Диана Фад "Не уходи, никогда!"

– Мы быстро, – продолжает шептать он и нежно толкает меня на шелковое покрывало. Быстро, это действительно быстро, особенно когда у тебя годовалый ребенок, который скоро поймет, что мамы рядом нет, и поднимет крик. Я провожу коготками по его спине, и Макс ускоряется, рвано вдыхая воздух. Меня накрывает горячей волной, и я глухо вскрикиваю, ловлю губами его тихие стоны. Провожу ладонями по спине, хаотично трогая жесткие мускулы. Мы быстро получаем разрядку, и Макс утыкается носом в мою грудь, все еще вздрагивая.

– Успели, – бурчит он и я начинаю хихикать, вздрагивая животом, отчего голова мужа чуть подпрыгивает.

– Н-да, – соглашаюсь я, – С каждым разом все быстрее и быстрее.

– Тебе не понравилось? – поднимает он на меня свои зеленые глаза в обрамлении светлых ресниц.

– Понравилось, но хотелось бы дольше, – говорю я и выползаю из-под него, чмокаю в щеку, но он снова сгребает меня обратно и целует, медленно и глубоко. Наши ласки прерывает недовольное хныканье сына, которое вскоре перерастет в громкий плач. Со вздохом поднимаюсь, нахожу в шкафу серый пиджак с рубашкой и галстуком, подаю Максиму, который развалился на кровати абсолютно голый и снова в полной боевой готовности.

– Ого, Максим Леонидович, вы я смотрю не успокоились, – шутливо говорю я, пытаясь вытащить из-под него свою футболку.

– Успокоишься тут, – окидывает мое голое тело голодным взглядом Максим. – Давай завтра с Антошкой побудет няня, а мы сбежим в гостиницу на вечер? – предлагает муж, а я смеюсь.

– Он болеет, Макс, нашему сыну нужна мама, а не няня, – щелкаю мужа по носу и выхожу из комнаты, на ходу одеваясь.

– А мне? Мне женщина нужна? – кричит вслед Максим.

– Ты уже большой и справишься как-нибудь, – со смехом отвечаю ему, заходя в комнату сына. Антошка уже стоит в кроватке и ревет, пуская пузыри.

– Ну и кто тут у нас плачет? – говорю ему и беру на руки, целуя пухлую и мокрую щечку.

– Я, сейчас заплачу, – ворчит из комнаты муж.

Через десять минут он выходит из спальни, полностью одетый. Заходит к нам и берет сына на руки.

– Спасибо тебе, мужик, – говорит Максим сыну, – За десять минут тишины. – я заливаюсь смехом, а Антошка тоже улыбается отцу.

– Ты надолго? – спрашиваю я, когда Максим возвращает сына в кроватку.

– Не думаю, сегодня отдежурю, а завтра свободен, – отвечает Макс, натягивая в прихожей темно-серое пальто. Я вышла следом и поправляю ему шарф.

– Нет операций на сегодня?

– Одна, не сложная, если не подкинут работенки, – Макс берет свой портфель и целует меня в щеку, – Ты же знаешь, как в выходные бывает, нажрутся и давай друг друга молотить или еще хуже ножами раскидывать, а то и по голове кого треснут.

– Да уж, но надеюсь без происшествий в этот раз.

– Я тоже, пока, – Максим выходит и все, больше мы нашего папу не видели, никогда.

ГЛАВА 9. Варя, Антошка

– Варя, он просто уснул, даже не понял, что случилось, – говорил мне сидящий рядом Павел, друг и коллега Максима, когда все сидели в кафе на поминках.

– Но в крови был алкоголь, откуда он, – отвечаю я, чуть замедленно, растягивая слова. Язык еле двигается, после того, как меня накачали успокаивающим на кладбище. Меня душит черный платок, и я срываю его с головы.

– Не знаю, – отвечает мне Павел, приобнимая за плечи.

– Все ты знаешь, только не говоришь, – грубо говорю ему, намекая на коньяк, что вечно стоит у них в ординаторской.

– Операция была сложная, длилась почти 12 часов, может и махнул после рюмочку в кабинете, – оправдывается за мужа Павел.

– Рюмочку, – начинаю я подвывать, меня снова накрывает. Тихо скулю, утыкаясь носом в рубашку Павла. Тот прижимает меня крепче и гладит по голове.

– Варь, ну успокойся, прошу тебя, – уговаривает меня Павел, а я не могу, слезы сами текут. Откуда только они берутся, казалось за три дня я их все выплакала, а их еще много.

– Паш, пусть поплачет, – говорит Люда, его жена, – Легче будет.

– Легче?! – приподнимаю я заплаканной лицо и смотрю на нее волком, – Мне будет легче? – срываюсь на крик, отталкивая от себя руки Павла. Встаю, отшвыривая от себя стул и оглядывая притихшую толпу друзей, знакомых коллег. В кафе становится тихо, а я замираю, видя перед собой только размытые лица.

– Варя, сядь, – тянет меня вниз Павел и я падаю на стул, который он поднял.

– Он спас того мужика? – зачем-то спрашиваю я, не глядя на Павла.

