Виктор Васильевич Бушмин "ЗОВ.Три истории"

ЗОВ.Три истории
Виктор Васильевич Бушмин

Перед лицом смерти люди, словно дети. Их чувства обострены, искренни и честны, словно ИСПОВЕДЬ.. Три простые истории трех людей, оказавшихся в одном окопе перед лицом смерти. Неужели всё? Или..

Виктор Бушмин

ЗОВ.Три истории

Контратака, начавшаяся как-то сумбурно и не совсем организованно, захлебнулась, хотя и добилась многого.

Опорник был захвачен быстро, лихо, практически слету кавалерийским наскоком. Вот только лошадей-то и не было. А значит, не было и тяжелой техники толком в поддержку.

Три украинские БМП, врытые по самые башни, были уничтожены огнем артиллерии, а рванувшие, было, на выручку осажденным украинцам, танки, так толком и не успев выстрелить хотя бы по паре раз, спешно откатились назад за пригорок, потеряв два танка из четырех. Их ловко и быстро заптурили донбассцы.

Один танк взорвался с чудовищным грохотом, его башня взвилась вверх и, вращаясь вокруг своей оси, упала метрах в пяти от горящего корпуса, воткнувшись стволом в землю.

Но радости было мало. Взвод БМП, направленный, было, на подмогу атакующим, немного опоздал с выдвижением и был накрыт артиллерией противника.

У одной из машин сорвало гусеницу и она, чуть крутанувшись, замерла.

В этот самый момент в нее попал снаряд, разворотивший машину и разорвавший ее практически пополам.

Три оставшиеся машины стали пятиться назад, хаотично на первый взгляд, но лишь на первый взгляд, или взгляд дилетанта, отстреливаясь.

На самом же деле три машины пытались грамотно отступать, прикрывая огнем одна другую поочередно и перенося огнь по секторам.

Но вот и вторая машина замерла, схлопотав повреждения от взрыва. Недолет, но осколки разворотили переднюю часть, где расположен двигатель..

Экипаж и десант быстро разбегался в стороны, ведь медлить просто нельзя. Второй снаряд попал точно по машине..

Занявшие опорник противника ополченцы Донбасса вместе с российскими военными стали закрепляться.. пытались закрепиться..

Все прекрасно понимали, что все позиции давно уже пристреляны врагом, есть координаты наводок..

В азарте атаки никто наверное и не обратил внимание на трех военных, которые быстрыми перебежками следовали за наступающими ополченцами . Двое из них тащили какой-то большой контейнер-футляр с собой, а третий, казавшийся просто тенью первых двух, бережно нес нечто, похожее на пульт с джойстиком управления, словно от какой-то компьютерной игрушки..

Они незаметно заняли небольшой блиндаж и стали что-то разворачивать.

В их движениях не было никакой суеты, хотя со стороны это так и могло показаться стороннему наблюдателю, просто они отработанными долгими тренировками движениями собирали большой дрон и настраивая его работоспособность.

Через несколько минут дрон взлетел и, замерев на несколько секунд над местом запуска, полетел в сторону украинских позиций на предельно малой высоте, стараясь огибать все неровности местности, так порой низко, что практически цепляя высокие кусты, росшие неподалеку.

Дрон улетел на удивление тихо, хотя были четко видные его бешено крутящиеся лопасти винтов..

Несколько мощных залпов, слившихся в одну единственную дикую канонаду и какофонию, стали перемешивать с землей бетонные укрепления, так долго и заботливо создаваемые украинцами за восемь лет окопной войны в ожидании Минска -2.

Ротные и взводные командиры стали вызывать медиков, нужна срочная эвакуация раненых.

БТР и МТЛБ, называемую в армии ласково «Мотолыжкой», с нарисованными на бортах красными крестами внутри белых кругов и обозначавшие медицинскую эвакуационную машину, вместе с двумя УАЗами Буханками рванулись к ним на выручку, зигзагами пытаясь преодолеть простреливаемый участок..

Медикам удалось забрать несколько тяжелораненых солдат, но, когда они стали разворачиваться, в борт БТР влетела ракета от ПТУР..

