– Так это! Мать у нее умерла пять лет назад. Отца она не знала никогда! Других родственников у нее нет. Из друзей только вот мы, еще с института.
– А коллеги по работе? Молодой человек, в конце концов?
– Нет у нее никакого молодого человека! А с коллегами по работе у нее исключительно рабочие отношения. Она в школе работает, там сплошной серпентарий, женский коллектив и все такое. Томка – очень одинока! А тут вы со своими подозрениями! Надо же быть таким дуболомом!
– Но ведь с ее телефона…
– Да ее телефон весь вечер тут в сумке валялся, кто угодно мог его взять, позвонить, а потом незаметно сунуть обратно! – выпалила я.
– И вы могли? – вцепился в меня Стрельцов.
– И я могла! Ну, чисто теоретически. Но я этого не делала. Потому что я не знаю номер Павла!
– Ну, это вы так говорите, – протянул следователь и обвел взглядом остальных, которые потрясенно наблюдали за нами. – Кто еще мог?
Все молчали, переваривая новую информацию.
– Во время звонка все сидели за столом, – неуверенно проговорила я.
– Не все! – внезапно вылез Борюсик. – Как раз Леша с этим, Никитой, вышли готовить нам сюрприз!
Я с неприязнью посмотрела на Борюсика. Остальные уставились на Лешку с Никитой.
– Что вы смотрите? – занервничал Лешка. – Вы думаете, что мы с Никитой сперли Томкин телефон и позвонили Павлу, пока ходили за подарками?
– Ерунда! Мы же все время были вместе! – попытался оправдаться Никита. – Я точно могу сказать, что Леша этого не делал, я бы заметил.
– А может вы сговорились? – предположила я. – Решили вдвоем убрать Андрея!
– Яна, что ты такое говоришь? – Катька в ужасе смотрела на меня.
– И вообще, Томкин телефон могли украсть заранее, еще до того, как все сели за стол! – Лешку совсем не устраивало, что он вдруг стал главным подозреваемым.
– А позвонили тогда как? – не унималась я.
Лешка задумался, но тут внезапно вступил Павел.
– На самом деле, кто угодно мог позвонить. Достаточно было заранее набрать мой номер и в нужный момент просто нажать на кнопку вызова. Это можно было сделать и незаметно, сидя за столом. Потому что мой таинственный собеседник ничего не говорил. Я просто слышал какой-то шум. Я думал, что связь плохая. Все-таки самый Новый год, все линии перегружены… А потом, уже после того, как Андрей упал, в суматохе, положить телефон обратно не было никакой проблемы. Это мог сделать любой из нас. Даже я, – нехотя признал он.
– Ты? Тебе-то зачем звонить самому себе? – я чувствовала, что окончательно запуталась. И даже незаметно для себя перешла с ним на «ты».
– Ну, мало ли. Чтобы отвести от себя подозрения…
– Это какой-то кошмар! – простонала Катька. – Я сплю и вижу кошмарный сон! Подумайте, о чем мы тут говорим! Вы что, действительно думаете, что кто-то из нас это сделал?
– Кто-то из вас это сделал, в этом нет никаких сомнений! – припечатал Стрельцов, который до этого молча, но очень внимательно слушал наш разговор.
Из туалета вернулась Томка. Она, не глядя на Стрельцова с видом оскорбленного достоинства, прошла и села на свое место рядом со мной. Кажется, ей было очень стыдно за свой срыв.
– И что нам теперь делать? – растеряно спросила я. В голове у меня была совершеннейшая каша.
Еще минут пятнадцать мы всей толпой пытались детально восстановить, что происходило, после того как несчастный Андрей упал. Все были в состоянии шока и ничего не помнили. Похоже, мы просто толпой носились по дому, и никто не мог точно сказать, отлучался ли кто-то в одиночестве из комнаты или нет. Если целью следователя было исключить хотя бы одного или двух человек из списка подозреваемых, то он потерпел сокрушительное фиаско. Каждый из нас мог подсыпать или подлить яд в салат, спереть у из Томкиной сумочки телефон, незаметно набрать номер, а потом спокойно подложить его обратно. Ну, кроме трупа Андрея, разумеется. Даже Борюсик с Воблой выглядели подозрительно, и, хотя, кажется, Вобла сразу стала помирать и никуда из комнаты не отлучалась, но ее супруг постоянно метался по дому в поисках водички, салфеток и успокоительного для бьющейся в истерике жены. К тому же, они могли быть в сговоре, и Вобла могла легко затеять свою истерику с целью отвлечь наше внимание.
