– Батя-то дома? – икнув, спросил Чекан.
– Дома, – ответил Тихий.
– Жвачку то пожевал?
– Ага.
– Ха, когда-то я так же шкерился, – с ностальгией вспомнил пьяный Артём – а теперь вот чего мне скажут? Мне восемнадцать, ёпт.
– Круто, а мне ещё четыре года до восемнадцати, – вздохнув, сказал Лёня.
– Бывает, – снова икнув, заключил старший.
Лёня вышел на своем этаже, а убуханный Чекан поехал выше. Подросток стоял перед железной дверью в квартиру. Сердце усиленно билось, по спине бежали мурашки.
«А вдруг всё ещё пахнет изо рта или провонял из-за этого балбеса? На фиг он в лифте курил?» – тревожные мысли терзали сознание Лёни.
Ещё раз для уверенности понюхав руки и прилепив изжёванную жвачку к щитку, четырнадцатилетний парнишка собрался с духом. В следующее мгновение большой палец лёг на белую кнопку звонка.
* * *
В открывшейся двери показалась мама. В доме пахло чем-то жаренным и вкусным. Красную от холода кожу на руках и лице приятно обдало теплом. Из дальней комнаты выглянула довольная голова младшего брата, которая, показав язык, моментально исчезла. Мама стояла в прихожей рядом с сыном и оценивающе оглядывала его с ног до головы.
Лёня присел и, немного отвернувшись в противоположную от мамы сторону, начал развязывать шнурки.
«Пахнет от меня или нет? Чего мама так смотрит-то? Главное, чтоб батя не вышел».
Будто бы прочитав его мысли, из зала вышел отец. Строго взглянув на сына, который не спеша развязывал шнурки, батя, в отличие от мамы, сразу перешёл к прямым вопросам:
– Курил?
– Нет, – ответил Лёня, не поднимая головы и аккуратно дёргая за шнурок.
Слегка небритый мужчина в халате шагнул в сторону подростка и за доли секунды преодолел расстояние между ними. Нависнув над Лёней грозной скалой, отец также грозно скомандовал:
– Встань и дыхни!
Сын оставил томительное развязывание обуви и покорно встал. Слегка дыхнув на отца, он замер в тревожном ожидании. Время будто остановилось, сердце стучало на износ.
Получив от сына заветный выдох, мужчина замер в оценочном положении. Рядом стояла мама с кухонным полотенцем в руках, с которым она и открыла входную дверь.
Секунды обернулись вечностью, отец загадочно молчал. Мама также молча наблюдала за происходящим. В конце коридора снова показалась голова младшего брата, которая замерла в ожидании интересной развязки. Еле заметно сглотнув, безмолвный Леонид ожидал вердикта.
– Не могу понять, мятой какой-то пахнет. Зажевал, что ли? – строго спросил отец.
– Да не зажёвывал я ничего, – моментально среагировал Лёня.
– Дай-ка руку! – продолжил досмотр ушлый папа.
Подросток поднёс правую руку к лицу отца, тот принюхался.
– Вроде не пахнет. Не могу понять, я сам только покурил, может, не чувствую? Оль, понюхай, ты же не куришь, – обратился мужчина к своей жене.
Мама наклонилась к сыну и принюхалась.
– Не пахнет.
– Скажи честно, курил? – ещё раз строгим тоном спросил отец, который был твёрд и непреклонен в убеждении, что его несовершеннолетний сын тайно покуривает вне дома.
– Сказал же уже: нет! – холодно отрезал Лёня.
– Следов курения не обнаружено! – отрапортовал батя.
Лёня с облегчением снял куртку и повесил на вешалку, после быстро скинул ботинки и пошёл в свою комнату, дабы поскорее убраться из поля зрения родителей. Когда он был уже в конце коридора, сзади него, словно удар грома, прозвучал уличающий голос отца:
– Так, стоп, а от куртки куревом несёт за версту!
Лёня замер у поворота в комнату, ошарашенный неожиданным обвинением в свой адрес и снова тревожно сглотнул. Лицо младшего брата, с которым он встретился возле своей комнаты, приняло скорбный вид. Брат покачал головой: «Попал ты, мол, братишка» – и тут же исчез в комнате.
– Ну-ка вернись! – грозный голос с конца коридора заставил Леонида развернуться на сто восемьдесят градусов и отправиться навстречу назревающей экзекуции.
– Оля, понюхай. Пахнет же! – сняв с вешалки осеннюю куртку с капюшоном, дотошный мужчина передал жене «улику».
– Да, пахнет, – прискорбно вздохнув, подтвердила мама.
