так ты составишь мне компанию?
– А куда я денусь, – улыбнулся Седов, – ради друга хоть на край света.
– Тогда вот что, – облегченно выдохнул солдат, – после отбоя ты потихоньку выйди из казармы, иди на трассу и дожидайся меня возле остановки, там я тебя и подберу.
– Договорились.
Друзья крепко пожали друг другу руки и на этом расстались.
2
Сначала все шло по плану. В казарме туалеты давно уже не работали, поэтому все ходили в уличную уборную, причем в летнюю пору в ночное время солдатам по нужде предписывалось выходить с голым торсом, то есть по форме одежды номер два, чтобы предотвратить самовольное оставление части. За всем этим следил ночной дневальный, стоящий на тумбочке возле входной двери, который, в случае нарушения приказа, обязан был доложить об этом дежурному офицеру.
Седов заранее знал, что ночным дневальным заступает таджик по имени Шарипов Алишер, с которым у него были хорошие отношения, да к тому же выданная авансом пачка сигарет «Родопи» в качестве откупных решила свое дело – солдат мог покинуть казарму полностью одетым и спокойно отлучиться до утреннего построения. Алишер этот был добрейшей души человек, никогда и ни при каких обстоятельствах не унывал, его лицо всегда сияло счастьем одухотворенного блаженного. Улыбчивый, он всегда напевал под нос свои таджикские песни, почему-то постоянно скатываясь на индийский манер, обладал недюжинной силой, лучше него капониры для «Шилок» не мог откопать никто. Плохо говорил по-русски, докладывал командиру о текущем моменте как умел, чем вызывал гомерический смех у окружающих и, наверно, многие армейские байки и анекдоты, наподобие: «…сам дежурный, сам дневальный, рядовой Самед Мамедов!» – были придуманы благодаря таким солдатам. Тем более было удивительно, как он попал в части противовоздушной обороны, где необходимо было изучать техническую литературу на русском языке, ведь если ты механик-водитель, то тебя никто не освобождал от освоения смежных боевых профессий. Но, тем не менее, представитель солнечной республики служил довольно успешно и не вызывал больших нареканий со стороны командования.
Седов, конечно, рисковал, ведь подкуп дневального не давал гарантии не быть изобличенным в воинском проступке, но ради друга он пошел на этот авантюристический шаг, который мог изрядно подпортить его планы на будущее. Были случаи, и довольно частые, когда дежурный офицер, почувствовав неладное, мог поднять личный состав по тревоге и посчитать солдат по головам, тогда отсутствующим несдобровать, но это не останавливало беглецов, охочих до местных девушек, коих в поселке было в достатке, и прочих атрибутов гражданской жизни. Отсидев положенный срок на гауптвахте, заядлый побегушник, смирившись с тем, что отпуска ему уже не видать, вновь задумывался вкусить частичку свободы.
Ближе к одиннадцати вечера, махнув на прощание Алишеру рукой, Седов вышел из казармы и, перебравшись через хлипкое ограждение войсковой части, направился к автобусной остановке.
Гул мотора мощной техники он услышал издалека, вскоре показался и сам танк, который, гремя гусеницами и поднимая облако пыли, остановился как вкопанный перед самым носом солдата. Из люка механика-водителя выглядывал счастливо улыбающийся Вахрушев, который, силясь перекричать рев мотора, приказал, чтобы сообщник полез на башню, и, когда тот, юркнув в верхний люк, устроился на командирском кресле, рванул с места. Седов посмотрел на свои наручные часы, которые показывали одиннадцать часов пятнадцать минут – до подъема оставалось шесть часов сорок пять минут.
«Уложимся ли в этот срок, не подведет ли машина?» – с тревогой думал он, вспоминая отца, заядлого охотника и рыбака, который всегда говорил, что заранее угадывать время пути нельзя, ведь всякое может случиться при следовании: дорогу размоет, откажет техника…
«Тем более на танке, – вздохнул он, – легкой прогулки вряд ли получится».
Ехали преимущественно проселочными дорогами, иногда, пугая запоздалых водителей, выскакивали на трассу, чтобы пересечь ее и продолжить путешествие. В середине пути, когда прожектор высветил знак населенного пункта «Деревня Веселки», Вахрушев остановил танк, стал изучать карту и в сердцах кинул ее в сторону.
– Что случилось?! – крикнул ему Седов.
– Немного отклонились от маршрута, – ответил водитель. – Придется делать небольшой крюк.
– Насколько небольшой? – встревоженно спросил попутчик.
– Километров десять-двенадцать.
– Все, не успеем к подъему, черт побери! – выразил негодование солдат. – Дима, поворачивай назад, надо возвращаться в часть!
– Нет, я должен увидеть Варю! – упрямо мотнул головой Вахрушев. – Не беспокойся, я выжму из машины все, что можно, успеем к подъему.
«Начинаются злоключения, – с отчаянием думал Седов. – Отпуска мне не видать, гауптвахта обеспечена!»
Когда доехали до деревни, где живет ненаглядная Вахрушева, стрелки часов показывали три ночи. Поселение оказалось небольшим с тремя улочками и несколькими десятками дворов. Вахрушев проехал по середине деревни, от гула мотора и лязга гусениц стали просыпаться жители, в окнах загорелся свет.
Влюбленный солдат быстро нашел улицу Ленина, дом номер одиннадцать, где жила Варя и, остановившись возле ворот, заглушил мотор.
Выскочив из танка, Вахрушев направился к воротам, навстречу ему выбежала симпатичная девушка с белыми косами и повисла на шее.
«Хорошенькая, – подумал Седов, радуясь за друга, – не зря ехали в такую даль!»
О том, что его ждет гауптвахта, в эти минуты солдат и не думал.
Пообнимавшись и поцеловавшись, Вахрушев предложил девушке:
– Варя, мы опаздываем, проводи нас до края деревни.
– А что так? – удивленно хлопнула она ресницами. – В такую даль ехали и сразу обратно? Пойдем в дом, хоть попьем чаю.
– Нет, Варя, не можем, – отказался солдат. – Мы должны вернуться в часть до шести утра, иначе нас посадят.
– Тогда подождите, – крикнула она, забегая в дом, – я вынесу вам покушать!
Вскоре Варя появилась вновь, держа в руках лубяное лукошко, доверху набитое продуктами: кринкой молока, яблочным пирогом, шматом соленого сала и домашней колбасой. Вахрушев усадил девушку на башню, сам сел рядом и приказал Седову:
– Садись за рычаги, езжай до развилки дорог, где кончается село.
– Так я же никогда не водил танк, – развел руками солдат. – Как бы чего не вышло…
