– Скажи ка мне, – Тимофей пальцами подцепил бейджик на груду девушки, – Ирина, – прочитал её имя, – чего ты боишься больше всего на свете? – нависая над медсестрой, спросил мужчина.
– П-пауков, – ответила девушка, заикаясь, прямо, как я пару минут назад.
– А, что с тобой будет, если я посажу тебя в комнату, которая кишит этими милыми созданиями? – задал следующий вопрос.
– Я… – запнулась медсестра.
Наверное, она представила эту картину, потому, как стала стремительно бледнеть.
– А я знаю, у тебя случится паническая атака, мне продолжать дальше? – склонив голову набок, поинтересовался мужчина.
– Нет, – завертела головой медсестра.
– А что так? Страшно стало? Можешь не отвечать и так вижу, что боишься. Так вот запомни, раз и навсегда. Моя девушка боится тёть и дядь в белых халатах, и если она сказала, что ей страшно, значит ей страшно. И впредь, если меня нет рядом с Анютой, в палату не входить, ослушаешься, я тебе ноги повырываю, поняла меня? – девушка закивала головой словно болванчик, – и остальных предупреди, а теперь бегом за другой медсестрой, – зарычал Тимофей на последних словах.
Речь мужчины настолько поразила меня, что я не могла, пошевелиться, смотря на него с открытым ртом. За меня из мужчин кроме папы и Мишки, больше никто так не заступался, даже Алексей.
Медсестру, что ветром сдуло. Мужчина повернулся в мою сторону, и нахмурил брови.
– Анют? Я напугал тебя? – осторожно стал подходить к постели.
– Нет, – ответила, отмирая.
– Точно? – присел на край кровати.
– Точно, просто я не ожидала, что ты так кинешься заступаться за меня, – призналась мужчине.
– Иди сюда моя трусишка, – распахнул свои руки для объятия, подошёл к кровати, а у меня вся злость на мужчину пропала, за его поцелуй без спроса.
Недолго думая нырнула в кольцо его крепких рук.
Глава 8
ТИМ
– Тоха! Если ты сейчас не заткнёшься, я отправлю к тебе Бронислава, он быстро приведёт тебя в чувства! – рычу на друга, скосив взгляд на спящую Анюту.
– Мен-ня Б-броня не тронет, – сквозь смех произносит парень.
– Если я прикажу, то он тебя ещё и закопает, в ближайшем лесочке, – очень тихо говорю в микрофон.
Новый взрыв смеха почти оглушает меня, отдёргиваю телефон от уха, сжимаю зубы до скрежета, лучше бы я обратился к Нику, думаю про себя, направляюсь на выход из палаты. Кинул взгляд на Анюту, малышка уснула сразу после капельницы, а вот я никак не могу успокоиться, злость на медсестру всё ещё кипит во мне.
Вышел в коридор, плотно прикрыл за собой дверь палаты. Встал рядом с ней, спиной облокотился на стену.
– Друг… Т-ты ещё здесь? – донеслось из динамика похрюкивание парня.
– Харе ржать! Лучше сделай, что я тебя попросил, – гаркнул в ответ.
На той стороне образовалась тишина, следом покашливание, и несколько глубоких вздохов, кажется, Тоха брал себя в руки.
– Конечно сделаю, без проблем, – голос стал более-менее серьёзным, сразу бы так!
– Мне нужно доставить всё необходимое уже сегодня, – предупреждаю друга.
– А пижамку в клеточку, или в полосочку?
– В горошек б..дь! – ору на весь коридор, довёл!
В динамике снова слышится хохот. Сука! Лучше бы Брониславу приказал купить эту чёртову пижаму. А во всем виновата малышка, что крепко спит сейчас в палате. Надо же такое придумать?! Сама же трясётся, как осиновый листочек при виде врачей, и тут же ставит мне условие моего ночного нахождения вместе с ней в палате!
