*
После его ухода Сальвадор понял, что остро нуждается хоть в ком-то. С кем можно поделиться своей тайной, потому что хранить ее дальше не было сил. Он позвонил Ирине, и она честно поговорила с ним на лестничной клетке, потому что дома спал ребенок, а у него был очень плохой сон.
– Скажи, не бывало ли у тебя, – начал он вежливо, – таких моментов, когда ты готова умереть, если тебе не с кем поговорить?
– Эти моменты, – сказала Ирика, – у меня происходили постоянно. До замужества. Но сейчас мне всегда есть с кем говорить. Правда, есть один… один вопрос, который я хотела бы обсудить не дома. Но, наверно, я не скоро смогу это сделать.
– А мне позволено будет полюбопытствовать относительно если не сути, то хотя бы природы этого вопроса?
– Я вижу странные сны, – она улыбнулась. – Когда мне удается толком уснуть.
– Я думал, муж на то и существует, чтобы с ним обсуждать сны, – удивился Сальвадор. – По крайней мере, будь у меня жена, я бы привлекал ее к обсуждению снов, не стесняясь.
– Ты в последнее время стал совсем нечуткий, – Ирика тихо засмеялась. – Сны не про Мишку. С ним такое не обсудишь, мало ли, что ему в голову взбредет.
– Наверно, напоминать излишне, но я все же рискну обратить твое внимание на собственную персону. Со мной можно обсудить сны не про Мишку.
Ирика задумалась.
– Хорошо, что напомнил. Ты – свободный человек. Ты не хочешь поговорить с этими… ну, про которых ты мне рассказывал? – спросила она с таким растерянным выражением лица, что Сальвадор насторожился.
– Я почувствовал, что наш диалог вышел к важной для тебя теме, – сказал он. – Не строй коварных замыслов, проси прямо. Я готов исполнить.
– Тогда вспомни некроманта и его зомби. Ты еще говорил, мы вместе замерзали в степи глухой. Когда воскрешали Ай Поха.
– Некромант и его зомби сейчас в далекой деревне, куда меня приглашали в принципе, но не приглашали конкретно.
– Включи свой дипломатический талант на полную мощность. Пожалуйста, Валя. Я хочу, чтобы ты отвез этому Ансгару письмо. Мне нужно знать, что за события я вижу во сне. Бред это или правда.
– Ты можешь спросить у меня.
– А если речь идет о вещах, которые знает только он? А что, имею право спросить. Он у меня три месяца жизни отнял.
Посмотрев на нее пристально, Сальвадор вздохнул.
– Я тебе завидую, – сказал он. – У тебя и муж, и Ансгар. Нормальная личная жизнь. А у меня какой-то бред вместо этого.
Ему было неспокойно. Но вообще-то Ирина права – возможно, все эти дела давно минувших дней можно было и не обсуждать ни с кем. Главное – сменить обстановку. И уехать от Призрака, а вернувшись, сменить квартиру, чтобы Призрак его уже точно не нашел. Скорее всего, ничего плохого, конечно, не произойдет, но воспоминания Сальвадору пробуждать не хотелось. Они были еще слишком тяжелыми. Неподъемными были.
*
– Призраком назвалась сестра Акима, Тося. Мы же с ней вместе рисовали стенгазету, и я очень хорошо помню ее руку. Как она изображает. В том числе и котов. Увидеть созданную ее рукой картинку – все равно, что увидеть ее лицо.
Сальвадор замолчал и, скосив взгляд, увидел, что Ансгар поежился.
– Думаешь, она пришла отомстить? – спросил он, перезабрасывая удочку.
– Не знаю. У нее неоднократно была такая возможность, но она не воспользовалась.
– Или она просто хотела исполнить свою детскую мечту – например, была влюблена в тебя когда-то – но не хотела проходить через объяснения. Видишь, в семье у твоего почти канонизированного друга тоже есть малодушные люди. Так что не ты один упал в собственных глазах на самое дно. Возможно, и она тоже. А еще может быть, что она простила тебя, и ей тоже из-за этого стыдно – ведь ты явился причиной смерти ее брата.
Сальвадор не ответил. Обхватив себя руками, он смотрел куда-то под ноги.
– Ты прав, Ансгар Фридрихович, – сказал он. – Возможно, все, кто бескорыстно помогает другим, всего лишь непрерывно врачуют собственные раны. Как я.
Ансгар коснулся его плеча.
– Поверь, мне куда приятнее сопереживать такому человеку как ты, чем моим обычным клиентам, расстроенным из-за того, что дядя помер, не отписав им квартиру в спальном районе.
