И в чем-то он был прав – старые привычки себя не изживают.
– А можно узнать, как барон был убит? – попробовала вытянуть из собеседника больше подробностей – вдруг что-то наведет меня на мысль.
– Ему ударили в грудь ножом для вскрытия писем около десятка раз. Судя по виду – нож из его письменного набора, – даже удивилась, что Матэмхейн и правда поделился деталями. – Так что вряд ли это было спланировано.
– И еще раз подтверждается, что убийца не я, – довольно улыбнулась. – Нож для вскрытия писем, серьезно? Это оскорбление, а не оружие.
– Я не сомневался в вашем профессионализме, Флора, – отдернули меня, прервав возмущения. – Хотя мне помнилось, что вы работали следователем, а не наемным убийцей.
Да, моя одержимость различным оружием (единственное качество, доставшееся мне от папочки, которым я горжусь) иногда приобретает пугающие масштабы.
– Но вы так и не сказали, что-нибудь показалось вам необычным? – напомнил мужчина, сверля меня ледяным взглядом.
– Было кое-что, – призналась хмуро. – Его наплевательское отношение к собственной супруге. Даже не удивлюсь, если она его и убила. Благо было за что. Жена стоит буквально в пяти шагах от нас, а он потерял в моем декольте не только глаза и челюсть, но и совесть, видимо. А потом повел меня мимо нее на приватный разговор, – искренне возмущалась я.
В целом, я баронессу прекрасно понимала и даже ей сочувствовала. Если бы не тот факт, что я оказалась чуть ли не главной подозреваемой, то попыталась бы прикрыть. А так – себе я дороже незнакомой женщины.
– Считаете, его убила жена? – задумчиво уточнил Матэмхейн.
– Самые типичные мотивы – деньги и любовь. Наследники убивают богатых родственников, мужья – жен, жены – мужей, и так далее. Как представитель денежного мотива, предлагаю ставить на любовь, – пожала плечами. – Хотя здесь скорее ненависть.
– Две стороны одной монеты, – пробормотал мужчина себе под нос.
– Точно, – слегка помрачнев отозвалась я. Но тут же постаралась взбодриться. Не каждый день встречаешься со своей первой любовью, как водится, безответной и несчастной. Лучше провести с ним побольше времени, пытаясь узнать, забылась ли та влюбленность, чем ворошить собственное неудавшееся прошлое.
– Хотите, я помогу вам проверить эту версию? – лукаво предложила Матэмхейну, перегнувшись через стол. Выгодный ракурс платья тоже был призван убедить поддаться на мое предложение. Хотя скорее все же хотела потешить самолюбие. Впрочем, безуспешная. Взгляд мужчины ни разу не опустился ниже моего лица. То ли редкий случай патологической верности, то ли мне стоит начинать переживать из-за внешности.
– Флора, не хватило того, что вы подозреваемая? – бросили на меня скептический взгляд.
– Соглашайтесь, – загорелась я идеей, не отходя, так сказать, от места преступления, все раскрыть. – Будет весело.
– Вам? – неодобрения в его облике только прибавилось. – Не сомневаюсь даже.
– Может, я просто хочу отчистить свое честное имя от подозрений? – задело меня его утверждение. – Да и вам это ничего не будет стоить. Не выйдет – расследование пойдет своим ходом. Зато если получится, закроете дело почти сразу. Уверена, что вам не хочется с этим затягивать. А тут есть возможность получить признательное показание, арестовать и счастливо уехать домой пить вечерний чай с дочкой, – улыбнулась, но не могу сказать, что искренне.
Он закроет это дело, уедет и не вспомнит обо мне еще лет пять – десять, пока наши пути снова не пересекутся по какой-нибудь случайности. Я не стану страдать и убиваться по этому поводу все последующие годы, но несколько дней точно помучаюсь. Как все могло быть, если бы он не был счастливым мужем и отцом, ну или я обладала более гибкой моралью. Правда, не похоже, что мне удалось бы его соблазнить, даже если бы я поставила себе такую цель.
Почему именно он? Что в нем для меня? Еще тогда давно задавалась этим вопросом, но ответа нет и теперь. Высокий, крупный, белобрысый, не сказать чтобы красавец. Немного грубые и резкие черты лица. Довольно холоден в общении. Хотя мы и говорили с ним от силы три – четыре раза. И среди них моя истерика, после неудачной встречи с эмпатами, обман и попытка отвлечь его внимание от подруги, за которой он должен был следить, и еще пара ничего незначащих фраз. Ну ведь глупость какая-то – влюбиться после такого. Но я же всегда умела отличиться. И вроде давно все забылось, а вот встретились и снова меня тянет его расшевелить и заставить обратить на себя внимание.
