– В точку. А маркировку пакетов осуществляет тот же человек, что ведет учет материала.
– То есть, врач-трансфузиолог.
– Вот и думай теперь, что это могло значить, – Казначеев-старший встал с кровати и направился в сторону коридора. – Пойду прогуляюсь до рынка.
После ухода отца Степан попытался вызвонить Киру по второму номеру, с которым так милостиво вчера поделился Камиль. В ответ на вызов он услышал лишь: «Аппарат вызываемого абонента выключен…». Возможно, что девушка просто перестала использовать номер, либо не отвечала на незнакомые звонки из соображений осторожности.
Даже вечерняя тренировка в спортзале не дала Степану наводки на связь Меркулова с возможной подменой биоматериала, определившего исход его реабилитации в госпитале. Чутье нашептывало, что в этом происшествии была закономерность, поскольку Альберт был вполне заинтересован в сокрытии его причастности к заездам «Ночных всадников». Но чтобы нынешний начальник первого экзаменационного отделения имел какие-либо повязки с руководящим составом медицинского учреждения… Как там его звали? Некто Железняк А.В.? В архиве руководства главного госпиталя МВБ наверняка есть реестр кадровых приказов по штатной структуре, с постоянным сроком хранения по месту утверждения. Но учредителем госпиталя является ведомство, министерство внутренней безопасности, в отношении которого Госавтоинспекция имела такое же подчиненное положение.
А значит, на любой официальный запрос с места работы Степана будет гарантированная отписка с формулировкой «обратиться в курирующее ведомство». Не говоря уже о том, что Альберт Сергеевич будет далеко не в восторге от такой инициативы. Телефонный звонок был более опасной затеей – может повториться ситуация с вечерней погоней за «Маздой».
Но такие полномочия вполне есть у проверяющих органов. Здесь Казначееву невольно вспомнился случай с остановкой служебного «Мерседеса» и предложением приобрести добротную пару сапог…
Степан остановился посреди пешеходной части, по которой он возвращался домой с тренировки, и сделал себе напоминание на завтра с одним словом: «Справочник».
Только он собрался нажать кнопку блокировки экрана телефона, как ему позвонил некто с именем «Неизвестный абонент». Левая рука, которой Казначеев держал устройство, будто онемела – большой палец отказывался прикасаться к экрану, чтобы сделать выбор между «Принять» и «Отклонить» вызов. Откуда такой мандраж? Услуга антиопределителя номера в такое время не была чем-то в диковинку – операторы сотовой связи предоставляли ее на законных основаниях. Тогда что за предчувствие?
Правая рука бросила спортивную сумку на землю, и все же решилась ответить на звонок. Из-за волнения приветственное «Алло» прозвучало тихо и неуверенно.
– Привет, Ворон. Давно не слышались.
Даже спустя три года Степан не забыл, как звучит ее голос.
***
С момента того самого звонка прошла еще неделя – практически все было готово к реализации замысла Степана. Оставалось только «зажечь фитиль». И это несмотря на то, что минувшая неделя в первом экзаменационном отделении выдалась довольно трудоемкой – слухи о новом регламенте сдачи экзаменов и резком удорожании автомобилей после нового года приводили людей в перманентное возбуждение, и те, как по команде, начали осаждать отделения по всей Москве. Отчасти это объяснялась еще и тем, что рабочая часть народа хотела решить дела до основного сезона отпусков.
В том числе и коллеги из московского управления Госавтоинспекции и профильных департаментов министерства внутренней безопасности. А если те выходили из своих отпусков – количество расписанных на межрайонный отдел поручений многократно возрастало. Суббота снова выпала на прием экзаменов в «Мотодрайве» (снова утерянный выходной). Единственное, что было приятным в этой части – оплата за выходной день осуществлялась в двойном размере, по всем канонам Трудового кодекса.
Где-то незадолго перед обедом Меркулов заглянул в кабинет Степана и вызвал к себе. Поначалу Степан думал об утечке информации о готовящемся плане, но, сев за стол в кабинете начальника, понял, что предмет беседы будет идти в относительно мирном ключе – уголки бровей и рта Альберта Сергеевича, как основные индикаторы его настроения, были в «зеленой зоне».