Сзади послышался шорох.
– Я не помешал? – спросил Ваня. – Я могу прийти позже…
Сальвадор повернулся к нему всем телом, легко перекинув ноги через скамейку.
– Нет, Ваня, – сказал он с улыбкой. – Пока тебя нет, мешать особенно нечему. Без тебя жизнь останавливается повсюду.
Ваня хмыкнул.
– Там заказ новый, Ансгар Фридрихович. Бабка какая-то, километров пятьдесят до нее. Поедем?
– Поедем, – Ансгар поднялся и вытащил удочку – все равно не клевало. – Буди нашу красавицу, скажи, что практика продолжается. Получасовая готовность.
*
– Итак, баба Клаша, которая померла, не поведав никому, куда спрятала бухгалтерские книги. А в магазине через неделю проверка.
Глуховатый голос господина Мерца стал, казалось, немного злорадным – будто ему самому предстоит эту проверку проводить. Он застегивал куртку и щурился на заходящее солнце, еще заметное сквозь ветви деревьев. Выключил мобильник, не глядя, сунул в карман. Первый раз промахнулся, но поворачиваться не стал, любовался закатом. Попал на второй раз и пошел разогревать машину.
Ваня вдруг подумал, что вот он, Ансгар, хоть и великий некромант, но величие – лишь одна из его сторон. В остальном он такой же, как все люди. Так же ошибается, и так же уязвим. Точно так же может на дороге не туда наступить, например. Хорошо если просто в какашку, а то ведь и ногу себе сломать может, или руку. И когда он погружается в это свое условное время, он тоже не застрахован от ошибки. И в надпространстве наверняка тоже водятся всякие твари, у которых нет ни имен, ни тел. Но он хоть не приводит их в мир, а вот женщины делают это запросто.
И Ваня посмотрел на зевающую Магду, прикрывшую рот рукой. Она куталась в приталенную синюю курточку, едва сходившуюся у нее на груди. Курточка очень шла к ее длинным платиновым волосам; Ансгар в приказном порядке велел забирать их в пучок и распускать только во время ритуалов, однако перед выездом Магда в знак некоторого протеста собрала их в обычный хвост.
– Будь я живым, – сказал Ваня Магде, – я бы за вами приударил, потому что вы прекрасны, как холодное зимнее солнце. Но я, блин, мертвый.
Магда грустно улыбнулась.
– Я бы вам живому не ответила взаимностью.
– Почему?
– Потому что живой может умереть, – сказала девушка с грустью. – А мертвый, как я поняла, с большим трудом.
– Да, но в этом состоянии я уже не буду за вами приударять, уж извините, – сказал Ваня. – И волосы, пожалуйста, соберите в пучок. Господина Мерца лучше не раздражать этими вещами.
– Чем плохи мои волосы? – возмутилась Магда.
– Ваши волосы невероятно прекрасны, – вмешался Сальвадор, – поэтому пожалейте, пожалуйста, господина Мерца. Он может как-нибудь не вернуться из ритуала, если начнет тратить силы на борьбу с инстинктами.
Магда хихикнула и кокетливо было глянула на Сальвадора, но потом опомнилась и загрустила снова.
– Мне кажется, она решила пойти в ведьмы, потому что у нее кто-то помер, – тихо сказал Ваня Сальвадору. Школьный учитель пожал плечами.
– Я бы не стал менять свою жизнь из-за одного акта воскрешения, – сказал он осторожно. – Ведь можно попросить кого-то другого это сделать. Нет, мне кажется, она ищет себя.
*
– А как у бухгалтерши с характером? – спросил Сальвадор у Ансгара, когда они загрузились в «крайслер».
– Не знаю, – некромант пожал плечом. – Обычная бабка, дети давно совершеннолетние, внуки тоже. Правнуки не в счет. Сторож говорит, что верила в вампиров.
– Я забыл, – поспешил уточнить Ваня, – вы ведь в них не верите?
– Не верю. Хотя теоретически они хорошо вписываются в классификацию мертвецов.
– У них есть разум, но нет души? – попытался угадать Ваня.
– Да, их зовут «низшими». Что глупо, потому что у половины известных мне живых людей нет души, нет разума, а общее развитие пребывает в зачаточном состоянии, – он покосился на Магду, которая так и не убрала волосы в пучок и теперь уже мало походила на старинный портрет. – Мне приходится признавать за ними одухотворенность пусть и чахлой, но искрой божией, потому что эта протоплазма живет, обменивается веществами с внешней средой и обладает (что лично я всегда считал страшной ошибкой природы) самосознанием. Самосознание – это самое бесполезное, что эволюция может подарить протоплазме.