– Что вы задумали? – вздохнул Матэмхейн, непомерно удивив своим согласием не только меня, но и себя самого. Перспектива теплого семейного вечера вместо бесконечных допросов так его вдохновила? Вот безмирье, ну ведь повезло же какой-то женщине.
– Десять минут наедине с баронессой. Пусть нас оставят одних в комнате, вроде как подождать очереди на допрос. А там посмотрим, что мне удастся из нее вытянуть.
– И как вы заставите ее сознаться? – в мои способности не слишком верили.
– Я женщина, с которой муж изменил ей прямо перед смертью, – усмехнулась ему в ответ. – Практически у нее на глазах. Мне даже говорить не обязательно, чтобы спровоцировать ее. Есть вероятность, что она вообще с порога кинется расцарапывать мне глаза, обвиняя во всех бедах.
– Если такое и правда случится, вы уверены, что справитесь с ней? – холодно уточнил Матэмхейн, впрочем, явно не рассчитывая на такое развитие событий.
– Конечно, справлюсь, – усмехнулась в ответ.
Куда же я денусь, привыкла уже…
***
Впрочем, мои расчеты на ненависть и истеричность возможной убийцы не совсем оправдались. Стоило бы помнить, что баронесса прежде всего леди, а, значит, умеет держать лицо при плохой игре. Об этом я подумала, только увидев непроницаемо-спокойное, пусть и довольно бледное лицо женщины, почти никак не среагировавшей на новость, что допроса ей придется ожидать в компании любовницы мужа. Но стоит отметить, что с того момента, как я ее видела в последний раз, безутешная вдова успела сменить бальное платье на наряд попроще. Похоже, предыдущий по какой-то причине совсем пришел в негодность, раз в таком шуме и суматохе она не поленилась переодеться. Еще бы ударить несколько раз ножом человека и остаться почти невозможно. А вот выдержка у дамы практически стальная. Убила мужа в доме, полном гостей, переоделась, а теперь спокойно и невозмутимо ждет своей очереди на допрос. Странно, что с таким характером, она вообще терпела пренебрежение от мужа, и сорвалась только сейчас.
Интересно, а от испачканного платья она успела избавиться? Надеюсь, Матэмхейн догадается отправить кого-то хорошенько осмотреть ее покои. Тогда и признания не нужно будет.
Тем временем баронесса, бросив на меня пустой взгляд, с идеально ровной спиной пристроилась на дальней от меня кушетке. Аккуратно расправила складки безупречного платья и уставилась на картину напротив, избегая смотреть в мою сторону. Значит, не так уж невозмутима, как пытается показаться. Мое присутствие ее раздражало.
Нервно потеребив веер в руках, я встала и принялась расхаживать по комнате.
– Ужасное происшествие, не правда ли? – обратилась к женщине.
Нехотя та оторвала взгляд от стены и все же повернулась ко мне с пустым, словно окаменевшим лицом.
– Представляете, я же была рядом с бароном перед убийством, – театрально заламывала я руки, изображая панику. – Просто трясет от ужаса, что, задержись я, и тоже стала бы жертвой.
– Какой кошмар, – скупо откликнулась баронесса.
Подозреваю, она уже пожалела, что я успела уйти из кабинета до ее визита туда.
– И, главное, так не вовремя, – продолжила возмущаться я. – Мы только успели познакомиться, заключить выгодный контракт, начали узнавать друг друга, а тут…
Женщина умело изображала вежливый интерес, но втягиваться в диалог не желала. А мне-то нужно ее на эмоции вывести. Что же, придется действовать грубо.
– Такая потеря, – печально покачала головой. – Весьма приятный и интересный мужчина. Михаэль меня буквально очаровал за этот вечер. Обходительный, внимательный, нежный, да еще и знаток своего дела… Мне даже в какой-то момент стало жаль, что он женат на такой ужасной даме, – вздохнула, бросив взгляд в ее сторону.
Баронесса напряглась. Руки ее судорожно сжали подол платья.
– А что нет так с его супругой? – сухим голосом поинтересовалась женщина. – Он что-то рассказал вам? – Похоже, все же удалось ее зацепить.
– Ах, простите, – тут же изобразила я смущение оттого, что сболтнула лишнего. – Это так невежливо с моей стороны, говорить подобное о совершенно незнакомой женщине. Тем более, в присутствии ее знакомой. Извините, я просто растерялась после произошедшего и сболтнула лишнего, – поспешила отвернуться, – не слушайте меня.