Два УАЗА все же умудрились выскочить из полосы обстрела и скрылись за деревьями, росшими на стороне наших позиций.

МТЛБ, быстро развернувшись, подъехала к подбитому БТР с тыльной и не простреливаемой стороны. Из нее выскочили маленькие фигурки полевых медиков, которые постарались забрать как можно больше раненых из подбитой машины, некоторых затаскивали даже наверх брони, лишь бы вывезти как можно скорее с поля боя.

МТЛБ, практически скрывшись уже за пригорком и двигаясь зигзагами в сторону тыла, все-таки попал под обстрел украинских артиллеристов и, потеряв гусеницу, остановился. Медики вытаскивали раненых и на носилках стали быстро выносить их из простреливаемой насквозь ничейной полосы.

Оборона захваченного опорника рассыпалась, разбившись на небольшие участки..

Несколько контратак украинцев, пытавшихся выбить наших ребят, захлебнулись, хотя две из них прошли практически в рукопашном бою.

Выскочившие из-за пригорка два ударных вертолёта союзных сил попытались поддержать контратаку, но, как только эти две огромные и жуткого вида винтокрылые чудовища стали приближаться к опорнику, из рощицы, куда откатились украинские подразделения, вылетели несколько ракет, выпущенных, по всей видимости из ПЗРК.

Головной вертолет резко отстрелил тепловые ловушки, создав красивые фейерверк в надежде увильнуть от летящих на них ракет, и это ему, правда, частично, но все-таки удалось. Первая ракета ушла на ложные цели тепловых ловушек и взорвалась на удалении от хвоста машины, успевшей развернуться и теперь зигзагами уходившей обратно назад.

Второй вертолет, летевший чуть сбоку и позади от ведущего, успел огрызнуться НУРСами в направлении рощицы, при этом, одна из ракет, выпущенных из ПЗРК, оказалась невольно сбитой одним из пакетов НУРС, но третья, выпущенная с небольшой паузой по времени, четко нацелилась на МИ-35.

Пилот вертолета резко развернул машину и, сначала немного набрав высоты, стал резко вдруг пикировать вниз, прямо к поверхности земли, туда, где располагался захваченный опорник противника и где, как назло, оказались эти трое военных с большим контейнером.

Вертолет снова резко рванул вверх и огромным павлиньим хвостом за собой расстрелял, по всей видимости, практически весь запас тепловых ловушек.

Ракета также попыталась вильнуть за ним, но, нарвавшись на полосу ловушек, взорвалась под днищем вертолета, подбросив тяжелую винтокрылую машину смерти вверх.

Вертолет, словно боксер, пропустивший мощный апперкот, дернулся из стороны в сторону, потом, стал резко падать вниз, но, этот бронированный монстр не так-то легко было убить.

Машина, как-то бочком и рывками, стала опять набирать высоту и, не разворачиваясь, задним ходом улетала обратно на базу.

Первый же вертолет, словно со злости и в отместку за эту наглую самоуверенность зенитчиков противника, резко рванул вперед и разрядил оба пакета НУРСов по рощице..

А, через некоторое мгновение, с громким рыком двигателей откуда-то слева выскочили два российских штурмовика СУ-25, которые, буквально цепляя днищами кроны деревьев, отбомбились на этой злополучной роще, превратившейся из места сосредоточения противника в место его погибели..

И вот, в момент небольшой тактической паузы, когда, казалось, что обе стороны уже устали от бессмысленной артиллерийской дуэли, в одном из секторов опорника судьба свела трех разных людей.

Мужчина был доброволец, из ополченцев, звали его Виталий, было ему лет под шестьдесят, наверное, ну или может чуть меньше. Там, на фронте, все как-то сразу стареют. Никто и никогда не скажет вам, что люди там молодеют. Лица их сразу грубеют, становятся как-то резче, жестче взглядом, так что через несколько дней боев мало кто уже походит на себя.. довоенного.

Виталий был голубоглаз, волосы его, коротко, практически под ноль подстриженные, были просто «соль и перец». Небольшая контузия и легкое ранение в голову не испугали его, и, казалось бы, ничем не удивили. Он самостоятельно перебинтовал себе голову, подтянул из соседнего окопа ПК, притащил несколько полных коробок с лентами патронов для него, после чего, услышав голос девушки- медика, кинулся ей на помощь.

