Однажды воспитатель детского дома попросила меня навестить в больнице девочку из их группы. Больница находилась в том районе, где мы жили, и я с радостью согласилась.
В первый день, когда пришла в больницу, я знала только ее имя и фамилию. Никогда раньше я ее не видела. И почему-то даже не поинтересовалась, чем она болеет. Сейчас я пишу и думаю, что любой нормальный человек поинтересовался бы, чем болеет ребенок, а я просто пришла к ней познакомиться, поддержать ее. Когда ее позвали, и она вышла, я подумала: какая красивая девочка. У нее было синее платье в белую полоску. Ее темно-русые волосы были такие кудрявые, а лицо – такое милое… Мне так захотелось обнять ее, но я сдержала себя, чтобы не напугать.
– Здравствуй, Катя, меня зовут тетя Влада, я пришла тебя навестить. Я была в вашем детском доме, и там сказали, что ты в больнице лежишь. Твои воспитатели передают тебе привет. Они очень ждут тебя и сказали, чтобы ты поскорее выздоравливала.
Она была очень спокойна, внимательно слушала, что я ей говорила, а потом спросила:
– Можно, я вам свои рисунки покажу?
– Конечно, можно, – ответила я, и она побежала за рисунками.
– А сколько тебе лет, Катюша?
– Мне пять, скоро будет шесть.
Так началась наша дружба. Мы отмечали ее шестилетие в больнице вместе с моими детьми и детьми всего отделения. К тому времени моей старшей дочери Екатерине было восемь лет, сыну Илье – четыре, а младшей дочери Даше – полтора года. Вспоминая то время, удивляюсь, откуда было столько сил и энергии, чтобы работать, заниматься служением и со своими детьми навещать в больнице девочку Катю. Она лежала в больнице несколько месяцев, и все это время мы приходили к ней, брали ее на прогулку, играли, общались. Я и мои дети очень привыкли к ней, и она с нетерпением ждала каждой новой встречи с нами. Я понимала, что когда ее выпишут, она сольется с группой детей, и у нас с ней уже не будет такого общения. Думаю, она тоже боялась этого. Она несколько раз спрашивала, что будет, когда ее выпишут, увидит ли она меня снова в детском доме?
Как-то я пришла к ней в больницу, и она тихо спросила:
– Можно, я буду звать тебя мамой?
Я ответила:
– Конечно, можно!
Позже я узнала, что у Кати есть родная младшая сестренка Ксюша.
Глава 4. Ксюша
Ксюша была полной противоположностью Кати. Ей было четыре года. На ее лице явно отражались признаки психических отклонений и замедленного развития. Она не говорила ни слова, все показывала жестами. Она напоминала мне обезьянку. Ксюша не ела твердую пищу, так как у нее отсутствовал жевательный рефлекс. Мне рассказали, что она так же, как и Катя, подолгу лежала в больнице, и, так как у медперсонала не было возможности кормить с ложечки оставленных детей, ей все время давали жидкую пищу. Видимо, по этой причине ее жевательный рефлекс так и не включился. Когда я увидела девочку впервые, мне показалось странным отношение к ней медперсонала, они ее просили то станцевать, то что-то спеть, и она выступала перед ними как маленький шут. Мне было очень неприятно, как они смеялись и потешались над ней. Я смотрела и думала, какой она вырастет. Ксюша, так же как и Катя, запала в мое сердце. Мне было очень жаль девочек, была какая-то особенная боль за них. Они постоянно были у меня перед глазами. Я молилась и спрашивала Бога: «Что Ты хочешь? Неужели Ты думаешь, что я справлюсь? С мужем – постоянные проблемы, мои дети еще такие маленькие…» Но это чувство долго не покидало меня – думаю, около года.
Однажды я вспомнила, что, когда пришла к Богу, я просила прощения за все свои грехи, а особенно – за два аборта. Прошло столько времени, и я стала думать: может, эти две девочки – не просто случайность? Может, это то, что для меня приготовил Бог, за что я должна взять ответственность? Эти мысли не выходили из моей головы. Я сказала мужу, что мы должны взять их в свою семью, на что, как ни странно, он спокойно согласился.
Оставалось поговорить с директором детского дома. И тут произошло то, чего мы никак не ожидали.
Директор и воспитатели уже хорошо знали меня как волонтера. Наша организация по возможности спонсировала этот детский дом. Я чувствовала себя там очень свободно. У меня была команда волонтеров, а я к тому времени была координатором двух детских домов в двух организациях. Я собралась с духом и пошла к директору. Я не помню весь разговор, помню только, что сказала директор:
– Знаешь, Влада, ты ненормальная! Выбрось из головы эти мысли! Ты знаешь, какой у них диагноз?