– Я плохо знала барона Карнеби, – проскрежетала она. – И его супругу тоже. Но все же не слышала, чтобы в обществе о ней говорили что-то предосудительное. Вы меня заинтриговали, – изобразила улыбку. – Расскажите, что с ней не так?
Решила разыграть инкогнито? Весьма удачно для меня. Изображать недалекую куда сплетницу проще, чем дерзкую хамку. Особенно если ты вроде как высокородная леди.
– Даже не знаю, – хмурясь, с сомнением заметила я. – Все же, это выставляет их семью не с лучшей стороны…
– Ничего страшного, – растянулись губы женщины в ободрительной улыбке. – Барон уже не с нами, так что вряд ли что-то из сказанного вами может ему навредить.
Несколько мгновений я изображала муки выбора, но все же не сдержала порыва перемыть косточки хозяевам вечера. Присела рядом с баронессой, заставив ее нервно вздрогнуть и чуть ли не отшатнуться. Я сделала вид, что не заметила ее попытки отстраниться, и склонилась ближе к собеседнице.
– Мы не слишком много разговаривали, но кое-чем барон успел поделиться. Карнеби рассказал, что она обманом вынудила его жениться, – прошептала по секрету. – Устроила целый спектакль, будто он обесчестил ее. Чтобы сохранить имя и репутацию, ему пришлось жениться. А ей просто нужны были его состояние и титул. И даже после свадьбы она продолжала изменять, практически не скрываясь, – добавила я осуждения в голос. – Немыслимо, – покачала головой, – так себя вести, на глазах у собственного супруга. Не скрываясь, чтобы все окружающие видели его позор. И ведь он терпел, ни словом не возразил.
Баронесса чуть ли не позеленела лицом. Признаю, это было жестоко – перевернуть ее же историю. Карнеби был тем еще ублюдком. Честно, на ее месте, я бы от него избавилась сразу после вынужденной свадьбы. И сложись обстоятельства по-другому, не стала бы ввязываться в расследование и скорее помогла бы избежать наказания. Но увы, она воспользовалась действием моего снотворного зелья, чтобы осуществить месть, сделав меня невольной соучастницей. Как бы я ни сочувствовала ей, брать на себя вину, даже из жалости, не собиралась.
– Признаться по секрету – не удивлюсь, если это жена его и убила, – не колеблясь продолжила свою провокацию. – Ради наследства. Барон, ведь довольно богат.
Женщина лишь плотнее сжала серые от переживаний губы, еще сдерживаясь и не отвечая на жестокие обвинения.
– И Михаэль, как мне кажется, опасался этого, – задумчиво размышляла я. – Он говорил, что мечтает развестись, но пока не может из-за брачного договора. Даже опасался ее , потому что в последнее время баронесса стала совсем неадекватной. Надо будет обязательно рассказать про это следователю, – серьезно кивнула сама себе и спешно поднялась на ноги. – Лучше даже сейчас предупредить. А то вдруг она сбежит, пока мы будем разговаривать.
Я сделала несколько быстрых шагов в сторону двери. Баронесса стремительно подорвалась с кушетки следом и также резко замерла, когда я остановилась.
– Ох, – подхватила я за лиф сползающее платье. – Похоже, шнуровка ослабла. Я так спешила, что плохо ее затянула, – послала ей извиняющуюся улыбку. – Вы не поможете мне? – доверчиво повернулась к ней спиной. – Боюсь, идти в таком виде к следователю, будет не слишком прилично.
Конечно, я успела заметить нездоровый блеск ее глаз и почти мертвенную бледность. Но все же не побоялась подставить спину. Ведь ничто так не провоцирует, как открыто предоставленная возможность. Замешкавшись на пару мгновений, баронесса все же подошла ко мне. Я уже почти ожидала удушающего захвата на шее. Но женщина молча взялась за шнуровку на платье.
Поразительная выдержка. Это не нервы, а стальные балки какие-то. Вот только мне-то нужно, чтобы они, наконец, подломились. Казалось бы, всего сказанного уже достаточно, чтобы довести и святого. Но придется зайти еще дальше.
– И все же, неимоверно жаль, что он скончался, – пробормотала себе под нос еле слышно. – Какой мужчина… Столько страсти и желания…
Баронесса дернула шнуровку корсета, а я чуть дыхание не потеряла. Так и знала, что добьют ее именно постельные откровения. Слишком долго она была свидетельницей его измен, чтобы теперь спокойно выслушивать их подробности. Да еще и после всех оскорблений до этого. Осталось поднажать лишь чуть-чуть…
– Давно я не встречала мужчин со столь чуткими пальцами и губами, – вздохнула печально. – А уж с такой фантазией… Вы не представляете…
Видимо, баронесса и не желала. С силой толкнув в спину, она опрокинула меня на пол, навалившись сверху.