– Какого?

– Того алкаша из кафе, которому голову разбили? – не знаю, почему для меня это важно.

– Спас, – глухо отвечает друг мужа и опрокидывает в себя рюмку с водкой, не закусывая сидит.

– Максим спас мужика, оперируя его 12 часов, чтобы потом уснуть за рулем, – начинаю смеяться я. Смех накрывает меня так сильно, что скоро я уже хохочу, повторяя только одно «Спас алкаша, чтобы тот жил». Мой смех злой, истеричный, не могу остановиться. Чувствую, как вокруг меня начинается суета, а я хватаюсь за живот, содрогаясь от смеха. Мою руку кто-то дергает и в вену входит игла. Я продолжаю смеяться, пока не падаю в темноту, проваливаясь в никуда.

Месяц брожу по квартире словно тень. Приехала моя мама и она сидит с Антошкой. Я не могу подойти к сыну, все в нем напоминает мне Максима, да и нет сил. Я больше лежу, уплывая в сон, похожий на бред. Меня пичкают какими-то таблетками, уколами, я ничего не чувствую. Чаще лежу, смотрю в белый потолок, даже не слышу, как плачет сын. Сорок дней проходят без меня в кафе, я просто не смогла встать. Затем до меня доходит новость о смерти свекрови, сердечный приступ и тут я уже начинаю что-то осознавать, когда оказываюсь на кладбище в день ее похорон. Стою у свежей могилы и завидую ей, свекровь уже с Максом, они вместе, а я тут, совсем одна.

Возвращаюсь с кладбища и выпиваю все таблетки разом, которые назначили мне. Медленно проваливаюсь в спасительный сон, лишь в какой-то миг вспоминая о сыне. Почти ползу в комнату к Антошке и ложусь на полу у его кроватки, где меня и застает мать, которая уходила в магазин за продуктами. Она сама врач-терапевт и только ее быстрая реакция спасает меня. Прихожу в себя уже в больнице, с капельницей в руке. Затем меня долго мучает психолог, объясняя, как мне жить дальше и ради кого. Я и сама уже поняла, что чуть не оставила сына сиротой, отчего мне становится стыдно. Возвращаюсь домой через пять дней и рыдая прижимаю к себе Антошку, который тоже начинает плакать. Мама, глядя на нас заливается слезами, но понимает, что меня чуть отпустило, и теперь я буду жить. Буду жить ради своего сына, пусть пока и не ради себя.

Потом мама уезжает, и мы остаемся в пустой квартире, где больше не появится наш папа, где больше не будет его смеха, крепких объятий. Я первое время ненавидела своего мужа, за то, что он нас покинул, и эта злость помогла мне пережить полгода, а дальше я начала понимать, что так случилось, никто не виноват. Все сложилось в один день, все звезды сошлись, и так было суждено. На Максима попытались завести дело, как на виновника аварии, но мужа не было в живых, дело быстро закрыли. Я даже не спрашивала, почему и как. Первое время не соображала, а потом не хотела вспоминать.

Иногда мне казалось, что Максим сейчас придет, откроет своим ключом дверь и все будет как прежде. Я не могла освободить шкаф от его вещей, убрать со стола бумаги, книги, которые он читал. Лишь когда нечаянно разбила его любимую кружку, вспомнила последний день, разбитую вазу, то просто осела на пол среди осколков и поняла, его больше нет. Это случилось перед первой годовщиной его смерти. Через три дня я стояла на кладбище, держа в руках зонт, который не защищал от проливного ледяного дождя. Рядом со мной молча стояли Паша с Людой, еще несколько друзей. Я смотрела на улыбающегося с фотографии Макса и отпускала его, мысленно прощаясь.

Возвращаясь в тот день домой, я обняла своего сына и вдохнула теплый родной запах. Мой маленький мужичок, так похожий на своего отца почти белыми волосиками и ресницами, улыбкой, взглядом. Я прижала к себе Антошку и начала жить дальше, просто для него. Вышла на работу, вернулась к своим заброшенным пациентам, которые встретили меня с сочувствием и пониманием. С Антошкой сидела няня, наша соседка, пожилая хорошая женщина, бывший педагог, а я нагрузила себя работой по полной, стараясь меньше бывать дома. Оставляя себе только выходные, чтобы побыть с сыном. Я медленно возвращалась к жизни, не думая о завтрашнем дне, которого так легко могло не быть. На меня обращали внимания, делали комплименты, приглашали в рестораны или кино, но я не могла. Мне казалось, что я предаю Максима даже мыслями о развлечениях. Обычная вечеринка с подругами тоже превращалась в пытку, я не давала себе расслабиться и веселиться, вспоминая о погибшем муже. Новый год мы встречали с Антошкой вдвоем, нарядили маленькую елочку и испекли торт. Это были все наши праздники вдвоем. Только день рождения Антошки пришлось принять гостей: мама с моим отцом, друзья Максима и мои, отец Максима. Тот тоже пришел с подарком для внука, но долго не задержался. Ему было тяжело с нами, я его понимала.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=69691138&lfrom=174836202) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.