***
Я любила Соболева так, как можно любить только в двадцать лет. По-собачьи преданно. До тряски. До беспамятства. До восторженной истерии. Любое его пожелание, мимолётная прихоть расценивались мною как руководство к немедленным действиям. Скажи он: «Прыгни с крыши многоэтажки», я бы прыгнула, не раздумывая. Это было похоже на помешательство или на острую фазу лихорадки. Один звонок Михаила мог на целый день зарядить меня бешеной энергией. Я носилась как электровеник, напрочь забывая про еду и сон.
Соболев, естественно, упивался своей властью надо мной. А какой мужик на пороге своего сорокалетия откажется от слепого обожания молоденькой девушки? Он милостливо позволял любить себя, не будучи щедрым ни в материальном плане, ни в проявлении чувств. Вероятно, Михаил считал, что с лихвой компенсирует это в постели. Любовником он был хорошим. Впрочем, сравнивать тогда мне было не с кем. Мой сексуальный опыт до Соболева ограничивался чем-то невнятным. Он – первый мужчина, с которым я узнала, что такое оргазм.
К сожалению, откровенный дисбаланс в наших отношениях я заметила далеко не сразу. Вместо мозгов в ту пору у меня был хлебушек в голове. Только с годами наступило прозрение, что Михаил банально пользовался моим телом. Тешил своё непомерное эго тем, что девка на восемнадцать лет моложе готова ради него любимого на всё. Мои же чувства ему были на самом деле до фонаря. Как бы я ни пыталась сторить из себя опытную женщину, Соболев в силу возраста видел меня насквозь, а потому умело манипулировал.
Первый звездец грянул, когда Михаил забыл свой паспорт в моей квартире. Фиг знает зачем, я полистала его. Штамп в разделе «Семейное положение» рухнул на меня бетонным перекрытием, вмиг уничтожив все иллюзии. Почти год я понятия не имела о том, что встречалась с женатым мужиком.
Да, мы особо не светились на общественных мероприятиях, но я списывала это на то, что у Соболева могут возникнуть проблемы на работе, если кто-то узнает, что он спит со своей студенткой. В остальном же никаких звоночков «женатика» у Михаила не наблюдалось.
Он оставался у меня ночевать, отвозил к родителям на выходные, иногда приглашал на ужин в рестораны, познакомил со своими друзьями. Соболев не запрещал пользоваться духами или помадой. Я могла звонить ему в любое время дня и ночи. Михаил всегда нормально отвечал, не таясь и не бормоча что-то невразумительное. Он не отключал телефон, когда проводил время со мной. Никакие женщины ему не звонили.
– Почему ты не сказал, что женат? – спокойно спросила я, хоть внутри всё клокотало от негодования и отчаяния.
– Потому что это не имеет значения, – он безразлично пожал плечами.
– В смысле? – у меня отвалилась челюсть от такого цинизма.
– Даш, мне для карьеры необходимо числиться женатым. Понимаешь? На самом деле с женой мы давно не живём вместе. Я содержу её и сына, взамен по документам прохожу, как надёжный кандидат для загранкомандировок. По факту, я свободен.
– По факту ты как раз Не свободен, – закричала я. Эмоции сдержать не получилось.
– Дашунь, ну брось. Ты хоть раз чувствовала себя в чём-то ущемлённой? Замечала присутствие другой женщины в моей жизни?
– Нет, – стыдливо отпустила голову.
– Ну и всё. Вот начнёшь работать у нас, сама увидишь эту кухню изнутри.
– Где это «у вас»? – я непонимающе уставилась на Соболева.
– Я тебя хочу взять к себе в бюро переводов, как получишь диплом.
– Так у вас же там только военные переводчики работают.
– Даш, я начальник этой богадельни. Уж как-нибудь договорюсь с управлением в Москве. У нас давно есть несколько вакантных мест, – заверил он.
И я, как дура, поверила. И в то, что брак фиктивный, и в то, что сбудется моя мечта стать военным переводчиком. Стоит ли говорить, что Соболев соврал. По крайней мере, про работу.
