– Ты меня понимаешь? – обратилась к нему, точнее, ей. – Он меня украл. Уверена тебя тоже. Такие, как он берут без спроса, понимаешь? Кивни хотя бы. Как тебя зовут?
Пытаюсь вспомнить имя собаки, чтобы договориться. Могут ведь две особи женского пола войти в положение? Это у нас в крови.
– Букашка? Нет? – она склоняет голову в одну сторону. – Бублик? Черт. Если хочешь, убежим вместе? Я тебя себе оставлю. Устала ты, наверное, от этого козла? Ты такая худенькая, он тебя не кормит, что ли?
Но ответом мне было тихое поскуливание и вываленный язык.
– Давай так, я сейчас встану, и мы вместе пойдем на выход. Как тебе план?
Даже я сомневалась в затее, но должна была попробовать.
Сначала просто шевельнулась. А затем, попыталась приподняться, но в этот раз, назовем ее так, как и сказал Гена – эта сука, зарычала, прямо мне в лицо и тут я поняла, что женской дружбы правда не существует.
– А знаешь, иди гуляй. Мы с тобой не подружимся.
Пытаюсь поднять ноги, чтобы она не была так близко, так снова рычание.
– Ну что блин? Мне пошевелиться нельзя? – возмущаюсь на нее.
С риском для своих конечностей все же поднимаю на диван ноги, а сама потом обливаюсь.
Рассматриваю снова жилище и пытаюсь понять, что меня ждет здесь.
Спустя время, у меня затекает левая половинка попы, и я пытаюсь аккуратно перекатиться на вторую половинку, но тут замечаю шевеление где-то сверху и поднимаю глаза.
– Господи, – кричу, а глаза не прячу.
Почему? Ответа нет.
Гена стоит после душа голый. И вытирает голову полотенцем.
– Что случилось? – как ни в чем не бывало задает вопрос. – А, ты восхищаешься мной?
Видимо, заметив мой взгляд, он двигает бедрами и его не знаю, как правильно назвать то, что там внизу. Потому что это точно не член. Это пушка танковая огроменного такого калибра, начинает шевелиться. Так тяжело, будто тонну весит.
– Нравится? Это все твое, – разводит в стороны руки, повесив полотенце на шею. – Можешь встать на четвереньки и ползти ко мне.
Моментом прихожу в себя.
– Прости, ты, сказал восхищаешься? Да я не уверена, что там вообще есть что-то. Может, зря ты завел собаку?
– Почему?
– Полагаю, что, однажды забыв покормить ее, она полакомилась тем, чем раньше восхищались женщины. А ты, видно, по привычке задаешь один и тот же вопрос. Может, хочешь поговорить об этом? Я хороший слушатель, не стесняйся. И все же, мой тебе совет – оденься для начала.
Он хватает концы полотенца и медленно его перетягивает по шее, с одной стороны, на другую, смотрит на меня пристально, что мне не очень нравится, а после начинает спускаться по лестнице. Черт!
– А ты молчать не умеешь, я смотрю? Буся, место, – командует и эта, оказывается, Буся, мать ее за ногу убегает в угол, где у нее своя лежанка.
– Умею. Но видно, как и ты, не знаю, когда стоит говорить или действовать, а когда нет. Может, все-таки оденешься, а?
– Тебя это смущает?
– Ну как бы, мужик, бродящий рядом и виляющий своими гениталиями, не очень привычная картинка. Так что да, смущает.
– А может, мы тогда сделаем иначе? – склоняется надо мной, отчего я вжимаюсь как можно сильней в диван. – Разденем тебя, чтобы уровнять шансы.
– Ну ты можешь уснуть или закрыть глаза, помечтать, чтобы я была голой. Об остальном даже не думай. Я лучше сгнию в этой проклятой блузке, чем сниму ее с себя перед тобой.
– Какие речи, Лена. Ты опасная штучка.
– Ой, да ладно? Ты опять за свое? – закатываю глаза.
– Вставай, лапа, будем тебя купать, – сказал, но выбора не дал.
Схватил за предплечья и поставил на ноги.
– Фу, только вплотную не надо, – отлепляюсь от него.
– Я скоро внутри тебя буду, поэтому прекрати. Я видел, как ты меня разглядывала.
Нет, я, конечно, успела заценить и пресс, и бицепсы с мою голову, и, разумеется, член, но это не говорит о том, что я сижу и мечтаю трахнуться с этим дураком.
– Слушай, у меня косоглазие, поэтому что ты там увидел и куда я смотрела под вопросом.
– Тогда поступим иначе.
– Меня пугают подобные заявления, особенно которые в твоей голове появляются.
Но он больше и не говорит. А просто кладет мою руку на…
– Ох, мать твою… – только и восклицаю, стоит нашим рукам, так как моя ладошка была под его, соприкоснуться с этой хреновиной.
– Я же говорил.
– Что говорил? Что ты конь? Ты в курсе, что такая дура, может поранить женщину со стандартным влагалищем?