– Нет, а что с ними?
– Вот и не надо тебе ничего знать. Занимаешься волонтерской работой, вот и занимайся!
Я вышла, состояние было странное. Мне казалось, что уж она-то вроде должна бы порадоваться, что может пристроить детей в семью. Такого исхода дела я не ожидала. Я побрела наверх по лестнице в группу, а в моей голове все звучал отдающий болью в виски вопрос директора: «Ты знаешь их диагноз?..» Что за диагноз? Нормальные дети – руки-ноги есть, бегают, прыгают. Что там такого страшного может быть? И тут я остановилась: почему они месяцами лежат в больнице? Почему я никогда не узнавала, что это за отделение, от чего их лечат? И почему-то сразу подумала, что болезни страшнее СПИДа я не знаю. Я слышала о ней только по телевизору. Неужели это то, о чем я думаю? Нет, не может быть, это просто мои страхи! Я поднялась в группу и села рядом с воспитателем. Я понимала, что они не будут говорить на эту тему. Но я рискнула. Я спросила прямо:
– А что, у Кати с Ксюшей ВИЧ?
Воспитатель как-то разволновалась.
– А кто вам сказал? Мы стараемся не распространяться об этом.
Не помню, как мне удалось сохранить спокойствие в тот момент, и не помню, как я вышла из детского дома. Я только чувствовала, как по моим щекам льются не просто слезы, а реки, которые я была не в силах остановить. Внутри меня все вопрошало: «Как это может быть, Господь?». Я не могла представить, что вот так закончится мой визит к директору. Думала: Бог со мной, это Он меня вдохновил на такой шаг. А тут что? Все, о чем я почти год, а может, и больше, думала каждый день – все развалилось, все пошло не так, как я себе представляла. Моя душа разрывалась: ну почему именно они?!
Когда я рассказала обо всем мужу, он был сбит с толку, но постарался сохранить хладнокровие и успокоить меня. И тут где-то в глубине души я услышала вопрос: «И все? И этим все закончится?»
Я сказала мужу:
– Ты думаешь, мы из-за этого должны остановиться?
Начались обсуждения: это же угроза нашим детям, насколько это разумное решение…
Я чувствовала, как будто Бог наблюдает за мной. Я чувствовала, что Он рядом как никогда. Прошло несколько дней, и я решила не останавливаться. Я попросила маму поехать со мной в СПИД-центр, где дети стояли на учете. Заведующая очень внимательно разглядывала меня, когда я задавала ей вопросы. И что удивительно, мне стало легче, когда мы вышли оттуда. У меня ушел страх. Я поняла, что не могу отказаться от них из-за какого-то диагноза. Они не виноваты, они заразились еще в утробе матери. Меня теперь волновал другой вопрос: сколько им осталось? Врач говорила, что один парень, который был заражен с рождения, дожил до девятнадцати лет, а те, кто постоянно принимают терапию, могут жить как обычные люди. Я подумала, что тем более мы должны их взять, чтобы стать для них родителями на столько, на сколько им суждено. Я понимала, что нам без труда можно применять все меры предосторожности. Около полугода у нас ушло на оформление всех документов для опекунства, и, когда все было готово, в нашу семью вошли две красавицы-девочки, два Божьих дара – Катя и Ксюша.
Из личного дела моих малышек я узнала, что в детский дом они были доставлены отделом полиции. Кате было два года, а Ксюше – пять месяцев. Их обнаружили на брошенной даче. Мать была в алкогольном опьянении, вся в крови. Хотела она покончить с собой, или ее кто-то избил, неизвестно. Женщину доставили в больницу, а детей забрали в детский дом. Она за ними так и не вернулась. Через три года их мать умерла от СПИДа в возрасте двадцати двух лет. Позже я узнала, что она сама воспитывалась в детском доме. Отец девочек, из многодетной неблагополучной семьи, умер от СПИДа в двадцать шесть лет. Я нашла родственников отца, но они не проявили особого желания встречаться и общаться с девочками в дальнейшем.
У детей после медицинского обследования были обнаружены: ВИЧ-инфекция, гепатит и целый букет различных заболеваний.
