– Хорошие деньги. И тебе ничего делать не нужно. Просто показать, где я могу ее встретить. Все.
Еще немного дожать – и она точно согласится. Главное, не позволить ей окунуться в сомнения.
Полез в карман пиджака за бумажником. Не моя привычка – сорить деньгами без повода и без дела, но этот раз – исключительный. Уровень адреналина в крови – зашкаливающий. Он кипит и шарашит по мозгам, не позволяет ни на секунду задуматься. Я должен поймать эту кошку сумасшедшую! Чего бы это ни стоило!
– Я не имею права давать вам такие сведения. – Администраторша сипит, нервно облизывается, пугливо следит за моими руками… Но не сдается, ты посмотри-ка!
– Трехкратного размера мало? Серьезно?
Когда это меня останавливало? Да я весь этот клуб несчастный выкуплю с потрохами! Но своего добьюсь!
– Назови сама, сколько нужно, чтобы ты перестала сомневаться. Не бойся, говори, что хочешь? – Бумажник уже приоткрыт, банкноты светятся своими хрустящими боками. Они не могут не гипнотизировать…
– Она хочет, чтобы ты ушел отсюда, мужик. – На мое плечо сзади ложится чья-то ладонь. Не очень большая, но весьма ощутимая. Она как будто хочет вдавить меня в землю – всего, целиком.
– А кто тут у нас научился читать мысли?
Раздраженно оборачиваюсь.
Мне здесь не нужен никто лишний. Ежу понятно, что девчонка не пойдет на подкуп в чьем-то присутствии.
– Вам лучше уйти, мужчина. И больше не возвращаться. Сегодня – как минимум.
Высокая. Стройная. Красивая. С шикарнейшей фигурой. На такую смотришь – и слюна во рту сама собой собирается, без всякого на то позволения от хозяина рта. Цаца, конфетка, закачаться можно!
Пока не поймаешь на себе этот взгляд… Как будто насквозь прожигает. И леденит. Так, наверное, кобры своих жертв изучают. И эта – кобра. Пусть и шикарно выглядит.
– А вы, собственно, кто, дамочка?
Она убирает ладошку с моего пиджака и демонстративно вытирает платком. Чем вызывает улыбку: так откровенно меня еще никто не пытался унижать. И так бессмысленно, чего уж там.
– Я, собственно, сейчас попрошу вот этих двух парней, чтобы они показали вам нужную дорогу. Заметьте, совершенно бесплатно!
Она раздвигает свои ярко-красные губы в улыбке, которую проще назвать оскалом. Еще чуть-чуть – и вылезет раздвоенный язык. Но это уже галлюцинации. Или моя буйная фантазия, которую до сих пор волнуют совсем другие картинки. Те, на которых только я и кошечка в белом купальнике. И никого лишнего!
– А с каких это пор в элитных заведениях охранники выставляют клиентов, готовых платить в три раза больше, чем просят? Я бы, на месте хозяина этого борделя, выгнал всех нафиг отсюда. И вас, дамочка, в первую очередь!
Ну, глупо было бы ждать, что эта дамочка сразу так и сдастся. В ней все говорило: будет сражаться. Даже под страхом увольнения.
– Вы, милейший, адрес попутали. У нас – не бордель. И за такие оскорбления можно и по лицу схлопотать.
Охранники за ее спиной не моргнули даже. Но что-то в их рожах подсказывало: не врет мадам.
– Это угроза?
– Это предупреждение. У нас, вы знаете, очень часто клиенты спотыкаются. Падают. И все такие неуклюжие, представьте себе, – все время носы ломают. У вас такое лицо симпатичное, жалко будет, если оно тоже испортится…
– Я вчера заплатил за девочку. Она танцевала. А сегодня вы тут все внезапно сбрендили и застыдились? Нечаянно протрезвели? Может, немного хлебнете, чего-нибудь покрепче, и снова вспомните, чем тут надо заниматься?
– Ты заплатил не за ДЕВОЧКУ, а за ее время. Которое она любезно согласилась потратить на приватный танец. Разницу замечаешь, дядя?
– Я хочу еще один танец. В тройном размере плачу. В чем проблема? У вас инфляция еще жестче? Может, надо в десятикратном?
– Ты вчера эту девочку подставил, нарушив правила. И ее заставил нарушить.
– Это какие же, интересно? – Что-то вспомнилось такое, случайное, на устах кошечки… Она же говорила «нельзя», но я не слушал. Думал, играет…
– У нас запрещены любые физические контакты с танцовщицами. На камерах все было видно. Ты нарушил, наказана – она.
Твою ж мать! Гребаная провинция! Как будто в монастырь попал…
– Поставили в угол, на горох? Или что еще пожестче придумали?
– Нет. Она теперь без зарплаты. И еще месяц будет отрабатывать штраф.
Как обухом по голове долбанула. Мощно так.
– Повтори-ка еще раз? Мне послышалось?
– Нет. У нас все строго. И чтобы никакие скунсы, вроде тебя, не искали здесь проституток, девочки должны вести себя по правилам. Контактов с клиентами быть не должно. – Ее бровь надменно поднимается. Завуч в школе, вот на кого она похожа. И на змею заодно.
– И за контакты вы их оставляете без денег?
В целом, похрен на эти правила. Меня это не касается – если думают, что девочки не шабашат за порогом, то сами дураки. Но, мать твою! Это же я кошечку, выходит, подставил?
