Знакомое ощущение покалывания касается кончиков моих пальцев и губ, а сердце выбивает хаотичную барабанную дробь. Кислород в лёгких становится тяжелее свинца. Я рывком хватаю сумку и вскакиваю с места, задевая свои вещи, лежащие на столе. Они летят на пол: тетрадь в одну сторону, ручки в другую; но мне плевать.
Его глаза… Господи, я же точно схожу с ума! Я вылетаю из аудитории под Наташкин перепуганный возглас:
– Иванова, куда ты?
Куда-нибудь туда, куда несут мои дрожащие ноги. И приносят они меня в конец коридора к огромному окну. Я бросаю сумку на подоконник и опираюсь на него руками. Сжимаю его край так, что он врезается мне в пальцы. Меня колотит. Не хватает воздуха. И глубокие вдохи и выдохи не дают мне успокоиться.
– Это какой-то бред, – шепчу я, мотая головой.
Ловлю ртом воздух, но тщетно. Его как будто возле меня нет. В панике хватаюсь за ручку пластикового окна. Хочу распахнуть его настежь. Мне нужно глотнуть холода, но ручку заедает. Я остервенело дёргаю её, пока не слышу у себя за спиной:
– Давай помогу.
И я каменею. Потому что справа от меня перед моими глазами появляется жилистая мужская рука с цветными татуировками. И уже через секунду в мои лёгкие врывается морозный воздух из окна. Один вдох, и я снова в реальности. Я оборачиваюсь, уже понимая, кого увижу перед собой. И не ошибаюсь. Доронин, склонив голову, внимательно обводит меня взглядом:
– С тобой всё в порядке?
Я молчу как рыба и просто смотрю на парня, стоящего всего в метре перед моим носом. Смотрю только на его лицо, взглядом скользя от одной черты к другой… Глаза, нос, губы… И вблизи ничего не меняется. Я вижу неоспоримо пугающее сходство с Андреем.
Но у этого парня более чётко пробивается щетина на подбородке. И по лицу рассыпано множество мелких родинок разных оттенков шоколада, а смоляная шевелюра, уложенная ото лба назад, слегка взлохмачена.
Никольский не имел таких ярко выраженных отметок на лице и всегда был идеально причёсан. Я зачем-то повторяю про себя, что это не Андрей… Глупо? Да. Но сердце моё колотится так, что мне нужно чем-то его успокоить.
– Ау, ты говорить умеешь? Или немая? – Густые брови, тенью нависающие над тёмно-карими глазами Доронина, сходятся у переносицы в одну линию.
Помолчав ещё секунду, я всё-таки выдавливаю из себя сиплое:
– Нет.
– Значит, говорить умеешь. Так с тобой всё нормально? Твой цвет лица идеальнее побелки, – Доронин продолжает хмуриться.
Я делаю ещё один осторожный вдох морозного воздуха, просачивающегося из приоткрытого окна за моей спиной. Он слегка приводит в чувство, когда отрезвляющим холодом добирается до лёгких. И у меня получается говорить внятно:
– Душно просто в аудитории.
– Ясно… – сухо тянет Доронин.
И между нами встревает тишина. Мы безмолвно стоим друг напротив друга. Он держится взглядом за меня, а я за него. Мне нужно отвести глаза в сторону, но такое дикое сходство с погибшим Никольским просто затормаживает. Вызывает неадекватное желание рассматривать лицо человека, которого я вижу впервые в жизни. Достаю из памяти смазанный и перечёркнутый временем образ Андрея…
И чем больше я пялюсь на Доронина, тем сильнее покрываюсь мурашками, а в его тёмных глазах проскальзывает откровенное недоумение.
И он первым прерывает эту неприятную тишину. Шумно вздохнув, Доронин засовывает ладони в карманы джинсов:
– Пойди сходи к медсестре, а? Ты бледнеешь с каждой секундой, – осторожно заявляет он.
– Я не знаю, где она… – бормочу отстранённо и продолжаю ловить взглядом мимику и эмоции на чужом лице.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=69687283&lfrom=174836202) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
