Закончил развитие легких фигур.
– Фи, как это банально, Макс. Ты разочаровываешь меня своей предсказуемостью.
– Так трудно ответить?
– Отчего же? Просто я надеялась, ты будешь более оригинальным. Мне было пятнадцать.
– И как прошло?
– Парень был достаточно опытный, так что все было хорошо. И оргазм был, да и в целом понравилось. Слон на d6.
– Рад за тебя. И сколько их у тебя было?
– Парней или девчонок?
Я изо всех сил постарался сохранить невозмутимое выражение лица, пока Ксюша с улыбкой изучала мою реакцию. Ну а что я, собственно, ожидал?
– Да, я бисексуальна. Это абсолютно естественно, – с гордостью произнесла она.
– Ты не бисексуальна, Ксения. Ты испорчена. У тебя есть список больших и маленьких дел, которые тебе нужно успеть сделать, и очевидно, что лесбийский секс есть в списке. Конь e5.
Все-таки я дрогнул, ход был плохой. Конь в центре доски пока никому не угрожал, но здорово ограничил прикрывающего его слона. Если бы Ксюша поставила следующим ходом коня в край, на h5, мне пришлось бы идти на размен слона на коня, с потерей темпа и нормальной пешечной структуры.
– Сначала про парней, – сказал я.
Она отвлеклась от доски и задумалась, пересчитывая.
– Ну… думаю, десятка три… – Ксюша взяла театральную паузу. – Ладно, Максим, шучу, я обещала быть честной. Их было одиннадцать – недостаточно много, чтобы кого-то забыть.
Мне что «одиннадцать», что «три десятка» – просто слова, за которыми стоят какие-то неизвестные числа. Но уточнять это количество я не стал. Больше десяти, короче.
– Среди них есть наши одноклассники?
– Есть. Но кто, я тебе не скажу. Это неправильно.
Ого. Оказывается, для нее все-таки существовало слово «неправильно». Я невольно улыбнулся.
– А теперь шокируй меня – сколько невинных девушек ты соблазнила?
– Невинных – одну. А всего было две.
– Одна из них – Шестакова?
А вдруг угадал?
– Пальцем в небо, – ответила она после едва заметной паузы. Как по мне, слишком длинной паузы. – Про фамилии больше не спрашивай, Максим, я не буду говорить о других людях у них за спиной. Ферзь c7.
Оказывается, ее можно чем-то пронять. Этот ход был явно ошибочный, Ксюша упустила шанс на инициативу. Я тут же подключил второго коня и поставил его на b5, атакуя ферзя и чернопольного слона.
– Ты совершенно права. Я тоже не люблю сплетничать. А ты любила кого-нибудь из своих… партнеров?
– Я пообещала тебе откровенный разговор о сексе. Прости, но любовь – это слишком личное.
– Ты абсолютно разделяешь секс и любовь?
– Конечно. Может быть секс без любви и любовь без секса.
– Разве не лучше, когда есть и то, и то?
– Конечно… Но у меня так не бывало. Ферзь e7.
Я уловил в ее тоне резкие нотки. Конечно, она любила. Но вряд ли признается. Уже достаточно того, что на вопрос о любви я не услышал гордый ответ «нет, я никогда не любила, ты переоцениваешь это чувство», или что-то в этом роде.
Я рассеяно подкрепил коня пешкой на c4 и понял, что проспал возможность выиграть фигуру. Позиция все равно была в мою пользу… но я начал терять интерес к игре.
– А другие тебя любили?
– Слон e5.
Я молча забрал ее чернопольника своим, обменяв таким образом, своего коня на ее слона. В центре доски стало свободнее. Читалась угроза вилки с последующей потерей ладьи. Ксения могла делать рокировку, но у пока еще страдал правый неразвитый фланг, конь уже давно просился на волю, да и ладью она хотела сохранить.
– Конь a6.
Она замолчала, делая вид, что думает над позицией, явно не хотела отвечать. Я все-таки решился повторить вопрос.
– Нет? Не любили?
– Я не знаю, Максим.
– Никто не говорил?
– Почему, говорили. Я не хочу об этом.
Я взял центральную пешку с c4 на d5.
– А когда был твой первый поцелуй? Настоящий, не детский.
Я понял, что на самом деле мне ничего не хочется у нее спрашивать. На самом деле, мне было все равно.
Она вскинула брови.
– Я удивлена, Максим. Ты резко снижаешь накал. Ты еще не задал мне так много интересных вопросов – участвовала ли я в групповухе, и в каком составе, был ли секс со взрослыми, секс на один раз, секс по пьяни… Конь d5.
Она как будто бы сердилась. Но почему? Первая ведь начала, и я ничего такого не сделал. Женщины…
Я пожал плечами.
– Полагаю, на все вопросы – ответ «да»?
– Нет. На некоторые.
Я предположил про себя, что устроить групповуху она не успела. Пожалуй. Хотя нельзя было быть уверенным. Странно, но меня совершенно не отталкивало ее бесстыдство. Я не тяготел к подобному образу жизни, но признавал за ней право жить так, как ей хочется. Она не была злой или жестокой, она просто любила жизнь в ее самых непристойных гедонистических проявлениях. Сейчас это все уже в прошлом. Я посмотрел на ее завязанные узлами рукава… Вряд ли теперь «список дел» будет пройден до конца. Мне только сейчас пришло в голову, что этот разговор может ее на самом деле ранить – жить так бурно, как раньше, ей уже не суждено. Я поставил коня на d6. Прикрывающий слон мешал забрать его ферзем.
– Шах.
Никаких рокировок, Ксюша.
– Король на f8, – небрежно бросила она.