– Один такой штраф – и все очень хорошо запоминают, что правила нарушать нельзя. Не только та, которую наказали.
– Сколько она должна?
– Это не ваше дело. Мы разберемся сами.
– Я хочу оплатить. Это был мой косяк. Девочка не виновата.
– Она все равно не будет сегодня танцевать для вас. Можете не напрягаться так.
– Да причем здесь танец? – Злость накатывает. Адреналина уже нисколько не осталось. И возбуждение куда-то пропало тоже. Только злоба. Причем – на самого себя. – Сколько нужно отдать, чтобы она не пострадала больше?
Она называет сумму. Смешную, по моим понятиям.
– Серьезно? Я же больше сегодня предлагал. Могли взять сразу и не париться. Что за цирк, я не понимаю?
– Платите больше. Будем считать, что это компенсация за ее моральный ущерб.
– Она ее получит?
– Обязательно.
– Как я могу проверить?
– Никак.
– Издеваешься, что ли?
Давно себя не ощущал идиотом, да еще и при свидетелях. Эта стерва спецом надо мной измывается, и получает удовольствие от этого. Иначе, откуда взяться противной ухмылке, еле заметной, в уголке ее яркого рта?
– Я вам все объяснила, молодой человек. Дальше сами решайте. Если хотите компенсировать последствия своего поведения – ради Бога, оплачивайте. Если нет – ваше право. Мы со своими сотрудницами разберемся сами.
Психую. Вытряхиваю всю наличку, что есть в бумажнике. Всех мастей, размеров и номинала. Мелочи нет, иначе бы и ее отдал.
– Достаточно?
– Вполне.
Мадам демонстративно перебирает деньги, раскладывая их в каком-то своем порядке. Шепчет, пересчитывая.
– Можете завтра прийти и спросить у нее, все ли передано. – Кивает мне снисходительно, но взгляд ее точно теплеет.
– Приду. Не сомневайтесь даже.
– Главное, чтобы она сама захотела вас видеть.
– Я постараюсь, чтобы захотела.
Хрен знает, как этого добьюсь, но добьюсь, по-любому.
– Вероника, отнеси деньги в кассу, пожалуйста. – Мадам делает вид, что меня здесь больше нет. Демонстративно передает пачку бабла администраторше, та убегает, пряча глаза. – Ребята, вы тоже свободны. Думаю, молодой человек и сам найдет нужную дверь. Если что, я помогу.
Охранники тоже сваливают.
Я не спешу.
Неспроста она решила вот так разогнать всех по сторонам. Чего-то еще хочет, сто процентов.
– Так что, вас проводить? Или своими ножками?
– Вы хотите еще денег?
– Серьезно? Вы хотите мне еще за что-то заплатить?
– Ну, возможно, я должен еще чего-то, о чем не догадываюсь…
– Вы должны попросить прощения у человека, которого без всякого права на то приняли за проститутку.
– Разве я такое говорил?
– А назвать наш клуб борделем – не то же самое? – Только сейчас становится заметно, что она бесится. Ее корежит и бомбит лишь от одного упоминания. Надо же, какая чувствительная…
– Что ж. Прошу прощения. Честно говоря, я был уверен, что у вас – именно такое заведение…
– Так ты же не меня лапал, мил человек. Вот кого обидел – к тому и обращайся за прощением.
Она внезапно улыбается, вполне по-человечески. И становится почти милой. Во всяком случае, хорошеет на глазах.
– И запомни, на всякий случай: не нужно думать, что твой туго набитый кошелек сразу делает тебя сверхчеловеком. Иногда стоит быть просто человеком, а не богатым презервативом.
– Я похож на такого? – Неприятное откровение. Неожиданное, так сказать. Меня вообще никогда не трогало чужое мнение. А это зацепило, внезапно.
– Тебе несколько раз сказали, что женщина не готова сегодня танцевать, не может и не хочет. Было такое?
– Было. – Даже не противлюсь, когда меня аккуратно подталкивают вдоль по коридору.
– Нормальный мужик что бы сделал?
Молчу, задумавшись. Всегда считал себя нормальным. А тут сомнения какие-то…
– Ага. Не знаешь. Открою тебе секрет: нормальный подарил бы цветов букет и ушел в закат. А вернулся чуть позже.
– Ясно. Цветы завтра тоже куплю. Спасибо за совет.
– Лучше вообще не приходи. Не нужны такие моим девочкам. – Она открывает дверь, выталкивая меня в холодный, отрезвляющий ночной воздух. Втягивает всей грудью цветочные ароматы, сладко жмурится.
– Я лучше сам у девочки спрошу. Она может думать иначе. Тебя, кстати, как зовут-то, советчица?
Интересная дама. Я б такую на работу позвал, способная очень.
– Меня зовут Марьяна.
– А мое имя узнать не хочешь?
– Нет. Надеюсь, что не увижу тебя больше!
Дверь захлопывается прямо перед моим носом.
Что ж. Надо будет отправить Борю на разведку – что это за Марьяна, и какое она имеет отношение к моей кошечке. Заодно и про кошечку что-то новое прознает…
Глава 8
А это же круто, оказывается, – вот так прийти пораньше на работу! Увидеть обалделые глаза охранника, получить ключ от кабинета… Налить себе кружку кофе, не опасаясь, что кто-то будет в нее заглядывать. И спокойно заняться своими делами!
В ушах – капельки наушников, дарящих заряд настроения от великолепных звуков.