– Тварь, – проскрипела она, яростно сжимая пальцы на моей шее, пока я изображала беспомощность. – Ну какой же он все-таки бессовестный ублюдок. Позорить меня перед всеми знакомыми, да еще и грязью поливать. Как он смеет! И ты, шалава дешевая! – ощутимо приложили меня локтем по затылку. – Осуждаешь чужое беспутство, а сама раздвинула ноги перед женатым мужиком меньше чем через час после знакомства. Ненавижу вас – дряней, выставляющих тело напоказ и готовых запрыгнуть в койку к любому. Надо было прикончить обоих, пока была возможность. Твари, какие же вы твари! Как же жаль, что я лишь ударила его пару раз и не успела отрезать все лишнее, пока была возможность! Ненавижу!
Ну наконец, а то у меня уже как-то в глазах темнеть стало.
Резко дернувшись, я заехала затылком прямо в нос бьющейся на мне в истерике баронессе. Та взвизгнула и завалилась набок, держась за кровоточащее лицо. Скинуть ее со спины и скрутить уже проблем не составило.
К тому времени, как в комнату ворвались следившие за нами доблестные представители закона, я уже сама утыкала ее носом в ковер.
– Вовремя, – просипела прокашлявшись. – Как вы слышали, баронесса призналась в содеянном.
Матэмхейн приблизился первым и, ухватив подмышки, стащил с сыплющей оскорблениями и угрозами баронессы, к которой уже успели подскочить двое стражей.
– Я рассчитывал, что вы будете чуть более… деликатны, – заметил блондин, критически осматривая мою покрасневшую шею.
– У леди оказалась слишком хорошая выдержка. Пришлось играть грязно и давить на больное, – криво усмехнулась все еще немного сипя. – Иначе ее не получилось бы раскачать. Держите, – потянувшись к сползающему после драки парику на голове, вытащила одну из шпилек. – У меня хорошие артефакты. Сертифицированные, эти записи примут в любом суде. Баронесса призналась в убийстве мужа. И я не могу ее за это осуждать, – вздохнула с сожалением, глядя, как уже успокоившуюся женщину поднимают на ноги.
– Благодарю вас за помощь следствию, – принял мужчина заколку и спрятал во внутренний карман камзола. – Хотя сейчас уже жалею, что согласился на эту авантюру. Не думал, что вы подставитесь и подвергнете себе опасности, – хмуро посмотрели на меня.
А я искренне рассмеялась в ответ.
– Какой опасности? Изнеженная леди против обученного боевого мага? Здесь уж без вариантов. Я и вырываться не стала просто чтобы дождаться признания. Она и Карнеби убить смогла только потому, что он крепко спал, – недовольно поморщилась, чувствуя за это налет вины. – Неприятно осознавать, что я все же в этом замешана. Но не нож я ей в руки вложила. Думаю, я лишь ускорила события. Она бы и так сорвалась. И я ее в этом понимаю, – проследила сочувствующим взглядом, как безучастную женщину вывели из кабинета. – Ради денег он ее обесчестил, практически вынудив выйти за него. А потом изменял напропалую, позоря перед всем светом. Баронесса же даже уйти от него не могла – при разводе он бы ее без гроша оставил. Вот поэтому я никогда и не мечтала выйти замуж. Брак превращает женщину бесправное имущество мужа, – скривилась я.
– Не преувеличивайте, – возразил мне Матэмхейн, так же задумчиво глядя вслед баронессе. – Брак вовсе не кабала. Все зависит от конкретной женщины. И конкретного мужчины. Сомневаюсь, например, что из вас кто-то бы смог сделать имущество, – перевел он спокойный, уверенный взгляд на меня.
Едва успела перехватить свое искреннее признание в обратном. Конечно, насчет имущества я преувеличиваю, но безвольной я практически была. Только блондинумое признание ни к чему. Мы вот-вот расстанемся, он уедет к семье и не вспомнит обо мне еще с десяток лет. А я не имею привычки плакаться первому встречному на жизнь. Даже если это мужчина, с которым хочется побыть слабой. Но этого я себе позволить не могу.
– Итак, – улыбнувшись, бросила лукавый взгляд на блондина, – остается еще один важный вопрос.
– Какой? – чуть нахмурясь, обернулся он ко мне.