Короче, возможности были у всех, а вот с мотивом не задалось. Ну, хоть убейте меня, ни у кого из нас, насколько я знала, не было ни малейшей причины убивать несчастного Андрея, да еще таким сложным способом.
В конце концов, Стрельцов отчаялся что-то прояснить, и выгнал нас всех из комнаты обратно на веранду, разрешив Борюсику с Воблой уйти домой, а сам забрал на допрос Никиту. Павел с Лешкой уселись на веранде, налив себе по рюмочке коньяка для поднятия духа, Томка, все еще переживавшая из-за своего срыва, удалилась в ванную, а мы с Катькой и Маринкой пошли провожать чету Чебатюков. Пока Борюсик помогал Вобле одеваться в прихожей, мы втроем вышли на крыльцо.
На улице все еще стоял шум от петард и фейерверков, остальные жители поселка, которым повезло встретить новый год, не пришив ни одного из гостей, радостно отмечали праздник.
– Господи! – вдруг вскинулась Катька. – Я совсем забыла! Просто из головы вылетело!
– Что ты забыла? – нервно дернулась я.
– Мариш, прости, но надо было натопить баню, тебе придется там ночевать, мест больше нет. Сейчас я пошлю Лешку, пусть растопит там печь, она быстро нагреется, – и она виновато посмотрела на Марину.
– Я буду спать в бане? – Маринка недовольно поморщилась. – Но я не хочу там спать! Тем более, что там холодно! И мне страшно!
– Но все комнаты заняты. Томка в комнате Темы спит, Янку я хотела в комнату к Сонечке. Ты же знаешь, что в детских небольшие кушетки, там по двое никак. А в гостевой будет Павел. Его туда уже Лешка заселил.
– И что, мне теперь замерзать в одиночестве в вашей избушке?
Баню Лешка с Катькой возвели только этим летом. Это был небольшой отдельно стоящий домик, в котором помимо парилки была одна большая комната, где стоял стол и диван. А еще там был свой санузел и даже небольшая кухонная зона с мойкой, чайником и электроплиткой.
– Послушай, я могу переночевать в бане, – сказала я. – А что? Тут еще на пару часов развлечений, пока всех опросят, пока мы приберемся, за это время там вполне протопится, комнатка небольшая, а печка мощная.
– Ну вот и отлично! Я тогда пойду займу комнату племяшки, – быстро проговорила Марина и скрылась в доме.
Вместо нее на крыльцо вышли недовольные Чебатюки.
– Мы пойдем, – мрачно сообщил нам Борюсик. – Спасибо, все было очень мило.
Вобла презрительно поджала губы, иллюстрируя свое отношение к прошедшему мероприятию. Я разозлилась.
– Мы рады, что вам понравилось! Заходите к нам еще, может, еще что-нибудь интересное случится!
– Яна! – осадила меня Катька. – Спасибо, что зашли. С Новым годом! – обратилась она к гостям.
– Да уж, самое время для поздравлений! – прошипела Вобла, глянув на нас так, словно мы специально замочили одного из гостей исключительно для того, чтобы испортить Вобле с супругом приятный вечер.
– Я бы на твоем месте радовалась, что убили не тебя, – не сдержалась я.
– Это угроза? – вскинулась Вобла. – Борюсик, ты слышишь, она мне угрожает!
– Никому Яна не угрожает! Она просто неудачно пошутила! – Катька бросилась на мою защиту. – Алла, Боря, спасибо, что зашли. Очень приятно было с вами пообщаться.
Вобла кивнула Катьке с видом оскорбленной королевы и отвернулась.
– Хорошо, что они ушли, – с облегчением вздохнула я, провожая взглядом парочку, идущую к калитке.
– Да, и так в доме полно народу, – согласилась Катька. – Ой, что я тут стою? Надо Лешку послать, чтобы он баню начал топить.
– Да не трогай ты Лешку! Что я, печь не растоплю? Там же у вас всегда дрова лежат? Пойду, как раз вещи свои туда отнесу, там постель есть?
– Есть. Ян, а ты не боишься? Одна в бане спать? Может быть, попросить Павла там разместиться? Все-таки он мужчина.
– Не стоит. Я не боюсь. Наоборот, мне давно хотелось пожить в вашей бане. Тихо, спокойно, персональный санузел.