– Скажи мне, Степка, какие у тебя планы по работе на ближайшие… полтора года?
– Не совсем понял вопрос, Альберт Сергеевич, – Степан тянул время, чтобы понять суть этих игр разума.
– Ну что значит не понял – планируешь работать здесь дальше, может что-то присматриваешь или уже присмотрел.
– А что, пора готовиться? – это была одна из немногих подобий шуток с авторством великого комика Степана Казначеева. – Не задумывался об этом.
Меркулов начал перебирать большие пальцы рук, а губы примачивать языком.
– Это хорошо. Слышал, что начальника отделения регистрации сняли?
– Майора Чкалова?
– Его самого, орла этого не подстреленного. Статистику нам портит – показатели самые низкие по сравнению с другими отделами.
– Не успевали номера с СТС раздавать?
– Да нет, раздавать то успевали, но много жалоб от граждан на ошибки в документах. В техпаспорте одно, в СТС другое, ребята в окошке медленно с очередями работают, компьютеры слабые и все такое. А он не особо в эти проблемы хотел вникать. Вот ему и предложили уйти по-хорошему, когда проверка нагрянула, – Меркулов наклонился к Степану и чуть приглушил голос. – Так вот, пока ты за гонщиками носился и вредничал на экзаменах, я сразу к Томилину пошел, как узнал об этом. Ну, короче – вместо Чкалова пойдешь?
От такого вопроса Казначеев непроизвольно встал из-за стула.
– Вы не шутите сейчас!?
– Ты сядь, дружок-пирожок. В ногах правды нет. Да, серьезен, как никогда.
– Но ведь это должно быть звание не ниже майора, – заметил Степан важную деталь в этой истории.
– Можно и капитаном. Пойдешь как исполняющий обязанности, потом как Колокольчиков приказ в конце года подпишет, Томилин нормальную должность даст. Это уже в 2016 скорее всего будет.
У Степана не было слов – новая должность и звание меньше, чем за три года! Многие сотрудники трудились по нескольку лет, чтобы высидеть звездочки на погонах, прекрасно готовили рапорты, служебные записки, протоколы и прочую белоснежную работу, но кроме повышения цен на продукты и коммунальные услуги в их жизни мало что менялось. Такой индексации зарплат, как у сотрудников бюджетных организаций, у них нет.
И самое главное – по сравнению с экзаменационными отделениями, в подразделениях регистрации не так много «кормящих статей» – «пожертвования» автовладельцев чаще связаны с ускоренным рассмотрением документов, или услугами «удаленного оформления диагностических карт», или оперативной выдачи дубликата госномера. Как говорится, любой каприз…
– Ты подумай, но сначала скажи – Егорка-то наш тянет лямку? Месяц почти работает.
Степан понимал, для чего Меркулов спрашивал про Егора. Но ответил, как есть:
– У Клыкова хорошо получается осваивать программное обеспечение. Вынужден признать, в чем-то он разбирается даже лучше меня. Но формулировки и другие детали документов пока требуют доработки.
– Сам переделываешь за него?
– Так сотрудника не вырастешь, а избалуешь. Исправляет под мою диктовку.
– Видишь, а ты месяц назад мне тут рычал, что он твой тест не сдал. Тебе закон дает три месяца, чтобы посмотреть на человека, а там хочешь увольняй, хочешь – оставляй, – Альберт Сергеевич встал из-за стола. – Ладно, еще раз обмозгуй, завтра скажешь.
Практически всю оставшуюся часть дня старший лейтенант пробыл в раздумьях – почему Меркулов решил предложить ему новую должность? Может, он каким-то образом прознал о намерениях Клыкова и Казначеева, и решил выставить амбразуру? Словно загнанный в угол человек, размахивающим свежим куском мяса перед собакой, которую только что ударил.