«– Я согласна на твою ночёвку здесь, только при одном условии! Ты будешь спать в пижаме! В штанах, и кофте с длинным рукавом!». Вот такое вот условие поставила малышка. Во избежание подколов от Бронислава, обратился к Тохе, и сразу об этом пожалел! Друг оказался хуже моего безопасника.
– Ч-через час подвезу, – продолжая дико хохотать, произнёс друг и отключился.
Вот гадство! Открыл дверь, зашёл обратно в палату, снял пиджак, повесил его на спинку стула. Кровать в vip палате большая, на ней легко поместятся три человека, а нам на двоих и вовсе за глаза. Аккуратно, чтобы не разбудить девушку, прилёг рядом, стал рассматривать её личико.
Пушистые ресницы подрагивают во сне, под глазами болезненные тёмные круги, само лицо бледное, а вот щёки отдают румянцем. Протянул руку, положил ладонь на её маленький лобик. Его кожа опалила мою ладонь. Резко оторвал руку, приподнялся с постели, на столе взял электронный термометр, вернулся обратно на кровать.
– Анют, маленькая, давай измеряем температуру, – тихонько стал будить девушку.
В ответ получил неразборчивое бормотание.
– Аня? – громче позвал малышку.
– Ммм? – сонно отозвалась голубоглазка.
– Нужно измерить температуру, ты очень горячая, – произнеся последнее слово, подумал, как двояко оно звучит.
Пах свело судорогой, чуть пополам не согнулся.
– Хочу, – доносится от малышки, а я замираю, сглатываю слюну, которой наполнился мой рот, – пить, – продолжает свою речь, опуская меня с небес на землю.
Чёрт! Чёрт! Чёрт! Как? Как мне выдержать, когда мой мозг активно рисует позы из Камасутры, с участием Анюты.
– Сейчас маленькая, – беру себя в руки.
Снова встаю с постели, беру со стола бутылочку воды, возвращаюсь обратно.
– Давай я тебе помогу, – говорю девушки, а руки уже приподнимают её голову за затылок.
Подношу горлышко бутылки к её алым губам, Анюта приоткрывает их, прислонившись к пластмассе. Вода из бутылки попадает в её ротик, малышка делает глоток, прикрывая губки, в этот момент я не успеваю убрать бутылку. Вода тонкой струйкой течёт по её подбородку вниз по тонкой шейке, капелькой скатываясь в ложбинку между грудей. Мой взгляд жадно скользит вместе с пролитой водой, когда капелька прячется от меня за тканью футболки, из горла вырывается стон разочарования.
– Ещё, – говорит Анюта, возвращая меня в реальность.
Стискиваю зубы, снова подношу к её губам горлышко бутылки, стараюсь смотреть её в глаза, боюсь опустить взгляд, ещё одного такого пируэта я не вынесу, могу сорваться и наброситься голодным зверем на мою больную Анюту.
– Спасибо, – шепчет голубоглазка, откидывает голову на подушку.
– Давай измерим температуру, – говорю, и протягиваю её термометр.
Как только девушка ставит градусник, встаю с постели, направляюсь на пост к медсестре. Я уже понял, что у Анюты высокая температура, без жаропонижающих не обойтись. Чёрт! Прикрываю руками своё возбуждение, подхожу к посту. Говорю, что у Ани поднялась температура, и ей необходимо лекарство. Женщина лет пятидесяти кивает головой, что-то записывает.
– Готовьте девушку к уколу, я подойду через пару минут, – говорит женщина.
– Как готовить? – спрашиваю без всяких мыслей.
– Попочку оголяйте и ждите меня, – улыбается женщина.
Мой громкий и протяжный стон разносится по всему коридору.
Иду обратно в палату, в голове гулом повторяются слова медсестры «– Попочку оголяйте и ждите меня».
– Рррр, – вырывается из горла, – где я б..ть так нагрешил? Сука! Я же сорвусь! – говорю в голос, подходя к палате.