***
Звонок стационарного телефона вырывает меня из сна. Сажусь на кровати и тру глаза. Не сразу понимаю, где нахожусь.
– Да, – сонно отвечаю в трубку.
– Ну что, Даш? Готова к променаду? – раздаётся весёлый голос Соболева.
– А который час? – шарю рукой по постели в поисках сотового.
– Семь часов. Магазины в восемь закрываются. Так что успеваем.
Меньше всего на свете мне хочется сейчас куда-то идти. Но продолжить спать – не вариант. Надо заставить себя перестроиться на местное время. Разница в восемь часов – штука весьма ощутимая.
– Сейчас. Дай мне десять минут, – слезаю с кровати.
С наступлением вечера на улице ничуть не стало прохладнее. К влажной духоте добавился смог. Ощущение, что выхлопные газы от автомобилей не развеиваются, а концентрированным облаком накрывают город. Кожа за несколько секунд становится липкой. Мне снова трудно дышать.
Соболев показывает, где находится аптека, пара небольших ресторанчиков и магазины. Ведёт он себя странно. Весь такой заботливый, предупредительный. «Будь осторожнее тут, внимательнее там». Меня так и тянет сказать: «Я не узнаю Вас в гриме!» Куда делся эгоистичный сукин сын, которому на всех плевать?
– Давай зайдём. Я бы купила текилы, – киваю на супермаркет.
Внутри пахнет спелыми ананасами. Аромат стоит настолько сильный, что во рту мигом собирается слюна. Устремляюсь к прилавку, на котором возвышается гора моих любимых фруктов. Выбираю крупный ананас, следом цепляю коробочку с клубникой. Настоящей, выращенной на открытом грунте, а не химозной из парника. Прихватив бутылку текилы, иду на кассу.
– Я заплачу, – говорит Соболев.
– Не надо. Я сама.
– Даш, ну брось что ли! – возмущается он. – Побереги деньги.
Пребывая в лёгком ахере от «нового» Михаила, начинаю задумываться о том, что вероятно, годы изменили его. Сделали мягче, пообтесали острые края. Это **здец как невероятно, потому что я не верю в то, что люди меняются. Они могут только надеть маску, притвориться на какое-то время, но их суть остаётся та же.
До меня доходили слухи, что у Соболева были проблемы с алкоголем, что из-за этого его выперли из нефтегазовой компании, куда он устроился после завершения службы военным переводчиком. Также я знаю, что он развёлся и вроде как одинок. Неужели что-то понял к пятидесяти трём годам? Неужели стал человеком?
Глава 6
– О! А куда это вы собрались? – в коридоре гостиницы нас останавливает Лёня. Мы как раз шли в мой номер, чтобы обсудить рабочие моменты под рюмочку текилы. Соболев жаждал ввести меня в курс дела, не дожидаясь утра.
– Да вот, приезд Дарьи Сергеевны отметить, – отвечает Михаил.
– Я в деле! – оживляется Леонид.
Мы с Соболевым переглядываемся. Он как бы спрашивает у меня: «Можно?».
«Почему бы нет», – взглядом отвечаю ему. Это очень хорошо, что мы не будем находиться вдвоём. Не то, что бы у меня были какие-то невысказанные претензии или я хотела учинить разборки двенадцать лет спустя. Нет. Это глупо. Сделанного не воротишь. Уже всё отболело. Отболело ли? Да, ничего не осталось.
Я ехала на проект, зная, что встречу здесь Соболева. Это было странное стечение обстоятельств, но как говорят испанцы: «El mundo es un pa?uelo», что дословно переводится «Мир – это платок». А если по-нормальному, то «Мир тесен».
Мне очень нужны были деньги, а присутствие бывшего не смущало. За столько лет уже прошла и злость, и обида. Всё стало ровно. Даже появилась некая извращённая благодарность по отношению к Соболеву. Ведь не поступи он тогда со мной, как поступил, я бы вряд ли построила карьеру и объехала половину мира. Работа – единственное, чем я могла забыться после того, как Михаил оставил после себя выжженную землю.