Девушка-медик, звали ее Злата, была маленькой и хрупкой блондинкой с огромными серо-зелеными глазами и тонко очерченными немного пухлыми, словно у недовольного ребенка, губами.

– Почему блондинка, – поймал себя машинально на этой мысли Виталий. – Ах, да, вот и прядь светлая вылезает из-под шлема..

Девушка, пыхтя, из последних сил волокла по дну окопа тяжелораненого солдата.

Олег, так звали этого мальчишку.

День перепрыгнул вершину и начинал неуклонно скользить к закатному вечеру. Противник, видимо, или перегруппировывался для новой контратаки, или просто выжидал чего-то, скорее всего темноты..

Девушка занималась раненым Олегом.

Тишина летнего прекрасного дня иногда все-таки умудрялась врываться в чудовищную симфонию грохота боя, удаляя на эти мгновения зловещую музыку смерти и заполняя все… стрекотанием кузнечиков, жужжанием мух или пчел, сейчас уж и не разберешь, да и не особо это важно. Важно лишь одно – жизнь всегда будет забирать свое у смерти, как бы та ни старалась.

Они сидели на дне окопа, уставшие, измотанные, но живые.

– Почему вы здесь? – внезапно и неожиданно, даже как-то неуместно, спросила Виталия девушка.

Тот как-то, то ли, виновато, то ли, неуклюже, то ли с грустью и тоской, улыбнулся, после чего произнес:

– Я расскажу вам свою историю. Расскажу все честно, без вранья. Нет смысла врать или приукрашивать, ведь никто не знает своего следующего утра. А врать на ночь глядя, – он попытался пошутить, – как-то не совсем, мягко говоря, прилично. Тем более при такой вот красивой девушке..

– Хорошо, – кивнула ему в ответ она, – меня, кстати, Злата зовут.

– Олег.. – хрипло произнес раненый.

– Дядя Виталий, – представился он им.

Виталий.

– История моя и проста, и сложна, и для многих может показаться глупой, наверное. – Виталий закурил, прищурился, выдержал небольшую паузу, но вовсе не для придания значимости следующим словам, а скорее, немного выиграть время, подбирая нужное.

– Как я оказался здесь? Да очень просто, плюс каждый, кто служил в армии, наверняка меня поймет. Одной фразой это называется «отвечать за слова».

Итак, я, как и многие ребята моей юности, выросшие при Союзе, у вас это сейчас как-то по-идиотски называется «совок». А тогда это было поистине золотое время, время, когда каждый мог стать кем угодно, когда можно было реально распланировать свою жизнь, не задумываясь о деньгах на образование или платную медицину.

Злата посмотрела на Виталия, но ничего не сказала в ответ и не возразила. Она и сама это частенько слышала от мамы и бабушки, но как-то не задумывалась, пропуская все мимо ушей.

Виталий сделал длинную затяжку, выкурив практически половину сигареты, потом медленно прикрыл глаза, выпуская дым.

– Ну, в общем, все просто, как чайник. Я хотел стать военным и я стал им. После школы, вернее во время учебы в 10 классе, я подошел к нашему учителю военной подготовки, – в этом момент Злата уже с нескрываемым удивлением посмотрела на него, – Да, именно так. У нас тогда был такой предмет НВП – начальная военная подготовка. Короче, как только учитель услышал это, он пошел со мной к завучу и директору, которые что-то записали в свои большие школьные журналы, похвалили меня, выдали дежурное «молодец»…

В это время раздался пронзительный нарастающий свист, все трое пригнулись, словно стараясь вжаться в стенку окопа. Перелет.

Виталий еще раз затянулся, докурив сигарету практически до фильтра, придавил окурок берцем.

– Ой, а дальше… – он усмехнулся, – дальше я познакомился с товарищем военкомом и военной врачебной комиссией, осмотревшей и ощупавшей меня везде и всюду, при этом каждый из врачей по завершению моего осмотра, кивал головой и радостно констатировал факт полнейшей готовности меня к будущей защите Родины.