– Почему от твоей куртки сигаретами пахнет, Леонид? – поворачиваясь к подошедшему сыну, по-прежнему сурово спросил батя.
– В лифте накурено было, пропахла, наверное, – чувствуя, как торопливо мурашки забегали по спине, ответил Лёня.
«Чёртов Чекан, накурил в лифте!» – пронеслась безрадостная мысль в голове подростка.
– Да ну? Куртка сигаретами пахнет, изо рта мятой. Сто пудов курил и зажевал! Дурака из меня не делай тут! – свирепея, поделился мыслью небритый мужчина в халате.
– Я не делаю, – тихо произнёс Лёня и опустил взгляд вниз.
– Всё понятно! Пойдём ремень выбирать, мало я тебя лупил видимо! – вынес приговор отец.
– Не надо, я не курил! – голос сына предательски дрогнул.
– Что не надо? Ты мне обещал, что курить не будешь, а одежда воняет! Где сигареты брал? У меня, небось, из пачки вытащил?
– Не вытаскивал я, – всхлипнул Леонид.
– Ладно, Слав, не надо! От него же не пахнет, за руку ты его не поймал, – заступилась за сына мама.
– Без «адвокатов» разберёмся! – пресёк вмешательство в мужской диалог Вячеслав и снова обратился к сыну:
– Последний раз спрашиваю, если честно ответишь, бить не буду, соврёшь – отлуплю, – отец сделал тактическую паузу, – курил?
Леонид молчал. Ладони стали сырыми, футболка на спине покрылась испариной, а лицо горело огнём. Он не знал, как быть. Сказать, что курил, надеясь на милость, или стоять на своём? Внутри него поселились зачатки колебания.
– Я не слышу ответа, Леонид. Повторяю вопрос: ты курил? – ещё строже и напористее наседал отец. Еле сдерживаясь от слёз, Лёня тихо ответил:
– Не курил я.
– А ты стойкий! – подытожил батя, – не сознаёшься.
Было ли это укором или комплиментом, по интонации было не ясно. Но тут неожиданно в диалог вмешался новый, доселе неведомый участник:
– А ну-ка прекратите давить на ребёнка! Что за Гестапо вы здесь устроили? – послышался возмущённый голос из бабушкиной комнаты.
Все, включая Лёню, застыли на месте. Отец, который до сего момента был хозяином положения, осёкся и тихо обратился к жене:
– Оль, скажи, чтоб не вмешивалась, сами разберёмся.
Но жена лишь развела руками, давая понять, что «тяжёлую артиллерию» в лице её мамы было уже не остановить.
– Тоже мне тут благодетель нашёлся, сам курит, а сына терроризирует. Какой вы пример подаёте ему, Вячеслав? Хоть бы сигареты свои прятали, а то на каждом шагу валяются. В доме запах табака стоит от вас, не стыдно? – скрипя половицами, бабушка Леонида, появилась в противоположном конце коридора, твёрдо встав на защиту внука.
– Понятно всё! – махнул рукой раздосадованный батя и шагнул из коридора в зал, в котором громко работал телевизор. Напоследок он кинул всё ещё стоящему перед ним сыну:
– Считай, что сегодня пронесло, но мы ещё вернёмся к этому разговору.
Леонид с облегчением развернулся и направился в сторону своей комнаты, напротив которой в коридоре всё ещё шла в атаку его родная бабушка:
– А ты, Оля, куда смотришь? Что за безобразие такое, а? Это же ребёнок! Школьник! Разве можно так?
Проходя мимо неё, внук улыбнулся и тихо сказал:
– Спасибо, бабуль!
После он закрылся в своей комнате и, подойдя к окну с заткнутыми поролоном щелями, взглянул по ту сторону стекла.
В темноте таинственно скрывался широкий двор, укрытый уже безлистными деревьями. За посадкой меланхолично тянулся ряд гаражей. Над ними вдалеке на необъятной территории завода зловеще торчали две красно-белые трубы. Из них в мрачное осеннее небо по-прежнему валил серый дым.
Лёня перевёл взгляд вправо, и в глаза бросились окна деревянного дома напротив бетонного забора с колючей проволокой. Там жил Саня Малой. В его комнате горел свет.
Вглядываясь в тёмное очертание деревянного жилища, Лёня задался любопытным вопросом: «Интересно, как там Санёк? Прошёл проверку?»
08–11.09.2021
Коммунист
Девяностые в Dark Zone, как и в стране в целом, проходили разгульно и весело. Среди наркоманов, алкоголиков, уголовников и прочих асоциальных элементов, которые составляли костяк района, находились действительно нестандартные личности с собственной идеологией и харизмой. Одной из таких персон был Сергей Коммунист. Мужчина средних лет, который не уронил Красного Знамени даже после распада горячо любимой им Советской Империи.
