– Можно сказать тебе кое-что важное? Без свидетелей.
– Это я-то свидетель? – Ваня посмотрел на Аню в недоумении. Девочки всегда могли легко при нем поговорить, даже о личном.
– Это срочно! – Аня заметно нервничала. Поэтому Ваня не стал устраивать драму.
Когда парень скрылся за углом, Анна бросилась к сестре и вполголоса заявила:
– Отец пьяный в стельку, и он пропал.
Глаза у Аллы расширились до размеров луны.
– Как это пьяный? Как это пропал?
– Я нашла его около туалета. Он еле держался, язык заплетался. Я побежала искать тебя, но не нашла. Когда вернулась, его и след простыл.
Было видно, что Алла раздражена, но она искусно держалась, демонстрируя спокойствие.
– И что? Пусть себе шастает, где хочет. Его дело.
– Алла! – воскликнула сестра. – Он же наш отец! Люди начнут говорить…
– А то они и сейчас не говорят, – равнодушно отозвалась Алла. – Плевать, ясно?
Аня разозлилась. Она схватила сестру за запястье и закричала:
– Какая же ты эгоистка!
Девочка опешила. Она никогда не видела сестру в таком гневе.
Анна отдышалась и поняла, что ляпнула лишнего, только Алла высокомерно посмотрела на нее и вырвала руку.
– Я не… не знаю, что на меня нашло. Что делать? Отец отмахнулся от меня. И какого черта ты себя так ведешь?
– А мама где? – Алла проигнорировала последний вопрос.
– Понятия не имею.
Сейчас
Сильный мороз сохранил тело убитой. Единственный разъедающий запах, который витал в воздухе, – гниль из помойных контейнеров рядом с запасным входом в ресторан. Однако, Андрей все равно жевал мятную жвачку и курил, чтобы унять тошнотворный рефлекс.
Тело девушки изогнуто лежало вдоль стены, ноги раскинуты, с одной ступни слетел потертый сапог, который валялся рядом. Голова, вернее то, что осталось от головы, прислонена к одному из контейнеров. Левая рука расслабленно лежала, указывая на сапог, а правая – зажата в кулак. Внутри торчал маленький лоскуток ткани. Волосы перепачканы кровью, от чего сложно сказать, какого цвета они были. Зеленый пуховик измазан кровью. Ткань на нем встала колом от холода.
– Документы при ней нашли? – Андрею впервые приходилось столкнуться с обезображенным телом. Обычно он видел умерших стариков или замерзших бомжей. Но сегодня… Руки тряслись, едва удерживая сигарету.
Криминалист спокойно сделал несколько кадров и поднялся.
– Пытаемся найти.
– Жестокое убийство, нет сомнений. Не думаю, что ее лицо изгрызли животные, – предположил Кирилл. Он достал из кармана пачку сигарет и тоже закурил.
– Да, раны не характерные для укусов. Лицо раздроблено. Каким-то острым и тяжелым предметом. Расскажу уже после вскрытия. Здесь темно, несмотря на лампы. Может, найду, что в тканях на лице и тогда уже скажу точнее, что это мог быть за предмет. Ненавижу предполагать и делать ранние выводы, но все же скажу – скорее всего, это был камень.
– Камень? Это с какой такой жестокостью надо бить, чтобы превратить лицо…. в это? – Андрей рукой указал на тело девушки.
Сдерживаться уже не было сил, но оплошать перед подчиненными – стыд. Потом весь отдел обсуждать будет, поэтому капитан взял себя в руки и наклонился над телом.
– Ее убили не здесь, – сказал криминалист.
– Согласен.
Андрей пытался узнать девушку по вещам. Слишком обычная одежда: куртка и сапоги. В таких ходят те, кто не желает быть замеченным.
– Определенно тело перемещали. Видите, вот здесь, – мужчина сделал несколько шагов к стене и баку для мусора. – Нет характерных пятен крови. Если бы ее убили на этом месте, брызги разлетались бы сюда и вот сюда. Кровь только рядом. Капли крови. Кто-то принес ее сюда.
– Нужно срочно найти место преступления. Кирилл, отправь патрульных по всем подозрительным местам, где часто собираются отребья. И надо прошерстить заводы и стадион.