– Извините, Аллусик перчатки забыла! – перед нами неожиданно возник Чебатюк, и мы вздрогнули.
– Господи! Что ты так подкрадываешься? – сказала я, переводя дух.
– Я не подкрадываюсь, – Борюсик странно посмотрел на меня. – Так я могу забрать перчатки? Она их рядом со входом положила.
Вобла топталась у калитки, внимательно наблюдая за нами.
– Конечно, сейчас принесу! – вскинулась Катька и быстро скрылась в доме.
– Значит, ты ночуешь в бане? – Борюсик с интересом смотрел на меня.
– Тебе-то какое дело? – не слишком вежливо ответила я.
– Никакого…
– Борюсик! – заверещала Вобла от калитки. – Ну что там? Скоро? Я замерзла!
Катька вышла, неся в руках воблины перчатки. Борюсик поблагодарил хозяйку и поспешил к своей жене.
– Как думаешь? Может, это они убили твоего брата? – поинтересовалась я у Катьки.
– Вряд ли, – мне кажется, в голосе Катьки я услышала сожаление.
– Да уж. Если среди нас и затесался убийца, то лучше бы это были они, – с надеждой сказала я. – Мне бы ничуть не жалко было, если бы их упекли за решетку.
– Мне тоже, – призналась Катька и тут же затрясла головой. – Поверить не могу, что мы это всерьез обсуждаем! Ужас какой-то! Все, слышать ничего не хочу! Пойдем, я тебе помогу с баней, пока мы не нужны в доме!
Следующие пару часов не произошло ничего, заслуживающего нашего внимания. Стрельцов опросил всех гостей по очереди, тут же на месте у нас взяли отпечатки пальцев, сотрудники полиции перерыли почти весь дом в поисках непонятно чего, еще раз предупредили, чтобы мы никуда не разъезжались, после чего следственная бригада отбыла, оставив разруху и бардак.
Томка с Катькой тут же ринулись убираться. Я какое-то время пыталась им помочь, но, кажется, только мешала. Маринка, чтобы ее не запрягли мыть посуду, поспешила удалиться к себе, сославшись на усталость, Никита тоже ушел в свой дом, который граничил с участком Лешки и Катьки. Павел и Лешка задумчиво сидели в комнате, выпивали и закусывали той едой, которую мы признали безопасной. Увы, но практически все, что стояло на столе пришлось забраковать на всякий случай. К счастью, Катька была очень запасливая хозяйка, и она быстро приготовила несколько закусок из подручных средств.
У Томки с Катькой от расстройства кусок в горло не лез, я же налопалась пирожков, пока мы сидели на веранде, и чувства голода тоже не испытывала.
Разговор, ясное дело, вертелся вокруг убийства. И изрядно мне уже надоел. Ничего нового придумать мы не могли, кроме каких-то полубредовых идей про таинственные преступления в прошлом, в которых, ясное дело, никто из нас не сознался. Даже я, поначалу с удовольствием выдумывающая всякие интересные версии, подустала от бесплотных попыток, и, как только стало понятно, что девчонки справятся и без моей помощи, отправилась ночевать в баню, где уже установилась вполне комфортная температура.
В бане мне очень понравилось. Во-первых, не возникало никаких ассоциаций с недавно произошедшим убийством. Во-вторых, тут сильно пахло деревом, и этот запах настроил меня на новогодний лад. Я включила телевизор, в котором шла очередная вариация Голубого огонька, открыла предусмотрительно стянутую из дома бутылку шампанского и устроилась на диване, прихлебывая напиток из чашки, которую нашла тут же, в шкафчике.
Чтобы окончательно не запутаться, я запретила себе думать про то, что среди нас затесался убийца. В конце концов, это дело правоохранительных органов. Стрельцов производил впечатление толкового мужика, разберется. Лучше бы, конечно, этим убийцей оказался Никита или Павел. Я их толком не знала, и мне было комфортнее думать про них, нежели подозревать своих близких друзей. Поскольку все версии, которые я смогла выдумать, мы уже обсудили по нескольку раз, а новые никак не рождались, из-за того, что я не была близко знакома с жертвой, я попыталась отвлечься на телевизионные шоу. В конце концов, Новый год же!
Телевизор со своей задачей не справился. Никакого разнообразия – либо однотипные концерты с одними и теми же исполнителями, либо старые добрые фильмы, которые я и так знала наизусть. Я вяло щелкала пультом, прихлебывая шампанское и тоскливо думала о том, что, если верить примете, по которой как встретишь Новый год, так его и проведешь, следующие триста с лишним дней мне скучать явно не придется.