Или может хватит во всем видеть подвох, и нужно хватать шанс, пока госпожа Удача протягивает тебе руку? Почему нельзя просто предположить, что ТЫ ДОСТОИН этой позиции? Тем более, что здесь не прослеживалось подводных камней, разве что у Меркулова будет «свой человек» в отделении регистрации машин, и когда-нибудь он сможет законно сделать тюнинг на свою «Элантру».
Может, к черту весь этот план?
Где-то за пару часов до конца рабочего дня Степан снова заглянул (вернее, чуть ли не вламывался) в кабинет к Меркулову. Начальник отделения заканчивал с кем-то говорить по телефону, и после завершения звонка вопросительно посмотрел на Степана.
– Что, Степка, надумал?
– Альберт Сергеевич, а где Егор?
– Он отпросился у меня пораньше, я его отпустил. Не говорил тебе?
– Никак нет.
– Если нужен, только скажи – вызову очкарика обратно.
– Я не о том, – Степан закрыл кабинет изнутри и сел на ближайший к Меркулову стул. – Может, мне показалось, но за час до ухода он обсуждал по телефону встречу с какой-то Кирой по поводу «Мазды».
***
После озвученного доноса Альберт Сергеевич погрузился в шоковый транс, высматривая в стене условную точку. Степан пытался одернуть его на землю, и чуть тряхнул по плечу.
– Погоди, – не отводя взгляда, пролепетал Меркулов. – Хочешь сказать, что Егор разговаривал с сестренкой Леши о машине одного из ваших гонщиков?
– Очень похоже, что голос девушки из телефона принадлежал именно ей.
– Больно хорошо ты расслышал для телефонного динамика… Может, он говорил с другой Кирой? Мало ли сколько у нас Кир живут в России.
– Это да, вот только российские Киры не так часто обсуждают серые «Мазды». На Вашем месте я бы полюбопытствовал, о чем Егор и Кира хотели поговорить на утилизационной площадке сегодня вечером.
– Предлагаешь наведаться?
– Это как минимум. Помнится, Вы говорили, что Егор Вам показывал прощальное видео с «Маздой» …
– Какое видео? А, да, было такое, но я его потом удалил – мало ли кто будет потом телефон прочесывать.
Альберт Сергеевич расспросил Степана о времени встречи. Казначеев сообщил, что они хотели увидеться на той же площадке, где в свое время команда «Ночных всадников» избавилась от своих машин.
Но вот загвоздка – начальник отделения не мог вспомнить, где конкретно находился пункт приема металла.
– Степ, скажи адрес этой вашей свалки.
– Адреса у меня нет, Тихон присылал мне координаты на второй телефон.
– Ну так включи второй телефон.
– Вы забыли? Я избавился от него, когда шло расследование.
– Улицу помнишь?
– Красноярская улица. Но там не так просто найти въезд.
– Хорошо, контакты ребят есть, кто на месте работает?
– Все договоренности были через Тихона, – Степан чуть прищурил брови. – Может, лучше позвонить ему?
Альберт Сергеевич сделал глубокий выдох.
– Этот засранец еще тогда перестал на связь выходить. Может, за ум взялся… Попробуй, вдруг дозвонишься.
«Вряд ли покойник сможет уже за что-то взяться», – усмехнулся про себя Степан.
– Я поеду с Вами, покажу дорогу.
– У тебя время, я смотрю, есть по вечерам кататься? Мне завтра отчет по сдавшим с утра нужно в управление отправить.
– Не переживайте – приеду пораньше и все закончу. К тому же, если Вы застанете Егора одного, он начнет все отрицать. Якобы Казначеев не так понял, и никакой встречи с Кирой не было. А я смогу заставить его все признать.
Меркулов снова сделал выдох, бегая глазами по столу под аккомпанемент отстукивающих пальцев.
– Ладно… В 19:00 подходи к «Штольцу», а оттуда уже вместе двинем.
Степан подошел к любимому кафе правоохранителей в назначенное время и место, откуда они направились к «Элантре» Меркулова. Шеф еще раз уточнил у него название улицы, и впал в печаль, когда увидел в навигаторе полчаса езды.
– Не могли что ли поближе площадку найти? – негодовал он.