Капитан подтолкнул следователя в спину, чтобы тот пошевеливался. Затем вздохнул с облегчением, что убитая совершенно не похожа на его бывшую жену.
Пять дней назад
Кто бы мог подумать, что я когда-нибудь окажусь за одним столом с человеком из прошлого. С человеком, по которому скучала всем сердцем последние восемь лет. Говорят, в одну реку дважды не входят. Я и не собиралась. Но мне нужно было закрыть гештальт. И тем более, я сама его окликнула. Могла бы сейчас сидеть одиноко за столиком и просматривать корпоративные сообщения. Или читать грустны еэсэмэски от Артема с дурацкими смайликами, отвечать Рите по поводу новых визиток и пить горячий, мерзкий на вкус американо.
Но напротив меня, с отпущенной бородой, сидел призрак прошлого, который стал частью глобальной причины моей бессонницы.
Ваня уже не выглядел наивным юнцом с идеально гладкой кожей. Вокруг глаз скопились морщинки. Он все еще молод, но уже с признаками усталости на лице. Его потухшие глаза говорили о том, что он застрял в этой дыре, но одного желания вырваться оказалось мало. Поэтому он все еще в Сибири.
– Я уж думал, тебя никогда больше не увижу, – Ваня запнулся, виновато посмотрел на меня, но осмелился продолжить: – Я, конечно, рад, что ты приехала. Но, естественно, не такой ценой. Я уже говорил, что мне…
– Не надо, – перебила его я. – Прошу.
Я грела руки о стаканчик с кофе.
Аромат кофейных зерен витал в воздухе, но вот вкус оставлял желать лучшего. Некоторые посетители пялились на меня и перешептывались, наверняка задаваясь вопросом, я ли это. Однако, в кафе гораздо лучше, чем дома.
Неловкое молчание прервала юная официантка:
– Вам что-нибудь еще нужно? – она заигрывающе смотрела на Ивана, теребя блокнот в руках.
Какое же здесь допотопное обслуживание. До сих пор пользуются блокнотами.
– Мне еще кофе, но только добавьте хотя бы сироп, чтобы вкус был сносным, – строго обратилась я, и девушка сразу стерла свою улыбку. Так-то лучше.
Когда официантка ушла, я отодвинула пустой стаканчик. И теперь совершенно не понимала, куда деть руки. Неловко перебирала пальцами, продлевая молчание.
– Ты изменилась, – внезапно сказал он. – В хорошем смысле. Вся такая городская, холодная, властная. – На этом слове он ухмыльнулся.
– Мы все изменились. Чего уж там. Разве нет?
– Нет. Я тот же милый парень.
Ваня выдавил улыбку. Его борода была неаккуратно подстрижена. Ее бы не помешало и подкрасить. Некогда милый мальчик стал отталкивающим мужиком.
Какие противоречивые чувства боролись во мне: трепет к утраченной любви и остывшая реальность.
Но все равно, что-то в нем не давало покоя. Возможно, обида на него так разрослась во мне, что отпустить Ваню просто так я не могла. Чего-то ждала от него: красивой речи, извинений, оправданий или объяснений. Определенно, мне нужна была точка в этих давних отношениях.
Официантка принесла еще кофе. Она попыталась задержаться и пострелять глазками в Ивана, но он никак не отреагировал на жалкую попытку, и она ушла ни с чем.
– Что точно не изменилось – ты по-прежнему нравишься юным девицам.
Ему явно понравились мои слова. Детина вырос, но не повзрослел.
– Но тебе бы не помешало привести себя в порядок, – подметила я, указывая на небрежную бороду.
– Да что ты! А девахам нравится, – он поменял положение, облокотился на спинку стула и закинул ногу на ногу. С его сапога капал грязный талый снег.
Может, ностальгия и прекрасная штука, но лучше бы она меня оставила в покое.
– Я думал о тебе все эти годы. Думал, как бы сложились наши судьбы, если бы мы остались вместе. Если бы в то время ничего не произошло.
Ваня осунулся. Я бы даже сказала, размяк. И у него на глаза накатили слезы.
– Я благодарен тебе, что тогда ты не испортила мою жизнь. Ты ведь могла, да?
Я сделала последний глоток отвратительного кофе, в который официантка так и не добавила сироп, встала и вышла прочь, чтобы не плеснуть кипяток ему в лицо.