Рывком распахиваю дверь, делаю шаг через порог, застываю. Анюта лежит с закрытыми глазами. Розовые щёки и губы сильно выделяются на фоне бледного лица. Скольжу взглядом по её телу. Грудь, что прикрыта тонким пледом, тяжело поднимается и опускается, её руки находятся на её животе. Сглатываю тягучую слюну, опускаю голову вниз. «Лежать!» мысленно кричу на стоящий колом детородный орган.
Не слушается! Он живет отдельной жизнью рядом с голубоглазкой. Хочется завыть в голос.
– Тим, – тихий голос Анюты.
Вскидываю голову, смотрю на девушку, она держит термометр, делаю несколько широких шагов, оказываюсь рядом с постелью, присаживаюсь на край, забираю градусник, смотрю результат. Я не ошибся, температура высокая, значит, без укола точно не обойтись.
– Сейчас придет медсестра, – говорю осторожно, беру горячую ладошку Ани в свою руку.
– Зачем? – в глазах сразу появляется страх.
– Анют, температура сильно высокая, нужно её сбить и чем быстрее, тем лучше…
– Укол? – перебивает дрожащими губами.
Прикусываю нижнюю губу, киваю в ответ. Малышка громко и надрывно вздыхает.
– Ну ты же меня одну не оставишь? – так жалобно, что сердце сжимается.
– Не оставлю, – шепчу, наклоняюсь к ней, и не сдерживаюсь, слегка касаюсь её горячих губ своими.
Моё тело пробивает разряд тока, внутри всё завязывается в тугой узел. Отрываюсь от губ, смотрю в голубые глаза с туманной поволокой, жду гневной тирады от девушки, но её нет, видимо малышке совсем плохо.
– Ты сможешь…, – спазм сжимает гортань, – сама приспустить шортики? – прокашливаюсь, договариваю вопрос.
В ответ слабый кивок головой. Судорожно выдыхаю, внутренне радуюсь, что мне не придётся этого делать самому. Но радость моя исчезает так же быстро, как и появилась.
– Вы ещё не готовы? Молодой человек, быстро помогите своей девушке, – в палату заходит медсестра, – милочка, а вы на животик, и глазки свои закройте, а-то не дай бог, ещё в обморок грохнетесь, – тараторит женщина, в секунду оказывается рядом со столом, ставит на него железный поднос со шприцом и тремя ампулами с лекарством.
Пи…ц! Ору про себя, и смотрю на широко распахнутые глаза Анюты. И в них сейчас далеко не страх, в них предупреждение «УБЬЮ! ТОЛЬКО ПОСМЕЙ МЕНЯ РАЗДЕТЬ!»
– Я не буду смотреть, только помогу, – шёпотом даю обещание, вот только не пойму, кому из нас двоих?
– Да, что же это такое? Девушка! Носом в подушку! – прикрикивает женщина, но в её голосе нет злости, зато в глазах прыгают черти.
Кажется, моё состояние заметили! Оно и не удивительно! Мою ширинку скоро разорвёт от выпирающего бугра.
– Анют, – зову девушку, – всё будет хорошо, верь мне, – говорю малышке.
Девушка кидает на медсестру пугливый взгляд, и начинает переворачиваться на животик.
– Молодой человек, пересядьте вот сюда, – медсестра указывает, чтобы я сел к изголовью кровати, – спускайте шортики, и держите крепко её бёдра, – её слова, словно обухом топора бьют по голове, – знаю я вашу проблему с фобией, не дай бог начнёт дергаться, так можно и иголку сломать, – продолжает женщина.
Впиваюсь убийственным взглядом в медсестру. Я понимаю, что она прекрасно видит моё состояние, но та даже бровью не ведёт. Это, что месть за её сотрудницу отчитанную мной? Ну, сука! Вы у меня ещё попляшете!