На протяжении всей поездки по Щелковскому шоссе Меркулов и Казначеев практически не разговаривали. По лобовому стеклу начали отстукивать капли дождя, и Меркулов включил автоматическую работу дворников. При подъезде к светофору на пересечении с 9-й Парковой улицей, Альберт неожиданно спросил своего сотрудника.
– Степ, ты считаешь меня плохим человеком?
Вопрос застал Степана врасплох – его мысли были заняты совсем другим. Он потянул несколько секунд, переспросив своего руководителя.
– Да, плохим, – ответил Меркулов.
– Я думаю, что такая семья, как у Вас, не может быть с плохим человеком. Хотя Вы и не брезгуете возможностями обеспечить себе лучшую жизнь, Вы все-таки учитываете интересы своих близких и сотрудников.
– Спасибо за честность, Степка. Надеюсь, что за мою жадность не придется платить моему окружению…
– И сколько Вы еще планируете пользоваться…возможностями начальника отделения?
– Дочка сейчас третий курс оканчивает в Сеченовке, на глазного врача учится. Я тебе говорил, что ей 3 или 4 балла на бюджет не хватило? Вот и считай – два года учебы, и потом еще ординатура. Жена работает, но с ее достатком особо не разгуляешься. Тут еще и автошкола прибавилась… Сначала думал – зачем ей туда ходить, могу и сам научить, и права сделать можно… Потом решил, что нет, пусть ходит, обкатывает, как и все остальные. Лучше доплачу.
– То есть, все эти… пожертвования идут на оплату учебы и автошколы Вашей дочери?
– Практически – да. Сам видишь, мы с тобой на «Элантре» едем, а не на «Крузаке».
Что это сейчас было? Сеанс покаяния? Попытка вызвать к себе жалость? В чем-то Меркулов был прав – он не купался в роскоши, покупал одежду и продукты в обычных магазинах. Из курортного отдыха мог позволить себе разве что 2 края – Краснодарский и Ставропольский.
Степан не стал дальше поддерживать разговор, поскольку до входа в кладбище для машин оставалось несколько сотен метров по прямой. За три года здесь практически ничего не поменялось, разве что исчез рекламный плакат «Автомойка. Шиномонтаж».
– Тебе не кажется, что здесь как-то на виду у всех? Два дома жилых, столбы фонарные. Да еще и на перекрестке.
– Что имеем. Не каждый день здесь гонщики пригоняют машины на утиль…
«Элантра» подъехала впритык к зеленым воротам. Миша не оставлял без внимания технологические новшества в своем маленьком царстве – если раньше в эти ворота приходилось стучать, то теперь здесь установлен входной звонок. Степан вышел из машины и нажал на него.
Из-за моросящего дождя Степан не услышал приближающиеся шаги Миши, когда он подошел к воротам. Тот отодвинул заслонку для глаз и вопросительно глянул на старшего лейтенанта.
– С тобой? – спросил смотритель.
– Да.
Миша задвинул заслонку обратно. поднял опорные штыри для ворот и отворил сезам. Ничего, раз появился звонок, то когда-нибудь появится и система автоматического открытия ворот. Казначеев махнул Альберту, и шеф медленно заехал в периметр площадки. Смотритель автоутиля оперативно закрыл за ним ворота.
С момента последней встречи Степана и Миши внутри площадки установили дополнительные прожекторные лампы для уличного освещения. Слева от места остановки машины все также стоял крытый тент с какими-то ящиками и накрытой машиной, чуть дальше – вереница из боксов с автомойками, шиномонтажом, гаражами, складами из запчастей прочими обслуживающими помещениями с обеих сторон. Вдалеке располагался тот самый крытый могильник для машин, где наверняка еще покоились останки стальных детищ «Ночных всадников». Справа же от входа располагался жилой оборудованный вагончик, где Миша коротал свободное от клиентов время.
Смотритель площадки хотел было укрыться в нем от продолжающейся мороси, но Меркулов окликнул его:
– Парниш! Постой! Подь сюда! – смотритель подошел к «Элантре» со стороны водителя. – Дружище, скажи, а где водитель этой машины?