Восемь лет назад
Громкая музыка сменилась ночной тишиной. Выпускной вечер плавно перетекал в традицию – встречать рассвет на стадионе. Среди выпускников остались лишь стойкие. Родители ребят еще держались на ногах, но от количества выпитого их заметно развезло.
Пока гости ресторана покидали заведение, девочки судорожно искали своих родителей. Анна проверила весь второй этаж и женские туалеты. Ей пришлось расспросить официанток и даже попросить их о помощи. Высокая худая девушка по имени Юлия искала отца близняшек в самых темных уголках ресторана. Они надеялись, что он мог попросту уснуть где угодно.
Алла нехотя обежала весь первый этаж, заглянула в кабинки мужского туалета и на кухню, чем смутила персонал. Один из поваров успел построить глазки, хотя Алла и сделала вид, что не заметила, но ей это польстило.
Когда девочки встретились около выхода, обе пожали плечами. Тревога нарастала, потому что пропали оба родителя.
– Может, они просто ушли домой, а мы тут их разыскиваем, – предположила Алла. – Брось, мы теряем время. Чего ты носишься с ними, как маленькая.
По выражению ее лица было заметно, что она хотела веселиться, и уж точно не искать пьяного отца и исчезнувшую мать.
– Согласна. Они уже ушли. Правда, почему ничего нам не сказали?
– А что, если папа пытался сказать тебе именно это, но уже был не в состоянии говорить? – Алла немного расслабилась. Ей показалось это правильным объяснением.
Когда ресторан закрыл двери, огромная толпа юнцов и их родителей направилась к стадиону. До него идти полкилометра примерно. Кто-то из толпы завыл песню, и остальные поддержали. Даже учителя пытались подпевать. Впервые можно разгуливать среди ночи, и за это ничего не будет.
Близняшки тоже решили присоединиться к встречающим рассвет. Они договорились, что после того, как солнце встанет, они вернутся домой и выдохнут, потому что окажется, что родители преспокойно спят в своей кровати.
Анна пыталась отвлечься, но все равно мучилась непониманием, как родители могли вот так запросто оставить двух несовершеннолетних дочек и просто уйти. И еще больше разозлилась на мать, которая всегда была бдительна. На отца рассчитывать не приходилось с тех пор, как он начал пить.
Алла понимала, что в отношениях родителей есть разлад. И очень серьезный. По ночам она просыпалась от скандалов, отец грозился уйти, мать умоляла остаться ради девочек. Неудивительно, что выпускной закончился точно так же, как и любой другой праздник – они могли поссориться и разбежаться. Папа ушел в запой, мать – домой.
Аня резко схватила сестру за руку, вырвала ее из раздумий и отвела в сторону, давая толпе пройти и не снести их.
– У меня есть идея. Давай разыграем всех.
Сейчас
В проулке смешались разные запахи.
– Черт, чем здесь так воняет? – капитан старался перебить вонь сигаретами.
– О, затхлой мочой, кровью и чем-то кислым и приторным. Отходы гниют.
Криминалист, по совместительству второй судмедэксперт, сотрудничающий с уголовным отделом, совершенно спокойно делал пометки в записной книжке, посасывал карамельку и периодически прикасался к телу. Латексные перчатки на морозе немного скукожились. Он растирал руки, не оставляя попытки согреть их. Затем снова продолжал работать.
В проулке появился Константин Примаков, бывший следователь. Он ушел из полиции в прокуратуру пять лет назад.
– Саныч, здорова. Вот тебе и тихое место. Городок маленький – дело громкое?
– Не то слово.
Они обменялись рукопожатиями. Андрей продолжал курить одну за другой. Казалось, весь проулок был в тумане. Облака дыма нависли над всеми, укутывая их в серое вперемешку с морозным паром сигаретное одеяло.
– Одета не по погоде.
– Костик, чего пожаловал? Профиль-то не твой.
– Ну как же. Хотел своими глазами осмотреть место по старой памяти. Столько лет проработали бок о бок. Против? Я уйду. Твои сотрудники вежливо меня пропустили.
– Пожалуй, тебе пора. А сотрудники мои – идиоты. Будут наказаны.
Андрей указал жестом на выход, и его бывший коллега покинул место преступления. Капитан обернулся и внимательно осмотрел тело, над которым все еще щепетильно порхал криминалист.