Хочу сказать, дорогой читатель, что это – только начало пути, по которому мы пошли и о котором я буду рассказывать дальше. После этого изменилась вся моя жизнь. Что раньше было для меня главным, с того момента потеряло всякий смысл. Со временем я поняла, что на бизнес у меня нет времени, я должна заниматься детьми. Конечно, я не сразу приняла такое решение. Шли годы, и я понимала, что воспитание детей – а их теперь было пятеро – занимает очень много времени и сил. Так из успешного предпринимателя я по собственному желанию превратилась в домохозяйку. Вначале мне было ужасно тяжело постоянно заниматься домашней работой и воспитанием детей. Мне казалось, что я погибаю, что все эти тяготы и огромная ответственность за детей держат меня в плену. Раньше я часто была в разъездах, у меня была возможность побыть одной и отдохнуть от суеты и домашних хлопот. Финансовая сторона нашей жизни тоже сильно изменилась. Начался новый этап моей жизни, где я проникала в тайны экономной кулинарии, находила магазины, где товары продавались со скидками или по низким ценам, и еще много было разных открытий… Скажу только, что мой мозг начал работать намного быстрее, чем раньше. Утолять голод пятерых растущих детей – это поистине искусство.
Глава 5. Первые дни дома. Адаптация для всех
Самый сложный и трудный период – адаптация. Оказывается, когда ты просто приходишь навещать детей – это одни переживания, но когда они уже живут у тебя дома, ты испытываешь совершенно другие чувства. Дети вроде те же, но вся ответственность – полностью на тебе. Поначалу у меня было ощущение, как будто они – гости, и эти гости задержались надолго, а тебе уже хочется расслабиться и отдохнуть. Но самым трудным было осознать: они больше никуда не уедут, они будут здесь жить. Дело в том, что за все это время, сколько мы были знакомы с детьми, они никогда не были у нас дома. Я не раз обращалась к директору, но постоянно получала отказ. И вот они впервые пришли к нам домой, и сразу – навсегда! В этот период я опять жила одна, муж долгое время отсутствовал, так что детей я привезла сама. Мне так не хватало сильного мужского плеча, доброго слова: «Не бойся, мы вместе все пройдем, мы справимся». Я уже научилась не полагаться на мужа, потому что он мог пропасть на несколько дней в самый неожиданный момент, просто уйти утром на работу, а потом не появляться по несколько дней или даже недель. Это был как раз тот период. Первые дни адаптации и отсутствие мужа пришлись на одно время. Тяжело было всем: родным детям, приемным, мне самой… Помню, что я постоянно плакала и плакала… Обычно слезы – это не про меня, но тогда я выплакала, наверное, столько, сколько не плакала за всю жизнь.
Через некоторое время я поняла, что мои приемные дети очень сильно меня раздражают, и было такое ощущение, что те мои чувства к ним, какие были раньше, совсем пропали. Они делали странные вещи: прятали еду и игрушки к себе под матрац, шарили по сумкам, а когда выходили гулять, ужасно себя вели. Убегали через дорогу, пытались драться со старшей дочерью. А я сходила с ума, думая: что же я наделала! Близкие люди, видя мое состояние, говорили:
– Влада, верни их назад в детский дом, пока не свела с ума себя и своих родных детей.
Хорошо помню первую ночь дома, когда я пыталась уложить Ксюшу спать. Я укачивала свою младшую дочь, которой было два года. Ксюшу я положила на соседнюю кровать и пожелала ей спокойной ночи. К моему удивлению, она встала и жестами показала, что спать не собирается. Как только я ее ни уговаривала, ничего не получалось. Я начала нервничать, а когда отвернулась, то почувствовала, как она плюнула мне в спину. Я была вне себя от гнева, а она стояла на своем. Я всерьез ей пригрозила. Нехотя она все же легла. В тот вечер я рыдала и ничего не могла понять. Я же делаю Божье дело, взяла на воспитание детей-сирот, но что происходит? Я не справляюсь, у меня не получается, я, оказывается, не такая сильная, как о себе думала. Боже, что же делать?
Когда Бог приводит нас к тому, чего мы не можем постичь, начинается Его путь!
Хотелось куда-то убежать, но бежать было некуда. Я закрывалась в ванной, чтобы меня никто не слышал, и диким ревом изливала все Богу. Сейчас кто-то из читателей может мне не поверить, но я все же напишу то, о чем не могу молчать. Этот момент и дал мне твердую уверенность в том, что этих детей доверил мне Бог! Как-то после очередных слез я стала успокаиваться, мои глаза были закрыты, и я увидела, как будто немного в стороне был Иисус. Он стоял на коленях возле большого камня и горько плакал. У меня было ощущение, что я чувствую боль Его сердца. Я стала понимать, что это за камень, и почему Он так безутешно плачет. Это была ночь в Гефсиманском саду перед Его распятием. Я поняла, что Он рядом, и Он знает, как трудно умирать для себя, чтобы жить для других. Он чувствовал то, что чувствовала я. Я знала, что могу отказаться от всего этого, и Он поймет и не осудит. Но еще я знала, что, если пойду до конца, Он даст мне силы.