Ансгар включил зажигание.
– Вы бы хотели, чтоб они умерли? – продолжал спрашивать Ваня.
– Нет, я и так вижу, как они регулярно умирают, – сказал некромант и резко надавил на газ.
Магазин был уже закрыт, однако навстречу с выпученными глазами бежала огромная тетка, поправляя платок.
– Я – Зина, меня прислал директор. Мы не успели, господин Мерц! Ее родственники уже все знают. Там ее сын. Он может эта… отказаться от ритуала! Что нам делать?
Тетя Зина спрашивала так, словно доктор Мерц был, по меньшей мере, президентом.
– Это ваши проблемы, – отвечал Ансгар, как ему показалось, вполне в президентском духе. – Я не обязан уговаривать родственников.
Тетя Зина нахмурилась, скривив малиновые губы.
– Вы… вы знаете, что вы сейчас сказали? – завыла она. – Вы хоть отдаете себя отчет в том, что вы сейчас сказали? Вы втоптали в грязь все наши надежды! Вы – не отмоетесь! Если наша Леночка… это будет на вашей совести!
Ваня смутился и действительно задумался о том, что же такого нехорошего сказал Ансгар Фридрихович. Магда побледнела, но стойко молчала. Однако сам некромант хорошо умел отличать реальные катастрофы от манипуляций.
– Я некромант, – напомнил он. – У меня нет ни совести, ни страха адского пекла.
– Вот видите! – горько сказала тетя Зина. – Нам говорили! Нас предупреждали!
– О моем коварстве? – доктор Мерц огляделся. Ему явно было неприятно находиться в магазине. Еще Ивану показалось, что ему стыдно за своих клиентов. – Да, я всегда так себя веду. Ну, так что, вы идете говорить с родственниками? У вас, Зинаида Викторовна, должно получиться.
– Что? – тетя Зина заподозрила оскорбление. – Это почему?
– Не хотите? Ну, значит, не должно, – согласился некромант. – Но, если вы не договоритесь, Леночка будет уже на вашей совести, а не на моей. Кстати, а кто это – Леночка?
– Она сейчас на больничном, – подсказала мрачная тетка, сидящая за компьютером. – Она должна была принять дела. Пойдемте, я провожу вас к покойной. Родственников уже должны были подготовить. А на Зинку не обращайте внимания, она стукнутая.
*
Смерть застигла бабу Клашу на складской кушетке. Вокруг стояли алюминиевые кастрюли, сетки с мытой картошкой и тумбочка, забросанная синими халатами. Над кушеткой, поставив под зад трехногую табуретку, склонился мужчина в черном плаще и очках.
– Еще могла пожить, – бормотал он, – и сосуды хорошие… и обмен…
В этот момент Ваня понял, что им наврали про подготовку родственников. Родственник был один, и он явно удивился, что в комнату вошли три непонятных мужика и сонная девица в синем.
Подняв голову, родственник некоторое время вглядывался в них, потом неприязненно спросил:
– Вы кто?
Ансгар Мерц подумал, вот ведь, как странно. Сын спрашивает, кто он. А вот Ансгар спрашивать не стал бы. Он этого человека хорошо запомнил. Рад был забыть, но… и вот же ж, где встретились. Видать, с вестями из прошлого везет не только Сальвадору, и наверно, бывают периоды, когда Танатос впускает в чью-то жизнь все, что, казалось, забрал навечно.
– Здравствуйте, Алексей Олегович, – сказал Ансгар. Голос у него стал странный, словно подвешенный. – Не ожидал увидеть вас здесь.
Алексей Олегович встал. Это был мужчина лет пятидесяти, наполовину седой, с тонкими, подвижными руками.
– Мерц? – усмехнулся он. – Что вы здесь делаете?
– Случайно зашел, – осторожно сказал Ансгар. – А вообще-то я отдыхаю поблизости.
– Отдыхаете? А работаете кем?
– Да так, – Ансгар пожал плечом. – Никем особенно.
– Странно, – насмешливо протянул Алексей Олегович, – я был уверен, что вы непременно кем-нибудь станете. С вашими-то талантами.
Он намекал на что-то, известное лишь им обоим.
– В медицину я не возвращался. Простите, мы сейчас уйдем, не будем вам мешать.
Развернувшись, Ансгар двинулся было прочь, но Алексей Олегович окликнул его раньше, чем кто-то еще успел двинуться с места.
– Мерц!
Ансгар остановился.
– Так зачем вы сюда приходили? Вряд ли вы знали, что это моя мать.