Не смущаясь, я нырнула рукой в вырез платья и выудила за цепочку предмет, с которого начались мои неприятности.
– Что делать с этим? – поинтересовалась, поднимая покачивающийся медальон на уровень лица.
Матэмхейн пару мгновений следил за плавным движением артефакта и перевел задумчивый взгляд на меня.
– Забирайте, – выдал неожиданный вердикт старший следователь.
– Правда? – искренне удивилась подобному исходу. Я уже практически смирилась, что клиент не получит свою семейную реликвию, а я – денег за заказ. Зато императорская сокровищница пополнится еще одной безделушкой.
– По факту он не имеет значения для дела. Убийство барона ни с артефактом, ни с его кражей связано не было. Но вам все еще нужно придумать и оформить другой заказ, оправдывающий ваше нахождение на балу и действия, – серьезно заметил Матэмхейн, пока я ошарашенно хлопала глазами. – То, что баронесса призналась, все еще не освобождает вас от дачи показаний и возможного участия в судебном процессе.
– Спасибо, – все еще не веря в происходящее, поблагодарила я. – Заказ не проблема. Не думаю, что клиент будет против переоформить бумаги, учитывая возвращение артефакта в его руки. Но разве вы не должны передать его императорской семье?
Да, он им не особо нужен. Как бы ни расписывал его свойства заказчик, но у королевских и императорских семей точно есть возможности пресечь его воздействие.
– Слишком много бюрократии с его изъятием, – слегка усмехнулся мужчина. – Мне и без этого будет чем заняться. Проще забыть о его существовании, чем заводить еще одно дело по поводу сокрытия артефакта, поднимать архивы по всем сделкам, когда-либо совершенным этим семейством, и обжаловать каждую из них. В конце концов, я работаю не в налоговой службе и не в отделе финансовых преступлений. А с убийством мы уже разобрались.
Точно… Если изымать официально, придется поднимать все торговые соглашения и рассматривать каждое, как отдельное дело. А значит, что? Значит, бесконечное количество допросов огромной вереницы торгашей и аристократов, десятки часов в пыльных архивах. Аж передернуло от подобной перспективы. Конечно, никому не охото этим заниматься.
– Премного благодарна, – широко улыбнувшись, под пристальным взглядом блондина опустила медальон обратно в декольте. – Только что вы обеспечили мне первый нормальный отпуск за последние несколько лет.
– Не забудьте продумать историю заказа, – невозмутимо напомнили мне.
– Несомненно, это в моих интересах. – заверила мужчину. – Ну что же, можем считать этот вечер успешно завершенным и отправляться по домам? – спросила с надеждой.
Время глубоко за полночь. Бедняжка Шерон наверняка все еще ждет меня и переживает. Мои авантюры она не слишком одобряла, предпочитая, чтобы я нежить по полям гоняла, да адептов по полигону, а не ввязывалась в сомнительные дела аристократов. И ведь права была, как предчувствовала, что все закончится неприятностями.
– Да, вы свободны, – подтвердил Матэмхейн, открывая для меня дверь и пропуская вперед.
Я польщено кивнула. Как много радости может принести банальный жест вежливости и нормального воспитания. Шаррахс, я безнадежна, если ищу в этом какой-то подтекст.
– Вы прибыли на своем экипаже?
– Нет, конечно, – фыркнула от такой мысли. – У меня его нет. Да и было бы глупо, идя под чужим именем, воспользоваться личным транспортом. Поймаю сейчас какого-нибудь извозчика. Час поздний, но думаю, найдется желающий подзаработать.
В конце концов, многие приличные господа в это время возвращаются из различных неприличных мест, так вряд ли мне придется долго искать экипаж.
Матэмхейн резко остановился и, бросив на меня хмурый взгляд, неодобрительно поджал губы.
– Что? – искренне не поняла я причин возмущения.
– Флора, вы не думаете, что весьма опрометчиво одинокой женщине садиться к незнакомцу?
Я светло улыбнулась на это заявление. Когда в моей жизни такое было, чтобы мужчина беспокоился, что я – обученный боевой маг со стихией огня – могу наткнуться на неприятности в подворотне? Вот-вот, никогда и не было. С одной стороны, немного обидно, что меня настолько недооценивают, а с другой смешно и приятно. Раз волнуется, значит, я ему не совсем безразлична?
– Не переживайте, я справлюсь. Любой, кто попытается на меня напасть, сильно пожалеет об этом. Как минимум отделается ожогами, – выщелкнула я всполох огня из пальцев. – Как максимум осыплется пеплом у моих ног.