После этого момента я стала сильней! Я решила идти до конца!
С тех пор прошло много лет, сейчас, когда я пишу эти строки, мне уже намного легче, но, вспоминая все это, я как будто опять испытываю боль тех тяжелых периодов моей жизни.
Именно сейчас я хочу остановиться и сказать, что я не осуждаю людей, которые не справились на первом этапе. Это действительно очень и очень тяжело. Если вы испытываете подобные трудности, вам нужно остановиться и успокоиться. Все, что происходит – это нормально, это адаптация. Это как будто внутри тебя что-то ломается, твоя привычная жизнь меняется так резко, что разум еще не может приспособиться. Огромной поддержкой в период адаптации является поддержка супруга или супруги, но у меня, к сожалению, такого человека рядом не было, и это тоже не лучшим образом сказалось на моем состоянии.
Если честно, глядя назад, я вижу, что допустила много ошибок. Раньше не было школ приемных родителей, гостевых семей, где можно было бы привыкать друг к другу постепенно. Благодаря Богу, который дает мне силы, терпение, выдержку, я до сих пор все это преодолеваю. Но с годами все становится привычнее и намного легче.
Глава 6. Ожидания и действительность
Ссылаясь на пособие для опекунов, не могу не согласиться: практика показывает, что большинство кандидатов в замещающие родители создают идеальный образ приемного ребенка и наделяют его качествами, не соответствующими реальности. К тому же ожидания родителей в отношении приемных детей зависят и от мотивов принятия ребенка в семью. Кто-то удовлетворен результатами собственных детей и ждет, что приемный ребенок станет таким же. Не скрою, в самом начале я тоже думала, что у меня есть опыт материнства, ведь я – трижды мама, что меня может удивить, с чем я могу не справиться? Приемные родители также могут ждать, что приемный ребенок станет хорошим братом или сестрой кровным детям. Кто-то берет ребенка для того, чтобы скрасить свое одиночество, разнообразить монотонность будней, кто-то надеется, что ребенок поможет сохранить супружество. Многие полагают, что приемный ребенок должен быть благодарен за то, что его взяли на воспитание, должен любить приемных родителей, никогда не вспоминать о кровных родственниках. Хочу сказать, что все эти ожидания ошибочны, ложны и не приносят ничего, кроме разочарований. Чтобы избежать сложных отношений между родителем и ребенком, а также возвратов в детский дом, приемным родителям не стоит предъявлять к ребенку завышенных требований, не нужно ждать, что он в одночасье воплотит все связанные с ним планы и надежды. Он ничего вам не должен! Я понимала, что требовать от ребенка любви, уважения и благодарности – неправильно. Я сама приняла это решение – взять их в свою семью. Не они меня выбрали, а я – их. И в большей степени от меня будет зависеть дальнейшее развитие наших отношений.
Большинство детей-сирот имеют отклонения в психическом и интеллектуальном развитии. У многих имеется негативный прошлый опыт в кровной семье: применение насилия, жестокое обращение, отсутствие материнской любви и заботы. Этот опыт будет обязательно влиять на его жизнь в вашей семье. У ребенка уже сформированы определенные поведенческие стереотипы, которые раньше помогали ему переживать отсутствие заботы и любви или насилие. Такое поведение можно расценивать как неподобающее или разрушительное. Многие дети, пережившие разлуку и потери, могут быть злыми, депрессивными или даже враждебно настроенными – из-за боли, которую они перенесли в своей жизни. Поэтому вас ожидают закономерные трудности. Каждый день ваш ребенок, сам того не осознавая, будет проверять на прочность ваши нервы и стойкость намерения помочь ему.
Однажды мне посоветовали посмотреть видеоуроки специалиста по терапевтическому воспитанию Нэнси Томас. Эти уроки оказались для меня сокровищницей! Я нашла много ответов на свои вопросы о воспитания приемных детей. Я стала практиковать эти уроки со своими детьми и была поражена результатами. Из видео я узнала, что мозг отверженного, брошенного ребенка значительно отличается от мозга здорового малыша. У отверженного ребенка передняя часть мозга, которая отвечает за логику, мышление, речь, заботу, внимание и т. п., практически не развита. У таких детей более развита задняя часть головного мозга, которая отвечает за выживание и самосохранение. Это и помогало им преодолеть сложные жизненные ситуации. Как объясняет Нэнси Томас, все это можно сравнить с кучей проводов в мозгу ребенка, которые должны подключаться и работать в первые годы жизни ребенка. Когда мама берет на руки своего малыша и укачивает его, у него подключается один проводок, который отвечает за заботу, потом – еще один, и так далее. Если в раннем детстве ребенок был лишен материнской заботы, любви, ласки, внимания, то эти проводки так и остались неподключенными. Такие дети впоследствии не проявляют заботу о других, они не чувствуют чужую боль, у них нарушена привязанность.