Наш разговор зашел в тупик. Я продолжил играть молча, она только проговаривала свои ходы. Я забрал ее белопольного слона конем на b7, конь в ответ был съеден ферзем, который расположился на главной диагонали перед ладьей. Хорошая цель для моего слона, но сперва надо расчистить центр. Я напал пешкой на коня в центре, Ксюша убрала его на e7, к королю. Я пошел ферзем на g4, угрожая ее королевскому флангу. Она закрылась конем на g6, я убрал слона на c3.
– А у тебя когда был первый поцелуй? – неожиданно спросила она.
– Я никогда не целовался с девушкой, – спокойно ответил я.
– Как?! – она изобразила удивление. – Король e7.
Смысл хода был понятен, она соединяла ладей, но это ей уже ничего не давало. Ее позиция была очевидна проигранной и не позволяла рассчитывать даже на ничью.
– Да так…
Пешка на e5. Теперь ей придется лишиться ладьи, что даст мне преимущество в качестве.
– Даже с Лизой?
– Я же говорил тебе, мы просто друзья.
– Нормальная подруга должна была бы помочь тебе с такой горестью. Я понимаю еще – в сексе отказать, но поцелуй – совсем другое дело.
– Мы говорили об этом. Она не разрешила себя целовать. Она к этому относится серьезно.
Ксюша недоуменно фыркнула и попросила отодвинуть ферзя на c7. Я забрал ладью на a8.
– Ты в курсе, что уже проиграла?
– Да. Но в конце концов, в игре, как и сексе, главное процесс.
– Согласен. Однако играть и не выиграть – это как трахаться и не кончить.
Грубовато получилось, но Ксюше понравилось.
– В точку.
– Будешь ли ты ощущать себя победительницей, если я в этой позиции сдамся?
– Конечно, нет. Ты ведешь игру, твой король отлично защищен, слон крепко держится, пешками его не согнать. Размен без потери качества приближает твою победу, вариантов у меня нет. Так что если ты сдашься, это не настоящая победа.
– Я согласен и… сдаюсь. Потому что не хочу побеждать. Мне не нужно ничего взамен, я сдаюсь просто так.
Я глубоко вдохнул.
– Я хочу поцеловать тебя, Ксюша. Разреши мне. Разумеется, я приму отказ, если что.
Она улыбалась. Боже, какая долгая пауза.
Наконец, Ксюша закатила глаза и облегченно выдохнула.
– Слава богу! Конечно, вежливо попросить о поцелуе – это, наверное, самый беспомощный и жалкий способ его получить, но на лучшее, очевидно, не стоит и рассчитывать. Я уж боялась, мне придется самой тебя уговаривать. Максим, иди уже ко мне. Я очень хочу научить тебя целоваться…
Ксюша кивком головы указала на кровать. Я сел рядом, она подвинулась, прижавшись ко мне.
Я до конца не верил, что это происходит.
– Так… Для начала положи руки мне на талию и поцелуй сперва нежно и аккуратно.
В первый раз жизни я почувствовал своими губами чужие губы. Они были мягкими и податливыми. Постепенно волнение стало проходить. Я покрывал нежными поцелуями и верхнюю, и нижнюю губу, и уголки рта, и щеки, и носик…
– А теперь чуть приоткрой рот и попробуй соединить наши губы.
Она склонила голову чуть набок и закрыла глаза. Это был уже совсем другого рода поцелуй. Я совсем не удивился, когда ощутил прикосновения ее языка. Дразня меня, она провела им по губам и скользнула внутрь. Это было чертовски приятно, и я сразу захотел ответить ей тем же, проникнув в нее в ответ. Одной рукой я прижал ее спину, а вторую положил на щеку, чтобы ограничить ее движения. Возможно, это было чересчур жестко. Но ей, похоже, понравилось. Она обмякла и, выдохнув, смогла от меня отстраниться.
– Хочешь прикоснуться к моей груди? – шепотом спросила она.
Какой смысл спрашивать, если ответ очевиден. Это было разрешение. Я аккуратно коснулся ладонью ее мягкой, но упругой, груди, ощущая тепло ее тела через шелк. Почувствовал, как затвердел ее сосок, который оттягивал ткань красивым бугорком.
– Знай, Максим-дорогой, только очень бесстыжие девушки позволяют такое сразу. Я-то тебе разрешаю, но с другой будь осторожен, не торопи события…
Не нужны мне были никакие другие девушки. Хотелось, чтобы это никогда не кончалось. Я целовал ее, шептал ей, как она прекрасна и наслаждался каждым мгновением, каждым прикосновением и вдохом. Почувствовал, как потяжелело ее дыхание, каким оно стало неровным и прерывистым. Я понял, что она также наслаждается нашей близостью.
– Не похоже, что ты меня учишь, – сказал я.
– А я и не учу, – прошептала она. – Я просто с тобой целуюсь.
Ксения улыбнулась.
– Здесь и учиться нечему. Просто надо целовать так, как хотел бы, чтобы целовали тебя. Можешь быть уверен в себе, ты прекрасно целуешься. Пожалуй, – улыбнулась она, – мне нечему тебя учить.
Ксюша игриво отстранилась от меня. Я с трудом подавил свое желание последовать за ней. Я знал, что так она играет со мной, но не мог и предположить, что будет дальше.
– Я кое-что подготовила для тебя, посмотри в верхнем ящике комода, за тетрадками.
Я выдвинул ящик и, чуть покопавшись там, выудил свежую упаковку презервативов.
Первой мыслью, которая пришла мне в голову – а как она их приобрела и спрятала в тайне от родителей?
– Инна Андреевна? – спросил я.
– Святая женщина, – кивнула Ксюша в ответ, подтверждая мою догадку. – Иди ко мне, Максим. Я тебя ещё многому научу…