Поэтому, разговаривая с ним по телефону перед вылетом, в моей душе ничего не дрогнуло. Я решила вести себя дружелюбно и мило, будто Соболев когда-то давно не сломал меня.
– А я такой смотрю с террасы и вижу: идут рядышком. Красииивые! Учитель и ученица. Прямо пара! И думаю: «Возьмёт он её за руку или нет?» – откровенничает Лёня, сидя за столом.
Мы с Соболевым смеёмся. Я слегка нервно. Он – бросая на меня многозначительный взгляд. К счастью, тема про личные отношения не получает развития. Михаил начинает делать то, зачем пришёл. А именно, пояснять мне рабочие ньюансы. Кто главный на проекте с местной стороны, кого как зовут, кто за что отвечает, каким образом организован трудовой день и так далее и тому подобное. Лёня с воодушевлением вставляет свои пять копеек, дополняя речь Соболева. Периодически мужчины пьют ром, я – текилу.
– Дарья Сергеевна, а чё это у вас за синячки? – Леонид показывает на моё бедро. Запах на юбке открылся выше колена, когда я поджала под себя ноги в кресле.
– Лёнь, ну ты даёшь! Даже я постеснялся спросить! А ты-то куда лезешь? – возмущается Михаил со смехом.
Мне режет ухо его «даже я». Будто он какой-то особенный или у него есть право задавать подобные вопросы.
– Это от чемодана, – прикрываю бедро юбкой.
– Ну-ну! – недоверчиво хмыкает Леонид.
Не считаю нужным оправдываться и убеждать его, что мой ответ был абсолютно честным.
– Так, народ, расходимся или ещё по одной? – Соболев вопросительно смотрит на меня.
– Расходимся, – отвечаю уверенно. Уже двенадцатый час ночи, а завтра на работу к восьми утра.
Лёня тут же поднимается из-за стола. По логике Михаил тоже должен уйти вместе с программистом, но он мнётся. Ему явно хочется остаться ещё. Я сохраняю покер-фейс. Даже не придумываю предлога, чтобы задержать Соболева. А могла бы. У меня остались ещё вопросы по терминологии.
– Ну, спокойной ночи, Дарья Сергеевна, – откланивается Леонид.
– Зовите меня просто Даша, – по-дружески улыбаюсь ему.
– Спокойно ночи, Даша. До завтра.
Михаил вынужден уйти вместе с Лёней, дабы не ставить меня в неловкое положение и не плодить сплетни. По лицу Соболева вижу, что он недоволен. Ха-ха! Шах и мат, Михаил Юрьевич! Думал, как в двадцать лет буду подобострастно заглядывать тебе в глаза? Не угадал.
Когда я мою стаканы, раздаётся робкий стук в дверь. Даже не открывая, знаю, кого там принесло.
– Я это… – Соболев блуждает взглядом по комнате, словно пытается увидеть кого-то.
– Да? – пройти его не приглашаю.
– Мануалы тебе принёс, – протягивает две увесистые папки.
– Так ты мне их на электронку скидывал, – иронично улыбаюсь.
– Ну… В распечатанном варианте всяко удобнее читать, – выкручивается Михаил.
– Пожалуй, – подыгрываю ему, а в душе смеюсь. Мы оба понимаем, что в двенадцать ночи мне эти мануалы нужны как зайцу стоп-сигнал.
– Не хочешь выйти покурить? – Соболев делает ещё одну попытку продлить общение.
– Нет. Я спать.
Он подаётся всем корпусом вперёд. Пронзительно смотрит в глаза. Перестаю дышать, потому что на долю секунды кажется, что Михаил собирается меня поцеловать. Моё тело рефректорно тянеся к нему. Оно как выдрессированное животное, которое несмотря на годы не забыло хозяина. НЕТ! Отклоняюсь назад.
