и, правя жизнь по ходу пьесы,
стучали в душу. Слышишь, брат!?
Душа распята на кострище.
Чужое горе, как свое…
и весь в чужом, как будто нищий
и с глазу на глаз с бытием.
Реальность же, прошу, не сомневайся,
покажет то, что хочется узнать.
Не бейся, не рычи и не кусайся,
бери все то, что нужно брать!
Друзья разделят твое горе,
за плечи жесткие обняв,
и ты взглянешь вокруг без боли,
на миг все тонкости поняв.
Неси в душе тайком уголья,
не урони нигде огня
и дорожи своею болью,
всегда молчание храня.
6.09.2005
«Он шёл за красоткиным сердцем…»
Он шёл за красоткиным сердцем,
а может быть и за рукой.
И жгло ему всё, будто перцем,
и снился в полночье покой.
Рисунок в одной древней книге
был найден и сунут в карман.
Вот вводная вам для интриги,
а больше не ждите-не дам.
Его распалённое сердце пылало-
на свете есть, слышите, страсть!
И страсть эта по миру гнала
куда-то чудовищам в пасть.
Он был отважен в дороге
и крови напился клинок.
И что мы имеем в итоге:
лишь пару истоптанных ног!
Он не избегал приключений.
Углю и в аду славный дом.
При моём глубочайшем почтении
я всё ж не закончу на том.
Он видел весь мир наизнанку.
Стоял там, где никто не бывал.
Слонам на спине черепахи
морковь из ладони давал.
Но страсть его гнала, как пряник,
что в голод желанней всего.
Он шёл по планете с боями
и пил молодое вино.
Одно было плохо: без карты
язык его по миру вёл
и только пузатые кварты
спасали того, кто влюблён!
Движение его хаотично.
В иных местах был он не раз,
но всё же материя первична
для них, для меня и для вас.
Любовь без предмета для страсти-
для медиков сладкая вещь
и для организма напасти,
когда вожделение, как клещ.
Ему о застойных явлениях
врачи говорили порой,
но он отвечал без сомнения,
что всё победит гемморой!
Ну что ж, он дошёл до объекта,
до цели и, чуть гладя букет
и жаждя от встречи эффекта,
на дверь учинил он набег.
Сломал дверной молоточек,
из двери повыбил щепу.
И славный такой голосочек
сквозь дверь проскрипел: Я иду!
Для страстного голос, как песня!
На лбу неожиданный пот.
Что будет для уха чудесней,
чем это звучание нот.
Он ждал терпеливо: О, счастье!
И слушал шаги: Да! Идёт!
Горел, словно факел, от страсти.
И трясся, дрожал, идиот…
О, где же ты, чудо-голубка?!
В двери громыхает запор…
Он видит, лишаясь рассудка,
старухи потупленный взор!
И падая с лестницы древней,
он долго летел до земли
и череп крепкий, как кремень,
по проступям искры несли.
Упав первый раз на лопатки,
первый раз в жизни, да-да!
Слёзы ронял он украдкой,
не чуя беды и вреда.
Достав дрожащей рукою
древней книжицы лист,
спросил: Что случилось с тобою,
красавица, сладкий нарцисс?!
Она объяснила, что время
глодало её, будто пёс!
И в праздники с днями рождения
героя ждала своих грёз.
Он дату на книге украдкой
прочёл, изучил, осознал!!!
А старушка шептала: Мой сладкий!
его запирая в подвал.
И вечером в древнем салопе
галопом летела к нему,
себе обещая утопию,
а ему славу, дом и жену!
Но пуст подвал, как пустыня!
Влюблённого не было там.
Он вылез в окно и отныне
больше не верит словам!
И прежде, чем снова влюбиться,
с вниманием изучает портрет,
глядит час рождения девицы
и само объявление на свет!
9.05.2005
«За что вишу? За шею и по делу!..»
За что вишу? За шею и по делу!
Но молод я, об этом говорить,
и, будущее на себя примерив,
мне сон плохой никак не позабыть.
Я доигрался, да, я доигрался!
Закон вцепился, будто пес.
Какая радость: я таки попался
и повод для материнских слез.
Когда на площадь ехала карета,
в лицо кидал мне овощи народ.
Вы-злые люди! Мне не до побега,
никто не слышит, зря открыт мой рот…
На эшафот поднялся: Здравствуй, плаха!
Стоит палач, верзила из верзил.
Ну и дожил, сейчас пойдет все прахом,
а жаль, потратил много сил.
От нетерпения трибунал ногами
чечетку на помосте отбивал
и, приговор зачтя, они сказали,
чтоб я свое желание сказал.
Ребята, как же можно про желанья?!
В толпе сверкают страстью очи дам.
А ну давай, потом начнем прощание-
тебя подарим все семи ветрам.
Ну, выручай, язык-моя погибель!
Кабы не ты, я б здравствовал и жил!
Несите табурет, я сяду… Сидя
им желанья изложил.
Во-первых, кружку пива из подвала,
чтоб со слезой по глиняным бокам.
Накройте стол, ведь я имею право
и волю дал и глотке и рукам.
Когда закончил я со жбаном пива,
вокруг уже все радугой цвело.
И дамский пол подмигивал игриво,