Анюта лежит тихо, даже не шевелится. Аккуратно стягиваю с неё плед, оставляю прикрытыми голые ноги. Подпрыгивающими пальцами дотрагиваюсь до оголённого участка поясницы малышки, отчего мы одновременно вздрагиваем. Сжимаю зубы, игнорирую пульсацию в паху, поддеваю резинки пижамных шортиков и трусиков, медленно тащу их вниз. Сглатываю, и задерживаю дыхание.
Мышцы сводит судорогой от вида голой аппетитной попки Анюты, мысленно убиваю медсестру, что стоит и терпеливо ждёт, когда я уберу руки. А я! Я не могу их убрать сука!
– Молодой человек! Фиксируйте тело девушки! Ручки на бёдра, и навалитесь на неё сверху, только смотрите не придавите её, – выводит меня из ступора весёлый голос женщины.
В голове загорается красная лампочка. Усердно мигает надписью «ОПАСНО!». А следом картинка, как брату кололи обезболивающие в ногу. С утробным рычанием, возвращаю вещи на место, прячу от своих глаз, самую прекрасную попку в мире. Подхватываю Анюту, укладываю не чего не понимающею девушку на руки, прижимаю его голову к своей груди, отбрасываю плед в сторону.
– Колите в ногу! – цежу сквозь зубы медсестре, та в ответ усмехается.
Точно сука мстит!
Впервые в жизни почувствовал себя «Оловянным солдатиком». Одновременно счастливым и в тоже время несчастным «Оловянным солдатиком». Вы даже представить себе не можете, какого провести ночь в одной постели с очаровательной девушкой, и ни разу к ней не прикоснуться! Смотреть, дышать её запахом, протягивать и следом одёргивать свою руку. Это чистой воды издевательство самим над собой.
Но я готов даже на полу спать, только быть рядом, и заслужить доверие голубоглазки. Смог уснуть только к середине ночи, и то, когда Аня закинула на меня свою ножку во сне. Я смухлевал, убрал преграду в виде двух подушек, между нами, надеясь, что малышка не проснётся и не придушит меня своими ручками.
Проснувшись утром раньше Анюты, положил подушки обратно, словно они всю ночь были на месте. На часах было семь утра, поднялся с постели, направился в душ, прихватив спортивные штаны и футболку. Вчера Бронислав привёз мои вещи из дома, а Тоха пижаму. Как я его не прибил в коридоре больницы, знает только бог. Этот сукин сын решил поиздеваться надо мной. Мой рык и гогот друга стояли на весь этаж.
Зато пижама понравилась Анюте, у неё прям, глазки загорелись, только из-за этого не стал переодеваться.
«– Какая прелесть!». Хриплым голосом радостно произнесла Анюта, увидев меня в этом безобразии перед сном. Я целых полчаса настраивался в ванной комнате, чтобы надеть на себя покупку друга. Это даже не пижама, это комбинезон голубого цвета с мордашками панды.
Привёл себя в порядок, надел домашние шмотки, уже представил, как буду кормить Анюту завтраком, который должен подвезти Бронислав с минуты на минуту, вышел из ванной комнаты, и застыл на пороге.
– Убрал от неё руки! – прорычал тихо, чтобы не разбудить малышку.
На постели около Анюты сидел мужчина, он гладил малышку по бледной щёчке. Лица я его не видел, только спину. Незваный гость, медленно поднялся на ноги, и только после этого повернулся ко мне. Я же увидев посетителя, чуть воздухом не подавился.
– Я конечно рад, что за мою малышку так рьяно заступаются, но я буду решать сам, когда прикасаться к своей дочери, молодой человек, – произнёс холодно Королёв.
Отца малышке я не ожидал увидеть так быстро, не то, чтобы я против знакомства с родителями Анюты. Напротив только за! И не важно, что мы знакомы несколько дней, я чувствую, что она моя! Та самая единственная! Готов горы свернуть, но добиться её.
– Извинятся не стану, Владислав Иванович, я не знал, что вы приедете так рано. Тимофей Горский, – представился на всякий случай, протянул раскрытую ладонь, отцу Ани.