Так я и оказался в одном из военных училищ. Рассказывать про экзамены не стану – сами понимаете, какой был мандраж и нервы как струны у гитары Пако де Люсиа… – Виталий снова улыбнулся, видимо, воспоминания о юности были о счастливых временах. – Самым страшным для меня была алгебра. Ну не влезали в мою голову все эти логарифмы и интегралы! Хоть тресни! Смотрел на учебник как баран на новые ворота…

Беру билет, значит, переворачиваю его и вслух называю его номер, как сейчас помню 22! А там! Там одни эти самые сволочи, сидят друг на друге и друг дружкой погоняют!! Одни интегралы и логарифмы значит. Ну и так. Для проформы один вопросик из геометрии.

Развернулся я от столика с этими проклятущими билетами и побрел к свободной парте возле окна. Забыл сказать, что все это безобразие проходило в полевом учебном центре.

Он поймал удивленные взгляды Олега и Златы.

– Да, полевой учебный центр – это такая, даже сложно подобрать слова, ну в общем такая кошмарная штука, похожая на всеми богами забытый длинный деревянный барак, в котором в больших кабинетах сотни ребят со всей страны сдавали экзамены, хотя жили в паре километров, на опушке леса, в палатках на 7 человек. – Виталий с какой-то гордостью посмотрел на Олега и Злату, для которых весь его рассказ был из разряда фантастических небылиц, выдержал небольшую паузу, и продолжил:

– Выдали, значит, нам палатки, колья, веревки, какие-то деревянные настилы, ну и наши старые добрые ватные тяжеленные матрасы полосатенькие. Вертитесь, как хотите и ни в чем себе не отказывайте. Умывальник на улице: такие длинные ряды с краниками и желобом-раковиной для стока. А водичка-то…холодненькая. Туалет метрах в ста, наверное, был на окраине нашего этого самого лесного кошмара.

– А спали как? – Олег застонал, приоткрыл глаза. Было видно, как ему тяжело произносить даже это – ранение было тяжелое, и огромная кровопотеря давали знать. Слава Богу, что Златка, как умелая и грамотная медичка, успела вовремя заложить жгуты, остановить кровотечение, обколоть его и перебинтовать.

– Да вот так и спали. Ставили палатки, естественно, с первого раза толком ни у кого на сборах это не получалось, палатки заваливались, чаще всего по ночам или, что самое обидное, во время дождей. А дождей тогда, как словно в издевку, было много. Словно природа была тогда в каком-то своем игривом настроении и решила перепутать Англию со Средней полосой России в июне-июле и вместо жары и солнышка, устроила нам лужи, грязь, тучи комариков и прочей кровососущей и разной там членистоногой мерзости.

В этот момент снова начался обстрел. Раздались несколько взрывов, один из снарядов попал в полуразвалившийся дот метрах в тридцати от них. Окоп забросало комьями земли и заволокло дымом.

– Не дают нашим подтянуть к нам поддержку, ну и отвезти вас в больничку.

Виталий приподнялся и осторожно выглянул из окопа, рассматривая пространство перед собой сквозь небольшую щель в мешках с песком и щебнем и стараясь особо не светить голову, после чего снова сел рядом с ребятами и продолжил свой рассказ:

– Мне в итоге дико повезло. Только один раз непонятно с чего и почему, но решили оценивать знания этих треклятых интегралов и логарифмов весьма неожиданно. – Он сделал загадочное лицо и поднял палец левой руки вверх. – На сколько процентов решена задача, столько и ставят.

Типа значит если ты решил на 35-40 процентов, то троечка по итогу у тебя, тьфу ты, у меня в кармане!! Я как услышал об этом несказанном счастье, так чуть в голос Бога не поблагодарил. Честно. Я ведь крещеным был. Бабушка, царство ей Небесное, – Виталий перекрестился и с нежной грустной улыбкой посмотрел на небо. – Она меня тайно от всех окрестила в церкви, мама, естественно, знала об этом, а вот от отца все скрывали. Он был коммунист, причем такой, из идейных.