– Ты меня до колик доведешь, – смеется в мою макушку.
– Руку давай убирай. Я чужие тела трогаю только по своему хотению. А тебя трогать хотения не возникало как-то.
– Слушай, – его голос меняет тембр и звучит уставшим.
Убирает свою руку с моей, но отойти не дает. Поднимает мое лицо, двумя пальцами, аккуратно подцепив за подбородок, и заглядывает в глаза.
– Я устал. Давай ты просто сделаешь, как я сказал, и мы немного поспим.
– О, ты такой милый, – наигранно улыбаюсь и глажу его по груди обеими руками. – А может тебе не усложнять нам жизнь обоим? Я сейчас быстренько свалю, а ты другую жертву поищи. Голенького себя покажи. Вдруг оценят. А я неблагодарная девчонка.
– Лена, – закрывает глаза.
– Если честно, ситуация дерьмовая. Зачем ты сюда меня потащил?
– Я же сказал, себе оставлю.
– Как свою Бусю? Ты в курсе, что я как бы не собака, чтобы захотеть меня оставить себе. У меня работа и учеба. Вы вырвали меня из дома, притащили хрен пойми куда. А в итоге я еще и в заложниках.
– Ты не в заложниках.
– О, правда? Этому есть другое пояснение?
– Ну, понравилась ты мне.
– Да ты прямо бьешь рекорды, милоты. Вот только как бы тебе помягче сказать, Ромео недоделанный. Джульетту, если и похищать, то в случае, если она этого хочет сама, а не наоборот. Сечешь?
– Короче, – в следующую секунду я уже повисла вниз головой, а перед носом была поясница, а еще чуть ниже, жопа. Самая настоящая, мужская жопа.
Класс.
– Слушай, раз уж мы настолько близко познакомились с твоим задом, пусть он со мной не здоровается. Я к этому не готова.
Гена начинает ржать, а я надеяться, что все же этого не произойдет.
В обратное положение я встаю только в ванной. И звучит мне приказ:
– Раздевайся.
– Ага. Я знаю приемы Хрен-фу. Показать? Они на пальцах. Есть Хуй-фу, этот правда, не так приятен, для твоего висящего и неприкрытого дружка. Зад-фу, это туда я тебя послать могу. Выбирай.
– Я тебе сейчас покажу Выеб-фу на коленях. Как тебе такая перспектива?
– Отпусти меня.
– Рановато для требований.
– Ты секса хочешь? – решаю выяснить на берегу.
– Тебя хочу.
– Секса со мной?
– Тебя, что непонятного?
– Да все непонятно. Что значит меня? Что тебя может еще интересовать, кроме тела? Или ты мне предложение собрался делать?
– Посмотрим, так далеко не заглядывал.
– Да иди… – но тут терпение у зеленого не адеквата закончилось, и моя рубашка оказалась разорвана спереди. Варварски. – Ты…
Смотрю на прыгающие по плитке кафельной пуговицы и не могу поверить.
– Ты что натворил?
– Бегом остальное снимай, пока не порвал.
– Да иди… – что было дальше, понятно? – Да я тебе руки отгрызу, если еще раз прикоснешься.
– Ну я же попросил, ты не послушалась.
– То есть, если ты попросишь раздвинуть ноги, чтобы трахнуть меня, а я не соглашусь, ты меня изнасилуешь?
– Ты захочешь. Поверь, – подмигивает, но благо выходит, а я не знаю, что делать, потому что из опасного тут, только зубная щетка, судя по тому, что я увидела, оглядевшись.
Глава 4
Сидеть в засаде оказалось скучно. Мой протест оказывается, никому не был нужен. Гена меня не тревожил. А я, сидя на унитазе, устала.
Я хотела есть, тело затекло, и я желала поспать. К тому же выглядела я как танцовщица гоу-гоу с рубашкой, повязанной под грудью. Он оторвал все до единой пуговицы, козел.
Думать о потерянных клиентах не хотелось и вовсе.
Покосилась на душ и началась раздвоенность мыслей.
Одна половина меня желала освежиться, потому что за этот день моя кожа впитала овердохрена всяких злачных запашков. Вторая орала на меня и возвращала благоразумие.
Все мы знаем, что самое страшное в ужастиках начинается, когда в кадре целуются. А в романтических триллерах, когда она решает в заложниках принять душ и остаться нетронутой, оголив свое тело.
Нет уж. Я не дура.
Через какое-то время Гена появился на пороге ванной, как-то ее открыв, ведь я провернула защелку на ручке изнутри, с куском пиццы в руке. И пахла она просто невероятно. Падла.
Слюна почти стекла по моей губе, но он заговорил и все испортил.
– Жрать не дам, пока не примешь душ, – а ведь я почти поддалась.
– С чего бы? Это официальный дресс-код для твоих заложниц? Быть чистыми и мокрыми?
– Ага. Ты должна пахнуть мной.
– Я сейчас возьму средство для унитаза и полью себя им. Ни тебе, ни мне, плюс дезинфекция. Что думаешь?
