Совсем не беспочвенные опасения мгновенно оправдываются и вынуждают сжать руки в кулаки. Слова летят в Аристову отравленными дротиками, а мне хочется машинально растереть грудь и передать вздрогнувшей рядом со мной девчонке щит. Потому что я знаю, что она до сих пор корит себя за допущенный просчет.
– Не лезь, Вика. В произошедшем нет ни Лилиной вины, ни вины ее персонала. Это мой косяк!
Не могу толком объяснить почему, но взрываюсь, как сотни подожженных петард. Бахаю кулаком по столешнице, отчего со звоном подпрыгивает посуда и падает обратно. Горю праведным гневом, хоть не так давно сам приписывал Аристовой лишние грехи, и через изломанную призму вижу в собственной невесте врага.
Многое готов на кон положить, чтобы стереть с Лилиного лица едкую досаду, только мое запоздалое заступничество ничего не меняет. Серые омуты подергиваются коркой льда, трепыхается жилка на изящной шее рядом с ключицей.
– Виктория права, Игнат Дмитриевич. Мы должны были досконально все проверить и исключить подобную вероятность.
Мотнув головой, с чувством выпаливает Лиля, сглатывает беззащитно и пытается пододвинуть купюру достоинством в пять тысяч, намекая на то, что для неё обед завершён.
– Не нужно, – всовываю банкноты обратно в ее пальцы. Злюсь. – Тебя отвезти?
– Не стоит.
– Ты без машины.
– Муж заберёт.
Поправив блузу, Аристова снова прочерчивает между нами жирную границу и подбородком указывает на притихшую Левину.
Её отвози.
Разделившие трапезу на «до» и «после» слова до сих пор звенят рефреном в пустой черепушке, слабый аромат корицы и жасмина, витающий в воздухе, щекочет ноздри, а я тупо пялюсь на ровную Лилькину спину. Мысленно обвожу выпирающие острые ключицы, наматываю платиновые волосы на кулак и никак не могу сконцентрироваться на мелодичной Викиной болтовне.
На подлете к ушной раковине слоги рассыпаются на невнятные звуки, оседают бесполезной серой массой на пол и абсолютно не хотят превращаться в стройные предложения, имеющие хоть какую-нибудь ценность.
Никогда Штирлиц еще не был так близок к провалу…
– Что?
– Ты совсем меня не слушаешь, Игнат.
Жалобно всхлипнув, Левина всплескивает ладонями и вцепляется в скатерть, комкая ни в чем неповинную ткань. С усердием кусает тронутые нежно-розовым блеском губы и гулко втягивает кислород, глотая набежавшие слезы так, что я чувствую себя полным уродом.
Все-таки Вика – моя невеста, Лиля – чужая жена, а не наоборот.
– Прости, солнц. Я не нарочно.
Прикрыв веки, я приглушенно выдыхаю и выдавливаю из себя далекие от искренних извинения. Пытаюсь спасти испорченный в хлам обед, только быстро расписываюсь в собственной несостоятельности.
Предметы вокруг тускнеют и будто бы покрываются толстым слоем пыли. Казавшиеся шедевром блюда в одну секунду теряют свой вкус, а сладковатые Викины духи не вызывают ничего, кроме крепнущего желания посоветовать ей сменить парфюм.
– Так что ты там говорила?
– У Инги день рождения, мы приглашены. Не планируй ничего в четверг на следующей неделе, ладно?
– Хорошо.
Согласившись больше для проформы, я ловлю счастливый блеск янтарно-карих глаз и никак не могу пропитаться чужой заразительной радостью. Поэтому отстраненно веду плечами, подзываю официантку и без лишних эмоций расплачиваюсь по счету. После чего выдвигаю стул, помогая Левиной подняться, и по-джентльменски придерживаю дверь, как совсем недавно перед Аристовой.
– А у меня, кстати, во вторник пары отменили из-за какой-то международной конференции. Может, съездим к моим на дачу?
– Не получится. Через месяц еще один салон открывать, дел выше крыши. Да и отцу с кофейней надо помочь.
Обрубаю Викины несмелые поползновения на корню и втайне надеюсь, что вот сейчас ее терпение перельется через край, и она устроит грандиозный скандал. Будет стучать своими высокими каблуками по днищу, обвинит меня в оскорбительном игноре и ткнет острым ногтем с безупречным маникюром мне в грудь.
Доломает последнюю призрачную крупицу терпения, перепутает клеммы и позволит, наконец, выпустить наружу закручивающиеся в черной воронке деструктивные эмоции.
– Ничего страшного. В другой раз.
Понимающе качнув головой, покорно роняет моя идеальная до зубовного скрежета невеста и принимается поправлять безупречный макияж, пока я грубо жму на педаль газа и агрессивно срываюсь с места, не в силах совладать с разливающейся по венам досадой.
Адреналин копится тугим комком за грудиной и требует выплеска. Только вот моя теперешняя спутница вряд ли вывезет этот губительный взрыв.
Чуть больше пяти лет назад
– Ну же, Коваль, возьми трубку!
Как клинический идиот, я в шестой раз набираю забитый в памяти телефона номер, слушаю длинные гудки и пялюсь в экран, как будто там могут высветиться ответы на интересующие меня вопросы.
Где носит зацепившую до глубины души девчонку? Чем она сейчас занимается? Ела вообще хоть что-то с утра?