– Спокойно ночи, Даш, – тихо произносит он.
– Спокойной.
Захлопнув дверь, прислоняюсь к ней спиной и медленно сползаю на пол. Сердце бьётся, как у загнанного зверька. Соболев…*ля… Неужели я что-то к тебе ещё чувствую? Быть такого не может! Это всё текила виновата. Надо осторожнее с алкоголем.
Но осторожнее не получается. Несмотря на весь мой опыт, в первый рабочий день я впадаю в состояние близкое к шоковому. На площадке под палящим солнцем стоит такой ор, что хоть уши затыкай. Я курю третью сигарету за утро, а ведь обычно часов до четырёх дня даже не вспоминаю про вредную привычку.
– Ты как? – Соболев видит, что я в стрессе.
– Мне попадались разные клиенты, но это какой-то запредел. Разве можно так с иностранцами разговаривать? Это же тянет на международный скандал!
– Даш, успокойся, – расслабленно улыбается Михаил. – Здесь это нормально.
– Да какое нормально! Как бы ты ни относился к местным, нельзя их обзывать! Этот Борис что? Из дикого леса сбежал?
– Ну прости его. Он старенький уже. Нервишки шалят, – Соболев с меланхоличным видом затягивается сигаретой.
– Старенький – пусть дома сидит, и лечит свои нервишки, – отрезаю жёстко. – Ты же понимаешь, что он подставляет всю группу. Ну какое мнение сложится о нас у местных? Они же и без перевода «выкупают», что их оскорбляют.
Михаил пожимает плечами. Он знает, что я права.
За первым скандалом следует второй. Из контекста разговора, понимаю, что мы ищем вчерашний день. Какие-то ящики с запчастями трёхлетней давности. Те, кто сейчас работает на объекте с местной стороны, о них и не слышали даже. А наши требуют: «Вынь да положь».
– Соболев, мне надо выпить после работы или я чокнусь, – отрешённо произношу, наблюдая перепалку между шефом и одним из инженеров. Слава богу, от местных отстали и теперь наши на забористом русском ругаются между собой.
– Даша, всё организуем. Сегодня пятница – вечер релакса, – подмигивает Михаил.
В середине дня на нас обрушиваетcя тропический ливень. Вода с неба хлещет стеной. Ни зги не видно на два шага перед собой. Пока я добегаю до навеса, успеваю вымокнуть до трусов. Тонкая белая блузка прилипает к телу, не оставляя простора для воображения. Благо большинство мужиков находятся в ангаре и не видят меня.
– Офигенно эротично! – Михаил перекрикивает шум дождя.
– Дурак! – отжимаю волосы.
– На совещание к начальству ты пойдёшь переводить, – ржёт он.
– Да не вопрос!
Ливень заканчивается также внезапно, как и начался. Тучи расходятся, словно по команде. Яркое солнце жарит пуще прежнего. На улице парит, что в бане. Адище, где плюс сорок в тени. В какой-то момент меня накрывает удушье. Перед глазами всё плывёт. Голова кружится.
– Соболев, мне плохо, – успеваю подойти к нему, до того, как совсем потеряюсь.
– Даш, Даш! – он подхватывает меня за талию. – Идём, – тащит с солнцепёка под дерево. Даёт бутылку с водой.
– Мне дышать больно. Не могу. Воздуха не хватает.
– Это с непривычки так. Через несколько дней пройдёт. Здесь же высокая влажность плюс высота. Процент кислорода другой. Хочешь, в гостиницу поезжай. Я всё объясню шефу.
– Нет, – решительно встаю с бордюра, на котором сидела. В присутствии Соболева я не пасану. Не дождётся он от меня слабости.
– Тогда давай прогуляемся, – предлагает Михаил.
– А переводить кто будет?
– Обойдутся полчаса без нас, – отмахивается он.
Мы уходим в манговую аллею. Здесь не то что бы прохладнее, но хоть небольшой ветерок обдувает.