Красное Знамя гордо реяло над его трёхэтажным частным домом во все знаковые праздники, такие как Первомай и День Победы. Он не признавал новой власти и жил по канонам прошлого, возводя в культ Сталина. Принципиально не покупал иномарки, а ездил на старой копейке, хотя, судя по упомянутому выше трёхэтажному дому, не бедствовал.
Как настоящий коммунист он не признавал буржуйской частной собственности и частенько шутил по поводу просторных соседских домов: «Когда мы снова придём к власти, в этом доме будет детский сад, а в этом школа, а их хозяева на лесоповале». Когда же в ответ он получал намёк на свой просторный дом, то отвечал, что сразу же отдаст его под школу, для этого, мол, и строил.
Но строгая идеология в нём комфортно соседствовала с обычными человеческими пороками. Стандартный порок русского человека – наполненный гранёный стакан. Как известно, алкоголь – двигатель авантюризма. Когда Сергей хорошенько накатывал, в нём частенько просыпался тот самый строгий и жёсткий тиран, который тяготел к расстрелам. Вот и Коммунист, дав лишка, брал в руки огнестрельное оружие, которого у него имелось в избытке, и выходил на улицу «пострелять».
В отличие от своего сурового кумира, стрелял он не прямо в людей, а преимущественно им под ноги. В лучших традициях классических вестернов с видеокассет, где жертве подобного обстрела приходилось подпрыгивать под шквальным огнём в сантиметрах от обуви. Видимо, идеологически Сергей был коммунистом, а в душе ковбоем, не иначе.
Если ты не являлся поклонником Иосифа Виссарионовича, то при встрече с пьяным Коммунистом имел все шансы незапланированно сдать нормативы по прыжкам в высоту, так как с противниками сталинизма он не церемонился, а незамедлительно покрывал свинцом почву под ногами. В общем, если ты не являлся фанатом Сталина и не хотел скакать сайгаком, лучшим вариантом было незамедлительного исчезнуть из поля зрения нетрезвого красного идеолога с ружьём наперевес.
Примечательно то, что огнестрельным оружием Сергей пользовался для решения многих бытовых задач. Это была его вторая отличительная особенность, помимо преданности Красному Знамени.
Выпивши, он часто любил наведываться к соседям по частному сектору и задавать волнующие его вопросы. Далеко не всем такие визиты доставляли удовольствие, поэтому один из его знакомых поставил кодовый замок на калитку, дабы оградиться от незапланированных встреч.
Как-то раз, наткнувшись на неожиданное препятствие на некогда доступной калитке, Сергей вышел из положения присущим ему оригинальным способом. Сходив домой за пистолетом, он вернулся к калитке и просто прострелил кодовый замок, приведя механизм в негодность. В итоге вооружённый огнестрелом и алкогольным опьянением, красный идеолог без труда проник на чужой участок, дабы задать волнующие его вопросы соседу. А вопросов в связи установкой подобной «защиты» на вход стало немного больше.
Обычно залихватская стрельба заканчивалась довольно быстро. Местные мужики собирались в «миротворческий отряд» и обезоруживали красного дебошира. Связанный ремнями по рукам и ногам, он выходил из острой стадии опьянения и возвращался к привычной жизни.
Светлая сторона его личности, не разбавленная алкоголем, давала окружающим много хорошего. Он был мастером на все руки и многим помогал реабилитировать поломанную технику в самодельной мастерской, обустроенной в гараже. Но когда в кровь попадала новая доза огненной воды, крепкая рука откладывала в сторону инструмент и тянулась к огнестрельному оружию.
Декабрь 2021
Диалог-2
– Дайте, пожалуйста, водку, вон ту, – мальчишка лет тринадцати ткнул в бутылку на витрине.
– «Кристалл» которая? – поинтересовалась необъятная продавщица лет сорока.
– Ага, – неокрепший малец положил денежную купюру на прилавок.
– Какой объём нужен? Ноль пять, ноль семь? – уточнила продавщица небольшого ночного магазина, где продавали в основном алкоголь, табак и разные закуски.
– Э-э-э, ноль семь, наверное, – неуверенно пожал плечами юноша.
– Да бери литр, чтоб не бегать лишний раз! – посоветовала продавщица и широко улыбнулась.
– Ну-у-у, давайте тогда литр, – согласился малолетний покупатель.
– Ещё тридцать рублей тогда надо, – продавщица посмотрела на одинокую купюру.
– Э-э-э, сейчас посмотрю, – мальчуган полез в карман шорт и извлёк оттуда тяжёлую кучу монет разного размера, – пять, семь…