В приметы я не сильно верила, в отличие от Катьки, которая к некоторым суевериям относилась просто с маниакальной упертостью, но в этот раз, похоже, мироздание решило доказать мне, что не все приметы одинаково бессмысленны. Потому что скучать мне точно не светило.
Когда я потянулась за бутылкой, чтобы долить в чашку шампанское, я услышала, что дверь в баню открывается.
– Катя? – голос предательски задрожал. Внезапно до меня дошло, что несколько часов назад у нас тут произошло настоящее преступление, и преступник так и остался неизвестным – ни его личность, ни, что самое главное, мотивы. И вполне возможно, что кто-то действительно помешался и теперь бродит в поисках новой жертвы. А тут я в уединенном домике. Идеальная жертва – никаких свидетелей, приходи и убивай.
Дверь скрипнула, и я почувствовала, что у меня волосы зашевелились от ужаса.
– Катя? – уже без надежды на счастливый исход повторила я. Я схватила со стола бутылку с остатками шампанского, решив, что буду сопротивляться.
– Яна? – вошедший человек оказался Борюсиком. И еще ни разу я так не была рада его видеть.
– Боря, твою ж мать, что ты тут делаешь? – проговорила я с явным облегчением.
Конечно, Борюсика мне видеть совсем не хотелось, но заподозрить его в кровожадных намерениях я все-таки была не готова. Намерения Борюсика были мне прекрасно известны, и были они вовсе не кровожадными, а, скорее, непристойными.
– Я пришел к тебе, – Борюсик с опаской покосился на бутылку, которую я все еще сжимала в руке.
– На фига ты ко мне пришел? – я отставила бутылку, взяла чашку и сделала большой глоток. – Напугал-то как, черт!
– Я не хотел. Я думал, ты меня ждешь!
– Чего? – выпучилась я на ухажера. – это с какого перепуга ты решил, что я тут тебя жду? Рехнулся совсем?
– Ну, ты же специально решила ночевать в отдельном домике, и сказала это так, чтобы я услышал. Вот я и подумал, что это ты придумала, чтобы я мог к тебе прийти ночью…
Удивительно, насколько некоторые люди бывают зациклены на своей персоне. Борюсик, похоже, действительно считал, что предел моих мечтаний – это тайное свидание с ним. Именно для этого я вызвалась спать в бане. Впрочем, ничего нового. Похоже, он был уверен, что и все это убийство было затеяно с одной целью – расстроить чету Чебатюков и сорвать им праздник. Все в мире вертелось вокруг Борюсика, у других людей совсем не могло быть никаких других мотивов, не связанных с его драгоценной личностью. Убеждать его в обратном было напрасной тратой времени.
– Я не знаю, что ты там себе напридумывал, но меньше всего я хотела, чтобы ты сегодня приперся сюда. Где, кстати, твоя жена?
– Аллусик? Она спит уже. Она так распереживалась из-за этого кошмара. С ума сойти, оказаться замешанными в таком скандале!
– И ты уложил жену спать и сбежал ко мне? – фыркнула я. Ну а чего удивительного? Все, как обычно. Борюсик постоянно пытался бегать от своей жены ко мне. То, что я всегда его прогоняла, иногда со скандалами, никак не охлаждало его пыл. Упертости Чебатюка хватило бы на стадо ослов. Впрочем, чаще его вылазки заканчивались разборками с благоверной, которая следила за своим мужем и каждый раз пресекала его гнусные намерения. Так что, готова поспорить на что угодно, сейчас сюда еще и Вобла припрется.
– Ну, ты же сказала, что будешь тут…
– Я же не тебе сказала, Борь! – устало вздохнула я. – Господи, ну как мне тебя объяснить, что я не собираюсь возобновлять наши отношения! Мы расстались черт знает сколько лет назад, ты уже даже женился. Хватит, может, ко мне шляться?
– Но ведь у тебя сейчас никого нет? – Борюсик не желал сдаваться.
– Да с чего ты решил?
– Ну, ты же приехала одна, без пары. Значит, у тебя никого нет. Вот я и подумал…
– Боря, я тебя прошу, не надо тебе думать. Это вообще не твое. Все, вали домой, пока твоя супруга тебя не хватилась. Между нами ничего нет и быть не может.