Помните, что я рассказывала про Ксюшу? Она могла смеяться, когда кто-нибудь из детей поранится. Ее проводок, отвечающий за сострадание, сопереживание, был отключен. Я замечала, что когда она лежала в больнице или отдыхала в загородном лагере, то не скучала по дому. Она очень быстро вливалась в новый коллектив, и ее совсем не тянуло домой. Для меня это было непонятно. Когда мой биологический сын лежал в больнице, он считал дни до выписки. Я помню, как он страдал и уговаривал меня забрать его домой. Но с Ксюшей и Катей такого не происходило. Я тогда думала: неужели им так плохо дома, что они совсем не переживают из-за долгого нахождения вне семьи? Но потом я узнала, что эти дети страдают нарушением привязанности. Многие приемные родители понимают, о чем я говорю. Это как будто ты вкладываешь в своих приемных детей все возможное и невозможное, но идут годы, а результат – нулевой. И тогда ты думаешь: зачем все это нужно, кому все это надо? У тебя опускаются руки, и ты думаешь: я ошибалась, что смогу своей любовью и заботой изменить сердце этого ребенка. Вот здесь как раз и ответ, что чаще всего корень проблемы кроется в нарушении привязанности ребенка, а не в его совести и генах. В книге Нэнси Томас «Когда любви недостаточно» (руководство по воспитанию детей-сирот с реактивным нарушением привязанности) подробно описываются эти моменты. Когда мы понимаем причину подобного поведения, мы реагируем совсем по-другому. И у меня есть хорошая новость! Такие дети могут выздороветь! Все зависит от нас, вернее, от правильного подхода к ребенку. Здесь не подойдут приемы, которые мы применяли в воспитании биологических детей.
Глава 7. Воспитание приемных детей
На первый взгляд может показаться, что воспитание приемных детей ничем не отличается от воспитания детей, рожденных вами. Однако эти дети – особенные. Чаще всего обстоятельства их жизни связаны с ситуациями сильнейшего стресса, последствия которого – нарушения здоровья и полноценного развития.
Если вы видите зло, ищите боль!
Ксюша постоянно вела себя агрессивно. Ей было всего четыре года, но ее агрессивность была абсолютно недетской. Я и представить не могла, что ребенок может так себя вести. Она не разговаривала, не жевала, была очень неспокойной. Я решила оформить ее в детсад, в группу для детей с задержкой психического развития (ЗПР), где проводились занятия с дефектологом, логопедом. Перед оформлением мы проходили с Ксюшей медосмотр в больнице. Нужно было отстаивать длинные очереди, чтобы попасть на прием к врачу. Вспоминаю несколько моментов, которые мне наиболее запомнились. Мы долго ждали приема, и когда нам нужно было заходить в кабинет, Ксюша начинала мне показывать, что очень сильно хочет в туалет. Я пропускаю свою очередь, мы идем в туалет, и вдруг она мне показывает, что передумала и уже не хочет. И такое происходило в первые годы постоянно: в больнице, в магазине, в кинотеатре и т. д.
Ее первые дни в саду были очень сложными для воспитателей. Она ложилась на пол и закатывала истерики. Я не могла понять, что творится с этим ребенком. Долгое время я замечала, что она, видя боль другого человека, начинала улыбаться или даже открыто смеяться. Иногда дома она занималась мастурбацией, постоянно сосала свои волосы, раскачивалась, сидя на диване или на полу. Ее тело и руки никогда не были в спокойном состоянии. Когда приемный родитель понимает, по каким причинам ребенок ведет себя тем или иным образом, то намного легче справляться и со своей реакцией, и с поведением ребенка. Пока я не понимала причин неадекватного поведения Ксюши, я постоянно находилась в стрессовом состоянии и уже не понимала, либо схожу с ума я, либо она. Но когда я изучила несколько пособий по приемному родительству, в голове все стало понемногу проясняться. Моя реакция уже не была такой бурной, я старалась не злиться и не выходить из себя. Я подсознательно понимала, что тут нужен другой подход. Мне хотелось учиться работать с таким поведением, и я старалась применять на практике со своими детьми различные методы, о которых узнала в рекомендациях и пособиях.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=69557641&lfrom=174836202) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