Она сходила со мной на пару свиданий, запомнилась любовью к творчеству Цоя, пристрастием к кофе всех видов и мастей, а еще – головокружительным поцелуем, от которого кровь кипела еще два дня, а руки чесались связать непослушную занозу и запереть на целую неделю у себя в спальне.
И я бы обязательно претворил эти коварные планы в жизнь, если бы Лиля не растворилась в неизвестном направлении, подобно предрассветной туманной дымке.
С прежнего места работы она уволилась, новых контактов не оставила и без сожаления оборвала все нити, отсекая вместе с ними меня. Что неимоверно бесило и вынуждало с особым остервенением драться на ринге и без видимых причин кидаться на одногрупников.
– Ну, что, Крест, будешь должен.
– Говори.
Звонок от лучшего друга застает меня в ванной, где я под ледяной водой пытаюсь избавиться от навязчивых мыслей о вымотавшей все нервы блондинке. Вытаскивает на мягкий бежевый коврик, вынуждает наскоро обтереться и буквально запрыгнуть в мятую футболку и джинсы, в беспорядке валяющиеся прямо на полу в коридоре.
– Твоя в «Нуаре» зажигает.
В клуб с мрачным названием и фиолетово-розовым неоновым освещением я добираюсь в рекордно короткие сроки, пару раз выскакивая на встречку и подрезая возмущенно сигналящих мне водил. Бросаю «Марковник» поперек парковки и с совершенно недвусмысленными намерениями иду искать Лилю, протискиваясь между извивающимися под модные биты людьми.
А уже в следующий миг вспыхиваю от всепоглощающей ревности, застав Коваль в компании подруги и двух прилизанных мажоров, одетых с иголочки и явно пускающих вчерашним провинциалкам пыль в глаза.
– Ничего сказать мне не хочешь?
Кровавый туман в башке. Привкус полыни на языке. Десять секунд до детонации.
– Не хочу.
Ухмыляется. Обхватывает тонкими пальцами изящный фужер. Подносит к губам. Делает пару глотков голубоватой жидкости. Пять секунд до необратимости.
– Уверена?
Высвистываю вопрос сквозь зубы. Недобро щурюсь. Секунда до взрыва.
– Да.
Вместе с ее твердым уверенным «да» лопается к хренам мое самообладание, попутно сшибая на кафель смазливого блондина и стаскивая со стула слегка удивленную Лилю.
Сквозь танцующую толпу. К служебному выходу для персонала. В темный коридор с одиноко мигающей лампочкой.
– Что за гребанные игры в кошки-мышки ты устроила, Коваль?!
Ору так, что у самого гудят барабанные перепонки. Вжимаю девчонку своим телом в стену и сам не могу объяснить, отчего так разворотило башню. Как будто все рациональное ушло, оголив ни разу не безопасные первобытные инстинкты.
– Оставь меня, Игнат, а! Свали!
– Да черта с два! Пока ты мне все не объяснишь.
– Что тебе объяснить? Что мы друг другу не подходим?! Что я простая официантка, едва зарабатывающая на жизнь в Москве, а ты «золотой мальчик»? Твои родители никогда меня не примут! Не то воспитание, не то образование, порода не та! Зачем вообще начинать? Да я тебя старше на пять лет, в конце концов!
Дернувшись, яростно выпаливает Лиля, и теперь неконтролируемая дрожь долбит нас обоих. Пускает по телу убийственный ток. Выворачивает наизнанку. А еще подталкивает друг к другу, несмотря на только что озвученные Коваль «против-нельзя-не сработает».
– Наплевать!
Ору на максималках, хоть в помещении полнейшая тишина. Подаюсь вперед, грубо надавливаю на Лилин затылок и жадно впиваюсь в ее приоткрытый манящий рот. Как будто сто лет соблюдал целибат. Как будто умру, если не поцелую ее сейчас и не смешаю наши прерывистые дыхания в единое целое.
Кожа к коже. Изгиб к изгибу. Идеально подходящий к замку ключ.
– Не надо, Игнат…
Как типичная девушка, Коваль говорит одно, а действиями демонстрирует противоположное. Вгрызается зубами в мою ключицу, отодвигает край футболки и воюет с ремнем, расстегивая пряжку и взвинчивая градус напряжения до предела.
Дикая. С горящими серыми омутами. Такая настоящая и такая моя, что в это мгновение мне нет дела до остального мира, даже если на него обрушится смертоносный астероид.
Все равно. Только бы не выпускать Лилю из рук и вечно слушать ее сиплое чувственное «Игнат»…
Глава 10
Лиля
– Да встаю я. Встаю.
Мрачно нахмурившись, я гаркаю на разрывающийся на тумбочке будильник и нехотя вытаскиваю свое вялое тело из постели. Всовываю ступни в мягкие пушистые тапочки бледно-розового цвета, запахиваю полы длинного атласного халата, приглаживаю спутанные волосы, напоминающие воронье гнездо.
Веки норовят слипнуться, конечности будто налиты свинцом, скулы сводит от непрекращающейся зевоты. А все потому что целую ночь во сне меня преследовала Левина, по новой выплескивая прозвучавшие за вчерашним обедом обвинения. А вторил ей небезызвестный Алексей Бекетов, по каким-то причинам облачившийся в костюм Джека Воробья.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=69575608&lfrom=174836202) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
